Глава 5

Я сунула ключ Стивена в замок, другой рукой поддерживая Зака, хнычущего у меня на бедре. Делия вошла следом, выскользнула из кроссовок и прямиком отправилась в свою комнату. В доме Терезы было не принято ходить в обуви. Деревянные полы из широких досок и девственно-белые ковры пропахли лимонным дезинфицирующим средством, как будто Тереза обработала им весь дом этим утром после визита моих детей.

Я не стала снимать кроссовки и, поднимаясь по лестнице в детские спальни, оставляла за собой грязные следы. Комната Зака была стерильной и безликой – белые ковры, белые жалюзи, однотонная дорогая мебель с острыми углами и прямыми линиями. Одеяло Зака, с уже выцветшими щенками, зато в ярких разноцветных пятнах, было расстелено на пеленальном столике, пожеванная соска лежала рядом. Зак отправил ее в рот. Он подоткнул свое фланелевое в катышках одеяло под подбородок, положив голову на мое плечо, и довольно причмокнул. Спускаясь по лестнице, я позвала Делию, но она, как обычно, не хотела уходить. Этот дом ей был еще в новинку, здесь все было другим; новое постельное белье, как у принцессы – розовое с рюшечками, новые куклы Барби с блестящими аксессуарами. Дома она никогда не играла с Барби. И ее не особо интересовали принцессы. Но здесь был мир ее папы, и она была совершенно довольна, играя в этом мире в девичьи наряды.

Я стояла в фойе среди бесчисленных совместных фотопортретов Стивена и Терезы; ими было увешано все – от двери до верхней лестничной площадки. Наверняка они заполнили и всю спальню. Каждый дюйм этого пространства напоминал о том, почему Стивен здесь и кто его половинка, а то вдруг забудет. Как забыл про меня, когда появилась Тереза.

Когда мы со Стивеном жили вместе, наши общие фотографии в рамках, висящие на стенах, можно было по пальцам пересчитать – случайное фото с церемонии по поводу окончания университета, сделанное нашими друзьями, с которыми мы не общались после развода, фото с помолвки вместе с моими родителями и еще со свадьбы, где мы размазываем друг другу по лицам свадебный торт, – вот и все, что мне удалось вспомнить. Может быть, это моя ошибка. Может, я сделала слишком мало напоминаний о нас. О том, как все было, или о том, что он может потерять. Или, быть может, это ничего не изменило бы. Стивен – явно не Верный Старина[3], и если Бри-с-его-фермы не было ни на одном из этих Терезиных снимков, это вовсе не означало, что ее нет где-то за кадром.

Моя рубашка под круглыми щеками Зака стала влажной. У него из носа бежало, и я едва удержалась от искушения вытереть ему сопли, а потом обтереть палец об один из портретов, прямо под носом у Терезы. Но это было бы слишком мелочно. Тем более в этом великолепном мире Терезы козявка быстро будет замечена, а если повезет, то и Бри.

Снова позвав Делию, я вытащила салфетку из коробки на кухне. Позади коробки, на столике, стоял открытый ноутбук Терезы; он был в спящем режиме – логотип «Виндоус» плавал с одного конца экрана до другого. Любопытство пересилило, и я нажала «Пробел». Ноутбук ожил, не потребовав пароля, появилась домашняя страница с поисковиком. Курсор мигал на пустой строке для поиска.

Я заглянула за угол в холл. Было слышно, как наверху Делия разговаривает со своими Барби. Зак встрепенулся, когда я переложила его на другое плечо, но глаза снова закрылись, и он продолжил посасывать соску.

Свободной рукой я вписала имя Харриса Миклера.

Аккаунты в социальных сетях и фотографии затопили экран. «Фейсбук», «Линкедин», «Инстаграм», «Твиттер». Одним щелчком я открыла его профиль на «Фейсбуке». Привлекательный мужчина сорока с чем-то лет улыбнулся мне с экрана. Харрис Миклер, 42 года, женат на Патрисии Миклер и является вице-президентом по работе с клиентами одной из перспективных финансовых компаний.

Патрисия… Было странно примерить такое безобидное имя к лицу женщины, предложившей мне семьдесят тысяч долларов за убийство мужа. Пролистывая его альбомы, я сумела найти только одну совместную фотографию – снимок в честь годовщины, сделанный пять лет назад. Вспышка поймала удивленное выражение широко распахнутых глаз – такой же взгляд, устремленный на меня, я перехватила в «Панере».

Было слышно, как наверху Делия говорила что-то голосом принцессы. Зак спал, посасывая соску. Я кликнула на профиль Патрисии, сама не зная, что именно хочу увидеть – губки уточкой на селфи ищущей внимания женщины? Раздражающую манеру постить что-нибудь бессодержательное, лишь бы привлечь внимание, разбавляя все это онлайн-викторинами и политическими мемами? Но Патрисия оказалась совершенно иной. Ее посты были редкими и вдумчивыми, и она нечасто вставляла в них свои фото. Согласно ее профилю, она была инвестиционным банкиром, а потому ее запросто мог настигнуть синдром самодовольной засранки. Вместо этого, насколько можно было судить, она вовсе не кичилась своими деньгами. Она часто волонтерила в местном приюте для животных, а когда менее удачливые друзья объявляли сбор средств, делала пожертвования; было заметно, что в одежде она предпочитает толстовки и выцветшие джинсы. Единственная деталь, словно выставленная напоказ, – ее обручальное кольцо, инкрустированное бриллиантами, с вульгарно выпирающим большим камнем по центру. Учитывая то немногое, что я узнала о Патрисии, кольцо казалось несоразмерно роскошным. Тем не менее оно выделялось на каждой фотографии.

Из любопытства я увеличила одну из них. Патрисия держала на руках кошку из приюта, кольцо в кадре. Вся остальная одежда без изысков: обычные джинсы, удобные кроссовки, форменная футболка приюта, поверх нее толстовка… Я наклонила голову, чтобы рассмотреть изображение поближе. Из-под рукава выглядывала черная повязка – бандаж на запястье, обхватывающий руку и большой палец. Я пролистала фотографии в обратном порядке, задержавшись на одной, сделанной тремя месяцами ранее – повязка на голове. И еще перед этой – шина на пальце.

Я не могу сказать ему, что я знаю. Это может быть… большой, очень большой ошибкой.

Я заново просмотрела ее фотографии, выискивая синяки в темных кругах под глазами, говорящие горбинки в орлиных очертаниях носа, гипс, выпирающий из-под мешковатых толстовок. С каждой отметиной на теле Патрисии, которая, возможно, могла быть шрамом, Харрис Миклер нравился мне все меньше и меньше. И хотя я знала, что не должна этого делать, я все же снова кликнула на его профиль в «Фейсбуке». Он был членом нескольких десятков нетворкинговых организаций и бизнес-групп от Аннаполиса на востоке до Ричмонда на юге. И, как и говорила Патрисия, он подтвердил свое участие в мероприятии сегодняшним вечером в модном баре в Рестоне. «Лаш» был всего в нескольких милях отсюда… Я попыталась отмахнуться от этой внезапно возникшей мысли, но не преуспела. Я могла бы съездить. Просто посмотреть. Взять коктейль и понаблюдать за ним из неприметного уголка. Просто из сочувствия к Патрисии.

Я закрыла браузер и очистила историю поиска. Нелепая мысль. Мне даже надеть было нечего.

Делия по-прежнему играла – сверху доносился ее высокий голосок. Я положила Зака, завернутого в одеяло и с пустышкой во рту, на диван и поднялась потихоньку по лестнице, остановившись перед спальней Стивена. В конце концов, Тереза утром была в моем доме. Ведь она сказала Стивену, что дверь была незаперта, а это она могла узнать, только попробовав ее открыть. И у меня, по крайней мере, был ключ.

Дверь в спальню Стивена была чуть приоткрыта, и я аккуратно толкнула ее; хаос по ту сторону изрядно удивил меня. Я ожидала увидеть наглаженное постельное белье и искусно разложенные подушки. Я была готова к свечам, расставленным вокруг ванны, и искусственным цветам возле раковины. Но в спальне Терезы и Стивена как будто цунами прошел. Простыни на кровати были скомканы. Всюду были разбросаны лифчики и носки, а единственным украшением ванны служила гора преющих полотенец. На стене в спальне криво висело лишь одно совместное фото. С тех самых пор, как я впервые уличила Стивена в измене, я боялась, что их с Терезой личное пространство выглядит гораздо опрятнее моего. Но когда мне под ноги попалась пара трусов Стивена, я заглянула в открытый шкаф и поняла, что их жизнь за закрытыми дверями не слишком отличается от той, что была у нас со Стивеном, и вдруг мне стало понятно, почему Тереза не хотела видеть меня у них дома.

Я подобралась к ее стороне шкафа. Юбки, блузки и платья висели без особого порядка – между ними было достаточно места, чтобы они не помялись, – и никто не заподозрит, что втайне она неряха.

Перебирая вешалки одну за другой, я остановилась на маленьком черном платье. По моим подсчетам, их у нее было не меньше пяти. Сняв его с плечиков, я встала перед зеркалом и приложила платье к себе. Складка, пара булавок – и я буду отлично выглядеть в нем. Она, возможно, даже не заметит его пропажу.

Я закусила губу, подумав о том, сколько всего она тайком увела у меня. И о том, сколько всего еще она пытается у меня отобрать. Чтобы не передумать, я свернула платье, сунула под мышку и, покидая спальню, оставила дверь приоткрытой – ровно такой, какой я ее застала.

Я снова позвала Делию, на этот раз настойчиво. Ее тяжелый вздох все больше и больше напоминал отцовский; маленькие ножки явно неохотно шагали за мной вниз по лестнице.

– Мама, мы не можем еще чуть-чуть тут побыть? – заканючила Делия.

– Нам пора домой. – Я засунула ее руки в рукава пальто. Она притопнула, когда я ее обувала.

– Папа сказал, что скоро здесь будет мой дом. – Эти слова будто нож резанули меня по сердцу. Я едва сдерживала дрожь, беря одной рукой Закари, вместе с одеялом и соской, а другой Делию за руку, стараясь унести все следы пребывания детей. И когда я плотно закрыла за собой дверь дома, где жил теперь мой бывший, я не могла не подумать о том, насколько хорошего адвоката по опеке можно было бы нанять за семьдесят тысяч долларов.

Загрузка...