– Постой! – ахнула я. – Эта та самая летопись? Нам о ней в институте рассказывали!
– Да, – кивнула Нина. – Конечно, придется подтвердить ее подлинность, но, думаю, тут сложностей не возникнет. Эрик – гений, зря я на него последнее время злилась. Он-таки нашел пещеру с книгами Панкрата Варваркина и…
Договорить Нина не смогла, ее скрутил приступ кашля, на сей раз мне показалось, что у нее коклюш. Лицо Лаврентьевой покраснело, на лбу и шее выступили вены, ей явно не хватало воздуха.
– Погоди, – прошептала я, когда она сумела свободно вздохнуть, – ты ходила в тайник?
– Да, – с вызовом ответила Нина.
– Ой! – вырвалось у меня.
– Уж не веришь ли ты во всякие глупости? – вспылила Лаврентьева.
– Конечно, нет, но ведь страшно одной посещать пещеру, – вздрогнула я.
Нина погладила переплет сокровища.
– Знаешь, сколько за этот раритет дадут?
– Даже предположить страшно.
Лаврентьева тихо засмеялась.
– Миллионы! Не в рублях – в евро. Крупнейшие библиотеки мира станут драться за издание, не говоря уж о коллекционерах. Фамилию Давиньон ты, часто бывающая во Франции, очевидно, слышала?
– Давиньон француз, но живет в Австралии.
– Не важно, – отмахнулась Нина. – Он коллекционирует книги и является одним из богатейших людей мира.
Я кивнула. Все правильно, Грегори Давиньон разбогател в восьмидесятые годы. На чем он сделал деньги, никто не знает, но сейчас он живет на небольшом ранчо, разводит ручных кенгуру и является любимцем французской прессы. О библиотеке Грегори ходят легенды, его волонтеры рыщут по всему миру в поисках уникальных свитков и книг.
– Продам находку и брошу работу, – зашептала Нина. – Конец трудовой биографии…
Я молча слушала Лаврентьеву и изумлялась: чужая жизнь и впрямь потемки! Оказывается, отношения Эрика с женой отнюдь не являлись пасторальными.
– Сначала мне было забавно водить его за руку, – криво усмехнулась Нина, пустившись в откровения, – видно, во мне проснулся нереализованный материнский инстинкт. Да еще все вокруг считали Эрика гением, он рано защитил докторскую, получил профессорское звание, а я, соответственно, загорала в лучах славы мужа. Естественно, Эриковы капризы выполнялись в доме по первому свистку. Затем Аришка родилась, все заботы легли на мои плечи. Остальное происходило на твоих глазах. Что имеем ныне? Жена – замученная лошадь с неадекватными реакциями, муж – наливной персик, здоровый кобель. Любовницу завел, представляешь? Я точно знаю, у него есть баба!
Новый приступ кашля согнул Нину. Я лишь моргала, приличествующие моменту слова не находились.
– Уж как я его просила в тайник пойти, принести книги, – захрипела Нина, – так нет, уперся ослом, проклятья поминал, о болезни лепетал. А я хочу жить спокойно… Кха-кха-кха…
Я сжалась в комок, необъяснимая тревога охватила меня. Почему Нина выглядит так плохо? Вчера она имела цветущий вид и ни разу не поперхнулась, а сейчас ей на глазах делалось все хуже и хуже.
– Я дождалась, пока Эрик заснет, – лихорадочно бормотала Лаврентьева, – пошла в его кабинет, обнаружила на столе план, взяла фонарь, лопату, и в путь. В семь утра вломилась в тайник, там полно сундуков… страшно… темно… но очень сухо… пахнет духами… цветами… открыла один короб, а летопись прямо сверху… В пещере сокровищ на миллиарды! Кха-кха-кха… Помоги мне! Помоги!
– Как? – обалдело спросила я.
– Твоя сестра, Наташа, баронесса Макмайер [Об отношениях Даши и Наташи, о том, как простая москвичка стала баронессой Макмайер, читайте в книге Дарьи Донцовой «Крутые наследнички». Издательство «Эксмо».], живет в Париже…
Я уже устала объяснять окружающим, что мы с Наташкой не кровные родственницы (хотя, на мой взгляд, сестрами можно стать и не имея общих родителей), поэтому просто кивнула.
– Она дама высшего света, – зашептала Нина, – с огромными связями, еще и популярная писательница.
– Верно, – согласилась я, – Наташка вхожа в дома, куда ни за какие деньги не впустят чужого человека.
– Попроси ее связать меня с Давиньоном. Он купит летопись!
– Наташка дружит с Грегори.
– Господи! Вот счастье! – встрепенулась Нина. – Я соглашусь на любые его условия, торговаться не стану. Только никому ни слова, Дашуня! Ни Эрику, ни Арине. В пещере горы ящиков… Эрик не ошибался… Коллекция Варваркина существует!.. Мне плохо! Кружится голова! Воды!
Я метнулась к бутылке, стоявшей на тумбочке.
– Помоги мне лечь, – прошептала Нина, – меня тошнит, неудобно сидеть…
К сожалению, я не обладаю большой физической силой, поэтому не сумела перетащить подругу на кровать, она осталась в кресле.
– Темно! – вдруг закричала Нина. – Зажги свет!
Я бросила растерянный взгляд в окно, за которым буйствовало июльское солнце, а потом опрометью бросилась за Эриком.
Через полчаса все члены семьи Лаврентьевых, включая домработницу, стояли вокруг постели, на которой тряслась в ознобе Нина.
– Папа, думаешь, это проклятие работает? – в ужасе спросила Арина.
Эрик не ответил.
– «Скорая» уже в пути, – я решила приободрить Арину.
– Она сюда три часа по пробкам добираться будет, – заломила руки домработница. – Вон Серафима из деревни так и померла. Ей дети утром врача вызвали, так он приперся к вечеру, как раз смерть зарегистрировать.
Я пнула Валю:
– Заткнись!
Она судорожно зарыдала.
– Папа, что делать? – пролепетала Арина.
Эрик вынул из кармана жилета блокнот.
– Я расшифровал записи Варваркина.
Мне захотелось треснуть профессора по лбу. У Нины явные признаки сердечно-легочной недостаточности, требуется сделать укол, а муж делится своими научными открытиями.
– В доме есть лекарства? – перебила я Эрика.
– Валя, принеси, – распорядился хозяин.
– Чего? Куда? – завыла прислуга.
– Сейчас, – подхватилась Арина и унеслась.
Я вынула мобильный, соединилась с Оксаной и в деталях описала ей симптомы болезни.
– Лучше всего отвезти твою подругу в больницу, – сказала Ксюша.
– Знаю, «Скорая» уже едет. Но что можно сделать для Нины сейчас?
– Перечисли имеющиеся у них медикаменты, – приказала Ксюня.
Я, роясь в большой железной коробке, которую принесла Ариша, начала озвучивать названия.
– Укол сумеешь сделать? – поинтересовалась Оксана.
– Внутримышечно да, – храбро ответила я, – Хучу ведь я лекарства ввожу.
– Отлично. Действуй по моим указаниям… – велела Оксана.
Когда Эрик увидел, что я со шприцем в руках подхожу к Нине, в его глазах промелькнуло беспокойство.
– Не надо! Вдруг ей хуже станет?
– Оксана плохого не посоветует, – зыркнула я на него и, мысленно перекрестившись, воткнула под кожу Нине больной иглу.
Через пару минут судороги отпустили Нину, она приоткрыла один глаз.
– Мама! – кинулась к ней Арина. – Тебе лучше?
– Мне удалось расшифровать записи Панкрата, – по новой завел Эрик.
Я рухнула в кресло. Оксана отличный хирург, у нее огромный опыт, она работала на «Скорой помощи», в реанимации, умеет быстро и точно оценивать обстановку. Слава богу, что у Лаврентьевых в аптечке нашлись лекарства, правда, не все необходимые, но ведь Нине помогли.
– Варваркин сообщает: если вскрыть тайник, непременно умрешь, – прокаркал Эрик.
– Замолчи, – прошипела я, – жена тебя слышит.
– Без негативных последствий, – будто не замечая меня, продолжал профессор, – к томам могут прикоснуться сам Варваркин, его посланец или абсолютно безгрешный человек с чистыми помыслами.
– Остальные умрут? – в ужасе спросила Арина.
– Да, – кивнул ученый.
– Враки! – заорала девушка. – Хрень! Глупость! У мамули просто воспаление легких.
– Оно так быстро не развивается, – перебил ее Эрик. – Но Панкрат оставил лазейку для воров.
– Человек, покусившийся на коллекцию, может выжить? – обрадовалась я.
– Верно. Но нужно совершить обряд.
– Какой? – занервничала я.
Только не подумайте, что я поверила в чушь про проклятие. Хотя Эрик говорил очень уверенно. И потом, Нина как-то мгновенно заболела. Если обряд, придуманный Варваркиным, выполним, то почему бы его не провести? Хуже уж точно никому не будет.
– Помогите, – прошептала Нина, – Эрик… милый… давай…
– Не трать зря силы, – остановил ее муж.
– Что делать? Рассказывай! – велела я Эрику.
– Нина должна покаяться в грехах.
– И все?
– Да.
– Начинаем! – закричала я. – Нинуля, ты можешь говорить?
– Угу, – донесся лепет с кровати.
– Кто-нибудь помнит божьи заповеди? – занервничала я.
– Не убий! – воскликнула Арина.
– Думаю, это можно пропустить, – отмахнулась я, – Нина точно никого не лишала жизни.
– Нина делала аборты, – вдруг заявил Эрик, – два раза. А это убийство.
В моей душе неожиданно вскипела злоба.
– Интересно, кто делал ей ненужных детей, а потом благословил на операции? Не одна Нина участвовала в процессе!
Шея Эрика приобрела пунцовый оттенок.
– Я в тайник не лазил, речь сейчас идет о Нине, – буркнул он.
– Признаю и раскаиваюсь, – прошептала Лаврентьева.
– Прелюбодеяние! – заорала Валя. – Мужу изменяли?
– Честное слово, нет, – уже более уверенно ответила Нина. – Даже мысленно! Эрик – моя единственная любовь.
– Чти родителей! – осенило меня.
Нинуша легонько кашлянула.
– Каюсь, была не всегда вежлива с отцом и мамой.
– Не переживайте, все с родственниками бранятся, – успокоила ее Валя, – никто не провел жизнь ни разу не поругамшись.
– Не укради! – объявил Эрик.
– Едем дальше, – поторопила его я, – твоя супруга человек редкой честности!
Из постели донеслось всхлипывание.
– Прости, Дашута, прости…
Я посмотрела на Нину.
– Не нервничай, врач на подъезде. Если «Скорая» задержится, я сделаю еще один укол. Тебе ведь легче?
– Да, да, да, намного. – Лаврентьева села и вытянула вперед руки, – Думаю, Эрик прав. Дело не в лекарстве, а в покаянии. Едва я про аборты сказала, как пальцы разжались!
– Чьи пальцы? – не поняла я.
Нина показала на свое горло.
– Кто-то как будто душил меня, а тут враз отпустил. А после разговора о родителях и першить в горле перестало!
– Ну и слава богу, – сказала я, косясь на пустой шприц. – Лишь бы тебе легче стало!
– Прости, прости, я воровка! Мерзавка! Украла деньги!
– Милая, ты говоришь чушь, – попытался остановить ее Эрик, но Нину уже понесло.
– Никто не в курсе, да только если я не покаюсь, то умру, – заторопилась Лаврентьева. – Дашуля, помнишь, как у тебя под Новый год, в конце семидесятых, сперли кошелек?
– Да, я тогда так расстроилась! Взяла накопленную на подарки сумму, поехала в «Детский мир» и потеряла портмоне. До сих пор обидно, – призналась я. – Хотя случались в моей жизни и более значительные потери, но о том происшествии не могу забыть. Вероятно, из-за того, что перед Новым годом не ждешь подлянки. А откуда ты знаешь про тот малорадостный факт? Я никому, кроме Наташки, о нем не рассказывала.
– Этот я кошелек украла! – отчеканила Нина. – Ты мне позвонила и сказала: «Собралась в Детский мир, хочу подарки купить, а потом продукты поищу, присоединяйся, вместе веселей». А у меня в кармане пусто! Эрик приобрел какие-то книги, растратил заначку для праздника, перед твоим звонком я голову ломала, где тугрики взять. Никто ведь перед Новым годом в долг не даст…
Я машинально кивнула, а Нина продолжила:
– Ну я и решила: поеду в «Детский мир» и сопру твой кошелек. Я великолепно знала, как ты сумку носишь – ремень на плече, торба сбоку, застежки нет, одна кнопка. Если ты что-то почувствуешь, я сделаю вид, будто это розыгрыш, ты никогда меня в воровстве не заподозришь.
– Ага, – ошалело согласилась я, – точно.
– Но ты ничего не заметила.
– Невероятно! – схватился за грудь Эрик. – Нина! Это ужасно!
– Зато мне уже лучше, – трезво отозвалась жена. – Дашута, я каюсь! Прости! Мне так стыдно! Я хотела вернуть деньги, но как?
У меня закружилась голова. Может, я сплю? Нинуша банально стырила у меня кошелек, а потом улыбалась, угощала чаем… Я ничего не смыслю в людях!
– Я всего один раз оступилась! – ныла Нина. – Мучилась, рыдала, все последующие годы пыталась тебе помогать. Ну отпусти мне грех!
Я попробовала найти нужные слова, но язык будто заледенел. Нина вновь начала кашлять.
– Ей делается хуже, – озабоченно констатировал Эрик.
Арина бросилась передо мной на колени.
– Даша, прости маму! Она поступила плохо, но сейчас искренне раскаивается. Мы вернем тебе украденное! В стократном размере! Переведем в валюту! Учтем проценты!
Я затрясла головой.
– Ни в коем случае! Ничего не надо! Нинуша, я прощаю тебя!
Приступ кашля прекратился. А я сделала абсолютно не свойственный мне жест – быстро перекрестилась.
– Работает! – заорала Арина. – Папа, мама уже не такая бледная! Заклятие – правда!
Мне стало душно. Очевидно, Эрику тоже, потому что он подошел к окну, взялся за ручку и спросил:
– Можно открою? Мне не хватает воздуха.
– Конечно, – разрешила Нина.
Эрик распахнул стеклопакет, в окно ворвался свежий воздух июля, я сделала глубокий вдох. Что за чертовщина происходит с Ниной? Час назад она прямо-таки умирала, ей было по-настоящему плохо, но стоило подруге признать свои грехи, как здоровье быстро к ней вернулось. Но я не верю в колдунов, ведьм, заговоры, нашептывания и пассы. Лаврентьевой помог укол, который я сделала по совету Оксаны. Интересно, как долго действует лекарство? И пора бы уже приехать «Скорой помощи». Я, вызывая врачей, четко сказала:
– Больной очень плохо, поторопитесь, пожалуйста!
Резкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть.
– Доктор! – взвизгнула Валя и побежала в прихожую.
– Слава богу, – выдохнула я.
– Думаю, это не врач, – вдруг заявил Эрик. – Даже уверен.
– А кто? – вытаращила глаза Арина.
– Прекрати паясничать! – сорвалась я. – Хватит корчить из себя великого Нострадамуса!
– Я изучил дневник Панкрата, – Эрик тупо вернул беседу в ее начало, – расшифровал записи. Все идет по плану Панкрата. И теперь она здесь!