Свобода – это свобода от полиции!
Свобода демонстрировать детям политические карикатуры, подобранные по вкусу демонстратора, самым естественным образом перерастает в другие свободы. Так, если можно выходить на демонстрации против политики правительства, то почему нельзя громить всё, что попадается на пути – магазины, рестораны и даже автобусные остановки? Но это раньше было нельзя, а сейчас не так. «Жёлтые жилеты» подали пример, и его подхватили многие, BLM в США, ковид-диссиденты в Европе, феминистки повсеместно. Полиция мешает, препятствует законному выражению протестных настроений, ну что ж, надо и её задвинуть куда подальше. Повсеместно полиции начинают указывать на её место, а оно оказывается далеко не самым почётным в новой системе ценностей. Стражи порядка разгоняют сорвавшихся с катушек протестантов – «жёлтых жилетов», полицейские пытаются защищать собственность законопослушных граждан от погромов, они в общем-то берегут общественное спокойствие. Но ведь не всем это нравится! Значит, нужно их приструнить. Для того есть разные методы, о них позже, но главным становится культивирование ненависти к полицейским. Им становится трудно работать, их, как сейчас говорится, гнобят средства массовой информации. Люди в форме начинают не понимать своей роли, они деморализованы. Когда они борются с террористами, порой даже ценой собственной жизни, их любят, когда воюют с хулиганами в жёлтых жилетах – они сволочи.
Году в девяносто шестом я услышал сетования одного немолодого француза: «Мы, когда были молодые, тоже делали глупости, всё бывало, но мы боялись полиции, а сейчас что? Его забрали за хулиганство, он отсидел в комиссариате одну ночь, утром выпустили, и он уже герой в своём квартале!» Прошло четверть века, те, кто тогда хулиганил в спальных районах больших городов, выросли, остепенились, им уже под пятьдесят, и интересно: как они смотрят на то, что происходит сейчас на улицах Парижа, Марселя, Лиона и Нанта? Наверное, бурчат себе под нос что-нибудь подобное: «О времена, о нравы!» Добавлю от себя: «Они, времена, когда-нибудь становились лучше?»
Вообще французская полиция никогда не отличалась особо жестоким отношением к правонарушителям. Хотя, конечно, и во Франции случалось, что полицейские после полдюжины предупреждений открывали огонь по безоружным угонщикам машин и даже убивали их, провоцируя местную арабо-негритянскую молодежь на стихийные бунты. Но куда Франции до Америки! Там, пока не появился предмет всеобщей демократической нелюбви Трамп, полицейские стреляли с завидной регулярностью и порой убивали какого-нибудь негра. Тогда бунтовал один задрипанный городишко. Не так было во Франции, где однажды слуги порядка попортили подозреваемому в торговле наркотой задний проход. В ответ чернокожая молодёжь в течение недели жгла машины аж в четырёх или пяти пригородах Парижа. Законный ведь протест! Причём тут чужие автомобили? Да при том! Чем больше шума, тем лучше! Шумим, братец, шумим! Президент Республики, Франсуа Олланд, бежит в больницу дабы выразить свое сочувствие пострадавшему (а, может, пообещать заодно право свободной продажи гашиша на последующие лет десять в порядке компенсации за страдания). Возмущаются прогрессивные (то есть почти все) медиа, вот только попавшие под раздачу владельцы сожжённых автомобилей и разграбленных магазинов в новости почти не попадали, пока «жёлтые жилеты» не начали свои погромы. Тогда уже и их пустили в кадр, больно грустно выглядели Елисейские поля с заколоченными витринами. Но полиции от этого достаётся не меньше.
Полицию французы не любят. И, конечно, столкновения с митингующими любви к копам не добавляют. Хотя можно было бы понять, что полицейские просто делают свою работу. Да, иногда достаточно жёстко, но трудно судить людей, которых подставляет своими бездарными действиями правительство. Ведь движение «жёлтых жилетов», например, началось из-за копеечного повышения налогов на горючее! А крайними оказались французские менты и мелкий бизнес в крупных городах. Вот выходят на улицы медработники требовать обещанные за КОВИД доплаты. Не заплатило правительство, а зло вымещают на брошенных для поддержания порядка полицейских. Ну как же без этого? Ну как не поорать что-нибудь типа «все ненавидят полицию» и не швырнуть в проклятого мента камень или ещё какую-нибудь хрень, оторванную дверную ручку, например. Это же демократия, можно. Правда, когда полицейские «стреножат» такого любителя покидаться иногда не очень безобидными предметами, начинается другая песня: «Нет злоупотреблениям полиции! Свободу нашим товарищам!»
Ведь полицейские имеют наглость задерживать протестующих! Всю страну облетели кадры того, как в Париже «обраслечивают» одну медсестру (белый халатик надела, как и многие, чтобы показать свою профессиональную принадлежность), за волосы бедняжку держали, чтобы не рыпались. Она кричит, пытается сопротивляться. А они ей наручники, чпок! А она тоже не дура: «Мне нужно достать вентолин (пшикалка для астматиков)!» Мол, смотрите, умру у вас на глазах, будете знать! Вполне представляется картинка, в которой героиня репортажа в стиле рафинированных дамочек XIX века падает в обморок в руки растерянных копов с возгласом: «Мне дурно, помогите!» Но полицейские не то видали, тёртые калачи. Никакой реакции. Как жестоко! В общем налицо типичный полицейский произвол! Ну их можно понять, всё-таки, дамочка в халате-то только что в них камнями бросалась, видео зафиксировало. Жестокость порождает жестокость. Правда, героиня борьбы с коронавирусом не умерла, и даже не поплохело ей по дороге в кутузку.
Так это я почему столь подробно распространяюсь о незначительном инциденте? А вот почему. Через несколько дней коллеги задержанной и некоторые политики потребовали освобождения дамочки. Небольшой митинг прошёл у здания комиссариата полиции, где держали узницу совести полицейского режима Президента Макрона (правда, обошлось без личностей). Даже три депутата парламента участвовали. СМИ им потакали, дружно освещали событие, а вся прогрессивная часть страны с замиранием сердца следила за судьбой несчастной Фариды (чисто французское имя, заметьте).
Как сказал Мао Дзэдун «Винтовка рождает власть». А что рождает демонстрация? Правильно: новую демонстрацию, и так до бесконечности, это уже стало ясно благодаря «жёлтым жилетам». И там, главным врагом будет опять полиция. Вся ненависть направится на неё. Как выразился секретарь профсоюза полицейских: «Нам надоело, то мы герои, то изгои». Такая вот теперь участь полицейского, из стража порядка он превратился в охранителя режима, назначенного, как считают некоторые французы, финансовым капиталом, дабы управлять ими.
Ещё несколько лет назад демонстрации были спокойными, как вот эта в Ницце в мае 2015. Люди мирно собирались и так же расходились. Насилие было редким исключением
В результате, полиции становится трудно не только разгонять разбушевавшихся демонстрантов, но и выполнять свою главную обязанность – бороться с преступностью. Тут порой уже становится непонятно, кто за кем охотится, служба охраны правопорядка за преступниками, или они за ней. Расскажу довольно показательную историю.
В одном из дальних пригородов Парижа в октябре 2016-го года группа из девятнадцати парней в балаклавах внезапно атаковала две дежурные полицейские машины. Стражи порядка, надо сказать, в этом квартале дешёвого социального жилья стараются не выходить из машины. Ибо не во все районы больших городов полиция позволяет себе заглядывать. Могут закидать камнями или ещё чего-нибудь. В автомобиле безопаснее. Не тут-то было! Глазом моргнуть не успели копы, как нападавшие, выросшие словно из-под земли, стали бросать в окна машин булыжник, а в образовавшиеся дыры – бутылки с горючей смесью. Из заднего «ментовоза» полицейские успели выскочить и легко отделались, а тем, кто был в переднем, досталось не по-детски. Женщина-офицер полиции, выбравшись из автомобиля, пыталась отделаться от вспыхнувшей одежды, удавалось с трудом, тем временем её продолжали забрасывать камнями. Бедняжка даже стала умолять: «Помогите мне, у меня же дети!» Её напарник не сразу смог покинуть горящий автомобиль, похоже, дверь заблокировали. В итоге все получили ушибы и лёгкие ранения, даже переломы, двое были госпитализированы с ожогами, один из них с 30% обожжённой кожи впал в кому, из которой, к счастью вышел.
Вопрос, который сам напрашивается. Почему выпрыгнувшие из задней машины не стали стрелять? У них же была возможность, на них форма не пылала! В прессе писали о недооснащённости полицейских. У них, что оружия не было? В квартале, где копы боятся выходить из машины? Упоминали и о слишком строгих правилах применения оружия. Надо сначала предупредить. Мол, не перестанешь кидать в машину бутылки с горючей смесью – открою огонь! Неужели? Американцы вон не стесняются, там всё проще в этом плане. Это что же творится в прекрасной Франции? Что это за законы? Скоро полицейские, почти как зайцы в траве, но только за решётчатыми окнами своих комиссариатов будут прятаться от резвящихся парней в балаклавах? Ну во всяком случае в проблемных пригородах Парижа.
Кстати, о самом городке – 15 тысяч жителей в трёх- и пятиэтажных очень замысловато спроектированных домах постройки рубежа 60-ых и 70-ых годов прошлого века. Всё аккуратно, чисто, нигде не отваливается штукатурка. Но… Живут там самые неустроенные семьи. Сплошь из африканских и азиатских иммигрантов. 40% детей старше 10 лет не ходят в школу, половина не получают аттестата зрелости. Многие просто не знают французского. Безработица среди молодёжи свыше 40 процентов. Это место – центр наркотрафика, причём в таких местах никто не использует так называемые «закладки», в этом нет необходимости, торгуют открыто, правда, частенько приходится нанимать «часовых». В желающих отбоя нет. Зачем пацану в школу ходить или сидеть за кассой, если он, стоя на стрёме (продажа дряни ведь происходит прямо на улице), за день зарабатывает 100 евро? А посему полиции там не место!
Это двадцать первый век. Европа. Франция. Парижская агломерация. Муниципалитет Гриньи. Городок Ла Гранд Борн – La Grande Borne.
Возможно, это исключение, которое подтверждает правило? Не сказал бы. Таких пригородов хватает! Около Марселя, Лиона, Страсбурга и других городов. В Марселе «дежурным» по улице платят аж по 200 евро. Журналистов по согласованию с «начальством» не пускают в такие кварталы. Там свои порядки, свои разборки. И к полиции обращаться бесполезно, у неё других дел хватает. Только за восемь месяцев 2021 года во втором по значению городу Франции в разборках наркобанд погибло пятнадцать человек из них двое – подростки. В некоторых районах страшно не только выходить на улицы, страшно подойти к окну во время перестрелки. И новости с этого фронта приходят чуть ли не каждый день. В стотысячном городе Рубе на севере страны полиция каждый год изымает около двадцати автоматов, не нелегальных охотничьих ружей, не дамских пистолетиков, а именно автоматов «Калашников» или ему подобных. Причём находят их в основном у наркодилеров, крупных и мелких, последние, по признанию полицейских всё чаще и чаще вооружены, значит с ними всё опаснее иметь дело. Вот так серьёзно обстоят дела. Причём, сколько реально находится в теневом обороте такого оружия никто, естественно, сказать не может. Остаётся лишь принимать меры предосторожности, но это нелегко. Насилие по отношению к полиции растёт. Может, только во Франции? Ага. Вот, к примеру, после восьмомартовской 2021 года демонстрации феминисток в Мексике за медицинской помощью обратились сдерживавшие борцов за правое дело 62 женщины-сотрудницы полиции. Некоторые получили ожоги – их облили бензином и пытались поджечь. К счастью, протестующие не всегда и не всюду пытаются живьём сжечь полицейских. Во Франции ведь имеется немало тихих, спокойных городков, где не бьют витрины магазинов, не торгуют травкой, не переворачивают в порыве страсти припаркованные автомобили. Но всё-таки, как дела обстоят в целом по стране? Какая, так сказать, средняя температура по больнице? Увы, она уже выше нормы.
Когда я в девяностые жил во Франции, там было спокойно. Ну за исключением, таких запущенных райончиков как упомянутая выше Ла Гранд Борн. Тогда тоже были места в парижских (и не только) пригородах, куда полиция не любила заглядывать. Но это было редким исключением. Однако времена меняются. Преступность растёт повсюду и по всем показателям. По категории ненамеренное нанесение телесных повреждений, например, в среднем плюс 26 процентов в год за последние десять лет. Это драки: пьяные, под наркотой; разборки всякие. Только посчитать, сколько это получается в абсолютных цифрах. Становится не по себе. Вот тебе и безопасность в спокойной европейской стране. Всё, конечно, зависит, от точки отсчёта. Но она непонятна. Где как. В тихом местечке где-нибудь на юго-западе она одна, а в северном пригороде Парижа, в районе знаменитого стадиона «Стад де Франс» – другая. А может, просто всё чаще и чаще заявляют. Но может и нет.
Вот есть такой объективный показатель – статистика угонов машин. Тут, наверное, объективность почти стопроцентная. Если у тебя угнали машину, то ты всяко пойдёшь и заявишь. А с ними, значит, такая петрушка. В благополучной Франции каждый год угоняют сто сорок тысяч авто. А у нас, в стране с традиционно негативным имиджем в сфере преступности, чуть больше двадцати. И это при том, что зарегистрированных автомобилей в России поболе всё же: 59 миллионов против 52 французских. Да, у нас больше автохлама. Но, ребята, не в такой же пропорции! К тому же и «жигули» тоже угоняемая машина в регионах, на запчасти разобрать, и вперёд.
В постпрестроечные годы в России это был, можно сказать, национальный вид спорта. Угоняли всё и вся. Помните скорлупки-«ракушки» в московских и питерских дворах? Это была какая-никакая, очень уродливая, но гарантия от угона. А во Франции за десять лет в те же девяностые я слышал о всего двух случаях угона. В одном, подростки угнали, чтобы покататься. Проехали пару километров и бросили. Во втором, гость из Литвы договорился с французом, что «угонит» его авто, тот заявит через день, когда «угонщик» уже пересечёт границу. Деньги пополам. Всем хорошо, только страховке плохо.
Теперь не так. И масштабы не те, и угоны другие. Как только не ухищряются страховые компании, какие только виды антиугонного бизнеса не появляются – всё равно угоняют. Массово. Причём воруют не только автомобили. Велосипеды тоже. В спокойном итальянском регионе Марке знакомые ищут настоящую цепь для велосипеда, обычные замки-шнуры не подходят, их легко перерезают подростки из семей эмигрантов. Причем все знают кто, но сделать ничего не могут. Во Франции кражи велосипедов приняли прямо-таки промышленный масштаб: вырезают большую щель в крыше магазина ангарного типа и оттуда при помощи специальных приспособлений десятками «выуживают» двухколёсную технику. Тащат всё, что плохо лежит, и неплохо тоже: дорогое электронное оборудование с тракторов фермеров, десятками угоняют овец с пастбищ, и если бы только это. Даже солярку выкачивают из баков! И таких случаев всё больше! Наконец, воруют медные провода, даже подземные. Медь нынче очень дорого стоит – восемь тысяч евро за тонну. Вот и режут её. Мэр одной из коммун в департаменте Уаза (Oise), в нескольких десятках километров к северу от Парижа, жаловался: в 2019 году его деревня из-за многократных случаев воровства кабеля около ста (!!!) дней оставалась без стационарной телефонной связи и интернета. И методы воров становятся всё более жестокими. Так, чтобы сорвать с жертвы дорогие часы (очень популярный в последнее время вид краж) используют способ удушения. Сбить с ног выслеженного обладателя красивой игрушки и душить его, пока тот не потеряет сознание. Смертельных исходов ещё не было, но они, несомненно, не заставят себя ждать.
Возникает вопрос. Куда кто движется? У нас количество угонов сокращается. А у них? Крадут солярку из баков, воруют медный кабель. Любопытная тенденция. Для нас любопытная, но не для тех, кто во Франции живёт. Не думаю, что угонщиками работают коренные французы. Вот прямо-таки нищие студенты Сорбонны подрабатывают по ночам. Нет, понаехали, понапустили. Правоохранительные органы считают, что, например, медью и велосипедами занимаются выходцы из Восточной Европы, особенно с Украины и из Румынии. Но бороться с ними тяжело. Полицию приструнили, требуют соблюдения всего и вся. Так и представляю себе нынешнего коллегу комиссара Мегрэ, как у него текут слюнки, когда он читает о знаменитом литературном герое-сыщике, особенно о его вполне безобидных по тем временам методах дознания, например, о двадцатичасовых допросах нон-стоп. «Мне бы так!» – мечтательно шепчет он и оглядывается – не услышал ли кто? Нет, так уже не будет, презумпция невиновности явных преступников и диктатура гуманности царят в мире этом. Тяжело полиции с уличными воришками, подростковыми бандами и наркодилерами. То ли ещё будет. Ой-ой-ёй-ёй.