7
– Повтори, – сказал Мэл.
Зои перехватила его у дверей «Серенити», чтобы сообщить о разговоре с пастырем Буком и о том, что ей удалось накопать в «кортексе».
– Атата, – сказала она.
– Планета-тюрьма Атата?
– А что, есть другие?
– Нет, я просто… Атата?
– Можешь спросить еще раз, но ответ будет тот же, – сказала Зои. – Все источники утверждают, что Вен находится именно там.
– Да сян бао чжа ши ла ду цзы, – выдохнул Мэл. – Обледеневшая планета, настоящая адская дыра. Не то место, где рассчитываешь увидеть врача. Закоренелых преступников – да, но только не ботаника в белом халате. Ну, разве что он – чудовище, мерзкий извращенец. В этом все дело, да? Он младенцев резал, что ли?
– Подобные ужасы нигде не упоминаются. Пишут только, что его обвинили в проведении незаконных экспериментов.
– В ходе которых он мог резать младенцев.
– Бук сказал, что Вен проводил опыты на людях без разрешения.
– При этом он все равно мог резать младенцев.
– А может быть, Вен просто испытывал свое универсальное лекарство на добровольцах, но не оформил все документы. Судя по всему, он человек непредсказуемый, так что это вполне в его стиле.
– Если все это просто проблема с бумажками, то какого хрена его отправили на Атату?
– Я пыталась это выяснить, найти стенограмму его судебного заседания, но ее засекретили. Суд прошел при закрытых дверях.
– Это дельце начинает как-то странно попахивать, – сказал Мэл. – Если Альянс судит человека, но не делает это открыто, создается впечатление, что все это липа, что человека упекли ни за что.
– Очень даже может быть.
– Иными словами, Вен, похоже, разозлил какую-то крупную шишку, и было решено его проучить – в назидание остальным.
Зои закатила глаза.
– Сэр, вы такой циничный.
– Ну, Зои, мы ведь живем в циничной галактике, – сказал Мэл и театрально вздохнул. – По-твоему, нам нужен Вен?
– Вряд ли пастырь упомянул о нем, если бы не думал, что нам стоит обратиться к Вену.
– Но как мы до него доберемся? Если предположить, что мы решим до него добираться.
– Отличный вопрос, – заметила Зои. – Не говоря уже о том, чтобы вывезти его с Ататы. Просто приземлиться там уже непросто, особенно если это нужно сделать незаметно и аккуратно. На орбите постоянно висят корабли федералов. Разрешение на взлет и посадку выдают только они, а если его нет, то тебя разносят в щепки.
– Да, да, все это я уже знаю.
– Я вот что хочу сказать, Мэл: я знаю, что ты любишь головоломные задачи, но есть сложные дела, а есть безумные.
– Стоит разузнать побольше о Вене, – сказал Мэл. – Например, выяснить, псих ли он или серьезный ученый.
– Возможно, в этом нам поможет док.
Саймона они нашли в столовой: он с Ривер готовил суп, в который они положили последние оставшиеся на борту овощи. Саймон помешивал суп, а Ривер резала овощи, орудуя ножом с пугающей скоростью и точностью. Морковь за пару секунд превратилась в пригоршню оранжевых дисков, и каждый кусочек был такой же толщины, как и все остальные – до миллиметра.
– Эсо Вен? – переспросил Саймон. – Имя знакомое. Кажется, пару лет назад я читал о нем в «Хронике Гиппократа». Он работал над чем-то, стимулирующим рост клеток и эндогенным восстановлением тканей с помощью искусственных микроорганизмов-иммуномодуляторов.
Зои ошеломленно покачала головой, услышав столько научного сленга. Мэл тупо посмотрел на Саймона.
– Это вирусы-роботы, которые могут починить в теле человека все, что угодно, – объяснила им Ривер, словно малым детям.
– А-а, – протянул Мэл.
– Суперсовременная методика, – добавил Саймон. – Она произведет революцию в медицине, если данный метод вообще удастся применить.
– По-вашему, это невозможно?
– Я слишком мало знаю, чтобы рассуждать об этом. Тут проблема вот в чем: Вен не опубликовал по этой теме ни строчки – и не позволял коллегам рецензировать его данные. Поэтому сообщество врачей стало относиться к нему с подозрением, и не зря. Каждый может заявить о том, что в одном шаге от великого открытия, но если проверить результаты нельзя, то ценность твоей работы равна нулю: кто знает, может, ты просто «куличики» у себя во дворе лепил? Кстати, не был ли Вен недавно замешан в каком-то скандале? Вроде его судили? Я что-то припоминаю.
– Да, судили, по ложному обвинению, – ответила Зои. – По крайней мере, так кажется, если читать между строк.
– Какого рода обвинения?
– Незаконное проведение экспериментов, нарушение правил Врачебной ассоциации Альянса. Так говорит Бук. «Кортекс» на этот счет ничего не поясняет.
– Пастырь Бук?
– Я отправила ему «волну».
– Седовласый, здесь его уже нет, – пробормотала Ривер и двумя ударами ловко разрезала картофелину на четыре части.
– Тогда, – сказал Саймон, – я, пожалуй, должен задать следующий вопрос: почему вас заинтересовал именно Эсо Вен?
– Из-за Инары, глупыш, – ответила Ривер.
– Из-за Инары? – переспросил Саймон, и тут до него дошло. Он посмотрел на Мэла. – По-вашему, доктор Вен может вылечить миелому Кила?
– А вы думаете, что нет? – спросил Мэл.
– Понятия не имею. С одной стороны, он похож на сумасшедшего и на жулика. С другой стороны, если он действительно создал искусственные иммуномодулирующие микроорганизмы…
– Исцеляющие робо-вирусы, – пояснила Ривер.
– Спасибо, Ривер, – ответил Мэл. – Я с первого раза все понял.
– Тогда, – продолжил Саймон, – в принципе, они вполне могут подействовать и на миелому Кила. Но я должен сказать, что мы сейчас хватаемся за соломинку. Нет, я, как и все, не хочу, чтобы Инара умерла, но если мы возлагаем надежды на неиспытанный, непроверенный вид терапии, которого, возможно, вообще не существует…
– Док, – сказал Мэл, – если у вас есть идея получше, я с удовольствием ее выслушаю.
– Поверьте, я бы с радостью ее вам изложил, но у меня ее нет.
– Так я и думал. Лично у меня нет обширных познаний в области медицины, но я знаю одно: если есть хоть малейший шанс, что доктор Вен изобрел вирусы, которые могут вылечить рак Инары, то мы должны найти его и убедить поделиться с нами этими вирусами.
– Все это весьма похвально, но…
– Стоп. – Мэл поднял руку. – Погодите, Саймон. Тут дело не в похвалах, а в том, чтобы вырвать Инару из лап смерти. Ради этого я готов на все – даже отправиться в самый зад галактики – и мне хотелось бы думать, что вы настроены так же.
– Я не говорил, что не собираюсь помогать, – возразил Саймон. – Но что это за «зад галактики»? Насколько я помню, доктор Вен занимался исследованиями в частной лаборатории где-то в системе Красного Солнца.
– Уже нет, – ответила Зои. – У него действительно была лаборатория на Гринлифе, но она сгорела дотла. Предположительно, кто-то поджег ее незадолго до того, как Вена арестовали. По слухам, лабораторию спалил он сам.
– Почему?
– Не знаю.
– Но где он сейчас, если не на Гринлифе?
– Ну, тот судебный процесс, о котором вы упоминали… – сказал Мэл. – Для него он закончился не очень удачно.
– В результате он оказался на Атате, – подвела итог Зои.
– Атата… – отозвался Саймон с ноткой сомнения в голосе. – Но ведь туда отправляют только самых отъявленных мерзавцев, стопроцентных подонков. Их высаживают там и оставляют на произвол судьбы. Никаких тюремщиков, никакого надзора, только выживание сильнейших.
– Более того, вся планета покрыта льдом.
– Да, с терраформированием там «не сложилось». На Атате круглый год зима – повсюду, кроме экватора, но даже там температура почти не поднимается выше нуля.
– Планету назвали в честь одного из Восьми холодных адов буддизма, – добавила Ривер. – Звучание слова напоминает стук зубов. Остальные семь холодных адов – это Арбуда, где холодный ветер сдирает с тебя кожу; Нирарбуда, где происходит то же самое, но ты не можешь оттуда вырваться; Хахава, где…
– Атата – тоже не курорт, это точно, – прервал ее Мэл, не давая ей огласить весь список. – Но, – добавил он решительно, – именно туда мы отправимся.