На следующий день все явились в школу в пижамах.
Когда я открывала свой шкафчик, мимо прошла девица в пушистом лавандовом комбинезоне – как ни в чем не бывало. Мишель на мелочи не разменивалась. Первый месяц после начала занятий, а значит, каждую неделю устраивали какое-нибудь дурацкое мероприятие. Сегодня, судя по всему, Пижамный день.
– Привет, Сэм. – Мишель махнула мне рукой. Я тоже, скрывая ужас. Рука ее упала, когда она заметила, что я в нормальной одежде.
– Обожаю комбинезончики, – сказала я, чтобы она не так смущалась.
Она расплылась в улыбке.
– Честно? – И зашагала дальше, удивительно упругой походкой.
Тут раздался недовольный голос:
– А где твоя пижама?
Я выглянула из-за дверцы шкафчика. Мой лучший друг, Валери, или Вэл Кэрон-Ли, стояли, прислонившись к шкафчикам, ну прямо такая подростковая мечта – шелковая маска для сна задрана на лоб, над ней курчавятся каштановые волосы.
– Надо же, а ты, значит, решили как все? – осведомилась я.
Вэл были не из таких; а с другой стороны, только детишки госслужащих хоть как-то интересовались этим самым началом нового учебного года. Впрочем, Мишель в комбинезончике была не из этой категории.
На самом деле, на то, кто и что делает в нашей школе, всем было решительно наплевать. Если попытаться представить себе эпоху социализации, которая следует за всей этой старшеклассной хренью, так вот она у нас и наступила. В таком хаосе просто не может существовать никакой социальной иерархии. Наш Норт-Футхилл – очень многонациональный пригород Лос-Анджелеса, где все приехали отовсюду и никого за это ниоткуда не гонят. Ну, типа, если кто решит кому устроить травлю в стиле Реджины Джордж за то, что этот второй недостаточно богатенький, тут же явится толпа местных рэперов и наваляет ему по первое число.
Вэл пожали плечами:
– По мне любой повод нарядиться хорош.
– Ну, я решила избавить тебя от необходимости разглядывать мои домашние штаны с дыркой на заднице, – ухмыльнулась я. – Плюс, меня бы мама заставила надеть какую-нибудь атласную фигню. А это даже хуже.
– Мне бы такую маму.
Я забросила рюкзак на плечо, и мы двинулись вперед по коридору.
– Моя мама считает, что я ее недостойна. И страшно злится, потому что я вчера испортила им собеседование в загородном клубе.
Вэл шли со мной рядом в легинсах из флиса и уютном кардигане. На ногах высокие красные резиновые сапоги. Будучи запойным зрителем хорроров, Вэл всегда одевались по сезону, но только это был сезон из очередного романтического сериала.
– А, вот оно что. И как именно ты его испортила?
– Ну, для начала попала под дождь, а потом Тейт, который проводил собеседование…
– Тейт? – Вэл скривились. – Что, в нашей системе еще остались такие имена?
– Во-во. Короче, сижу я там, мокрая до нитки, со своими родаками-корейцами, в этом местечке, куда, типа, первого азиата пустили лет десять назад. – Мои высокие толстые каблуки зарылись во влажную траву, я чертыхнулась: так пока и не привыкла к этой погоде.
Вэл сморщили нос.
– Моих туда, наверное, и сейчас бы не пустили. Там вообще был хоть один чернокожий не из персонала? – Мама у Вэл чернокожая, папа – вьетнамец. Вэл вечно шутят, что не состарятся никогда.
– Да то-то и оно! Я их взяла и спросила, когда они приняли в клуб первого ЛИЦКа.
– Ух ты! – рассмеялись Вэл. – Присцилле это наверняка понравилось.
– Считай, мне повезло, что я оттуда живая вышла, – ухмыльнулась я. – Они потом просто сделали вид, что меня там нет, и заговорили про университеты. Я вообще похожа на родственницу человека, который хочет, в наше-то время, вступить в загородный клуб?
Из-за темных туч показалось солнце, Вэл подняли лицо к неяркому свету.
– Твоя мама – загадка. – Маму мою Вэл и любили, и боялись. Мама действовала так на многих людей.
– Вчера она взбесилась еще из-за одной штуки, – поведала я. – Зашла тетя Грейс и упомянула, что я посылаю бабуле голосовые сообщения.
– А мне твои халмонашки очень нравятся, – заметили Вэл.
Я поправила рюкзак на плечах.
– Ну, мама с тобой не согласна. Ей все это кажется… странным.
– В каком смысле странным?
Кто-то схватил меня сзади за талию.
– В таком смысле странным! – передразнил меня звонкий голос.
Я резко развернулась и врезала Карену по плечу:
– Эй!
Он улыбнулся от уха до уха – тут солнце вылезло на небеса, позолотило контуры его лица: прямой нос, четко очерченный подбородок. Лохматые черные волосы были заправлены за уши и не мешали мне заглядывать в его томные серо-голубые глаза. Мой бойфренд – красавец, и это не пустые слова. Он напоминал темного ангела с какой-нибудь там дурацкой картины.
– Грубиян. – Валери наморщили нос. – Спасибо, что прервал нашу беседу, Петросян.
Он тут же обхватил меня рукой – по-свойски, в духе Эдварда Каллена, как я люблю.
– Не стоит благодарности, Кэрон-Ли. И что там за изысканную беседу я случайно прервал? – Голос опять зазвенел. Я его ущипнула.
– Да так. Опять сплетничали про мою маму. – Я поплотнее завернулась в свою джинсовую курточку на искусственном меху: по школьному двору пролетел ветер.
– Да ну ее, – отрезал Карен, обхватывая меня обеими руками и заслоняя от холода. – Она считает, что «Настоящие домохозяйки» – это очень круто.
Я передернула плечами. Здорово, конечно, что Карен встал на мою сторону, однако меня каждый раз выбешивало, когда он говорил гадости про мою маму. Он и знал-то ее совсем плохо. Я понимала, что отчасти сама в этом виновата, ведь в основном ему приходилось выслушивать мои жалобы на нее. С другой стороны, мама тоже никогда не приглашала его на ужин и не трудилась сказать ему больше пары слов. Четкое отделение церкви от государства.
– Так не все ж такие творческие личности, как ты, Карен, – сухо обронили Валери.
Вэл были одними из тех немногих, кто запросто мог сказать Карену гадость. В принципе, Карен умел очаровать любого – например, меня. Когда в прошлом году мы начали встречаться, я это восприняла почти как чудо. Со мной? Да, мы с самого начала учебы вращались в одних кругах, и я, как и девяносто девять и девять десятых процента всех школьниц, считала, что он круче некуда. Но в прошлом году что-то вдруг сместилось. Он сосредоточил все свое внимание на мне, и тогда будто бы облако унеслось прочь и я начала впитывать лучи солнца.
Карен не снимал рук с моей талии.
– На самом деле, это просто загадка природы – что у твоей мамаши родилась ты. Ты ж у нас спокойная как танк. А она… ей нужно с утра до ночи пить успокоительное.
Он, видимо, хотел сделать мне комплимент, но я в то утро явно была не в настроении. Успокоительное? Да много он в этом понимает! Ну да ладно.
Прозвенел второй звонок, Вэл помахали нам рукой и ушли. А мы с Кареном вместе отправились на классный час – одно целое из переплетенных конечностей. Нам говорили «привет» – обоим сразу. В нашей школе понятия «популярность» не существовало, но Карен нравился почти всем, то есть почти что ею обладал.
Пока мистер Котт делал объявления, Карен пихал меня коленками. Я протянула руку и прижала указательный палец к ямочке у него на горле. Мне нравилось, что у меня есть доступ к самым разным частям его тела. Одновременно и тайна, и привилегия.
Мы так и трогали друг друга тут и там, прямо как настоящие взрослые любовники, пока мистер Котт рассказывал, какие на этой неделе будут спортивные соревнования и где можно купить билеты на бал в честь начала учебного года.
– Так, и сейчас я скажу, кто номинирован на звание короля и королевы бала!
Раздалось несколько возмущенных воплей. Уже и раньше некоторые призывали бойкотировать этот самый бал, потому что вся затея была страшно гендерно-упертой – особенно часть с коронованием короля и королевы. Как по мне, жалко тратить время даже на обсуждение всей этой безнадежно устаревшей чуши.
– Так, успокоились, – пробормотал мистер Котт, нацепляя на нос очки для чтения. Внимательно вгляделся в листок бумаги, который держал в руке. – Ну, поглядим. На титул короля бала номинированы Маркус Цаи, Карен Петросян, Джошуа Форд и Зефир Дауд. – Карен встал, поклонился, все захлопали. Я широко улыбнулась. Супер. Доказательство его харизмы: пусть никому не нравится идея этого бала, Карена все-таки любят, потому и номинировали.
Мистер Котт продолжил:
– На роль королевы бала номинированы Изабель Ким-Уотсон, Ораль Турнэм, Зелла Сюссман и Саманта Канг.
Все посмотрели на меня и захлопали, некоторые закричали: «Ура!» Я улыбнулась, слегка покраснела. Похоже, харизма Карена распространялась и на меня.
Он ткнул меня кулаком в бок:
– Ну мы крутая парочка!
Он произнес это игриво, но в сказанном была доля правды. Мы нравились людям именно как «парочка», и, несмотря на то что меня все это здорово смущало, приятно было получить всеобщее признание, особенно после того, как меня выставили полной посредственностью в этом загородном клубе. Хоть на что-то я могу рассчитывать.
Прозвенел звонок, классный час закончился, у меня загудел телефон – пришло сообщение от Вэл:
Поздравляю, принцесса. Маман будет в восторге.
Ой, да. Это уж точно.
Я как раз надевала рюкзак, когда меня окликнул мистер Котт:
– На секундочку, Сэм.
Карен нагнулся, чмокнул меня в щеку:
– На перемене увидимся, зай.
– Что, мистер Котт? – спросила я, глядя на телефон – туда сыпались поздравительные сообщения от друзей.
– Ты не сдала план своей выпускной работы.
А, по английскому языку. Мистер Котт, кроме прочего, преподавал у нас английский.
Я нахмурилась:
– А когда его нужно было сдать?
Он тоже нахмурился:
– Крайний срок – на прошлой неделе.
Вот блин.
– Э-э, простите. Скоро сдам, обязательно.
Я одарила его обаятельной улыбкой и повернулась на пятках, чтобы сбежать, но мистер Котт остановил меня снова:
– Погоди, не так быстро.
– Да? – Я пыталась сдерживать нетерпение.
– Ты уже решила, о чем будешь писать работу?
Я помолчала.
– Ну, есть у меня одна мысль… – Тут я осеклась, гадая, сгодится ли моя идея сделать своего рода вариацию на тему интервью со стариками из «Когда Гарри встретил Салли» для того, чтобы представить ее мистеру Котту. Я подумала: занятно, наверное, будет написать с друзьями из разных компаний развернутый комментарий по поводу места брака в современном мире.
– Ну? – Он выжидательно посмотрел на меня.
«Очередное погружение в историю бананов», – прозвучал в голове мамин голос.
– Э-э… – Я уставилась на стену за спиной у мистера Котта, мысль моя вдруг показалась мне совсем мелкой и глупой. – Мне хотелось бы еще продумать подробности.
– Ясно. А в каком формате ты будешь делать работу? – Мистер Котт скрестил руки на груди.
Блин.
– А это сюрприз. – И я, не сдержавшись, подмигнула ему. Как какая-нибудь шлюшка из 1940-х.
Ему это не понравилось.
– Формат – это сюрприз? Ты это о чем?
Зазвенел первый звонок.
– Мне нужно бежать, но обещаю, что все сдам!
– К пятнице, Сэм!
От самой двери я бросила ему:
– Чесслово, Котт!
И умчалась, пока мне не прилетело.