Глава 7

– Эй, ты куда! Стой! Нахалка! – донесся до нас голос Валентины.

Дверь спальни распахнулась, в комнату молча вступила дама, одетая в розовое платье, явно предназначенное для вечеринки. Лицо незнакомки скрывала маска из темного материала, длинные волосы неестественно блестели. В руках незваная гостья держала пузатую бутылочку причудливой формы.

– Я не хотела ее пускать, а она вперлась! – крикнула, вбегая следом, Валя.

– Вы кто? – спросила Арина.

Дама молчала.

– Представьтесь, – не успокаивалась девушка.

Гостья стояла, не шевелясь.

– Сумасшедшая, – испугалась Валя, – из Полыновки сбежала, там интернат для психов.

– Нет, – возразил Эрик. – Ваша фамилия Скавронская?

Незнакомка кивнула.

– Вы принесли лекарство?

Дама опять кивнула.

– Давайте, – велел Эрик.

Тонкая рука протянула бутылку Лаврентьеву, он передал ее жене.

– Пей!

– Папа, ты свихнулся! – испугалась Арина.

– Нина, отдай склянку! – приказала я.

– Не слушай их, – жестко заявил Эрик.

Арина ринулась к матери, но Нина уже опрокинула в себя пузырек.

– Люди добрые, хозяева опсихели! – завизжала Валя.

Я упала в кресло, Нина медленно опустилась на подушку, тетка в розовом отступила к двери.

Арина кинулась к отцу.

– Что происходит? Ты в курсе?

– Немедленно нам объясните! – потребовала Валентина, забыв о том, как следует разговаривать с работодателем.

Я же пыталась справиться с сердцебиением и одновременно лихорадочно соображала. Примерно в двух километрах от Киряевки расположено село Полыновка, в нем действует интернат для умственно отсталых людей, от которых отказались родственники. Очевидно, Валя права, странная тетка удрала оттуда. Необходимо задержать больную и вернуть ее в интернат.

– Папа! – Арина продолжала трясти профессора. – Немедленно отвечай!

На лице Эрика неожиданно промелькнула улыбка.

– Я молодец, – неожиданно заявил он. – Я гений!

Арина растерянно повернулась ко мне.

– Отец того, да?

Я встряхнулась и с трудом выдавила:

– Это последствие стресса. Надеюсь, врачи рядом, помощь понадобится не только Нине, но и Эрику.

Он потер руки.

– Нет, Нина выздоровела. Смотрите, она спит!

Все присутвовавшие посмотрели в сторону кровати. Хозяйка дома и в самом деле мирно вытянулась, голова Лаврентьевой покоилась на подушке, руки были разбросаны в стороны, на лице умиротворение, никаких страдальческих гримас.

– Спит? – испуганно спросила Валя. – А почему?

Эрик сел в кресло.

– Вы не даете мне слова сказать, устраиваете истерики, а между тем я имею конкретные ответы на все вопросы.

– Так сообщи их нам! – воскликнула я.

– Пытаюсь, но вы мешаете, – надменно заявил Эрик.

– Мы будем молчать, – пообещала Арина.

– Заклятие Панкрата сработало, – загудел Эрик, – Варваркин, желая сохранить библиотеку, поступил слишком радикально. Он нашел Скавронскую…

– Мама выздоровеет? – не выдержала Арина.

– Ну вот! – всплеснул руками профессор. – И как прикажете разжевывать материал? Нина очнется на следующее утро. Думаю, вам хватит этой информации.

– Папулечка, – заплакала Арина, – ну прости…

– Эрик, не сердись и объясни толком! – взмолилась я.

– Я не умею беседовать с аудиторией, которая не уважает лектора, – патетично ответствовал профессор. – Допускаю, что я слегка зануден, но должен изложить все по порядку, научный доклад не терпит поспешности. Лучше, конечно, написать тезисы. Да, это правильная мысль! Пойду в кабинет, подготовлюсь. Давайте соберемся… э… в субботу, и тогда я изложу весь материал, дам список необходимой литературы.

– Ты сбрендил? – не выдержала я.

– В смысле? – вскинул брови профессор.

– В смысле, ты идиот, – уточнила я. – Хватит выпендриваться, живо говори, что ты знаешь! Если еще раз устроишь истерику, закапризничаешь, как избалованная девчонка, я вызову сюда Дегтярева. Поверь, Александр Михайлович мастер допросов, он вытянет из тебя все нужное и ненужное.

В комнате стало тихо.

– Ну трендец, – прошептала Валя. – Теперича он ваще вон уйдет и пять дней из кабинета не вылезет.

– Ладно, – неожиданно улыбнулся Эрик. – Сам виноват! Я ориентирован на студенческую или научную аудиторию, приучен к уважительной беседе коллег, а вам более близок стиль базара. Попытаюсь общаться на вашем языке. Но все же постарайтесь соблюдать тишину, сделайте над собой усилие.

– Чтоб мне сдохнуть, если вякну! – торжественно пообещала Валя.

– Папулечка, говори, – попросила Арина.

Я промолчала.

– Панкрат мучился из-за того, что для сохранения книг прибег к черной магии, – спокойно, словно у нас не было скандала, завел Эрик. – Церковь сурово осуждает колдовство. Но, видимо, Варваркин был готов гореть в аду ради сбережения коллекции. Однако он решил предостеречь человека, который залезет в тайник. В своем дневнике Панкрат написал о том, что на стене пещеры оставил запись, в которой описан метод купирования последствий взлома. Первое: надо покаяться во всех грехах, ничего не забыть, выдать самые неприглядные тайны. Второе: если раскаяние будет полным, в дом вора придет колдунья Скавронская и принесет лекарство. Выпив его, человек заснет на двенадцать часов, а когда проснется, то забудет о происшествии, таким образом тайна библиотеки будет соблюдена. Мы только что наблюдали обещанное Панкратом развитие событий. Сначала Нине было плохо. Так?

Эрик посмотрел на меня.

– Скажи, она почти потеряла сознание? – настаивал он.

– Да, – пришлось мне признать. – Нина задыхалась, кашляла.

– Но стоило ей рассказать про украденный у тебя кошелек, как ее состояние резко улучшилось, – продолжал профессор, – и я понял, что сейчас придет Скавронская.

– Но это невозможно! – Ко мне медленно стало возвращаться умение здраво мыслить. – Панкрат давно умер, заклинательница тоже на том свете. Она никак не могла материализоваться в вашем доме.

Валентина ойкнула и быстро убежала из комнаты, а я заявила:

– В твоем рассказе концы с концами не сходятся. Если человек после приема снадобья заснет и проснется, забыв о тайнике, то куда денутся вынесенные им из пещеры книги?

Эрик заморгал.

– Они же останутся у похитителя, – продолжала я, – назад в ящики не телепортируются. Уже непонятно. Далее. Как призрак Скавронской найдет квартиру вора? И что, колдунья даже на том свете хранит бутылку с лекарством?

Профессор оперся руками о колени.

– Дарья. Это магия! Необъяснимое для разума явление! Ну, допустим, это зомби. Коим образом можно…

– Вот в случае с зомби как раз и можно, – кинулась я в драку. – Гаитянские знахари владеют секретами яда. Колдун опаивает человека, и несчастный делается очень похож на мертвеца, его хоронят, а затем выкапывают и получают вполне здоровое физически, но абсолютно безвольное, покорное чужим приказам существо.

– Значит, ты признаешь существование зомби? – удивился Эрик.

– Да, медики давно ездят на Гаити, изучают культ Вуду. Но, полагаю, до конца белому человеку не разобраться в черной магии, – ответила я.

– Тогда почему ты отрицаешь силу русских ведьм? – удивился Эрик. – Издавна в деревнях жили умелые женщины-травницы, лечившие больных. А монахи? Ты не в материале, я же читал манускрипты и знаю, что при монастырях функционировали лечебные огороды, братья составляли микстуры, лепили пилюли, кое-кто из них достиг удивительных результатов. Есть сведения, что представители духовенства умели делать операции, даже брались за трепанацию черепа.

– Я не отрицаю траволечения, но…

– Но всякая медаль имеет оборотную сторону, – иезуитским тоном перебил меня Эрик. – Наперстянка помогает при больном сердце, но может и убить. Весь фокус в дозе: пять капель или пять литров. А насчет заговоров… Умение «заговорить» грыжу или зубную боль не редкость. Тут, в Киряевке, жила некая Антонина, к ней со всей Московской области ездили. Редкостных способностей была старуха. Она мне один раз приступ мигрени сняла – чего-то пошептала, дунула, плюнула, и боль ушла. Можно верить в знахарство, можно считать его мошенничеством, но оно существует. Панкрат сумел найти сильную колдунью, вот и весь ответ. Нина завтра проснется здоровой. Кстати, мы теперь можем спокойно идти в пещеру. Заклятие срабатывает лишь один раз.

– Почему? – шарахнулась к стене Арина. – И зачем туда шлепать?

– Там коллекция. Боже! – закричал Эрик. – Я только сейчас сообразил – книги! Они лежат в ящиках! Огромное научное богатство! Скорей, несите фонари! Нет, нет, опасно так сразу, свет может разрушить бумагу… О! О! О!

Продолжая кричать, Эрик опрометью бросился вон из комнаты.

– Немыслимо, – прошептала Арина.

Я закивала, потом подскочила в кресле, как укушенный змеей заяц.

– Куда делась колдунья?

– Она же давно умерла, – напомнила Арина.

– Знаю, – отмахнулась я, – имею в виду сегодняшнюю тетку со склянкой. Мы совсем о ней забыли! Кричали тут, требовали у Эрика объяснений, а следовало поговорить с дамой. Извини, при всем моем уважении к народной медицине, я не верю в призраки. Сюда приходила вполне живая женщина.

– Представим на секунду, – залязгала зубами Арина, – что папа сказал правду, и к нам заявился дух Софьи Скавронской. Но за каким чертом ему звонить в дверь? Насколько я помню из художественной литературы, всякие там демоны и иже с ними материализуются прямо в комнате, им никакие двери не помеха. А Скавронская позвонила, и она общалась с нами. Нематериальная субстанция не расположена к контактам. Хотя я не специалист, просто читала книги, в которых действуют призраки.

– Где бутылочка? – очнулась я.

– Какая? – продолжала дрожать Арина.

– С остатками лекарства. Хм, похоже, дух утащил с собой пустой пузырек, – вздохнула я. – Очень предусмотрительно. Наверное, у них там, в преисподней, можно сдать бутылки.

– Ты о чем?

– Полагаю…

Договорить мне не удалось – в комнату ворвалась Валентина, за ней вошла старушка в черном платке.

– Иконы нет, лба не перекрестить, – безо всякой агрессии констатировала она.

– Это Лариса, – зачастила домработница, – пусть она на Нину глянет.

– Лучше дождаться врача, – твердо сказала я.

– Боишься, что я глазами дырку прожгу? – прищурилась бабка.

– Нет, – не дрогнула я. – Посмотреть можно, но издали. Руками ее трогать нельзя. И будить Нину не дам, равно как и не разрешу поить ее всякими там снадобьями. Хватит нам глупостей.

Лариса склонила голову набок и изрекла:

– А ей не выпить даже воды, не то что снадобья. Плохая совсем. И не спит она вовсе, на тот свет отходит, через пару часов будет покойница. Я здесь не помощница. Могу молитву прочитать, да только у вас иконы нету. Принесите божье изображение, и я останусь. Не захотите – уйду.

Арина зарыдала. Я вскочила, схватила Валентину за плечи, встряхнула ее и велела:

– Немедленно уведи старую каргу!

– Охохоюшки… – не обиделась Лариса. – Сама утопаю. А насчет карги ты зря, никто вечно молодой не остается. Старость не грех. И предупредить вас я должна: не спит хозяйка, она без сознания. Ей помощь нужна, но не моя. Оставите ее так лежать – умрет.

– Валите обе отсюда! – пошла я вразнос. – Да что здесь происходит? Хоть один нормальный человек в доме есть?

Лариса глянула на меня из-под платка.

– Пойду, коли не понадобилась. Прощайте!

Не дожидаясь моего ответа, старуха шмыгнула в коридор.

Тут же раздался стук, шаги, и я с огромным облегчением увидела двух мужчин с железными ящиками в руках. До Киряевки наконец-то доползла машина, на которой, словно в издевку, красовалась надпись «Скорая помощь». Учитывая, что после моего звонка диспетчеру прошло больше трех часов, таких врачей только за смертью посылать.

Пока прибывшие осматривали больную, мы с Ариной, обнявшись, стояли в коридоре. Потом доктор крикнул:

– Родственников можно?

Я быстро вошла в спальню.

– Слушаю.

– Мы не знаем, куда ее девать, – сурово сказал врач.

– Что с мамой? – заплакала Арина, вошедшая за мной.

– Дай ей там чего-нибудь, – мрачно приказал врач фельдшеру.

Тот послушно вытащил из чемодана пузырек и протянул Арине.

– Выпейте и успокойтесь, – сказал он. – Только с водой.

– Нине совсем плохо? – спросила я, когда Арина ушла на кухню.

– Вы ей кто? – задал вопрос врач.

– Близкая подруга, – пояснила я, – думается, единственный нормальный человек в доме. Нина выживет?

– К сожалению, я не имею необходимого оборудования, чтобы уточнить диагноз, – ушел от прямого ответа врач, – но чем быстрее мы доставим больную в специализированную клинику, тем лучше.

– Сюда долго ехали, назад будет еще хуже, – заявил фельдшер. – Попрем по шоссе, оно однополосное, пробка до Никологорска.

– Больница хорошая, – перебил его врач, – но, увы, у нас плохо с оборудованием. Хирург, правда, золотые руки и акушер гениальный, к нему даже из Москвы рожать тянутся.

– Акушер Нине без надобности! – взвилась я. – Сделайте что-нибудь!

– Ну… помочь мы должны, – без особого энтузиазма вклинился в беседу фельдшер. – Петр Сергеевич, может, ей укольчик какой сделать?

Врач нахмурился, я ощутила себя анемоном в пустыне. Ну какой толк в такой скорой помощи? Три часа ехала по вызову, столько же проплюхает назад. И даже не в состоянии хоть чем-нибудь облегчить страдания больной.

– Сейчас! Сейчас! – закричала Арина, врываясь в комнату. – Ничего не колите! Очень близкий мне человек, Володя Королев, заведует отделением в клинике имени Родионова. Это огромная больница, слышали про нее?

– Конечно, – кивнул врач. – Вот у них небось все есть.

– Володя возьмет маму к себе и вылечит, – зачастила Арина, тыча пальцем в кнопки сотового. – Мама с ним даже встречаться не захотела, злилась, что Вова уже два раза разводился, но кто виноват, что ему стервы попадались? Вот как бывает, мама была против моих отношений с ним, а он ее спасет. И тогда мы поженимся… Вова! Алло! Случилось несчастье…

Я попыталась справиться с головокружением. Клиника имени Родионова – крупное лечебное учреждение, целый город, там огромное количество корпусов. Прав местный доктор, такая клиника, в отличие от сельской больнички, оснащена по последнему слову техники.

– Вова сказал: везите как можно скорей! – заорала Арина. – Живо, «Скорая», мы вам заплатим сколько хотите! Только едем в Москву!

– К завтрашнему утру как раз припрем, – вздохнул фельдшер. – Шоссе-то стоит. Хотя мы не прочь подработать…

– Что делать? – затряслась Арина. – Альтернативы нет, кладите маму на носилки!

И тут меня осенило.

– Вертолет! Он домчит Нину за считаные секунды!

Медики переглянулись.

– Круто, – хмыкнул фельдшер. – Но у нас нет летательного аппарата.

Теперь я схватилась за телефон. Только бы Макс ответил…

– Алло, – недовольно пробасил в трубку Полянский.

– Привет! – обрадовалась я. – Мне нужен твой вертолет.

– Отличное начало, – не замедлил съязвить бывший муж. – Не звонила год – и здравствуйте вам… Что случилось?

– Надо транспортировать в клинику больную женщину. Срочно!

– Надеюсь, у нее не чума?

– Инфаркт или инсульт. Это совсем не заразно. Макс, умоляю!

– Куда машину прислать? Диктуй адрес. Там есть площадка? – деловито спросил Полянский.

– Волейбольная? – не поняла я. – Зачем?

– Ну ёксель-моксель! Вертолету же сесть надо. На ровном месте.

– По дороге к деревне мы видели футбольное поле, – ожил врач.

– Есть! – закричала я. – Но не асфальт, просто лужайка. Записывай: деревня Киряевка.

– Сойдет, – согласился Полянский. – Сейчас он вылетит. Я, правда, собирался в Тверь, летчик уже крылья намылил…

– Макс! Я тебе этого не забуду!

– Звучит впечатляюще, – отметил Полянский. – Тащи свою бабу на поляну, по карте до тебя лету семь минут.

За определенную мзду доктор и фельдшер согласились сопровождать Нину до приемного покоя.

– Ужасно, – шептала Арина, глядя, как устанавливают носилки внутри вертолета.

– Нас назад привезут? – спросил доктор.

– Да, не волнуйтесь, – пробормотала я.

– Похоже, никто кроме меня особо и не волнуется, – вдруг жестко сказала Арина. – Отец куда-то умчался. Его как будто обрадовало то, что случилось с мамой. Он словно ждал несчастья! Еще этот призрак. Интересно, привидение оставило на дверном звонке отпечаток пальца? Если так, то оно человек. Что-то мне не нравится происходящее… Совсем. Даша!

Я вздрогнула.

– А?

– Мы улетаем! Спасибо, спасибо, спасибо!

– Ерунда, поторопись, – отмахнулась я.

Арина села около мирно спящей матери, мне места не нашлось, поэтому, проводив глазами быстро удаляющуюся в небе точку, я вернулась в Киряевку. Входить в дом к Лаврентьевым и разговаривать с Эриком мне не хотелось. Не было даже желания забирать свою сумку. Но в ней лежали ключи, права, паспорт, не говоря уже о косметичке. Я подняла руку, чтобы нажать на звонок, и внезапно замерла. Вспомнились слова Арины насчет отпечатков. Врачи не звонили, их привела Валя, проводив Ларису.

Быстро оглянувшись, я влезла в единственное распахнутое настежь окно первого этажа и очутилась в спальне Нины. Сердце сжалось – Валентина и не подумала убрать в комнате. Смятая постель, сдвинутые кресла, брошенные на пол пледы, пустые ампулы на тумбочке… Все говорило о том, что здесь случилось несчастье.

Я взяла свою сумочку, подошла к туалетному столику Нины и порылась в ящичках. Конечно, нехорошо без разрешения хозяйки шарить в ее вещах, но мне нужна пилочка для ногтей. Причем не новомодный вариант из стекла, а самая обычная железка с заостренным наконечником. И еще понадобится пакетик.

Загрузка...