Через без малого сто лет после открытия Беллинсгаузеном и Лазаревым континента Антарктида, и через шесть месяцев после прибытия экспедиции на Землю Виктории, Ульман увидел за естественной дамбой человека. Приближалась зима, и постепенно оттаивал океан; живность вернулась к шельфу. Прекратились бури, изводившие береговой пост. Бурые водоросли покрывали побережье бухты, а ледниковые языки сверкали под солнцем.
Вальенте, доктор и повар по совместительству, приступил к разделыванию тюленя. Зоолог Лангеланд присел на ящики, чтобы свериться с записями в журнале. Ульман, геолог и метеоролог, ушёл к склону Эребуса. Он и обнаружил еле плетущихся по плато собак и человека в санях.
Лангеланд и Вальенте, побросав дела, кинулись на помощь. Причалив к мысу весной, экипаж «Ньёрда» разделился. Трое остались в лагере, девятнадцать исследователей пошли вглубь континента, к могучим хребтам и к полюсу. Южная партия должна была вернуться не раньше апреля. Но что-то нарушило планы полярников.
Лангеланд изумлённо разглядывал выбившихся из сил собак и бездыханного человека. В исхудавшем бородаче он с трудом признал матроса Гринграсса; во время долгого плаванья Лангеланд и Гринграсс играли в шахматы. Матрос обладал прекрасным чувством юмора и был любимчиком офицеров.
Немые вопросы повисли в воздухе.
– Нужно отнести его на базу, – сказал Вальенте, чьи руки были испачканы в тюленьей крови.
Собаки, спасшие матроса, идти не захотели. Мужчины вынули товарища из саней и осторожно понесли. Гринграсс бессвязно бормотал.
Пока доктор осматривал матроса, Ульман и Лангеланд делились догадками. Почему Гринграсс возвратился один? Не могли же восемнадцать полярников сгинуть в снежной пустыне? Тревога нарастала. Из сборного домика вынырнул Вальенте.
– Как он?
– Будет жить. Ран нет, но он очень истощён.
– Он что-то сказал?
– Ничего осмысленного. Пусть отдохнёт.
Матрос лежал на койке доктора, у печи. Костлявая грудь вздымалась и опадала, сухие губы беззвучно шевелились. Пока друзья растапливали лёд и оборудовали пространство для дополнительного жильца, Лангеланд отправился за собаками.
Над оголившимися базальтовыми глыбами кружили огромные буревестники. Шумели волны, мутные от ледяных кристаллов. Хмурый Лангеланд перепрыгивал трещины в камнях. Он прихватил винтовку, на случай, если какого-то пса придётся пристрелить.
За холмом открывалось плато. Сперва Лангеланд решил, что вокруг саней собрались люди. Члены южной партии, догнавшие таки Гринграсса. Потом он сообразил – и хлопнул себя по лбу. Не люди, а пингвины, толкались возле саней.
– Разойтись! – скомандовал зоолог.
Пингвины одновременно повернули головы. Челюсть Лангеланда отвисла. Клювы и морды птиц были забрызганы багровым. Разодранные собаки лежали на снегу. Самец пингвина Адели погрузил морду в дымящиеся кишки издохшего пса и… ел?
– Эй вы!
Лангеланду не понравилось, как смотрят на него эти увальни. Было что-то неправильное в их изломанных позах, в остекленевших глазах. В том, насколько плохо выглядели птицы. Словно были… ну же, сформулируй!
– Нет! – замычал зоолог.
Ветер донёс удушливую вонь. Так пахли могильники, кладбища пингвинов. Под перьевым покровом торчали кости. У королевского пингвина слезла шкура и обнажился череп.
«Не дури!»
Забыв о псах, пингвины стали приближаться. Вразвалку, растопырив крылья, угрожающе клекоча. Лангеланд выстрелил. Туловище самца взорвалось под давлением скопившегося газа. Трупного газа!
«Они мертвы!» – осознал зоолог.
Два десятка мёртвых пингвинов пёрли к нему по плато.
Лангеланд кинулся прочь, зовя товарищей. Вскарабкался на холм и оттуда послал пулю. Гнилые мозги оросили снег. В лагере кричали.
«Это не по-настоящему!» – убеждал себя Лангеланд.
Летом из-за морской воды в супе он заболел и, терзаемый высокой температурой, видел в бреду родной Берген, сестру и маму. Разлагающиеся пингвины тоже галлюцинация! Обязаны ей быть!
Треск пальбы отрезвил. Друзья в опасности, а о своём рассудке он побеспокоится позже. Зоолог перескочил трещину в базальте. И очутился в совершенно новом кошмаре. Частично освежёванный поваром тюлень атаковал полярников. Он бил ластами и рисовал на земле алый след. Обрамлённая усами пасть исторгала похоронный рёв.
– Убейте его! – вопил Ульман, разбрызгивая слюну.
Хвост разбил в щепки ящик и разбросал коробки с сухарями. Извиваясь, как червь, мёртвый тюлень пополз на учёных. Вальенте вскинул ствол и всадил свинец между тусклых выпученных глаз. Зверь обмяк.
– Какого дьявола? – вскричал Лангеланд.
– Там, – прошептал Ульман, тыча пальцем в сторону воды.
По берегу ползли раздувшиеся туши. Крабоеды, морские леопарды, морщинистый и наполовину обглоданный морской слон.
Лангеланд подумал, что это Гринграсс приманил в их мир безумие.
– Очнитесь! – гаркнул Вальенте. – Стреляйте в этих тварей!
Лангеланд заставил себя действовать. Возвратившись в Европу, он обязательно отыщет декана своего факультета и швырнёт ему в физиономию диплом, но сейчас он обязан шевелиться! Он проделал слишком тяжёлый путь, полгода сражался со стихией, он не может сдаться каким-то тюленям!
С юга шли пингвины. От их хора раскалывалась голова. Просто, чтобы не слышать звуков, рождаемых мёртвыми голосовыми связками, полярники открыли огонь.
Свинец косил птиц. Разбрасывал жёлтый подкожный жир. Дырявил морды тюленей. Крабоеды, которым умилялись полярники, теперь превратились в кошмарных чудищ. Как долго лежали они во льдах? И почему восстали из вечного сна?
Пули сорвали макушку тюленя Росса. Тварь подползла вплотную к лагерю, и был виден её замороженный, кристаллизованный мозг. Лангеланд выстрелил в тёмную тюленью пасть. Повернулся, чтобы сбить с ног жирного пингвина, у которого вместо глаз зияли дыры. Враги падали, окольцовывая трупами клочок цивилизации посреди мёрзлого ада. Тень скользнула по крыше хижины.
«Только не это!» – успел подумать Лангеланд.
Полярная крачка рухнула сверху, как камень. Благо, её мышцы окоченели, координация нарушилась. Красный клюв не причинил зоологу вреда. Крачка плюхнулась на землю, и была растоптана сапогом. Буревестник оказался проворнее. Он спланировал на Вальенте, дезориентировал ударом крыла. Не давая человеку подняться, налетел поморник. Когти выдрали кусок щеки. Вальенте выстрелил, захлёбываясь кровью и разнёс поморника пополам.
– Док! – Лангеланд заслонил товарища.
Винтовка опустела. Пауза, потраченная на перезарядку, позволила пингвинам войти в лагерь. Они принесли с собой вонь тухлого сала и гуано. Ульман не стрелял: стоял столбом, таращась на убитого дважды тюленя. Что-то двигалось под шкурой.
– Ульман! Не спи!
Брюхо тюленя лопнуло, выбрасывая из желудка рыбу. Тюлений обед высвободился и бесновато запрыгал по камням. Полупереваренные клыкачи и серебрянки щёлкали зубами, норовили укусить Ульмана за стопу. Это стало последней каплей. Полярник упал на колени и заскулил.
Патроны кончились. Лангеланд ринулся в домик и выбежал обратно уже с ледорубом в руке. К тому моменту Вальенте был мёртв. Поморники склевали его лицо и разорвали глотку. Кровь лилась по земле, её лакала ездовая собака, приползшая в лагерь со своими пернатыми убийцами. У пса не было задних лап. Мёртвая рыба прыгала по багровым лужам.
Лангеланд застонал и врубился ледорубом в строй пингвинов. Сталь крошила черепа, вышибала заиндевевшие мозги. Ноги путались в кольцах кишок. Добравшись до Ульмана, Лангеланд схватил его за воротник и потащил в укрытие. Он был слишком увлечён пингвинами, чтобы заметить: у Ульмана нет ступней. Их сожрал морской леопард.
Из обрубков толчками лилась кровь.
– Мама, – прохрипел Ульман. – Маме скажи… я – всё…
Тюлени волочили к людям свои бесформенные туши. По ним лезли пингвины без крыльев и глаз. Некоторые были просто скелетами, чьи кости кое-как скрепляли сухожилия. Ульман обмяк в руках Лангеланда.
– Прости, – прошептал зоолог и кинулся наутёк.
Мертвечина тут же накрыла Ульмана смрадной волной. Снося защищающий от ветра штабель, в лагерь втиснулась небольшая касатка. Лангеланд не разглядел деталей. Он влетел в тамбур и захлопнул дверь перед щёлкающими клювами. Обессиленный, прислонился к стене. Шпунтовые сваи, брёвна, проволочные тросы и «гипсоновская» изоляция выдерживали полярные ветра, но выдержат ли они натиск дохлых тюленей? А если к восставшим против человека животным присоединятся клещи, комары и блохи, обитающие в этих проклятых Богом краях?
В домике отсутствовали окна, но Лангеланд слышал шорох сотен тел, бродящих снаружи. Он обвёл комнату осоловевшим взором. Граммофон с пластинками, сушащиеся на бельевой верёвке свитера, книги, вся эта нелепая попытка создать уют – у Лангеланда защипало в горле. Он боялся, что расплачется, как только посмотрит на фотографию мамы, висящую над кроватью, на фотографии над кроватями Ульмана и Вальенте.
– Они здесь?
Лангеланд вздрогнул. В пылу схватки он совсем забыл про Гринграсса. Матрос разлепил веки и таращился в потолок.
– Они? Кто они? Что ты знаешь? Что случилось с партией?
Гринграсс поморщился то ли от боли, то ли от шквала вопросов.
– Все мертвы.
– Нет…
– Мы нашли город. Там, во льдах, за хребтом…
– Город? – ошеломлённо переспросил Лангеланд.
– Ты не видел таких городов. Никто из смертных не видел. Барельефы, – Гринграсс облизал губы. Его язык покрывал белёсый налёт. Зубы почернели и шатались в дёснах. – Исполинские башни… колоссальные сооружения… Профессор сказал, существа, которые их возвели, обитали на нашей планете до динозавров. И они ещё там!
Лангеланд замотал головой.
– Ты бредишь, моряк.
– Брежу? – Гринграсс заскрипел. То был злобный смех. – Значит, это мой бред растерзал капитана, профессора и других бедолаг? Мой бред гнался за нами в буране? Оживил кости, схороненные во льдах? Наши пони умерли в дороге, но эти же невинные пони, восстав, убили унтер-офицера! За ними стоят кукловоды! За этим мёрзлым мясом стоят те, кто построил город с тысячью башен! – Гринграсс сипло закаркал.
– Ты безумен! – Лангеланд отшатнулся.
В дверь уверенно постучали. Что же это – безумие явилось на порог? Безумие колотит по дереву костями и черепами пингвинов?
– Они пришли, – Гринграсс повернул к зоологу ликующее лицо. Капли пота стекали в бороду по испещрённой язвами коже. – Открой им, человек!
Но дверь отворилась сама, впуская холод и ужас Антарктиды.
Не пингвины, а мёртвые полярники вошли в дом и вытащили кричащего Лангеланда наружу. Их руки были холодны, их оскаленные морды сковала броня льда. В ранах не таял снег. В пустых глазницах кишела тьма.
– Смотри! Смотри же! – взывал Гринграсс, которого несли рядом с Лангеландом.
По земле ползали рыбы и тюлени, безногий Ульман ползал, царапая о камни лицо. Пингвины отстранились, образовав коридор. Лангеланд молил Господа о метели, которая бы скрыла эту мерзость, но солнце светило в безоблачном небе, озаряя бухту.
По шельфу карабкались твари, которых Лангеланд не мог вообразить и в самом страшном кошмаре. Бурлящие и пузырящиеся массы протоплазмы, нечто слизкое, меняющее форму, нечто, пришедшее из докембрийской эпохи или, скорее, с беспредельно далёких звёзд, из безымянных галактик. Чёрная протоплазма струилась по отмели, цепляясь за валуны отростками. В кипящем студне вспыхивали мириады зелёных огоньков – глаза чудовищ.
Вонь окутала Лангеланда. Гринграсс хохотал, кривя окровавленный рот. Мертвые несли живых, как дар чёрным демонам. Слизь затопляла берег и поглощала покорных тюленей и птиц. Они сгорали в протоплазме. Неожиданно Гринграсс вырвался из когтей одеревеневших мертвецов, упал на лёд и побежал навстречу гибели. Щупальце обвило его и втянуло в чёрный кисель.
Трубный звук донёсся до слуха Лангеланда. Выдох, пение слизи, бурлящей на камнях.
– Текели-ли!
Процессия двигалась в ад. Ковыляли пингвины, хромали буревестники, ползли собаки и пони. Касатка стёсывала живот о породу. Полярники подняли ношу выше. Глядя перед собой, обессиленный Лангеланд вдруг осознал, что эта протоплазма мертва, как мертвы его конвоиры, что это лишь ещё одно животное, поднятое из могилы немыслимым зовом.
А настоящие кукловоды таятся у базальтовых гребней: Лангеланд увидел бочкообразные тела, прозрачные крылья, головы, похожие на медуз или на мясистые цветы. Чуть раскачиваясь, эти исполины наблюдали из тени. Непостижимо древние, истинные хозяева Антарктиды.
Щупальца скользнули по лицу зоолога, сдирая щёки, как кожуру с банана. Он не почувствовал боль. Он смотрел на тех, с головами медуз, пока кровь не залила глаза. И в новом красном мире, теряя ломти мяса и остатки разума, Лангеланд захохотал.
– Текели-ли! – пророкотал ветер.
Мёртвые пингвины ловили клювами капли крови и кланялись старым богам.
«Мистер Пибоди! Посоветовавшись с коллегами, мы приняли решение удовлетворить Вашу просьбу. Мискатоникский университет снабдит экспедицию всем необходимым оборудованием, а Фонд Н. Д. Пикмена спонсирует проект. И пусть Вам сопутствует удача там, в неизведанных уголках Земли».