Глава 2 Богатство и бедность глазами еврея

Богатство – не порок!

Пожалуй, ничто на протяжении всей человеческой истории не вызывало к себе столь противоречивого отношения, как представления о природе богатства и бедности и их влиянии на человека. Большинство религиозных и философских учений сходятся в том, богатство, стремление к материальному достатку, сытой и обеспеченной жизни неминуемо ведет к нравственной и духовной деградации личности, оно по самой своей сути противостоит духовности и несовместимо с ней.

Трудно припомнить сказки какого-либо народа, в которых богач изображался бы иначе, чем патологически жадный, бессердечный, жестокий и, одновременно, до смешного глупый человек. Почти невозможно найти философа, который на свой лад не повторял бы вслед за основателем христианства слова о том, что легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в рай. Все национальные культуры, все этические учения, все религии декларируют презрение к богатству и к материальным благам.

Вместе с тем, если приглядеться попристальнее, вся история человечества движется, по сути дела, именно стремлением людей к более обеспеченной жизни, или, выражаясь терминологией марксизма, обладанию средствами производства этих благ.

Простодушный, но честный бедняк, этот вечный герой фольклора всех народов мира, в итоге за все свои положительные качества получает в награду именно богатство, после чего сказка подходит к концу, так как рассказывать больше не о чем – ведь конечная цель достигнута.

Да, повторю, трудно припомнить сказки какого-либо народа, в которых богач не изображался бы исключительно как отрицательный герой. Трудно, но все-таки возможно, и это будут именно еврейские сказки.

В еврейских сказках после обретения человеком богатства все, как правило, только начинается. Ибо само отношение евреев к богатству и к бедности на протяжении всех столетий разительно отличалось от отношения к этим категориям других народов мира. Отличалось, заметим, прежде всего, тем, что евреи никогда или почти никогда не видели ничего постыдного в стремлении человека разбогатеть, а, наоборот, усматривали в нем вполне естественное проявление человеческой природы. Они никогда (или, точнее, почти никогда) не скатывались до ханжеского осуждения человека только за то, что он обладает большим достатком, чем остальные. И уж, тем более, никогда не усматривали в богатстве зло, ведущее к ожесточению сердца, отказу человека от нравственных принципов, к бездуховности. Напротив, с точки зрения иудаизма, богатство – это тот фактор, который позволяет человеку не думать о хлебе насущном и спокойно заниматься духовным и нравственным самоусовершенствованием, Богатство дает ему чувство независимости и открывает перед ним возможности для того, чтобы жить в соответствии с самыми высокими представлениями о морали и гуманизме.

Подтверждение тому еврейские мудрецы усматривали хотя бы в том, что гематрия[10] (числовое значение) слова «мамон» – «богатство, денежное состояние» совпадает с гематрией слова «сулям» – «лестница», тут же вспоминая о той лестнице, которая протянулась от земли до неба в пророческом сне праотца еврейского народа Яакова.


«Деньги, – пишет раввин Бенджамин Блех, поясняя гематрическую связь между этими словами, – могут стать той лестницей, которая позволяет достичь человеку благороднейших целей. На деньги можно построить храм для Богослужения, школы для обучения детей, дома для бедных и бездомных, больницы для страждущих, убежища для преследуемых. Не для нас, евреев, написано, что, дескать, легче верблюду пройти в игольное ушко, чем богачу вступить в небесные врата. Если богатый разумно распоряжается своим благосостоянием, его деньги могут обеспечить и ему, и другим вечное благословение»[11].


На протяжении столетий, произнося после каждой трапезы «биркат ха-мазон» – благословения после еды, религиозные евреи просят у Бога не только пропитания, но «пропитания и достатка». В каждый еврейский праздник и в первый день нового месяца по еврейскому календарю к обычной молитве добавляется специальная вставка, в которой евреи молят Творца не только о восстановлении Храма. Прощения грехов и ниспослания мира еврейскому народу, но и «благополучную жизнь».

Особенно сильно звучат эти мотивы в молитве на Рош ха-шана – еврейский новый год, когда, согласно еврейской традиции, на Небесах определяется судьба всех стран и нардов мира, а также каждого человека на следующий год, о чем делается соответствующая запись в трансцендентной Книге судеб. «Владыка мира! – говорится в одной из частей этой молитвы. – Ответь чаяниям моим, да будет воля Твоя исполнить просьбы мои и вспомни меня ко благу, и удостой меня спасения и милости. И помяни меня для хорошей жизни, долгой и благой, для хорошего заработка и пропитания, чтобы были у нас хлеб и одежда, и благосостояние и почет, чтобы долгие годы жили мы, изучая Тору Твою и соблюдая заповеди ее».

В другой, неоднократно повторяемой в Новый год молитве «Авину малкейну» («Отец наш, царь наш!) евреи просят записать их в Книгу заработка и пропитания и наполнить их хранилища изобилием.

Само прекрасное будущее, которое должно наступить после прихода Машиаха (Мессии), обычно воспринимается, прежде всего, как время, в котором все евреи будут сказочно богаты, не будут ни в чем нуждаться и смогут спокойно посвятить все сое время изучению Торы и исполнению заповедей Всевышнего. Разве что более рассудительный и рационалистичный РАМБАМ (между 1135 и 1138–1204) – говорит об эпохе Машиаха как о периоде, когда еврею не нужно будет тратить сколь-нибудь значительные усилия для обеспечения себе и своей семье всех необходимых материальных благ, и он опять-таки сможет посвятить всего себя изучению Торы.

Богатство, таким образом, рассматривается еврейской традицией как один из неотъемлемых, хотя и не единственный и не основной фактор, составляющий основу подлинного человеческого счастья. Не случайно само слово «счастливый» – «меушар» – является, по сути дела, производным, от слова «богатый» – «ашир».

Правда, раввины всегда подчеркивали, что эту связь не стоит понимать прямо.


«В четырех буквах слова «ашир», – пишет все тот же рав Блех, – заложены составляющие нашего богатства: «айн» – это «айнаим», глаза; «шин» – это «шинаим», зубы; «йуд» – это «йадаим», «руки»; и "реш» – это «реглаим», ноги. Глазами мы смотрим. Зубами едим, наслаждаясь вкусной пищей; руками берем разные вещи, а ногами ходим, познавая окружающий нас великолепный мир, созданный Богом. Поэтому молиться надо о здоровье, а не о богатстве»[12].

Богатство как дар Божий

Рассказывают, что как-то к рабби Менахему-Менделю из Коцка (конец XVIII – первая половина XIX вв.) приехал в гости его бывший ученик, оставивший ешиву[13], занявшийся торговлей и ставший, в конце концов, очень богатым купцом.

– Как твои дела? – спросил его раввин, усадив вместе с другими гостями за свой обеденный стол.

– Спасибо, ребе, здоровье и заработки в порядке, – ответил купец.

Поговорив какое-то время с гостями, раввин снова обратился к бывшему ученику:

– Ну, как твои дела?!

– Спасибо, ребе, здоровье и заработки в порядке, – снова ответил купец с некоторым недоумением.

Прошло еще полчаса, и рабби из Коцка опять завел беседу с купцом.

– Ну, как твои дела? – спросил он.

– Я же сказал, что здоровье и заработки в порядке. Что это вы, Ребе, спрашиваете все время одно и то же?! – уже не скрывая раздражения, сказал купец.

– Я спрашиваю, потому что никак не могу получить ответ на свой вопрос, – пояснил раввин. – Здоровье и заработки – это от Бога. Ты сам-то что делаешь?!

Эта история, как, впрочем, и вышеприведенная цитата из Торы, как нельзя лучше характеризуют еврейский взгляд на природу и источники богатства человека.

Материальный достаток, появление у человека свободных денег, успех в делах всегда рассматривались еврейской традицией, прежде всего как следствие особого благоволения Господа, Его благословение за ревностное соблюдение и изучение дарованной им евреям Торы.

Изучение Торы, постижение законов Творца и есть главное предназначение еврея, смысл его жизни, и от того, насколько истово он выполняет это свое предназначение и зависит его материальное благополучие, то, насколько свободной от ежедневных забот о пропитании будет его жизнь.


«Рабби Нехуния, сын Хаканы, говорит: «С того, кто принимает на себя иго Торы, снимается мирская тяжесть. Но тот, кто сбрасывает с себя иго Торы, оказывается под игом власти и мирских забот», – говорится по этому поводу в трактате «Пиркей авот» (3:5).


Это вовсе не означает, что еврей, изучающий Тору, не должен работать, а может преспокойно дожидаться, пока с Небес ему будут дана награда за то, что он посвятил всего себя изучению Торы. В том же трактате «Пиркей авот» приводится высказывание раббана Гамлиэля (первая половина I века):


«Изучение Торы, которое сочетается с трудом – прекрасная вещь, ведь учение и ремесло вместе требуют таких усилий, которые заставляют забыть о грехе. В то же время учение, не сопровождаемое трудом, в конце концов потерпит неудачу и приведет к греху» (2:2).


Есть в этом трактате и немало высказываний других мудрецов, призывающих человека трудиться и прививать любовь к труду своим детям. Таким образом подчеркивается, что изучение Торы не избавляет еврея от необходимости работать и обеспечивать свою семью, но является залогом того, что все его начинания ждет успех, и в итоге он станет настолько состоятельным человеком, что сможет позволить себе посвящать Торе основную часть своей жизни, а также с помощью своих денег поддерживать других евреев, изучающих Тору.

При этом человеку, уже достигшему богатства, ни в коем случае не следует сосредотачиваться на его приумножении, на увеличении богатства ради богатства. Именно об этом и говорится в известной мишне рабби Меира (середина II века):


«Сократи свою деловую активность и займись Торой, и пусть дух твой будет смиренен перед людьми…» ("Пиркей авот", 4:12)


Пренебрежение же, и тем более открытое попрание законов Торы, по убеждению еврейских мудрецов, неминуемо ведет богача к разорению и финансовому краху:


«Рабби Йонатан говорит: «Тот, кто соблюдал Тору в бедности, в конце концов удостоится соблюдать ее в богатстве, но тот, кто отказывался от Торы, будучи богатым, в конце концов не сможет изучать ее из-за бедности» ("Пиркей авот", 4:9).


В качестве доказательства справедливости этих слов обычно приводилась судьба легендарного рабби Акивы (ок. 17-137): вплоть до сорока лет он, согласно его классическому жизнеописанию, был нищим пастухом, однако затем, по настоянию своей жены Рахель, отправился учиться в ешиву. Талмуд рассказывает, что в период учебы он каждый день рано утром отправлялся в лес и набирал вязанку хвороста. Половину этой вязанки он продавал и покупал на вырученные деньги краюху хлеба, а половину использовал для своих нужд: вечером он разжигал из части оставшегося хвороста огонь, другую часть подкладывал себе под голову и при счете этого огня продолжал учиться. Когда же Акива стал выдающимся мудрецом Торы, Бог сначала помог ему отыскать клад, а затем и послал удачу в его торговых предприятиях, которыми рабби Акива занимался в редкие часы, когда позволял себе оторваться от изучения или преподавания Торы. Вскоре рабби Акива стал одним из самых богатых евреев своего времени. Он был настолько богат, что ел на золотой и серебряной посуде, спал на кровати с золотыми ступеньками, а его жена носила золотую диадему и бесчисленное множество драгоценных украшений. Роскошь, в которой жил рабби Акива, в конце концов показалась его ученикам нескромной. Но, не решившись упрекнуть самого учителя, они явились к нему и сказали, что образ жизни его жены служит соблазном для их жен.

– А сколько страданий ради святой Торы испытала Рахиль вместе со мной в прежние годы? – ответил на это рабби Акива, давая понять, что он заслужил такой образ жизни и не видит в нем ничего зазорного.

Спустя почти тысячу лет после рабби Акивы другой великий еврейский философ – Рамбам – также указывал на то, что благочестивый еврей, получивший богатство в качестве награды за изучение Торы, должен пользоваться всеми его благами и вести комфортный образ жизни, так как это в итоге помогает ему постигать новые глубины Торы.


«Именно это имели в виду мудрецы, говоря: «Знатоку Торы подобает иметь красивую жену и красивую обстановку в доме, – писал он. – Дело в том, что человек утомляется и разум его притупляется от постоянного размышления над трудными проблемами. И так же, как телу нужен отдых и восстановление сил после тяжелого физического труда, так и разуму необходимо расслабиться, когда человек созерцает произведения искусства или другие изящные предметы. В свете сказанного мы должны заключить, что картины, гравюры или другие изящные детали интерьера не являются излишней, безнравственной роскошью, если они служат для того, чтобы ласкать взор их владельца».


В требовании к богатому человеку, чтобы он вел вполне приличествующий своему материальному положению образ жизни, многие раввины видели и другой смысл, связанный уже не с изучением Торы, а с соблюдением ее заповедей. Так, когда к тому же рабби из Коцка приехал богатый купец и начал рассказывать о том, что, борясь с гордыней, он ест только хлеб, а спит на тонком жестком матрасе, раввин возмутился.

– Что это ты взял себе в голову?! – сказал он с упреком. – Ты должен каждый день есть кисло-сладкое мясо, а спать на пуховой перине.

Когда купец уехал, ученики спросили рабби из Коцка, почему он не только не похвалил купца за его скромность, но и осудил его и дал ему столь странные указания?

– Потому что, – ответил рабби, – пока он спит на жестком матраце, он думает, что бедняки могут спать на земле. А пока он питается только хлебом, то думает, что бедняки могут есть и камни.

На то, как и почему богатство приходит в руки одному человеку и не дается другому в еврейской традиции есть несколько, впрочем, не особо противоречащих друг другу версий.

Согласно одной из них, то будет ли человек богат или беден в этом мире, решается еще до его рождения, в тот момент, когда его душа спускается на землю. «Все предопределено: будет ли человек жить в богатстве или в бедности, окруженным детьми или бездетным, а также какие испытания выпадут на его долю и когда он умрет, и лишь одно неизвестно – будет ли у него трепет перед Небесами», – говорит Талмуд.

Жизнь человека с этой точки зрения представляется неким лабиринтом, причем Всевышнему известно, каким путем данный человек будет блуждать по этому лабиринту, с какими препятствиями он встретится. При этом Бог предоставляет ему полную свободу выбора в том, как именно он будет преодолевать эти препятствия: останется ли он верен Торе, или нарушит, а, возможно, и вообще откажется от нее. В этом случае у него вполне могут отобрать то богатство, обладать которым ему было предназначено самой судьбой.

Чрезвычайно показательна с этой точки зрения легенда о рабби Тувье, ученике гаона Иехошуа Эошиля, которая рассказывается в книге Адама Давидова "Ожерелье удивительных историй".

Будучи великим знатоком Торы, рабби Тувья был крайне беден и, когда ему пришло время выдавать замуж дочь, у него не оказалось ни гроша для того, чтобы справить свадьбу и дать за нее приданное. Раби Иехошуа, желая помочь ученику, написал письмо на имя некого богача Ашера, жившего в другом городе, и в письме просил выдать рабби Тувье триста рублей на свадьбу дочери «в счет его долга». Когда рабби Тувья пришел к Ашеру с этим письмом, богач очень удивился: ведь до того не был знаком ни с Тувьей, ни с гаоном Иехошуа Эошилем, и никак не мог понять, когда же он взял у него взаймы деньги. Тем не менее, чтобы откупиться от просителя и не выглядеть законченным скрягой, Ашер предложил рабби Тувье взять пять рублей и убираться. Но рабби Тувья продолжал настаивать на том, что тот должен выдать ему 300 рублей и ни копейкой меньше. В конце концов богач просто прогнал незваного гостя, и тот вернулся к рабби Иехошуа Эошилю с пустыми руками. Тогда рабби Иехошуа написал письмо другому незнакомому ему еврею – Иссахару, мелкому торговцу, еле сводящему концы с концами. Несмотря на это, Иссахар с женой решили, во что бы то ни стало выполнить просьбу великого раввина. Продав свой магазин, он выручил двести рублей. Еще 50 рублей он получил, продав свой дом. И, наконец, взяв в долг 50 рублей, Иссахар вручил рабби Тувье необходимые для свадьбы 300 рублей.

Узнав об этом поступке Иссахара, соседи-евреи помогли ему выкупить дом и дали несколько рублей на то, чтобы он снова занялся торговлей. Неожиданно дела у Иссахара пошли в гору, вскоре он расплатился с долгами и стал владельцем большого магазина, приносящего доходы, которые ему прежде и не снились. Богач же Ашер внезапно обанкротился. Ища причины своих неудач в бизнесе, он пришел к выводу, что раввин проклял его за то, что он не дал денег рабби Тувье, и направился в раввинатский суд с иском против гаона Иехошуа Эошиля.

На суде он заявил, что дела у него пошли плохо именно после того, как он отказался выдать 300 рублей пришедшему от имени гаона просителю. Ашер подчеркнул, что в письме гаон утверждал, что он должен выплатить эти деньги в счет долга, хотя никогда у почтенного раввина не занимал никаких денег. Закончил он свою речь требованием, чтобы раввин благословил его так, чтобы к нему вернулось все его прежнее богатство.

В ответ на это гаон Иехошуа Эошиль рассказал суду, что, когда его душа собиралась спускаться в этот мир, было предопределено, что он будет очень богат. Однако он отказался от богатства, заявив, что хочет посвятить себя Торе, и попросил передать его долю Ашеру, судьба которого определялась одновременно с его судьбой. Когда же у него возникла потребность в деньгах, он просто направил рабби Тувью к Ашеру и попросил того выплатить 300 рублей из его доли. Узнав, что Ашер отказался это сделать, в то время как Иссахар отдал все, чтобы помочь незнакомому еврею выдать замуж дочь, гаон Иехошуа Эошиль просто попросил Творца забрать его часть богатства у Ашера и передать его Иссахару. Эта его просьба была услышана и удовлетворена – вот и все.

В то же время существует немало еврейских сказок и преданий, в которых богатство приходит к людям нежданно-негаданно – с помощью клада, месторасположение которого им было открыто во сне или же из рук самого пророка Элиягу (Ильи-пророка)[14].

В одной из таких сказок трое несчастных евреев встречают Элиягу, представшего перед ними, как обычно, в виде глубокого старца. Услышав о беде каждого из них, старик дал первому чудесную монету, которая должна была помочь ему разбогатеть, но поставил условие: тот не должен тратить свои деньги во зло. Второй получил чудесную книгу, также приносящую богатство, но пророк наказал ему при этом посвятить свою жизнь изучению Торы. Третьему же было вручено кольцо, которое он должен был повесить рядом с мезузой[15], после чего в его дом должны были прийти мир и благополучие.

С этого, собственно говоря, начинается сказка.

Проходит год – и Элиягу появляется в доме обладателя монеты, который окружен высоким забором и возле которого стоит стража, чтобы хозяина не беспокоили своими просьбами бедняки.

Естественно, пророк забирает у него чудесную монету и отправляется к дому еврея, получившего в подарок чудесную книгу – тот как раз приходит в себя после ночного пира с собутыльниками. Видя, что, получив деньги, этот человек и не подумал изучать Тору, Элиягу лишает и его своего дара.

В третий дом он приходит, когда хозяин находится в ешиве, но встречает радушный прием хозяйки, принявшего его за нищего. И в итоге за свой праведный образ жизни этот человек и его жена не только сохраняют в своем владении волшебное кольцо, но и получают к нему книгу и монету…

В другой сказке, встретив Элиягу и узнав его, бедняк просит дать ему деньги на обучение детей Торе и получает от него большую сумму, рассчитанную на десять лет – ровно на то время, какое необходимо, чтобы выучились все его дети. При этом Элиягу предупреждает бедняка, что если даже он пустит эти деньги в бизнес и разбогатеет, то через десять лет это богатство все равно исчезнет, и он снова превратится в нищего.

Ровно через десять лет пророк Элиягу является в дом этого человека, и тот кладет перед ним книгу, в которой подробно записаны все доходы, полученные им за истекшее десятилетие и все произведенные им расходы. Начальный капитал, предоставленный ему пророком, и в самом деле принес огромную прибыль, часть которой он потратил на обучение своих родных детей, часть – на оплату обучения детей других бедняков, а часть – на помощь самым бедным семьям. И тогда пророк Элиягу сообщает герою сказки и его жене, что отказывается от своего слова: за то, что они сумели правильно распорядиться доставшимся им богатством, оно останется с ними до конца их дней, чтобы они ни в чем не знали нужды.

Как видим, противоречие между взглядом на то, что богатство дается человеку в результате предопределения свыше и взглядом, согласно которому оно достается волею случая, мнимое – ведь сам случай тоже может быть предопределен.

Именно идея предопределенности случая, приносящего человеку состояние, лежит в основе легенды о происхождении начального капитала знаменитого пражского банкира Мордуха Майзеля, которую подробно пересказывает Алоис Ирасек в своих «Старинных чешских сказаниях».

Легенда начинается с того, что примас пражского гетто рав Исаак, увидел двух странных карликов, которые ссыпали в мешок груды золотых монет. Переборов страх, раввин спросил, кому предназначено это сказочное богатство, но карлики отказались отвечать, сообщив ему только, что тот, кому предназначен клад, получит его лишь после того, как выйдет замуж его дочь. Но, будучи человеком мудрым, с помощью нехитрого трюка раввин сам узнает имя будущего обладателя клада – им оказывается соседский мальчишка Мордух, семья которого живет за счет мелочной торговли и с трудом перебивается с хлеба на воду. Нужно ли говорить о том, что раввин предпринял все возможные усилия для того, чтобы выдать свою дочь замуж именно за будущего богача?! Однако после свадьбы прошла неделя, затем месяц, потом год, а никакого богатства Мордух Майзель не получил. «И тут, – пишет Ирасек, – укрепилось у примаса убеждение, что все увиденное тогда было лишь дьявольским наваждением, что надул его дьявол, чтобы заставить выдать свою дочь за бедняка. Это сильно угнетало примаса, и вскоре старый еврей не мог уже таить своего недовольства зятем, которого он когда-то так восхвалял. Зять стал ему ненавистен, и он открыто выражал свое чувство».

Выгнанный на улицу равом Исааком, Мордух Майзель и его жена начинают торговать в скобяной лавке, принадлежавшей матери Мордуха. Вскоре, благодаря тяжелому труду и скрупулезной честности, лавка Майзеля становится самой популярной не только в гетто, но и во всей Праге, и это приносит молодым достаток. Заработанные деньги молодой человек тратит не только на свою семью, но и на выкуп из тюрьмы несостоятельных должников, подарки беднякам к праздникам и другие добрые дела.

В один из дней к нему является чешский крестьянин, который говорит, что у него нет денег, чтобы купить серпы и косы, а без них он не соберет урожая.

Майзель отдает ему эти орудия труда в долг, до конца жатвы, поверив на слово. Осенью крестьянин снова появляется в его лавке, благодарит еврея за доверие и говорит, что хочет в счет долга подарить ему старый сундук, который давно пылится в его сарае. На сундуке висит огромный замок, который он никак не может открыть. Приняв сундук, как и просил крестьянин, по цене металлолома, Майзель не только погасил ему долг, но и выдал деньги, которые чеху причитались за излишек железа. Ну, а дальше сундук открывается сам собой и в нем оказывается груда золота.

Не желая присваивать это богатство, Майзель в течение года ждет, когда в его лавке появится тот же крестьянин, чтобы купить серпы и косы – и тогда он вручит ему содержимое сундука. И лишь через год Майзель стал распоряжаться этим богатством, в первую очередь, построив на него одну из самых красивых и знаменитых пражских синагог (сегодня в ней располагается Пражский музей еврейского ритуального искусства). Когда же рав Исаак спросил зятя, откуда тот взял деньги на строительство синагоги, тот рассказал ему о крестьянине и добавил, что до сих пор продолжает ждать его. Тогда примас рассказал Мордуху давнюю историю, происшедшую с ним в лесу, и объяснил, почему ему больше не нужно ждать крестьянина: никакого крестьянина и не было, под его обличьем к Майзелю приходил один из странных карликов.

Затем Майзель становится одним из самых богатых пражских банкиров и одновременно одним из главных благотворителей еврейской общины Праги.

К удивительной истории жизни и смерти банкира Мордуха Майзеля мы еще вернемся на страницах этой книги, а пока заметим, что из всего вышесказанного четко вырисовываются две особенности еврейского взгляда на природу и сущность богатства.

Во-первых, богатство является, прежде всего, следствием благословения Всевышнего, проявлением Его воли в судьбе человека. А потому каждый богач, каждый более-менее обеспеченный еврей должен сознавать, что своей комфортной и сытой жизнью он обязан не столько своему уму, деловой хватке, трудолюбию и удачливости, сколько Богу, Творцу Вселенной, управляющего судьбой всего мира в целом и судьбой каждого из живущих в нем в частности. Если же богач заявляет, что он добился своего богатства сам, без всякого вмешательства Всевышнего, это является проявлением черной неблагодарности по отношению к Богу, и будет наказано.

Об этом каждый еврей и весь еврейский народ в целом предельно ясно предупреждается в последней книге Торы:


«Берегись, чтобы не забыл ты Бога. Своего Бога, не соблюдая его заповедей и социальных установлений, о которых Я повелеваю тебе сегодня. Чтобы не было так, что будешь есть и насытишься, построишь хорошие дома и будешь жить в них, и размножится твой крупный и мелкий скот, и серебра и золота умножишь себе, и всего у тебя будет в изобилии, – тогда возгордишься ты и забудешь Бога, Бога своего, Который вывел тебя из страны Египетской, из дома рабов, который провел тебя по великой и страшной пустыне,… чтобы в конце концов наделить добром. И ты скажешь в своем сердце: «Моя сила и крепость моей руки добыли мне это богатство. Для этого помни Бога, своего Бога. Ибо это Он дал тебе силу приобретать богатство, чтобы исполнить Свой завет, о котором Он клялся твоим отцам и как это происходит сегодня». (Дварим, 8:11–19).


Об этом же говорит царь Соломон в своей книге «Коэлет» («Экклезиаст»):


«Всякий человек, кому дал Бог богатство, и имущество, и власть пользоваться ими и брать свою долю, и радоваться трудам своим – получил дар Божий. Пусть помнит он, как недолги дни его жизни и что Бог отвечает радостью сердца его» (Екклез., 5:18–19).


В то же время и в Торе, и в других еврейских источниках, и в еврейском фольклоре непрестанно подчеркивается, что подлинное богатство всегда является следствием предпринимаемых человеком усилий, а не падаем ему готовым с неба.

Вспомним, что тот же Мордух Майзель прежде, чем получить свой сундук с золотом, проявил себя как трудолюбивый и рачительный хозяин. Бедняк из сказки, которому Элиягу выдает крупную сумму денег, также начинает заниматься бизнесом, чтобы приумножить ее. Прибегая к излюбленной раввинами метафоре, Творец оставляет себе роль Компаньона по бизнесу. Если еврей решает, что он может сидеть, сложа руки, а Компаньон выполнит за него всю работу, то он глубоко заблуждается. Если он думает, что может пренебрегать своим Компаньоном, Партнером по бизнесу, игнорировать Его требования, то Компаньон опять посчитает себя вправе ничем ему не помогать, и все его усилия пропадут втуне. Но если он действует с постоянной оглядкой на своего Высшего Партнера, если он выполняет поставленные этим Партнером условия и тратит прибыль в соответствии с Его указаниями не только на самого себя, тогда к нему и приходят подлинная удача в делах и подлинное богатство.


«Некоторые полагают, что только они ответственны за свой успех, что он обеспечивается их умом, деловыми качествами, – писал по этому поводу покойный Любавичский ребе Менахем-Мендел Шнеерсон(1902–1994). – Это – испытание богатством, серьезное испытание, и не давайте своему «я» обмануть вас. Вы должны помнить, что именно Бог обеспечивает вас способностью стать богатым. Без этого понимания деньги превращаются в символ эгоистичного «я», в современный "золотой телец». Нельзя сказать, что успех не является результатом ваших усилий. Конечно, вы должны делать все возможное, чтобы доиться успеха, а не сидеть, сложа руки и ждать, пока он на вас свалится. Но вы должны понимать, что богатство создают Божье благословение, а потом уже ваши усилия. Любому опытному бизнесмену известно, что в нашем мире ни планирование, ни интенсивный труд еще не гарантируют успеха».

Богатство как испытание

В этом и заключается второй аспект отношения еврейской традиции к богатству: оно всегда рассматривается как испытание человека, в ходе которого он должен доказать, что богатство не привело к очерствению его души, забвения им тех высоких принципов Торы, по которым он обязан жить.

Правильное распоряжение доставшимся человеку богатством сохраняет и приумножает его. Богатство же, нажитое случайным или, что еще хуже нечестным путем, в итоге не принесет человеку ничего, кроме несчастья. «Коэлет» называет такое богатство «богатством, хранимым на беду своему владельцу» и подчеркивает: «И гибнет то богатство при несчастных обстоятельствах», а если даже и не гибнет, то «не дано ему Богом власти пользоваться этим» (см. Екклез., 5).

Чрезвычайно показательна в этом смысле известная история о том, как в Бердичеве сгорели дом и магазин богатого и Богобоязненного купца, и тот в одночасье потерял все свое состояние. Взволнованные, удрученные этим событием евреи пришли к Бердичевскому ребе Леви-Ицхаку (1740–1810), чтобы найти ответ на мучивший их вопрос.

– Как же так?! – спросили они. – Ведь этот человек всю жизнь делал добрые дела, помогал нуждающимся, давал деньги на ешивы и бедных невест. За что же Творец так покарал его?!

– А кто вам сказал, что Бог его покарал? – невозмутимо ответил Леви-Ицхак. – Просто испытание богатством он успешно прошел. Пришло время пройти испытание бедностью…

Бедность как испытание

Сама природа бедности, с точки зрения иудаизма, неоднозначна: она может быть, и наказанием человеку за нарушение им заповедей Торы, но куда чаще является тем самым испытанием, которое Творец посылает ему, чтобы потом – в случае, если он его успешно выдержит – щедро наградить его либо в этом, либо в «будущем мире» («олям ха-ба»).

Более того, учитывая быстротечный и временный характер жизни в этом мире и вечность в мире будущем, куда предпочтительнее, вести жизнь бедняка, чем богача – даже если они оба с равной ревностью посвятили себя изучению Торы, награда бедняка «там» будет все равно выше, так как она будет включать в себя и компенсацию перенесенных им лишений.

Но и сам "будущий мир" – это, прежде всего, мир абсолютного спокойствия и благополучия, где человеку без усилий достаются все блага, которые он желает.

Показательна с этой точки зрения история, рассказываемая Талмудом о рабби Шимоне Бен Халафта (II век н. э.), который, вернувшись однажды домой в канун субботы, обнаружил, что дом совершенно пуст и есть его семье в этот святой день совершенно нечего. В полном смятении рабби Шимон Бен-Халафта начинает молить Бога о том, чтобы тот послал ему пропитание на субботу. Молитва его оказывается настолько страстной, что достигает Престола Славы Всевышнего. С Небес рабби Шимону посылают огромный драгоценный камень, который он продает лавочнику за большие деньги, накупает всякой снеди и, совершенно счастливый, возвращается домой. Однако жена рабби Шимона Бен Халафты отказывается притронуться к еде до тех пор, пока он не расскажет ей, откуда достал деньги. Когда же он рассказывает ей о чудесном подарке Свыше, супруга неожиданно говорит:

– Я не стану ничего есть, если ты не пообещаешь, что на исходе субботы выкупишь у лавочника камень и вернешь его туда, откуда взял.

– Но почему? – удивленно спросил рабби Шимон Бен Халафта.

– Ты хочешь, чтобы твой стол в Ган-Эдене был ущербным, в то время как у соседа он будет ломиться от яств?! – вскричала жена.

Когда рабби Шимон рассказал о словах жене Раби, тот заметил: «Иди и скажи ей, что если на твоем столе в Ган-Эдене будет чего-то не хватать, я добавлю со своего.

Услышав это, жена раба Шимона пожелала отправиться вместе с мужем к его учителю, и спросила его: «Рабби! Разве узрит человек своего ближнего в будущем мире? Разве не будет каждый из праведников владеть собственным миром, как сказано в «Коэлет»: «когда отправится человек в свой мир»? Не сказано «в миры», но «в мир», откуда следует, что у каждого праведника ТАМ будет свой отдельный мир»

«Отправился рабби Шимон Бен-Халафта и возвратил драгоценный камень», – говорит Мидраш.

В этой истории – суть той философии, на основе которой жили и в которой черпали силу и надежду многие поколения евреев. С ранних лет, еще в хедере каждый еврей заучивал высказывания мудрецов из «Пиркей авот»: «Он (рабби Тарфон) говорил: «Не по твоим силам завершить работу, но не волен ты уклоняться от ее выполнения. Если ты много занимался Торой, тебя ждет большое вознаграждение, твой Хозяин сполна заплатит за твой труд. Но знай, что праведники получают свою плату в грядущем мире»…» (2:16).

Разумеется, для светского читателя подобные рассуждения звучат странно, если не сказать, дико, но, повторю, они составляли и сегодня составляют неотъемлемую часть мировоззрения религиозного еврея.

Этот своеобразный «культ бедности», берущий свое начало в Талмуде и получивший окончательное развитие в нищих еврейских местечках и гетто, разбросанных по всему миру, несомненно, был порожден самими условиями жизни – в условиях поголовной нищеты бедность начинала восприниматься едва ли не как награда, жизнь в бедности – как почти привилегия. К сожалению, подобный взгляд сохраняется и в наши дни в современном Израиле.

Вместе с тем в сознании каждого еврея той эпохи было глубоко укоренено убеждение, что в полном соответствии со словами молитвы, Бог не оставляет ни одно из своих творений, и если и бедность и в самом деле не ниспослана в наказание за грехи, то Он всегда пошлет ему и его семье необходимое пропитание для выживания, позволяющее ему продолжить изучение Торы.

Глубоко религиозные ("ультраортодоксальные") евреи составляют самый малообеспеченный слой населения еврейского государства; многие из них живут за чертой бедности, так как по сложившейся традиции в семье работает только женщина, а мужчина все время сидит в ешиве и учит Тору, то есть весь корпус Священных книг с комментариями. Помогает таким, как правило, очень многодетным семьям, выживать лишь социальное пособие, да пожертвования, которые делаются в пользу ешив их более обеспеченными соплеменниками.

Богатство и социальный статус еврея

Два фактора – происхождение и величина личного состояния – на протяжении всей человеческой истории, у всех народов определяли социальный статус человека. Самим фактом своего рождения человек уже принадлежал к определенному слою общества и главным средством занять высокое положение внутри этого слоя, а также продвинуться вверх по социальной лестнице было увеличение своего состояния до той границы, когда количество начинает переходить в качество. Величина богатства определяла в итоге ту степень уважения и авторитета, которым человек пользовался среди остальных своих соплеменников. Таково общее правило развития человеческой цивилизации, но евреи вновь представляют собой разительное из него исключение.

Как уже было сказано выше, основным жизненным предназначением еврея с древнейших времен считалось изучение Торы и в итоге именно степень образованности человека в Торе, глубина его познаний и стали главным в определении социального статуса человека.

Многие страницы Талмуда пропитаны едким презрением и желчью по отношению к «ам ха-арец», что в буквальном переводе означает «народ земли», и в русском языке превратилось в малопочтенное слово "амхарец". Ряд полуграмотных советских историков переводили это слово как «земледельцы», «крестьяне» и дальше с легкостью подгоняли древний период еврейской истории под марксистско-ленинскую концепцию: с их точки зрения, богатые землевладельцы и раввины с помощью религии держали в повиновении простых земледельцев, «ам ха-арец», к которым относились как к недочеловекам, почти как к животным.

Но дело в том, что в Талмуде под «ам ха-арец» понимается попросту невежда – человек, не сведущий в Торе, не изучающий ее и лишь механически соблюдающий ряд ее заповедей.

Фигуре «ам ха-арец» противостоит фигура «талмид-хахама» – знатока Торы и ее толкований, который, в свою очередь, должен быть окружен почитанием со стороны окружающих.

При этом богат этот человек или беден, не имеет никакого значения – большинство великих мудрецов Торы и их учеников жили как раз в крайней бедности, что не мешало им чувствовать себя подлинными аристократами, возвышающимися над неученой частью народа. В то же время самый большой богач, если он не был сведущ в Торе, считался «ам ха-арецом» со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Талмуд рассказывает о том, как рабби Яннай (I–II вв. н. э.) пригласил к себе в гости богатого еврея, приняв его за знатока Торы. А дальше произошло следующее:

«Привел р. Яннай его домой. Испытал его в ТАНАХе и не нашел ничего. Испытал в мишне – и не нашел ничего. В Талмуде – и не нашел ничего. В Агаде – и не нашел ничего. Сказал ему:

– Произнеси благословение!

Тот ответил ему:

– Пусть Яннай произнесет благословение в своем доме.

Спросил его р. Яннай:

– Сможешь ли ты повторять за мной?

Тот ответил:

– Да!

Тогда рабби Яннай сказал ему:

– Говори: «Пес сожрал хлеб Янная…»

Можете представить себе состояние богача, которого хозяин дома назвал «псом».

Правда, конец этой истории весьма неожиданный: между богачом и раввином вспыхивает ссора, во время которой рабби Яннай спрашивает, по какому праву тот сидел за его столом и есть ли вообще что-то, за что он мог бы уважать своего гостя? И когда тот отвечает, что «Никогда, слыша дурные слова, я не отвечал сказавшему их тем же образом, и не случалось, чтобы, видя двоих в ссоре, я не примирил их». После этого рабби Яннай признает, что его гость выполняет одни из самых важных заповедей Торы, а потому заслуживает уважения.

Это полупрезрительное отношение к богачам-невеждам сохранялось у знатоков Писания, как бы бедны они не были, на протяжении столетий и сохраняется среди ортодоксальных евреев до сих пор.

В книге «Этот возвышенный город» Менахем Герлиц рассказывает, как в начале ХХ века из Америки в Иерусалим прибыл богач Ашер Трахтенберг, на деньги которого, по сути дела, существовала ешива знаменитого рабби Шмуэля Саланта (1816–1909) и все ее многочисленные ученики. В назначенный час Трахтенберг явился в дом раввина, был принят там с радушием, они начали беседовать, но вот в комнату раввина вошел молодой, одетый в рванье ешиботник, который с порога сообщил, что он, кажется, нашел новое решение известной талмудической проблемы.

Заинтересованный рав Салант тут же переключается на беседу с ешиботником, внимательно его выслушивает, возражает, получает ответ на свое возражение и вскоре за столом раввина кипит бурный спор, в котором Трахтенберг, не будучи знатоком Талмуда, ничего не понимает. И тут богач произносит фразу о том, что у них, в Америке, не принято, чтобы такие почтенные люди, как рав Салант, уделяли столько времени разным голодранцам.

Наступает пауза, затем рав Салант поднимается со своего места и говорит:

– Какая наглость – так говорить о талмид-хахаме да еще в присутствии его раввина! Мы отдаем дань уважения богатым людям лишь потому, что они помогают нам выращивать вот таких юношей. Ибо именно на них держится мир. Но если богач с таким пренебрежением относится к изучающим Тору, кому он вообще нужен?!

И Ашеру Трахтенбергу, на деньги которого, повторю, существовала ешива рава Саланта, а значит, и этот ешиботник, указали на дверь.

Конец этой истории тоже чисто еврейский: на следующее утро Ашер Трахтенберг, сгорбившись и потупив глаза, стоял у дома рава Саланта в надежде, что ему удастся вымолить прощение у раввина и у его ученика за непроизвольно вырвавшиеся слова.

Итак, ни величина состояния, ни размеры дома, ни число предприятий, которыми владел тот или иной человек, еще никак не гарантировали ему почет и уважение со стороны других членов общины. Этот почет и уважение он мог заслужить либо являясь не только состоятельным человеком, но и знатоком Торы, либо оказывая существенную, соизмеримую с его богатством помощь тем, кто изучает Тору. Причем, таким образом он достигал не только почета и уважения. но и обеспечивал себе достойное место в «Олям ха-ба» – в "грядущем мире", так как, оказывая материальную помощь знатоку Торы, он как бы тем самым становился его «компаньоном» в деле ее изучения и получал часть причитающейся за это награды на том свете.

Еврейские источники утверждают, что такое взаимовыгодное сотрудничество еще в древности сложилось между двумя из двенадцати еврейских колен – коленом Иссахара и коленом Звулуна. Представители колена Иссахара, живя на берегу моря и будучи искусными мореплавателями, активно занимались международной торговлей и за счет прибылей от нее практически полностью содержали всех представителей колена Звулуна, которые, в свою очередь, сосредоточились на изучении Торы. Таким образом, колено Звулуна вело безбедную жизнь и могло целиком и полностью посвящать себя проникновению в глубины Торы, а часть той награды, которая им за это полагалась после смерти, в свою очередь, переходила к колену Иссахара.

В средние века и вплоть до сегодняшнего дня многие еврейские финансисты и бизнесмены не только щедро жертвуют на ешивы, но и берут на свое полное содержание какого-нибудь конкретного ее ученика, составляя и подписывая с ним у раввина договор примерно следующего содержания: «Такой-то обязуется материально поддерживать такого-то, чтобы тот мог посвятить все сое время изучению Торы, и святой, благословен Он, воздаст причитающееся ему, как если бы он сам изучал Тору».

Был еще один, более удобный для богатого еврея способ обрести уважение окружающих; получить, не уча Тору, свою долю за ее обучение и вдобавок почувствовать, что его деньги идут не чужому человеку: выдать свою дочь замуж за талантливого ученика ешивы, после чего взять ее семью на содержание, чтобы зять мог спокойно учиться.

Многие богачи, чтобы утолить свое тщеславие, посылали сватов в самые дальние уголки еврейского мира с наказом, чтобы те сосватали для их дочери именно «иллуйа» – самого одаренного ешиботника, любимого ученика раввина, у которого ест все шансы стать «гаоном» – гением в области знания Торы.

Материальное положение иллуйа при этом не имело никакого значения: когда его доставляли в местечко, будущий тесть покупал ему дорогую одежду, устраивал большой пир в честь обручения, а затем и свадьбы своей дочери и на этом пиру жених всенепременно должен был блеснуть речью, демонстрирующей глубину его познаний. И не было для богача более сладостной минуты, когда он (наконец-то!) ловил завистливые взгляды тех, с кем сидел рядом в синагоге: «Это ж надо, какого зятя он себе отхватил!».

Конечно, реальная жизнь еврейской общины была куда сложнее и противоречивее, но древний принцип, согласно которому, социальный статус самого бедного знатока Торы был значительно выше статуса богача, в целом сохранялся.

Претензии же богатого члена общины на то, чтобы все остальные ее члены считались с его богатством и только из-за этого оказывали ему соответствующие знаки уважения расценивались как столь же Богопротивные, как и описанный в Торе бунт Кораха (в христианской традиции – Корея).

Как сообщает мидраш, Корах, нашедший клад, спрятанный Иосифом в годы его правления Египтом, был самым богатым евреем среди тех, кто вышел с Моисеем из Египта. Исходя из размеров своего богатства, он и предъявил Моисею вместе с другими такими же богачами, свои претензии на власть. Но конец Кораха и его сторонников был поистине ужасен: все они по указанию Всевышнего провалились под землю, но прежде, чем это произошло, их тела охватил спустившийся с неба огонь.

Столь необычная социальная иерархия еврейского общества поражала многих неевреев. Так, Влас Дорошевич вспоминал, как он принимал участие в похоронах еврея-журналиста на еврейском кладбище Петербурга. Его поразило то, что, спросив о профессии покойника, могильщики заявил, что ему следует предоставить почетное место, так как «он работал головой». То, что у покойного не было ни гроша за душой, их совершенно не интересовало…

В то же время еврейский закон требует, чтобы ряд общественно-значимых должностей занимали богатые люди – точнее, чтобы люди, занимающие эти должности, были богаты.

Так богатыми людьми в эпоху существования Храма обязаны были быть первосвященник, судьи и человек, утверждающий, что он является пророком, то есть находится на связи с Богом, который поручил ему передать обществу некое важное послание. Подобное требование имело под собой вполне определенную практическую основу: должность первосвященника и судьи предоставляет немало возможностей для злоупотребления служебным положением и получения взяток, и понятно, что у богатого человека соблазн взять взятку и поступиться своим честным именем куда меньше, чем у бедняка. Богатство же пророка, во-первых, свидетельствует о том, что этот человек и в самом деле пользуется благословением Всевышнего, а во-вторых, является гарантией того, что он не позволит себе делать от имени Творца заявления, обслуживающие чьи-либо политические и экономические интересы.

Все это, тем не менее, вовсе не означало, что первосвященником или судьей мог стать только богатый человек. Талмуд рассказывает о том, как на должность председателя Сангедрина (Верховного суда) и первосвященника был выбран рабби Йоханан – его посчитали самым достойным занять эти посты, после чего группа членов Сангедрина пришла в каменоломню, где р. Йоханан работал каменотесом и начала уговаривать его принять это назначение. В ответ рабби Йоханан напомнил им требование о том, что председатель Сангедрина должен быть богат, а он – бедняк из бедняков. И тогда члены Сангедрина осыпали его золотыми монетами. Эти деньги и составили то богатство рабби, которое позволило ему в полном соответствии с законом занять самый высокий пост в еврейской духовной и судебной иерархии.

Разумеется, читатель вправе задаться вопросом о том, насколько на социальный статус еврея влияло его происхождение, на каком принципе складывалась еврейская аристократия.

И снова того, кто привык пользоваться самим понятием «аристократия» в классическом европейском смысле этого слова, ждет глубокое разочарование. В сущности, сколь-нибудь определяющее значение происхождение еврея имело разве что в синагоге и при решении вопросов, касающихся создания семьи. Левиты и коэны (то есть потомки колена Леви и вышедшего из этого колена первосвященника Аарона, брата Моисея), обладали определенным кругом привилегий во время молитвы, а на коэнов вдобавок накладывались и определенные ограничения при вступлении в брак. Во всем остальном они были такими же членами общины, как и прочие, и, в зависимости от того, как сложилась их жизнь, могли быть бедны или богаты, занимать или не занимать какие-либо важные должности внутри еврейской общины.

Конечно, происхождение еврея играло определенную роль в отношении к нему окружающих – скажем, в том случае, если он был потомком знаменитого раввина или хасидского цадика – духовного лидера общины. Но фактор этот вступал в силу только в том случае, если он сам шел по пути своих знаменитых предков. Именно в связи с этим «Пиркей авот» подчеркивает, что «знание Торы не передается по наследству»: потомок знаменитых раввинов может превратиться в "ам ха-ареца", и тогда отношение к нему будет соответственное, а "ам ха-арец" может сделаться великим раввином, к которому, независимо от материального положения, все окружающие будут относиться с почтением.

Веселые нищие

«Что касается самих обитателей Тунеядовки, то они, не про вас будь сказано, люди бедные, можно сказать, – нищие. Но нужно воздать им должное – бедняки они веселые, жизнерадостные, неунывающие. Если спросить невзначай тунеядовского еврея, как и чем он перебивается, бедняга в первую минуту не найдет, что ответить, растеряется. А, придя в себя, проговорит смиренно:

– Я? Как я живу? Да так.… Есть на свете Бог, скажу я вам, который печется о всех своих созданиях… Вот и живем… Авось, Он, скажу я вам, и впредь не оставит нас своими милостями.

– Чем же вы все-таки занимаетесь? Знаете какое-нибудь ремесло или другим чем кормитесь?

– Грех жаловаться… Господь Бог одарил меня голосом. По праздникам я молюсь у амвона. Обрезание делаю, мацу раскатываю мастерски, иной раз молодого человека с девицей сосватаю… Кроме того, я, между нами, содержу шинок, который «доится» помаленьку, а коза у меня, не сглазить бы, и вообще неплохо доится. К тому же здесь неподалеку есть у меня богатый родственник – и его на крайний случай подоить можно. А помимо всего прочего, скажу я вам, есть на свете Бог, да и евреи – народ жалостливый, сердобольный. Так что, скажу я вам, нечего Господа гневить.

Загрузка...