На часах без четверти три. Артём работает до шести, хотя часто задерживается и до семи. Значит, времени ещё достаточно.
Рита зашла в продуктовый магазин и выбрала самый аппетитный кочан капусты. Положила в тележку две пачки сливочного масла и десяток яиц. Остальное, необходимое для пирога, – мука и прочее – у неё дома было. Ещё нужно приготовить какую-нибудь закуску. Артём любит греческий салат, и Рита добавила к покупкам свежие овощи и сыр фета. Долго стояла перед полкой с вином, никак не решаясь выбрать. В винах она совсем не разбиралась, Артём всегда сам покупал что-нибудь на свой вкус. Поэтому Рита ориентировалась скорее на цену – чем дороже, тем лучше. Но самое дорогое вино стоило баснословных денег, и Рита, переходя от ценника к ценнику, в конце концов остановилась на среднем по цене кьянти – за восемьсот рублей. К тому же название показалось ей знакомым, Артём вроде такое покупал.
Как на крыльях, влетела она в свою квартирку и тут же принялась за готовку: нарубила капусту и замесила тесто. Затем накрошила овощи для салата. Окинула взглядом квартиру и решила, что надо немного прибраться: пыль протереть, ну и так, по мелочи.
К семи часам всё было готово. Пирог отдыхал на противне под кухонным полотенцем, распространяя по квартире дурманящий аромат. Переведённый в рабочее состояние столик-раскладушка стоял посреди комнаты, накрытый розовой скатертью и аккуратно сервированный на двоих. По центру возвышалась бутылка вина. Рядом – салатница с аппетитно поблёскивающими масляными боками кусочками помидоров и огурцов, украшенными сверху кубиками феты.
Рита ещё раз окинула взглядом комнату – вроде всё в порядке, везде чистота, всё блестит. Она села за стол и, подперев голову руками, принялась ждать.
В ресторане негромко играла приятная музыка, что-то из итальянской эстрады восьмидесятых годов прошлого века. Артём и Виолетта сидели за столиком у окна, за которым бурлил вечерний город. Тёплая погода выгнала горожан после работы на улицу, и они неспешно прохаживались по широким тротуарам проспекта: кто-то просто гулял, кто-то подыскивал подходящее место для ужина, а кто-то наслаждался покупками, переходя из одного магазина в другой.
На столе стояла открытая бутылка риохи, любимого вина Виолетты, к которому она пристрастилась в Камбрильсе, где отец купил ей небольшую квартирку и где Виолетта отдыхала каждый год, наслаждаясь средиземноморским климатом и каталонским гостеприимством.
– Как прошёл день? – спросила Виолетта.
– Нормально, – сказал Артём, подливая вино в бокалы. – Как обычно.
– Ладно, не скромничай. Я слышала, ты заключил сделку на четверть ярда.
– Точнее, на триста миллионов.
– Тем более.
– Ну, так я и говорю – как обычно.
– Ах, ну, если для тебя это теперь обычное дело, тогда извини.
– Да ладно, шучу.
– Шутник! – усмехнулась Виолетта.
– Вообще-то триста миллионов – это не так уж много, если честно. Каких-то четыре миллиона баксов. В масштабах рынка – это капля в море.
– А тебе хочется прямо всё море заграбастать?
– Ну, не всё море, а хотя бы небольшой заливчик.
– Будет тебе заливчик.
– Ну-у, когда ещё это будет? Для этого надо, чтобы лимиты на торги были в несколько раз выше. А мне с моими лимитами…
– Хочешь, я поговорю с папой, чтобы он поднял тебе лимиты?
– Нет, неудобно как-то, – смущённо пробормотал Артём.
– Прекрати! Что тут неудобного?
– Было бы здорово.
– Замётано.
– Спасибо.
– Ну нет, одним спасибо ты не отделаешься.
Виолетта взяла свой бокал и залпом выпила вино.
– Я готов на всё, моя королева. Что пожелаете?
– Я пожелаю… чтобы ты допил поскорее своё чёртово вино и отвёз меня домой.
– И?.. – спросил Артём, многозначительно улыбаясь.
– Ты ещё смеешь спрашивать?
– Ну а вдруг у моей королевы появилось какое-то новое желание?
– У твоей королевы сейчас одно желание, дурак. Чтобы её уложили в постель и любили всю ночь.
Артём хотел ей что-то ответить, но его отвлёк завибрировавший во внутреннем кармане пиджака телефон.
– Извини, – сказал он и вытащил мобильник.
На экране высветилось имя Риты. У Артёма внутри всё похолодело, на мгновение его будто парализовало.
– Кто там? – спросила Виолетта.
– Никто. Незнакомый номер.
– Ну так ответь.
– Ещё чего! Я на незнакомые номера не отвечаю, – заявил Артём и отключил телефон.
– Ты чего так покраснел?
– Да жарко тут чего-то. – Он провёл дрожащей рукой по лбу, на котором выступила испарина, и поспешил вернуться к прежней теме разговора: – Так как ты там сказала? Чтобы любили всю ночь?
– Именно. До восхода солнца.
– Что ж, мне такой план нравится, – одобрительно произнес Артём и, схватив бокал, проглотил остатки вина. – Официант!
Рита растерянно поглядела на свой телефон. Нет, номер правильный, написано: Тёма. Почему же он не отвечает? Неужели до сих пор работает? Да, у них бывают всякие неожиданные совещания, банк всё-таки. Но почему так поздно? Она посмотрела на часы – восемь тридцать пять. Ну что ж, придётся ещё подождать. Он придёт, он ведь обещал…
Её разбудил настойчивый пиликающий звук – это на телефоне сработал будильник, который у Риты был установлен на каждый день, включая субботу и воскресенье. Она принципиально вставала в выходные во столько же, во сколько и в будни, чтобы не расслабляться и чтобы организм был приучен к дисциплине. Рита подняла голову. Она так и уснула, сидя за столом. Шея болела, руки затекли. За окном уже рассвело. Рита взглянула на часы: семь ноль-ноль. Она отключила будильник и сладко потянулась. Потом словно опомнилась и окинула взглядом накрытый стол. Салат уже не выглядел так аппетитно, как накануне вечером, бутылка вина по-прежнему стояла закрытая, а пирог… Рита приподняла полотенце, которым он был накрыт. Пирог остыл, но всё ещё мягкий и ароматный…
Он не пришёл. Не пришёл! Значит, что-то случилось, что-то помешало ему. Иначе он обязательно был бы здесь… Рита схватила телефон и набрала номер Артёма.
«Абонент временно недоступен», – ответил телефон.
– Недоступен, – повторила она вслух. – Ну что ж, позвоним позже. А пока надо собираться на работу…
И тут она вспомнила, что её уволили и что теперь никуда спешить не надо. В отдел кадров можно прийти в любое время. Впервые за два года ей не надо бежать на работу. Странное чувство – как будто сразу перестала быть кому-то нужным, какая-то гнетущая пустота внутри. Что-то в таком духе она испытывала в первый день отпуска. То всё время всем нужен на работе, и вдруг – абсолютная свобода. Сидишь и не знаешь, что делать. Вот только отпуск – это временно, а тут…
И всё же Рита решила, что и теперь расслабляться не следует, а потому в отдел кадров она отправится прямо к началу рабочего дня. Как ещё всё это пройдёт? Она никогда ниоткуда не увольнялась, только слышала, что это как-то очень муторно – надо бегать по всему предприятию, подписывать какую-то бумажку, чтобы тебя наконец рассчитали и отпустили.
Рита наспех умылась, позавтракала чаем с пирогом, остатки которого вместе с салатом убрала в холодильник, и отправилась на работу. Вернее, на бывшую работу.
У проходной она столкнулась с Таней и Надей.
– Ну как? – спросила Таня, встревоженная тем, что Рита накануне так ей и не позвонила.
Рита посмотрела на подруг, и ей вдруг захотелось плакать. И не только оттого, что её уволили и она их теперь будет видеть редко, а оттого, что сказанное вчера Надей всё-таки частично сбылось – Артём не пришёл. И не важно, по какой причине он так и не появился. Просто сам факт того, что она прождала его весь вечер и провела ночь в одиночестве, показался Рите до того обидным, что она даже ничего не смогла ответить Наде. Губы её, скривившись, вытянулись вперёд, глаза сощурились, и из горла вырвался приглушённый вой.
Таня отвела её в сторону и попыталась успокоить. Когда рыдания прекратились и перешли в частые всхлипывания, она решилась спросить:
– Ты из-за работы?
– Нет, – сквозь плач ответила Рита.
– Артём?
– Да.
– Чего, не обрадовался?
Рита хотела ей ответить, но не смогла и лишь помотала головой. И снова разрыдалась.
– Рита, Рита, Ритуля. – Таня прижала её к себе и принялась гладить по голове. – Ну, что случилось-то? Ты прямо сама не своя.
Рита несколько раз громко всхлипнула и наконец выдавила:
– Он не пришёл.
– А я говорила! – со злорадством в голосе заметила Надя.
– Тебя тут ещё не хватало! – огрызнулась Таня. – Иди давай на работу.
– Я-то пойду. Ты сама не опоздай. А то и тебя выгонят, – бросила Надя и направилась к проходной.
– Тань… ты иди, – сказала Рита. – Я сейчас… успокоюсь немного и тоже пойду. Мне ж в кадры нужно.
– Да ладно, успею я. Ещё пять минут. Ты лучше скажи, ты ему звонила?
– Конечно, звонила. Ждала, ждала и позвонила. А он звонок сбросил. Я стала перезванивать, а он недоступен.
– Ну, а ты?
– А я снова ждала. А потом уснула.
– Так, может, он приходил, а ты не услышала? У тебя дома звонок исправный?
– У него ключ есть.
– Правда, что ли? Ты не говорила.
– Я ещё месяц назад ему сделала.
– Он тебе от своей квартиры тоже сделал, что ли?
– Нет, он не сделал.
– А вот это уже странно.
– Он просто не успел ещё. Да и вообще, мне не нужно. Что я, без него в его квартиру пойду?
– Ну, тебе видней, – сказала Таня. – А сегодня звонила?
– Звонила. Сначала был недоступен, а теперь не отвечает.
– Плохо.
– Почему?
– А вдруг он тебя игнорирует?
– Как это?
– Просто не хочет с тобой говорить. А может, он догадывается, что ты того?
– Как он может догадаться?
– Ну, он же не дурак. Если у тебя задержка.
– Нет, что ты! Он даже внимание на такие вещи не обращает.
– Ну ладно тогда. А хочешь, я попробую ему позвонить?
– Зачем?
– Он же мой номер не знает. Ответит, а я спрошу, почему он тебя игнорирует, ну и вообще.
– Ой, что ты, Танечка! Неудобно как!
– Перестань, что значит неудобно? Я тебе что, не подруга?
– Подруга.
– Ну, вот и всё. Давай его номер.
– Прямо сейчас?
– Ну, а когда ещё?
– Только ты сразу не звони – у него по утрам летучка, он всё равно не ответит. А то ещё рассердится, – сказала Рита, доставая телефон. – Я тебе сейчас его контакт скину.
– Ладно, через час позвоню ему. Ну что, может, пойдём уже?
– Пойдём.
Рита совсем успокоилась и бодрой походкой зашагала вслед за Таней к проходной. Оказавшись на территории фабрики, она вдруг схватила подругу за рукав:
– Тань!
– Чего? – спросила та, обернувшись.
– Ты всё-таки лучше не звони. Я сама, хорошо?
– Ну, как скажешь. Ты мне только потом обязательно набери. Или напиши, что там у вас.
– Обязательно, – улыбнувшись, сказала Рита. – Ну пока?
– Пока, – отозвалась Таня и вошла в производственный корпус.
А Рита, вздохнув, направилась к административному.
Против ожидания, управилась она довольно быстро. По просьбе Валентины Ильиничны, чтобы уж совсем не портить анкету, Рите предложили написать заявление по собственному желанию. Затем ей выдали обходной лист, или «бегунок», с которым она за полтора часа обегала все отделы, где нужно было поставить подпись, и, вернувшись, получила на руки трудовую книжку. Деньги, положенные ей за отработанные дни, обещали перевести на карточку в начале следующего месяца.
Покончив с делами, Рита снова попыталась дозвониться до Артёма. На этот раз он взял трубку. Извинился, что не смог вчера прийти, – была очень важная встреча, которая затянулась допоздна, а звук на телефоне был выключен, поэтому он не слышал её звонка. И утром тоже не слышал, потому что забыл включить звук.
– Но сегодня ты сможешь прийти? – спросила Рита.
– Да, сегодня приду, – ответил Артём. – Ладно, всё, извини, мне сейчас некогда – запарка. Вечером поговорим. Пока.
– Пока, – сказала Рита и с облегчением выдохнула.
Она забежала в цех попрощаться с девчонками и рассказала Тане о своём разговоре с Артёмом. Таня недоверчиво покачала головой, а стоявшая рядом Надя усмехнулась и сказала:
– Ну-ну, жди. Кинет он тебя, подруга. Вот увидишь.
– Ты ничего не понимаешь в людях! – вспыхнула Рита. – Может, тебе и попадаются всё время такие непорядочные мужчины, а мой Артём – он не такой. Он добрый, честный. Он любит меня. Просто у него сейчас запарка на работе, а потом…
– Ладно, время покажет, – снова усмехнувшись, сказала Надя и вернулась к работе.
– Да не слушай ты её, – успокаивала Таня. – Всё будет хорошо. Ты только обязательно скажи ему про ребёнка, не тяни.
– Ну… да, – неуверенно проговорила Рита.
– Эй, эй! В чём дело?
– Да нет, ничего. Боязно немного.
– Что значит «боязно»? Ты его любишь?
– Люблю.
– Замуж за него хочешь?
– Хочу.
– Ребёнка ему родить собираешься?
– Собираюсь.
– Ну, так чего ещё надо? Бери быка за рога, ставь его перед фактом – так-то и так-то. Поняла?
– Поняла.
– Ну, иди давай. А то вон Ильинична идёт, сейчас опять орать будет.
В цех действительно вошла начальница. С ней была какая-то незнакомая девушка, которая, увидев Надю, радостно ей помахала. Надя ей почему-то не ответила и отвернулась.
– Карасёва, ты чего здесь забыла? – спросила Валентина Ильинична, заметив Риту.
– Вот с девочками пришла попрощаться. Уже ухожу.
– Вот и уходи. Нечего людей от работы отвлекать.
– До свидания, – сказала Рита, натянуто улыбнувшись, и вышла из цеха.
Ей снова стало обидно, что с ней так поступили, и опять захотелось плакать. Но она всё же сдержалась и, выйдя с фабрики, медленно побрела к автобусной остановке. Торопиться было некуда – до вечера времени полно.
«Надо бы новый пирог испечь», – подумала Рита.
В тот вечер Артём снова не пришёл, и телефон у него снова был отключён. В какой-то момент Рита не выдержала, позвонила Тане, несмотря на поздний час, и долго рыдала в трубку. Таня, как могла, пыталась утешить подругу и уговаривала её лечь спать. Наконец Рита успокоилась и, пообещав незамедлительно отправиться в кровать, распрощалась с Таней. А сама до рассвета просидела перед телевизором, смотря какие-то бесконечные сериалы про убийства и прочие ужасы.
Заснула она только под утро, свернувшись калачиком на диване. А в семь её разбудил будильник.
Почему он опять не пришёл? Что теперь делать? Снова пробовать дозвониться ему? Снова просить? Рита открыла глаза и некоторое время смотрела в потолок, словно ища подсказку в сетчатом узоре старой потрескавшейся побелки. Ответ возник не сразу, но едва проблески его замаячили в сознании, Рита резко поднялась и отправилась в ванную.
Ровно в восемь тридцать она стояла возле входа в здание бизнес-центра, в котором располагался офис «Адрэм-банка», где работал Артём. Рита была настроена решительно. Если гора не идёт к Магомету, как говорится. Он должен наконец узнать, что в их жизни случилась большая перемена, и теперь им вместе необходимо решить, как они будут жить дальше, – ведь это такая ответственность. Рита знала, что рабочий день в банке начинается в девять, но также она знала, что Артём, как ответственный работник, всегда приходит на работу заранее – минимум за пятнадцать минут.
В восемь сорок четыре его синяя «ауди» въехала на открытую парковку перед зданием бизнес-центра. Настроение было паршивое – он всю ночь не мог уснуть, его снедала какая-то непонятная тревога, предчувствие чего-то нехорошего. Он даже выпил полстакана виски и на какое-то время отключился, но это мало помогло. Артём вышел из машины и взглянул на часы – как всегда, точен. Он делал так каждый день – смотрел на часы, убеждался в своей точности, улыбался и спешил на работу. Но сегодня улыбаться совсем не хотелось. Тревога отчего-то нарастала по мере того, как он подходил к главному входу с вращающимися дверями. И вдруг его словно током ударило – он увидел её. Тоненькая фигурка в дурацкой розовой блузке и бордовой юбке до колена. Дрожит, видать, замёрзла, утро всё-таки прохладное. Вот чего, спрашивается, припёрлась? Делать ей больше нечего, что ли? Надо поскорее избавиться он неё.
Рита заметила Артёма и неуверенно помахала ему рукой. Он огляделся, дабы убедиться, что вокруг нет никого из знакомых – ещё не хватало, чтобы кто-нибудь увидел его с ней. Стиснув зубы и нахмурив брови, Артём подошёл к Рите.
– Ты что тут делаешь? – сердито спросил он.
– Я? – растерялась Рита. – Я тебя жду.
– Какого чёрта! Тебе что, делать больше нечего?
– Я… мне очень нужно было тебя увидеть.
– Я же сказал, что приду к тебе.
– Да. Но ты не пришёл. Ни вчера, ни позавчера. Я подумала…
– Меньше думать надо. А если меня кто-нибудь с тобой увидит?
– Кто увидит?
– Кто-нибудь с работы.
– Но что в этом такого? – удивилась Рита. – Разве тебе запрещено встречаться с девушками? Ты же не монах…
– Вот только не надо мне тут… шуточки всякие, – едва сдерживаясь, прорычал Артём. – У меня серьёзная работа, и я не должен отвлекаться на всякие там…
– Но я же не «всякие там»! Тёмочка, я же твоя… невеста?
– Что?
– Невеста, – еле слышно повторила Рита.
– Ну и что из этого? Это же не значит, что ты можешь припереться ко мне на работу и… – Он пристально посмотрел на неё. – Так зачем ты тут?
– Мне нужно сказать тебе что-то очень важное.
– Ну, говори.
– Прямо здесь?
– А где ещё?
– Да, конечно. Я, правда, хотела, чтобы это было совсем в другой обстановке, чтобы только мы и чтобы больше никого…
– Да не тяни ты! У меня мало времени.
– Тёмочка, родной! У нас будет маленький.
– Что – маленький? – не понял Артём.
– Ну, маленький. – Рита улыбнулась, удивляясь его недогадливости. – Ребёночек!
– В смысле – ребёночек?
– Я беременна.
– Ты – что? – Внутри у него всё похолодело, во рту мгновенно пересохло.
– Б-беременна.
– Ты совсем с ума сошла? – зашипел Артём и нервно огляделся.
– Я…
– Ты о чём думала?
– Тёмочка!
– Какой я тебе Тёмочка?
– А кто же ты?
– О господи! Ну, удружила!
– Ты что, не рад?
– Я? Да я сейчас лопну от счастья.
– Правда?
– Ты что, дура совсем?
– Но…
– Вот что… – Артём полез в карман, достал бумажник и извлёк из него несколько пятитысячных купюр. – Вот тебе деньги, сейчас же отправляйся к врачу. И чтобы этого ничего не было! Понятно?
– Нет, я не понимаю, Тёмочка.
– Иди и сделай аборт, дура! Иначе больше меня никогда не увидишь.
Артём сунул ей в руки деньги и чуть ли не бегом кинулся внутрь здания. Рита растерянно посмотрела ему вслед, она всё ещё никак не могла понять, что сказал Артём и зачем он сунул ей эти деньги – у неё и свои есть, хватает. Потом весь смысл сказанного Артёмом постепенно начал доходить до неё, и произнесённое им слово «аборт» – которое она как будто даже не разобрала, ибо всё её существо противилось воспринимать это ужасное слово, словно его не существовало вовсе, – раскалённым железом обожгло изнутри и острой болью пронзило сердце, тяжёлым молотом ударило в голову. В глазах потемнело, Рита покачнулась и едва не упала. Аборт? Как же так? Разве такое вообще возможно? Ведь это же их ребёночек!
Не чувствуя ног, она спустилась по гранитным ступеням крыльца и медленно двинулась прочь от бизнес-центра. Внутри была какая-то пустота, словно из неё разом выкачали все жизненные соки, и осталась только тонкая оболочка. Даже плакать не хотелось, потому что слёз тоже не осталось. И никаких чувств, только холодная чёрная пустота.
Артём стоял в холле в ожидании лифта и судорожно обдумывал сложившееся положение. Тысячи мыслей проносились у него в голове, одна запутанней другой, и все вместе они скручивались в невообразимый клубок, размотать который представлялось совершенно невозможным.
– С кем это ты так мило беседовал?
Артём вздрогнул и обернулся. Виолетта глядела на него своим обычным прищуром и загадочно улыбалась.
– Что? – пробормотал Артём.
– Я говорю, с кем ты там беседовал, у входа?
– А, это… это моя сестра. Троюродная.
– Сестра?
– Да, приехала…
– Приехала?
– Из… Лысьвы.
– Ого! Ты не говорил, что у тебя в Лысьве есть родственники.
– Дальние.
Звякнул колокольчик, и двери лифта открылись. Они вошли. Вместе с ними вошли ещё несколько человек.
– С тобой всё в порядке? – спросила Виолетта.
– Да. А что? – пробормотал Артём.
– Ты какой-то чудной сегодня.
– Нет. Так…
Снова звякнул колокольчик, и часть пассажиров вышла из лифта. Они остались вдвоём.
– Это тебя троюродная сестра чем-то загрузила, да? – продолжала расспрашивать Виолетта.
– А?
– Да что с тобой? Ну-ка признавайся! Кто это был?
– Так… я же сказал – сестра. Т-троюродная.
– И что она от тебя хотела?
– Ничего.
– А почему ты ей деньги дал?
– Деньги?
– Да, деньги. Я всё видела.
– Просто… просто у неё мать.
– У всех мать. Ну и что?
– Болеет. Заболела. И она попросила. На лечение. Вот я и дал.
– Ну, так бы сразу и сказал.
Артём облегчённо выдохнул. Дзынь! Двери лифта распахнулись, и они вышли в ярко освещённый холл со стойкой, за которой сидели две кукольного вида девушки, блондинка и брюнетка. У них над головой, на белоснежной стене огромными синими буквами было написано: «Адрэм-банк».
– Здравствуйте! – хором поздоровались девушки.
– Доброе утро, – сказала Виолетта.
– Привет! – бросил Артём.
Настроение у него заметно улучшилось. Шагая с Виолеттой по коридору, он легонько шлёпнул её по попе.
– Так! Это что ещё? – изображая возмущение, воскликнула Виолетта.
– Знак внимания, – игриво ответил Артём.
– А если кто увидит?
– Ну и пусть.
– И вообще-то знаки внимания выглядят несколько по-иному, – сказала Виолетта, остановившись возле двери с табличкой «Отдел аналитики».
– По-какому же?
– А вот по-какому!
Она схватила Артёма за лацканы пиджака и резким движением притянула к себе. Виолетта была одного с ним роста, но носила высокие каблуки, поэтому сейчас смотрела на Артёма сверху вниз. Он скользнул масленым взглядом по глубокому вырезу её блузки, втянул носом исходящий от неё аромат и, обхватив Виолетту за талию, прильнул к её губам. И сразу почувствовал, как острый язычок проник к нему в рот и пощекотал нёбо.
Внезапно Виолетта оттолкнула его, прыснула в кулачок и, распахнув в дверь, юркнула в кабинет. Артём растерянно посмотрел ей вслед, потом оглянулся и похолодел. В конце коридора стоял президент банка Геннадий Андреевич Барсуков, отец Виолетты.
– Здравствуйте, – пробормотал Артём севшим голосом, хотя понимал, что с такого расстояния начальник всё равно его не услышит.
Поэтому для верности он ещё кивнул, правда, кивок этот выглядел скорее как поклон. Барсуков ничего не ответил и скрылся в своём кабинете. Артём почувствовал, как по горячей спине сбегают холодные струйки пота – надетая под рубашку майка не успевает впитывать его – и затекают под резинку трусов. Он провёл тыльной стороной ладони по влажному лбу и тряхнул рукой. Мелкие брызги упали на серый ковролин, которым был покрыт пол в офисе. Артём огляделся – в коридоре больше никого не было, но со стороны приёмной, где за стойкой сидели блондинка и брюнетка, уже доносились оживлённые голоса. Он бросился в противоположный конец, где находился мужской туалет. Скинув пиджак и сняв рубашку, Артём стащил с себя майку, которую уже впору было выжимать, и засунул её в мусорное ведро. Затем, ополоснув под краном торс, подмышки и, насколько это было возможно, спину, принялся вытираться бумажными полотенцами, яростно выдёргивая их из держателя на стене.
Дверь распахнулась, и в туалетную комнату вбежал Иван.
– З-здорово!
На мгновение он замер, удивлённо взглянув на полуголого коллегу, но потом вспомнил о причине своего прихода сюда и бросился к писсуару. А уже через секунду раздалось характерное журчание.
– О-о-о! – простонал Иван.
Артём, так и не поздоровавшись с ним, осмотрел свою рубашку, на спине которой предательски выделялось мокрое пятно, и поднёс её к сушилке для рук. Сушилка загудела.
– Ты чего это тут стриптиз устроил, – облегчённо выдохнув, спросил Иван. – Или у тебя дома воду отключили?
Покрутив бедрами, он застегнул ширинку и, подойдя к Артёму, протянул ему руку.
– Или ты не дома ночевал? – ехидно улыбаясь, хрюкнул Иван.
– Руки помой, – бросил Артём.
Он понюхал рубашку и, убедившись, что никаких неприятных запахов она не источает, принялся одеваться.
– Ну, не хочешь, не говори, – сказал Иван и вышел из туалета, проигнорировав совет коллеги.
– Пап, я не понимаю, что в этом такого!
Виолетта сидела за столом для совещаний в кабинете Барсукова, закинув ногу на ногу и сердито поджав подкрашенные бордовой помадой губки.
– А я тебе в сто двадцать первый раз повторяю: не пара он тебе!
– С чего это ты взялся решать, кто мне пара, а кто нет?
– Потому что я твой отец! – рявкнул Барсуков, хлопнув ладонью по столу.
– И что? – стрельнув в него взглядом из-под своего фирменного прищура, спросила Виолетта.
– То есть как это что?
– Я уже взрослая девочка и могу сама решать, с кем мне встречаться, а с кем нет.
– Нет уж, позволь…
– Не позволю! И хватит уже меня опекать. Ты так доопекаешься, что я останусь старой девой. Что бы на это сказала мама?
– А мама тут при чём?
– А при том. Ты же на ней женился, когда ей было восемнадцать, а мне уже двадцать три, между прочим.
– Ты маму, пожалуйста, не трогай. Она была… Она была…
Барсуков судорожно сглотнул.
– Ладно, пап, давай не будем об этом. Всё уже решено.
– Как это, решено?
– Я выйду за него замуж.
– Только попробуй!
– Поздно, папа. Поздно.
– Что значит – поздно?
– Я жду от него ребёнка.
– Как?
Барсуков побледнел.
– Успокойся и прими это как должное, – уверенным голосом произнесла Виолетта. – Артём хороший парень. Да, он – деревня, но он быстро учится, сам же знаешь. И всем этим городским лузерам до него, как до… не знаю чего. Он их всех за пояс заткнёт и, вот увидишь, будет самым успешным. Потому что ему не от кого ждать помощи, потому что сам себе путь прогрызает и чертовски настырный. И умный. У кого из трейдеров самые большие обороты, кто самую большую прибыль приносит? Правильно! Я бы его вообще начальником над всем отделом поставила. А через пару лет в корпоративное финансирование перевела – вот где он сможет подняться! И банк наш поднять. А? Что думаешь?
– Не знаю, – задумчиво глядя на дочь, произнёс Барсуков. – Я подумаю.
– Ну, вот и подумай. И кстати, подними ему лимиты, о’кей?
Виолетта подскочила, подошла к отцу и чмокнула его в лысую макушку.
– О’кей, – проворчал Барсуков.