– Небольшое переутомление, и, как вы утверждаете, отравление. Покой, пропить таблеточки, и всё, – услышала Яна незнакомый голос, но глаза не открыла, дождалась, когда захлопнется дверь за врачом.
Она открыла голубые глаза вместе со стуком двери и обомлела. Потолок комнаты весь был в причудливой лепнине. В глазах пестрело от ярких нарисованных птиц, насекомых и бабочек. Стены были украшены мозаикой всё с тем же пернато-энтомологическим уклоном. Павлины с богато распущенным оперением, ослепительно-яркие жучки, расправившие свои волшебные крылья бабочки…
Яна возлежала на высокой и широкой кровати под балдахином из бирюзово-золотой гобеленовой ткани с золотыми шнурами и кисточками. Вторым воздушным слоем над ней струился полупрозрачный тюль. Балдахин покоился на четырёх резных столбиках с фигурными набалдашниками в виде маленьких арабчат. Изголовье кровати было обито в технике капитоне – ромбы на стёганой обивке были утоплены в обивку золотыми пуговками. С потолка свисала роскошная люстра с висюльками, которой самое место было бы в зале или фойе театра. Простенки были заполнены огромными зеркалами в разноцветных стеклянных рамах. На полу топорщился длинным ворсом ковёр со сложным восточным орнаментом. Окна были распахнуты, но в номере было очень душно, наверное, от обилия мебели – столики, тумбочки, напольные бра и шкафы занимали всё оставшееся пространство.
Яна поёжилась – лежать среди такого великолепия было ужасно неуютно.
– Господи, где я? – прошептала она, натягивая до носа огромное шёлковое одеяло.
– В президентском номере, – тут же появился в поле ее зрения Люк.
– Что это? – слабо повела она рукой в сторону зеркал.
Люк приосанился.
– Это муранское стекло. И зеркальное полотно, и мозаичные рамы, – сказал он гордо. – Потрясающей красоты вещи. Я заказал зеркала в Мурано – это такой венецианский остров, который славится своими изделиями аж с тринадцатого века. Тебе нравится?
– Сногсшибательно.
Люк присел к ней на краешек кровати.
– С древности венецианский сенат строжайше оберегал тайны изготовления муранского стекла. Разглашение стекольного мастерства каралось тюрьмой или смертью. Стеклодувам предоставлялись особые привилегии, чтобы удержать их на острове. Нынче муранское стекло часто подделывается, но у меня оно самое настоящее. Видишь вон те вазы? Это тоже муранское молочное стекло с золотой росписью.
– В других номерах так же? – поинтересовалась Яна.
– Там скромнее. Тебе не нравится? – забеспокоился Люк.
– Буйство красок… А как здесь со звукоизоляцией? – спросила она.
– Не беспокойся. Тут всегда тишина. Только пение птиц за окном.
– Я про соседей в люксе сверху. Они не шумели в порыве страсти? – спросила Яна.
– Опять ты про них! Дались они тебе! Это их личное дело.
Яна откинула одеяло и села на кровати. Ей было жарко. Вяленую рыбу с нее сняли добрые люди, а вот запах остался. В пепле она была или нет, этого не видела, но вкус песка во рту ощущала.
– Давление поднялось, уши заложило.
– Доктор сказал, что у тебя, наоборот, пониженное давление.
– Да? – удивилась Яна и соскочила с кровати. – Ну, Люк, ты тут и налепил! Дизайнер! Я, конечно, жила в настоящем замке, – будь он неладен! – но там таких красот не наблюдалось.
– В каком замке ты жила? – заулыбался Люк, предполагая, что Яна явно преувеличивает.
Яна обидчиво надула губки.
– Замок в Чехии. Карла Штольберга, – ответила она. – Эй! Люк, ты что? Что побледнел-то так? Эй!.. Вернуть доктора? Может, он не успел далеко уйти.
– Яна… Яна Карловна Цветкова? – выдохнул он.
– Это я… Откуда ты меня знаешь?
– Так я знаком с Карлом! Знал, что он был влюблён в роковую женщину, блондинку. Пресвятая Дева, это ты! – то ли с ужасом, то ли с восхищением сказал он.
Яна небрежно махнула рукой.
– Это было давно. Всё в прошлом. После нашего расставания Карл женился и даже родил дочь Настю.
– И она сейчас живёт с тобой? Я слышал об этом.
– Да, так получилось. Карл погиб.
– Это ужасно. Да, в его судьбе ты сыграла роковую роль. Он не был моим близким другом, но был очень хорошим знакомым. Известие о его гибели меня потрясло…
– Мутная история. Карл не был белым и пушистым, это был сложный человек с непростым характером. С ним было нелегко.
– Князь! Потомок древнего рода. Эрудит! Красавец! Что он в тебе нашёл?! – воскликнул Люк.
– Знаешь… если хочешь иметь успех у российских женщин, научись сдерживать глупые эмоции. Что значит «что нашёл»? Ты просто оскорбляешь меня! Разве во мне и найти ничего нельзя? Может, ты плохо смотрел? Сейчас у Карла и не спросишь, – дёрнула плечиком Яна.
Итальянец замельтешил:
– Извини, извини, извини! Я не то хотел сказать. Русский язык мне не родной. Иногда я попадаю впросак, как у вас говорят. Я хотел сказать, что Карл так любил тебя, что я так бы не смог. Я думал, почему он так зациклился на этой женщине, что в ней такого особенного? Но теперь-то я понимаю его… Ты необыкновенная, не такая, как все. Инопланетянка. Ты прилетела с другой планеты и тебя нелегко понять…
– Ты преувеличиваешь, – буркнула Яна. – Опять завёл песнь про инопланетян…
– И ты теперь увлечена другим мужчиной, который сейчас лежит в реанимации, потому что он что-то не то выпил? – не переставал удивляться Люк.
– Кто? Я?.. – подняла брови Яна. – Ах, да, конечно… Так бывает… Так бывает. Жизнь идёт… Я жила с Карлом в Чехии, но это не моё – замки, пиво, экскурсии по Праге. Скукота.
– Патриот?
– Патриотка, – кивнула Цветкова.
– Я хоть вот и не русский, но очень сильно полюбил Россию. Не знаю, откуда у меня это, в роду, насколько мне известно, у меня русских не было. Но здесь же реально есть где развернуться.
– А почему ты остановился на Сочи? У нас еще выращивают виноград в Крыму, Чечне, Ингушетии и Дагестане, на Дону, в Адыгее и Северной Осетии, даже в Томской области. Почему Сочи?
– Я выбрал Краснодарский край. Присмотрел завод. Предприятие было убыточное, оборудование старое, не справлялось. Место мне понравилось. Я купил, моментально модернизировал завод, построил отель. Тебе ведь мой отель понравился?
– Честно?
– Ну, конечно!
– На мой вкус ты переборщил с роскошью.
– Что значит «переборщил»? При чем тут борщ? Это ведь суп?
– Ладно, не напрягайся. Просто у нас так говорят, когда чего-то слишком много, чрезмерно. Слишком богато.
– Это твое личное мнение.
– Конечно, – согласилась она. – На вкус и цвет товарищей нет.
– Еще одна русская пословица?
– Да, – улыбнулась Яна.
– Что ты желаешь? – сменил тему Люк. – Вот телефон, любая еда в номер.
– Спасибо за предложение, может, и воспользуюсь. Пока не хочется. Завтра пойду в больницу. Должен уже мой… суженый в себя прийти.
– Яна, я хотел тебя просить… Мне очень надо, – несколько смутился итальянец.
– Смотря что, – ответила Яна.
– Сегодня вечером, фактически ночью здесь будет большой праздник. Вечер, посвящённый Дионису – богу виноградарства.
– Меня уже затошнило. Извини, я еще не отошла.
– Нет, ты можешь совсем ничего не пить. Это не попойка, а праздник, мероприятие. На него приедут, может, уже приехали директора государственных и частных винных заводов. Цель проекта – создать площадку для общения, получения новой информации, обмена опытом, обсуждения технологических проблем. Это всё очень важно и интересно.
– У тебя такое мероприятие на носу, а ты со мной возишься? – удивилась Яна.
– Что значит «возишься»? Я же не один всё это организовал. У меня очень хорошие помощники. Моя заместительница Изольда Игоревна, она же директор отеля, заведующий винопроизводством Глеб Артёмович. Целый штат работает. Я первый год как винодел, хорошо себя зарекомендовал как хозяйственник. В рекордные сроки сделал на заводе ремонт, поставил оборудование из Европы. Но мне важно, чтобы меня приняли в закрытый клуб виноделов. Признали мое молодое вино пусть не лучшим, но одним из лучших. Этот праздник должен стать моим пропуском в элитарный клуб виноделов России.
– Планы у тебя амбициозные и, наверное, правильные. Я при чем? Какой из меня знаток вина? Если честно, люблю шампанское брют. И пью его неправильно, не охлаждённым, а комнатной температуры. И не под сыры, икру и морепродукты, а с клубникой. Так что вкус у меня еще тот…
– Это неважно! Я хочу, чтобы рядом со мной присутствовала самая красивая женщина – это ты.
Яна зарделась.
– Ты быстро учишься делать комплименты. Конечно, я не самая… Но что-то во мне есть.
– Это точно. Я от тебя в восторге.
– Ты про моего жениха не забывай.
– Я не прошу ни о чем недозволенном. Только будь моей спутницей.
– Еще бы ты просил! От меня и прилететь может. Перевести? – спросила Яна, улыбаясь.
– Не надо. Я понял. Не сомневаюсь в тебе. Пока жених всё время рядом не может быть, прошу, стань королевой мероприятия.
– Звучит очень заманчиво. Но нет. Извини…
– Я могу что-то сделать, чтобы ты изменила свое решение? Буквально всё? Хочешь, звезду тебе куплю? – спросил Люк.
– Уже есть и вроде как не одна. Слишком много звёзд, посвящённых Яне Цветковой в космосе, к добру не приведут, – уклончиво ответила Яна.
– Я хотел хоть один вечер побыть счастливым. Это разве много?
– Увы, иногда да. Найди себе другую богиню.
– Нет, значит, этот вечер я проведу один. Это мое решение. Пусть все будут с жёнами и подругами. Надеюсь, это не повлияет на мой рейтинг.
– Не дави на жалость, – прокомментировала Цветкова.
– Я удаляюсь?
– Удаляйся.
Люк направился к дверям, но на полпути остановился и обернулся к Яне.
– Яна, место встречи гостей будет украшено гирляндами из живых цветов и разноцветными фонариками. Хрустальные лебеди наполнены вином, фигуры изо льда и такие же ледяные столы с рыбой, фруктами… Будет фонтан из вина – для красоты. А мое именное, молодое вино в середине вечера будет подано в золочёном чане. Гости опробуют его, и потом самая красивая женщина опустится в этот чан с вином.
– Голая? – Яна подняла брови.
– Ну, почему сразу голая? Как уж захочет… – смутился Люк.
– Меня терзают смутные сомнения… И ты эту миссию отвёл мне? – догадалась Яна. – Чтобы я плавала, как селёдка в винном соусе?
– У тебя идеальная фигура, чего тебе бояться? О какой селёдке ты говоришь?
Яна махнула рукой:
– Нет уж. Хорошо, конечно, искупаться в шампанском, но не думаю, что для кожи это полезно. Да, дорогой, замутил ты на все сто. Надеюсь, что получится без перебора.
– Как в интерьере? – уточнил Люк.
– Именно! И надеюсь, вечер удастся.
– Спустись хоть посмотри, – попросил Люк.
– Я буду отдыхать.
– Извини, понял, ухожу. До встречи, – попрощался итальянец и закрыл за собой дверь.
Яна осталась одна. Она села в огромное кресло и задумалась. В голове крутилось только одно – её Мартин там, наверху, с этой раскрашенной куклой! Которая так и просится, чтобы ей выцарапали наглые глаза и выдрали крашеную паклю с башки. «Если бы я случайно здесь не оказалась, – думала Яна в расстройстве, – то и не узнала бы, что он так спокойно изменяет мне. Так бы и была беспечно счастлива. Боже! Какие же честные и любящие у него глаза, когда он объясняет, как любит меня! Как же так можно врать? Это же бесчеловечно. Или мне показалось? Может, я видела в его глазах то, что хотела видеть? А на самом деле там ложь и пустота? Как же так… Я же поверила, что счастлива. А почему он не сказал мне, что разлюбил? Трусом-то он точно не был никогда. Хочет сохранить хорошую мину при плохой игре? Удобно? Может, еще я ему нравлюсь? Хотя что я себя утешаю? Он боится, что я буду препятствовать его общению с нашей дочерью. Точно! Но как он посмел так думать обо мне? Получается, что он совсем меня не знает. Я никогда бы не сделала ничего, что могло бы повредить дочери. Отец у нее останется всегда. Да и Настю он удочерил, и всё это выглядело вполне искренне. Зря Мартин так плохо думает про меня. Мужчины… Тонут в своих фантазиях и интригах. Выглядят потом как шелудивые псы, пойманные с поличным. Нет, спасибо моему ангелу-хранителю, что он мне раскрыл глаза! Это не просто так. Лучше знать, чем гадать. Я не закрою глаза на эту мерзость, никогда не буду жить ни в треугольниках, ни в многоугольниках, ни в кругах… Мой путь – это прямая. Из пункта А в пункт Б… Тьфу! Кстати, не забыть бы поинтересоваться, как там чувствует себя мой жених в пункте Б. В смысле, в больничке…»
Яна вышла на балкон своего помпезного номера. Полукруглый балкон украшала ажурная решётка, увитая плющом и милыми трогательными вьюнками нежно-розового цвета. Проход на балкон ограничивали две мраморные фигуры атлантов, которые как бы держали верхний балкон, чуть поменьше площадью. Яна вцепилась в одного из них и поползла вверх.
– Извини, друг, – сказала она, цепляясь за атланта руками, – не успокоюсь, пока не посмотрю, что там делается. Терпи, мужик…
Яна вскарабкалась по нему и зацепилась за верхний балкон. Она стояла на локте одного из атлантов, ее скрывала густая зелёная растительность чужого балкона. «Главное, не смотреть вниз, – подумала она, – а то так можно навернуться, что и костей не соберёшь». Костяшки пальцев у нее побелели от напряжения, но она вся превратилась в слух, пытаясь разглядеть то, что происходило в номере.
В плетёном кресле, закинув ногу на ногу, сидел Мартин и потягивал шампанское из бокала. Лицо его было задумчивым и немного уже чужим. Неожиданно его окликнули: «Мартин!» – и к нему подошла его спутница. Вид ее Яну поразил в самое сердце. На красотке было такое тонкое нижнее белье телесного цвета, что казалось, будто бы она голая.
– Достался какой-то идиот! Он даже не смотрит на меня!.. – проговорила красотка и присосалась к своему бокалу с шампанским.
– Теряешь квалификацию? – усмехнулся Мартин, взглянув на нее.
– Ты бы видел его бабу! Стрёмная такая!.. Не знаю… Что он в ней нашёл?
– Есть такое слово – «любовь», – заметил Мартин.
– Ты серьёзно? Ты вроде большой мальчик, чтобы верить в такие глупости. О какой любви ты говоришь? У меня задание, и я должна его выполнить. – Она подошла к нему и приблизила свое лицо к лицу Мартина.
– Нравлюсь? – спросила она с вызовом.
– В стриптиз я бы тебя взял… Но при условии! Если бы ты хорошо танцевала, была пластична и эффектна на пилоне, – ответил Мартин. – Тут одной внешности мало.
– Хочешь проверить? – приспустила дамочка бретельку бюстгальтера.
Яне захотелось огреть ее чем-нибудь тяжёлым, но она только крепче вцепилась в решётку чужого балкона.
Мартин поставил бокал на столик.
– Хочу, чтобы ты оделась.
– Думаю, с этим не стоит торопиться. Два человека, мужчина и женщина, пьют шампанское, наслаждаются южным ветерком и комфортом. Ну что еще требуется, чтобы они стали близки? – промурлыкала она, сбрасывая с плеча вторую бретельку. – И ты увидишь, что никуда не денется этот итальяшка. Сегодня вечером он будет моим, потому что лучше меня здесь нет.
– Не трать попусту время, – ответил Мартин лениво. – Право, ты теряешь время зря. Я не настроен на лёгкие, ни к чему не обязывающие отношения. Мне это не интересно.
Яна мысленно, так как руки у нее были заняты, зааплодировала Мартину.
Дамочка фыркнула:
– Подумаешь, какой герой! Ты что, мой папочка? Чтобы читать мне лекции, как себя вести? – Она скинула явно не нужную ей деталь туалета и попыталась сесть к Мартину на колени.
Мартин встал, дамочка повисла на нем.
– Ты же хочешь… Я чувствую… У нас полно времени…
И тут Яна сорвалась, пересчитав своими костями все, извините, выпуклости и вогнутости на теле мраморного атланта.
– Чёрт! – вскрикнула она, оказавшись на своём балконе и заползая в номер на карачках.
Мартин отстранил от себя девушку.
– Что это было? Что за шум? Оденься, в конце концов. Что за цирк, Эвелина?
Мартин перегнулся через перила, но ничего подозрительного не заметил. Эвелина, злая и неудовлетворенная, схватила сигарету и нервно закурила.
– Да, ладно, не воображай! – скривила она губы, выпуская струйку дыма. – Очень ты мне нужен. Я просто пошутила.
– Я такие шутки не люблю, поняла? Помни об этом!
Эвелина дёрнула плечиком:
– Очень надо! Учи свою жену.
– Я обойдусь без твоих дурацких советов.
– А она красивая?
– Кто?
– Да твоя любимая?
– Самая лучшая на свете.
Жаль, что Яна не могла слышать эти слова.