– Эй, ты куда! Стой! Нахалка! – донесся до нас голос Валентины.
Дверь спальни распахнулась, в комнату молча вступила дама, одетая в розовое платье, явно предназначенное для вечеринки. Лицо незнакомки скрывала маска из темного материала, длинные волосы неестественно блестели. В руках незваная гостья держала пузатую бутылочку причудливой формы.
– Я не хотела ее пускать, а она вперлась! – крикнула, вбегая следом, Валя.
– Вы кто? – спросила Арина.
Дама молчала.
– Представьтесь, – не успокаивалась девушка.
Гостья стояла, не шевелясь.
– Сумасшедшая, – испугалась Валя, – из Полыновки сбежала, там интернат для психов.
– Нет, – возразил Эрик. – Ваша фамилия Скавронская?
Незнакомка кивнула.
– Вы принесли лекарство?
Дама опять кивнула.
– Давайте, – велел Эрик.
Тонкая рука протянула бутылку Лаврентьеву, он передал ее жене.
– Пей!
– Папа, ты свихнулся! – испугалась Арина.
– Нина, отдай склянку! – приказала я.
– Не слушай их, – жестко заявил Эрик.
Арина ринулась к матери, но Нина уже опрокинула в себя пузырек.
– Люди добрые, хозяева опсихели! – завизжала Валя.
Я упала в кресло, Нина медленно опустилась на подушку, тетка в розовом отступила к двери.
Арина кинулась к отцу.
– Что происходит? Ты в курсе?
– Немедленно нам объясните! – потребовала Валентина, забыв о том, как следует разговаривать с работодателем.
Я же пыталась справиться с сердцебиением и одновременно лихорадочно соображала. Примерно в двух километрах от Киряевки расположено село Полыновка, в нем действует интернат для умственно отсталых людей, от которых отказались родственники. Очевидно, Валя права, странная тетка удрала оттуда. Необходимо задержать больную и вернуть ее в интернат.
– Папа! – Арина продолжала трясти профессора. – Немедленно отвечай!
На лице Эрика неожиданно промелькнула улыбка.
– Я молодец, – неожиданно заявил он. – Я гений!
Арина растерянно повернулась ко мне.
– Отец того, да?
Я встряхнулась и с трудом выдавила:
– Это последствие стресса. Надеюсь, врачи рядом, помощь понадобится не только Нине, но и Эрику.
Он потер руки.
– Нет, Нина выздоровела. Смотрите, она спит!
Все присутвовавшие посмотрели в сторону кровати. Хозяйка дома и в самом деле мирно вытянулась, голова Лаврентьевой покоилась на подушке, руки были разбросаны в стороны, на лице умиротворение, никаких страдальческих гримас.
– Спит? – испуганно спросила Валя. – А почему?
Эрик сел в кресло.
– Вы не даете мне слова сказать, устраиваете истерики, а между тем я имею конкретные ответы на все вопросы.
– Так сообщи их нам! – воскликнула я.
– Пытаюсь, но вы мешаете, – надменно заявил Эрик.
– Мы будем молчать, – пообещала Арина.
– Заклятие Панкрата сработало, – загудел Эрик, – Варваркин, желая сохранить библиотеку, поступил слишком радикально. Он нашел Скавронскую…
– Мама выздоровеет? – не выдержала Арина.
– Ну вот! – всплеснул руками профессор. – И как прикажете разжевывать материал? Нина очнется на следующее утро. Думаю, вам хватит этой информации.
– Папулечка, – заплакала Арина, – ну прости…
– Эрик, не сердись и объясни толком! – взмолилась я.
– Я не умею беседовать с аудиторией, которая не уважает лектора, – патетично ответствовал профессор. – Допускаю, что я слегка зануден, но должен изложить все по порядку, научный доклад не терпит поспешности. Лучше, конечно, написать тезисы. Да, это правильная мысль! Пойду в кабинет, подготовлюсь. Давайте соберемся… э… в субботу, и тогда я изложу весь материал, дам список необходимой литературы.
– Ты сбрендил? – не выдержала я.
– В смысле? – вскинул брови профессор.
– В смысле, ты идиот, – уточнила я. – Хватит выпендриваться, живо говори, что ты знаешь! Если еще раз устроишь истерику, закапризничаешь, как избалованная девчонка, я вызову сюда Дегтярева. Поверь, Александр Михайлович мастер допросов, он вытянет из тебя все нужное и ненужное.
В комнате стало тихо.
– Ну трендец, – прошептала Валя. – Теперича он ваще вон уйдет и пять дней из кабинета не вылезет.
– Ладно, – неожиданно улыбнулся Эрик. – Сам виноват! Я ориентирован на студенческую или научную аудиторию, приучен к уважительной беседе коллег, а вам более близок стиль базара. Попытаюсь общаться на вашем языке. Но все же постарайтесь соблюдать тишину, сделайте над собой усилие.
– Чтоб мне сдохнуть, если вякну! – торжественно пообещала Валя.
– Папулечка, говори, – попросила Арина.
Я промолчала.
– Панкрат мучился из-за того, что для сохранения книг прибег к черной магии, – спокойно, словно у нас не было скандала, завел Эрик. – Церковь сурово осуждает колдовство. Но, видимо, Варваркин был готов гореть в аду ради сбережения коллекции. Однако он решил предостеречь человека, который залезет в тайник. В своем дневнике Панкрат написал о том, что на стене пещеры оставил запись, в которой описан метод купирования последствий взлома. Первое: надо покаяться во всех грехах, ничего не забыть, выдать самые неприглядные тайны. Второе: если раскаяние будет полным, в дом вора придет колдунья Скавронская и принесет лекарство. Выпив его, человек заснет на двенадцать часов, а когда проснется, то забудет о происшествии, таким образом тайна библиотеки будет соблюдена. Мы только что наблюдали обещанное Панкратом развитие событий. Сначала Нине было плохо. Так?
Эрик посмотрел на меня.
– Скажи, она почти потеряла сознание? – настаивал он.
– Да, – пришлось мне признать. – Нина задыхалась, кашляла.
– Но стоило ей рассказать про украденный у тебя кошелек, как ее состояние резко улучшилось, – продолжал профессор, – и я понял, что сейчас придет Скавронская.
– Но это невозможно! – Ко мне медленно стало возвращаться умение здраво мыслить. – Панкрат давно умер, заклинательница тоже на том свете. Она никак не могла материализоваться в вашем доме.
Валентина ойкнула и быстро убежала из комнаты, а я заявила:
– В твоем рассказе концы с концами не сходятся. Если человек после приема снадобья заснет и проснется, забыв о тайнике, то куда денутся вынесенные им из пещеры книги?
Эрик заморгал.
– Они же останутся у похитителя, – продолжала я, – назад в ящики не телепортируются. Уже непонятно. Далее. Как призрак Скавронской найдет квартиру вора? И что, колдунья даже на том свете хранит бутылку с лекарством?
Профессор оперся руками о колени.
– Дарья. Это магия! Необъяснимое для разума явление! Ну, допустим, это зомби. Коим образом можно…
– Вот в случае с зомби как раз и можно, – кинулась я в драку. – Гаитянские знахари владеют секретами яда. Колдун опаивает человека, и несчастный делается очень похож на мертвеца, его хоронят, а затем выкапывают и получают вполне здоровое физически, но абсолютно безвольное, покорное чужим приказам существо.
– Значит, ты признаешь существование зомби? – удивился Эрик.
– Да, медики давно ездят на Гаити, изучают культ Вуду. Но, полагаю, до конца белому человеку не разобраться в черной магии, – ответила я.
– Тогда почему ты отрицаешь силу русских ведьм? – удивился Эрик. – Издавна в деревнях жили умелые женщины-травницы, лечившие больных. А монахи? Ты не в материале, я же читал манускрипты и знаю, что при монастырях функционировали лечебные огороды, братья составляли микстуры, лепили пилюли, кое-кто из них достиг удивительных результатов. Есть сведения, что представители духовенства умели делать операции, даже брались за трепанацию черепа.
– Я не отрицаю траволечения, но…
– Но всякая медаль имеет оборотную сторону, – иезуитским тоном перебил меня Эрик. – Наперстянка помогает при больном сердце, но может и убить. Весь фокус в дозе: пять капель или пять литров. А насчет заговоров… Умение «заговорить» грыжу или зубную боль не редкость. Тут, в Киряевке, жила некая Антонина, к ней со всей Московской области ездили. Редкостных способностей была старуха. Она мне один раз приступ мигрени сняла – чего-то пошептала, дунула, плюнула, и боль ушла. Можно верить в знахарство, можно считать его мошенничеством, но оно существует. Панкрат сумел найти сильную колдунью, вот и весь ответ. Нина завтра проснется здоровой. Кстати, мы теперь можем спокойно идти в пещеру. Заклятие срабатывает лишь один раз.
– Почему? – шарахнулась к стене Арина. – И зачем туда шлепать?
– Там коллекция. Боже! – закричал Эрик. – Я только сейчас сообразил – книги! Они лежат в ящиках! Огромное научное богатство! Скорей, несите фонари! Нет, нет, опасно так сразу, свет может разрушить бумагу… О! О! О!
Продолжая кричать, Эрик опрометью бросился вон из комнаты.
– Немыслимо, – прошептала Арина.
Я закивала, потом подскочила в кресле, как укушенный змеей заяц.
– Куда делась колдунья?
– Она же давно умерла, – напомнила Арина.
– Знаю, – отмахнулась я, – имею в виду сегодняшнюю тетку со склянкой. Мы совсем о ней забыли! Кричали тут, требовали у Эрика объяснений, а следовало поговорить с дамой. Извини, при всем моем уважении к народной медицине, я не верю в призраки. Сюда приходила вполне живая женщина.
– Представим на секунду, – залязгала зубами Арина, – что папа сказал правду, и к нам заявился дух Софьи Скавронской. Но за каким чертом ему звонить в дверь? Насколько я помню из художественной литературы, всякие там демоны и иже с ними материализуются прямо в комнате, им никакие двери не помеха. А Скавронская позвонила, и она общалась с нами. Нематериальная субстанция не расположена к контактам. Хотя я не специалист, просто читала книги, в которых действуют призраки.
– Где бутылочка? – очнулась я.
– Какая? – продолжала дрожать Арина.
– С остатками лекарства. Хм, похоже, дух утащил с собой пустой пузырек, – вздохнула я. – Очень предусмотрительно. Наверное, у них там, в преисподней, можно сдать бутылки.
– Ты о чем?
– Полагаю…
Договорить мне не удалось – в комнату ворвалась Валентина, за ней вошла старушка в черном платке.
– Иконы нет, лба не перекрестить, – безо всякой агрессии констатировала она.
– Это Лариса, – зачастила домработница, – пусть она на Нину глянет.
– Лучше дождаться врача, – твердо сказала я.
– Боишься, что я глазами дырку прожгу? – прищурилась бабка.
– Нет, – не дрогнула я. – Посмотреть можно, но издали. Руками ее трогать нельзя. И будить Нину не дам, равно как и не разрешу поить ее всякими там снадобьями. Хватит нам глупостей.
Лариса склонила голову набок и изрекла:
– А ей не выпить даже воды, не то что снадобья. Плохая совсем. И не спит она вовсе, на тот свет отходит, через пару часов будет покойница. Я здесь не помощница. Могу молитву прочитать, да только у вас иконы нету. Принесите божье изображение, и я останусь. Не захотите – уйду.
Арина зарыдала. Я вскочила, схватила Валентину за плечи, встряхнула ее и велела:
– Немедленно уведи старую каргу!
– Охохоюшки… – не обиделась Лариса. – Сама утопаю. А насчет карги ты зря, никто вечно молодой не остается. Старость не грех. И предупредить вас я должна: не спит хозяйка, она без сознания. Ей помощь нужна, но не моя. Оставите ее так лежать – умрет.
– Валите обе отсюда! – пошла я вразнос. – Да что здесь происходит? Хоть один нормальный человек в доме есть?
Лариса глянула на меня из-под платка.
– Пойду, коли не понадобилась. Прощайте!
Не дожидаясь моего ответа, старуха шмыгнула в коридор.
Тут же раздался стук, шаги, и я с огромным облегчением увидела двух мужчин с железными ящиками в руках. До Киряевки наконец-то доползла машина, на которой, словно в издевку, красовалась надпись «Скорая помощь». Учитывая, что после моего звонка диспетчеру прошло больше трех часов, таких врачей только за смертью посылать.
Пока прибывшие осматривали больную, мы с Ариной, обнявшись, стояли в коридоре. Потом доктор крикнул:
– Родственников можно?
Я быстро вошла в спальню.
– Слушаю.
– Мы не знаем, куда ее девать, – сурово сказал врач.
– Что с мамой? – заплакала Арина, вошедшая за мной.
– Дай ей там чего-нибудь, – мрачно приказал врач фельдшеру.
Тот послушно вытащил из чемодана пузырек и протянул Арине.
– Выпейте и успокойтесь, – сказал он. – Только с водой.
– Нине совсем плохо? – спросила я, когда Арина ушла на кухню.
– Вы ей кто? – задал вопрос врач.
– Близкая подруга, – пояснила я, – думается, единственный нормальный человек в доме. Нина выживет?
– К сожалению, я не имею необходимого оборудования, чтобы уточнить диагноз, – ушел от прямого ответа врач, – но чем быстрее мы доставим больную в специализированную клинику, тем лучше.
– Сюда долго ехали, назад будет еще хуже, – заявил фельдшер. – Попрем по шоссе, оно однополосное, пробка до Никологорска.
– Больница хорошая, – перебил его врач, – но, увы, у нас плохо с оборудованием. Хирург, правда, золотые руки и акушер гениальный, к нему даже из Москвы рожать тянутся.
– Акушер Нине без надобности! – взвилась я. – Сделайте что-нибудь!
– Ну… помочь мы должны, – без особого энтузиазма вклинился в беседу фельдшер. – Петр Сергеевич, может, ей укольчик какой сделать?
Врач нахмурился, я ощутила себя анемоном в пустыне. Ну какой толк в такой скорой помощи? Три часа ехала по вызову, столько же проплюхает назад. И даже не в состоянии хоть чем-нибудь облегчить страдания больной.
– Сейчас! Сейчас! – закричала Арина, врываясь в комнату. – Ничего не колите! Очень близкий мне человек, Володя Королев, заведует отделением в клинике имени Родионова. Это огромная больница, слышали про нее?
– Конечно, – кивнул врач. – Вот у них небось все есть.
– Володя возьмет маму к себе и вылечит, – зачастила Арина, тыча пальцем в кнопки сотового. – Мама с ним даже встречаться не захотела, злилась, что Вова уже два раза разводился, но кто виноват, что ему стервы попадались? Вот как бывает, мама была против моих отношений с ним, а он ее спасет. И тогда мы поженимся… Вова! Алло! Случилось несчастье…
Я попыталась справиться с головокружением. Клиника имени Родионова – крупное лечебное учреждение, целый город, там огромное количество корпусов. Прав местный доктор, такая клиника, в отличие от сельской больнички, оснащена по последнему слову техники.
– Вова сказал: везите как можно скорей! – заорала Арина. – Живо, «Скорая», мы вам заплатим сколько хотите! Только едем в Москву!
– К завтрашнему утру как раз припрем, – вздохнул фельдшер. – Шоссе-то стоит. Хотя мы не прочь подработать…
– Что делать? – затряслась Арина. – Альтернативы нет, кладите маму на носилки!
И тут меня осенило.
– Вертолет! Он домчит Нину за считаные секунды!
Медики переглянулись.
– Круто, – хмыкнул фельдшер. – Но у нас нет летательного аппарата.
Теперь я схватилась за телефон. Только бы Макс ответил…
– Алло, – недовольно пробасил в трубку Полянский.
– Привет! – обрадовалась я. – Мне нужен твой вертолет.
– Отличное начало, – не замедлил съязвить бывший муж. – Не звонила год – и здравствуйте вам… Что случилось?
– Надо транспортировать в клинику больную женщину. Срочно!
– Надеюсь, у нее не чума?
– Инфаркт или инсульт. Это совсем не заразно. Макс, умоляю!
– Куда машину прислать? Диктуй адрес. Там есть площадка? – деловито спросил Полянский.
– Волейбольная? – не поняла я. – Зачем?
– Ну ёксель-моксель! Вертолету же сесть надо. На ровном месте.
– По дороге к деревне мы видели футбольное поле, – ожил врач.
– Есть! – закричала я. – Но не асфальт, просто лужайка. Записывай: деревня Киряевка.
– Сойдет, – согласился Полянский. – Сейчас он вылетит. Я, правда, собирался в Тверь, летчик уже крылья намылил…
– Макс! Я тебе этого не забуду!
– Звучит впечатляюще, – отметил Полянский. – Тащи свою бабу на поляну, по карте до тебя лету семь минут.
За определенную мзду доктор и фельдшер согласились сопровождать Нину до приемного покоя.
– Ужасно, – шептала Арина, глядя, как устанавливают носилки внутри вертолета.
– Нас назад привезут? – спросил доктор.
– Да, не волнуйтесь, – пробормотала я.
– Похоже, никто кроме меня особо и не волнуется, – вдруг жестко сказала Арина. – Отец куда-то умчался. Его как будто обрадовало то, что случилось с мамой. Он словно ждал несчастья! Еще этот призрак. Интересно, привидение оставило на дверном звонке отпечаток пальца? Если так, то оно человек. Что-то мне не нравится происходящее… Совсем. Даша!
Я вздрогнула.
– А?
– Мы улетаем! Спасибо, спасибо, спасибо!
– Ерунда, поторопись, – отмахнулась я.
Арина села около мирно спящей матери, мне места не нашлось, поэтому, проводив глазами быстро удаляющуюся в небе точку, я вернулась в Киряевку. Входить в дом к Лаврентьевым и разговаривать с Эриком мне не хотелось. Не было даже желания забирать свою сумку. Но в ней лежали ключи, права, паспорт, не говоря уже о косметичке. Я подняла руку, чтобы нажать на звонок, и внезапно замерла. Вспомнились слова Арины насчет отпечатков. Врачи не звонили, их привела Валя, проводив Ларису.
Быстро оглянувшись, я влезла в единственное распахнутое настежь окно первого этажа и очутилась в спальне Нины. Сердце сжалось – Валентина и не подумала убрать в комнате. Смятая постель, сдвинутые кресла, брошенные на пол пледы, пустые ампулы на тумбочке… Все говорило о том, что здесь случилось несчастье.
Я взяла свою сумочку, подошла к туалетному столику Нины и порылась в ящичках. Конечно, нехорошо без разрешения хозяйки шарить в ее вещах, но мне нужна пилочка для ногтей. Причем не новомодный вариант из стекла, а самая обычная железка с заостренным наконечником. И еще понадобится пакетик.