Это был анклав… государство в государстве, как Лесото в ЮАР. Обширное еврейское поселение в крупном многонациональном городе, эдакий фрагмент одесской Молдаванки на Северном Кавказе.
Район своего компактного проживания местные жители называли МАХАЛИ… в переводе на русский язык – УЛИЦА. Махали-Улица представляла собой бесконечно длинную авеню имени товарища Бонч-Бруевича Владимира Дмитриевича, с примыкающими к ней многочисленными: улочками, переулками и тупиками. Полнейшее отсутствие высотных домов, лабиринты проходных дворов и безалаберное нагромождения подозрительных сооружений (катухи, сараи, голубятни…) придавали Махали трущобное своеобразие, и делали её похожей на странную смесь: средневекового африканского городка, высокогорного таджикского кишлака и латиноамериканского гетто.
Дворики еврейской слободы были тесные и всегда многолюдные. Помимо хозяев, в них вечно толклись: гости с детьми, соседи с друзьями, квартиранты с любовницами, и дальние родственники без подарков. Добраться до нужной двери… сложно. Вам предстояло: аморфно извиваясь, лавировать меж играющих детей… и, раздвигая развешенное всюду бельё, перешагивать через спящих собак, спотыкаться об уток, и наступать на бросающихся под ноги кошек… Казалось, среди наволочек и пододеяльников вас никто не замечает, однако вся округа уже знала: к кому и зачем вы идёте.
В этих кварталах гуляли тысячи запахов. Приятный аромат свежеиспечённых булочек на секунду побеждал зловонный смрад дворового клозета. Убежавшее молоко на мгновение перетягивало канат у тошнотворного курятника. Варёная кукуруза, бурлящие в выворке бюстгалтеры, остывающее айвовое варенье, птичий помёт и жареные семечки: встречались, знакомились, оформлялись в убойные конгломераты и ударяли в мозг словно нашатырь.
На лавочках у крылец, старухи (ровестницы Фани Каплан),сверкая золотом коронок, темпераментно обсуждали свежайшие сплетни, смакуя скандальные подробности. Чрезмерно волосатые мужчины, выпуская клубы табачного дыма, катали в нарды на вылет, с типично южным остервенением громыхая шашками о доску. Игровые баталии сопровождались смачными остротами и изощрёнными ругательствами на всех кавказских диалектах. Бывало мужчины сражались в домино, реже в шахматы… но всегда строго на вылет. Никто никогда не видел на Махали мужских особей, занимающихся чем-то серьёзным. Исключение составляли: несколько десятков интеллигентов, режущихся в преферанс… с привлечением денежных знаков, а иногда и залогового имущества.
Грузные женщины о трёх подбородках и в пушкинских бакенбардах, бешено размахивая руками и тряся необъятными грудями, дословно и в лицах воспроизводили старушкам душераздирающие моменты вчерашней «Санта-Барбары». Бегло осветив содержание предыдущих серий слабо осведомлённым бабулям, женщины с энтузиазмом переключались на случайных прохожих. Войдя в раж и перебивая друг дружку, рассказчицы окружали жертву и принимались скрупулёзно реконструировать: пикантные сцены, эротические эпизоды и другие умопомрачительные нюансы.
Публика, обитавшая на Махали, была чрезвычайно разношёрстной: заведующий кафедрой «Электротехники и радиоэлектроники» очень известного ВУЗа соседствовал с паркетным мастером, авторитетный гинеколог делил общую мансарду с карточным фокусником из шулеров, настройщик музыкальных инструментов мирно сосуществовал в одном дворе с торговцем палёной водкой, преподаватель этики Педагогического университета сдавал внаём времянку проституткам из студенток… Маститые дантисты и талантливые ювелиры по вечерам пили чай бок о бок с простыми сантехниками и феноменальными скрипачами из подземных переходов, а по утрам: спекулянтки и барыги всех мастей громко ругались с оптовыми покупателями и жадными милиционэрами.
Фонарные столбы, толстые деревья и облезлые заборы Махали пестрели разнообразными объявлениями, рекламными призывами и даже воззваниями:
Меняю полное собрание сочинений Чарлза Диккенса 30 томов
(осталось 19) на две целые шиферины
Пер. Якира 4 Б / Шмуль Моисеевич Смотрицкий /
*****
Помидорная рассада и 15 руб. в обмен
на выкопать сливную яму
Ж. П. Шнурман – пенсионерка / ул. Розы Люкс. 22
БЕЗ ОБЕДА С МОЕЙ СТОРОНЫ
*****
Зорик ты чо в натуре хочиш замылить мою дрель?
Я тебе щётчик включю сука по свёрлышку в день
Тима
*****
Продам СРОЧНО ящик инструмента, жигулёвский карбюратор и орден ВОВ
умер дедушка
Яша Л. – пер. Блюхера 4
Б Ы С Т Р Е Е
*****
Кто вчера по Кагановича проехал на москвиче по лужам гандоны
я вашей маминой мамы маму знаю хорошо! Якуб
*****
Надпись мелом на двери безответственных квартиросъёмщиков:
ПРИДУПРИЖДАЮ ПОСЛЕДНИЙ РАЗ – У МЕНЯ ПЯТЬ ВНУКОВ И ДВОЯ ДИТЕЙ
ЗАКРОЙТЕ ДОМ ТИРПИМОСТИ А НИ У МЕНЯ ТОНКИЕ ПЕРЕГОРОТКИ
*****
Куплю машину песка СРОЧНО! Но там где я живу (пер. Фучика 10)
не подъедишь на машине / С.С.Шнурион – ветеран труда /
*****
Студия звукозаписи БЛЮЗ с 09 – 00 до 17 – 00 (кроме четверг) пер. Алтайский 13
с « ЛАСКОВЫЙ МАЙ» не обращаться – дома двустволка! Федя
*****
На куске картона, вставленном в оконную раму вместо стекла:
МАЛЬЧИК КОТОРЫЙ РАЗБИЛ В СРЕДУ ОКНО ТЫ ГДЕ ПРОПАЛ
МЯЧ У МЕНЯ
ИЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ ЧТО ДВОЙНОЕ СТЕКЛО ДОРОЖЕ МЯЧИКА УМНИК
*****
Куплю любой антиквар, кроме личных вещей Матильды Кшесинской – собрал ВСЕ
Тел. 3—75—73
В этом громадном человеческом термитнике с утра до ночи царили: оживление и суета, как на восточном базаре. Коренным обитателям Махали были незнакомы размеренно-плавные движения тела, и чужд спокойно-внятный полушёпот в общении. Тамошние аборигены жестикулировали словно глухонемые корсиканцы, обманутые на овощном рынке города Бонифачо. Обычный разговор двух махалийцев происходил в повышенной тональности, и походил на выяснение отношений… к тому же: «где 2 еврея – там минимум 3 мнения», а три точки зрения звучат чуточку громче двух. Трое беседующих создавали атмосферу делёжки наследства враждующими родственниками второй очереди, с активным вмешательством нотариального адвоката. Ежели на Махали всамделишно ругались: это был рёв трибун после гола на знаменитом бразильском стадионе МАРАКАНА.
В самом сердце Махали, на улочке имени Ноя Буачидзе, в типичном дворике на две ячейки общества: проживала семья Мушаиловых, состоящая из пяти членов.
Тётя Соня-потомственная домохозяйка. По настроению торговала цветами при входе на кладбище. Дядя Боря-закоренелый картёжник. Частенько проигрывал всё, что успевала наторговать тётя Соня. Дядя Боря с тётей Соней были счастливыми обладателями трёх взрослых сыновей.