Евреи, Бог и история - читать онлайн

Обзор языческого периода. Появляется кочевое племя неких евреев, которые прокладывают себе путь на историческую сцену, «изобретая» Единого Бога, создавая царство. Они терпят поражение, но переживают своих завоевателей. И вот снова «столкновение» – на сей раз с греками.

Языческий период ^{2000 г. до н. э. – 300 г. до н. э.}

1. Великое видение

Свой путь в историю евреи прокладывали неприметно и с большим опозданием. У них не было ни каменного, ни бронзового века. У них не было и века железного. В течение первых восьми столетий своего существования они кочевали внутри и вовне больших цивилизаций, окружавших их. У них не было ни зданий, ни городов, ни армии. В сущности говоря, у них не было даже оружия. Все их богатство составляли те идеи, которые со временем покорили мир, хотя и не сделали евреев его хозяевами.

Еврейская история начинается в тот удаленный от нас на четыре тысячелетия день, когда человек по имени Авраам встретился с Богом, который открылся ему под именем Эль Шаддай. В тот день начался диалог между евреем и Богом. Этот продолжающийся диалог и составляет содержание еврейской истории, в которой весь остальной мир играет роль с любопытством прислушивающихся зрителей.

Однако, прежде чем углубиться в историю евреев языческого периода – периода, в течение которого они, подобно монетам, переходили из египетских рук в вавилонские, затем в ассирийские, затем в персидские, затем в греческие, затем в римские, – рассмотрим бегло события, предшествующие появлению евреев на исторической сцене.

Первые ростки цивилизации со всеми ее классическими приметами – городами, архитектурой, календарем, усовершенствованным оружием, армиями и налогами – зародились где-то около 4500 г. до н. э. Две цивилизации родились одновременно: шумеро-семитская – к северо-востоку от Палестины, семито-хамитская – к юго-западу от нее. Прошло около 2500 лет, прежде чем эти цивилизации узнали о существовании друг друга. Вслед за тем между ними начались войны, и Палестине пришлось тяжко поплатиться за свое положение буферного государства.

Цивилизация в Месопотамии (ныне часть современного Ирака) началась с городов-государств. Самыми древними и известными среди них были Сузы, Киш и Ур. Именно вокруг этих городов и возникли первые империи. Их местоположение легче представить, если мысленно провести через центр Месопотамии горизонтальную линию с востока на запад. То, что расположено севернее этой линии, стало Ассирией, то, что южнее, – Вавилонией. Теперь мысленно разделим пополам Вавилонию. Верхняя часть – это царство Аккад, нижняя – царство Шумер: две первые Месопотамские империи.

В третьем тысячелетии до н. э. на трон Аккада взошел великий семитский царь по имени Саргон I. Он покорил шумеров и создал Шумеро-Аккадское царство. Это было государство с высоким жизненным уровнем и развитой культурой. Оно также располагало средством, которое превратило страну азиатской цивилизации из сельскохозяйственной в торгово-промышленную. Этим средством был новый вид письма – клинопись (от латинского кунеус, что означает «клин» и характеризует форму письменных знаков этого письма). Появление клинописи представляло собой значительный шаг вперед по сравнению с египетскими иероглифами.

На долю царя и законодателя по имени Хаммурапи выпала задача объединить (около 2100 г. до н. э.) все города-государства этого района в одну огромную Вавилонскую империю. Хаммурапи был вавилонским Моисеем. Он преподнес своему народу кодекс законов как дар небес, точно так же, как спустя тысячу лет Моисей даровал израильтянам свой кодекс законов у подножия горы Синай.

Все эти две с половиной тысячи лет, пока жители Вавилонии строили города, обогащались за счет грабежей, предавались любви, создавали законы, пили вино и мечтали о мировом господстве, евреи попросту не существовали. Но где-то около 2000 г., как раз в то время, когда молодое и беспокойное семитское племя ассирийцев начало хищно и жадно поглядывать на плодородные и богатые земли вавилонян, некий человек по имени Терах (Фарра) взял своего сына Авраама, его жену Сару и племянника Авраама Лота и покинул космополитический город Ур в Вавилонии.

Кем они были – Терах, Авраам, Сара, Лот? История не отвечает на этот вопрос. Библия ограничивается тем, что прослеживает генеалогию Тераха до потомков Шема (Сима), первого сына Ноя. Был ли Терах вавилонянином? На каком языке он говорил? Чем занимался? Ведь вряд ли этот житель одного из городов самой утонченной культуры своего времени был простым пастухом.

Все эти вопросы Библия оставляет без ответа. Но благодаря самому факту перехода через реку Евфрат Терах и его семья стали первыми людьми, которых Библия называет словом иврим («евреи»). Оно означает «перешедшие реку» или «люди с другого берега». Странствуя от города к городу, Терах и его близкие пришли наконец в страну Харан, что была в шестистах милях к северо-западу от Ура, в южной части нынешней Турции. Здесь Терах, покинувший Ур без чьего-либо внушения, закончил свои дни. Здесь же с Авраамом впервые произошло странное событие. Он увидел своего бога Яхве[1] и говорил с ним. Эту встречу можно было бы сравнить со знаменитым видением Христа Павлу по дороге в Дамаск. Для евреев она была так же знаменательна, как видение Павла – для христиан.

Во время этой встречи Бог предложил Аврааму, тогда уже семидесятипятилетнему старцу, заключить с ним союз. Если Авраам будет следовать заповедям Бога, тогда Бог в свою очередь сделает потомков Авраама Своим Избранным Народом и возьмет их под Свое покровительство. Здесь следует отметить, что Бог при этом не сказал, будто евреи будут лучше других. Он всего лишь сказал, что они сохранятся как отдельный и особый народ и будут Его народом. Как именно это произойдет, Бог не открыл Аврааму. В ту встречу Бог предписал всего лишь одну заповедь и дал всего лишь одно обещание. Заповедь состояла в том, что все мужчины Избранного Народа должны совершать обряд обрезания на восьмой день после рождения (или после обращения, если они обращены взрослыми). Обещана Избранному Народу была земля Ханаан.

Произошло ли это в действительности? Мнения по этому поводу разнятся – от принятия буквального смысла каждого слова до отрицания каждого же. Мы полагаем, что это действительно произошло, хотя несколько иначе, чем описано. Знаменательная встреча делается понятной современнику, если взглянуть на нее сквозь призму психоанализа. С психоаналитической точки зрения вполне возможно, что Авраам сам себе внушил идею союза со Всемогущим Отцом (в образе Яхве) и спроектировал на эту отцовскую фигуру естественное желание защитить своих потомков.

С исторической точки зрения не имеет значения, Авраам ли спроектировал свои желания на воображаемую фигуру Яхве или реальный Яхве предложил союз Аврааму. Существенно, что и поныне, спустя четыре тысячи лет, идея союза между евреями и Яхве продолжает существовать. Он ежедневно упоминается в молитвах евреев всего мира. За это время многие аспекты еврейства и иудаизма претерпели изменения, но идея союза с Богом осталась неизменной. Она в свою очередь породила стремление оставаться евреями. Это стремление стало движущей силой иудаизма. Без него не было бы ни иудаизма, ни евреев. Стоит этому стремлению исчезнуть, как исчезают все препятствия перед полной ассимиляцией евреев. В ходе истории изменялись методы, которыми это стремление поддерживалось, но цель оставалась неизменной. Еврейская история представляет собой последовательную смену идей, призванных обеспечить достижение этой цели.

«Как хороши твои шатры, о Иаков, и твои жилища, о Израиль!» – восклицает языческий жрец в Книге Чисел. Это, разумеется, поэтическое преувеличение. Кочевая жизнь не способствует развитию искусств и культуры. В течение четырех столетий Авраам и его потомки странствовали в земле Ханаан как бездомные кочевники. У них не было ни своей собственной страны, ни своих собственных правителей. Они практиковали свой обряд обрезания, и хотя соседи часто относились к ним с уважением, столь же часто смотрели на них как на странный народец – может быть, даже слегка свихнувшийся народец, вздумавший поклоняться Богу, которого нельзя увидеть.

Десять заповедей Моисея возникли не раньше, чем четыре столетия спустя. Книга Бытия пестрит упоминаниями об идолах, которые составляли неотъемлемую часть домашней утвари в шатрах еврейских патриархов. Три положения, однако, сохранили евреев в эти первые столетия их существования: идея единственности Бога, провозглашенная Авраамом (или, если угодно, провозглашенная Аврааму), обряд обрезания и отказ от человеческих жертвоприношений (столь трогательно изложенный в истории с жертвоприношением Исаака). Едва лишь евреи восприняли идею монотеизма (т. е. единственности Бога), они начали, сами о том не подозревая, вести себя особым образом. Эти изменения в родовом и индивидуальном поведении были вначале почти незаметны. Постепенно, однако, они становились все более и более ощутимы и все больше и больше отдаляли евреев от всех других.

Невидимого Бога приходится почитать иначе, чем видимого. Поэтому евреи вынуждены были разработать ритуал, который резко отличался от повсеместно распространенных в язычестве. Поскольку Яхве бессмертен, Он никогда не умирает. Следовательно, Он никогда не воскресает. Вследствие этого евреи отбросили языческие ритуалы умирающего и воскресающего бога. Так как существует только один Бог, не может быть мифологических войн между богами. В результате евреи отбросили всю языческую иерархию богов и мифологию их конфликтов. Если Яхве – это чистая духовность, у него не может быть сексуальной жизни. Поэтому евреи отбросили и все языческие ритуалы плодородия.

Пример Яхве, полностью свободного от сексуальности, привел к тому, что евреи стали обуздывать импульсы плоти более в силу внутренней самодисциплины, нежели из-за страха перед законами. Интересно сравнить ту роль, которую занимает секс в еврейской жизни, с его ролью в греческой цивилизации. Греческие боги сами дают пример необузданной похоти и извращений. Их пример в конечном счете расшатывает мораль тех, кто им поклоняется. Между тем евреи, даже вступив впоследствии в контакт с греческой цивилизацией, никогда не знали присущих ей сексуальных излишеств. С другой стороны, евреи не встали и на путь полного сексуального воздержания, проповедуемого ранней христианской церковью. Они избрали срединный путь – между сексуальной распущенностью и воздержанием, буквально последовали заповеди своего Бога о многодетности. Вполне извинительно, что, стремясь точно исполнить эту заповедь, они позволили себе некоторую свободу. В шатрах сластолюбивых патриархов было много языческих наложниц, формально считавшихся «служанками». Почтенные старцы в обилии плодили потомков в том возрасте, когда человек нашего времени уже начинает жить за счет пенсионных отчислений.

Видимо, кочевая жизнь шла на пользу патриархам. Все они, согласно Библии, жили свыше ста лет. За то время, что Авраам родил Исаака, и Исаак родил Иакова, и Иаков родил двенадцать сыновей, включая Иосифа, незаметно пронеслось четыре столетия еврейской истории. Затем засуха, а за нею голод обрушились на земли, расположенные к северо-востоку от Египта. Изголодавшиеся племена из разных мест, включая евреев, хлынули в плодородную дельту Нила в поисках пропитания. История свидетельствует, что египтяне встретили их доброжелательно.

Изнуренные голодом евреи переселились из Ханаана в Египет. Книга Бытия рассказывает очаровательную историю о том, как Иосиф был продан своими братьями в рабство в Египет. Здесь он стал любимцем фараона, возвысился до визиря и, с разрешения фараона, пригласил своих братьев и соотечественников поселиться в Египте. Здесь они мирно пасли свои стада до тех пор, пока не наступило правление нового фараона. Он не был так расположен к евреям, как его предшественник, и обратил их в рабство. Никакие источники, кроме Библии, не упоминают об этом пребывании евреев в Египте и их порабощении. Однако лопаты трудолюбивых археологов добыли убедительные доказательства того, что эти события имели место.

С момента прихода евреев в Египет при Иосифе в XVI столетии до н. э. вплоть до их ухода с Моисеем в XII столетии – этот четырехвековой период история обходит полным молчанием. Библия излагает историю этого периода в нескольких фразах. Такое молчание порождает множество недоуменных вопросов. Какую часть времени евреи были свободными и какую – в рабстве? Какую религию они исповедовали? На каком языке говорили? Были ли смешанные браки? Как они смогли сохранить свою веру, будучи рабами? Кто руководил ими до Моисея? Этого никто не знает.

Не все евреи ушли из Ханаана в Египет. Многие остались в Ханаане, пережили голод и сохранили свой союз с Яхве. Эта часть еврейства продолжала оставаться свободной, тогда как их братья в Египте стали рабами. Было ли египетское рабство осуществлением пророчества Яхве, сделанного четырьмя столетиями раньше? Ведь в Книге Бытия сказано: «Знай, что потомки твои будут пришельцами в стране не своей, и поработят их, и будут угнетать их четыреста лет. Но Я произведу суд над народом, у которого будут они в порабощении; после чего они выйдут с большим имуществом» (15:13–14). А может быть, это пророчество является вставкой более позднего автора, который писал, уже зная о том великом смешении народов, которое произошло в Ханаане, когда Моисей привел туда израильтян (так они теперь назывались), чтобы воссоединить их с остатками евреев, не уходившими оттуда?

Однако эти события еще впереди. Пока что евреи (или израильтяне) продолжали пребывать в рабстве в Египте. А как же знаменитое видение Авраама, сулившее его потомкам землю? Было ли оно всего лишь иллюзией? Или же пророчеством, которому суждено было перейти к другим избранникам Бога и реализоваться в более поздние времена?

2. Несговорчивый пророк

Кем были те египтяне, которые столь дружелюбно встретили Иосифа и его соплеменников? К счастью, археологи добыли для нас множество сведений об этом замечательном народе и его рано возникшей цивилизации. Историки делят раннюю историю Египта на тридцать династий. Эти династии в свою очередь группируют по периодам: додинастический (4500 до 3500), Древнее царство (3500 до 2400), Среднее царство (2400 до 1600) и Новое царство (1600 до 1100).

В течение первого периода произошло объединение Верхнего и Нижнего Египта, были изобретены иероглифы, введен календарь и положено начало производству материала для письма (папирус). В эпоху Древнего царства возникло и достигло расцвета графическое искусство и началось строительство первых пирамид. Это было также время морских путешествий, когда Египет стал морской державой. Период Среднего царства был классическим веком древнеегипетской литературы. Тогда же возникли новые формы архитектуры и искусства. Во времена Нового царства наступил расцвет государства. Египет раздвинул свои границы за пределы Палестины и начал борьбу за господство с Ассирией и Вавилонией. Этот период имел также огромное значение для евреев. В самом начале этого периода они пришли в Египет по приглашению Иосифа, тогдашнего канцлера Египта. В конце этой эпохи они покинули египетские земли под предводительством Моисея, «египтизированного принца».

Почему египтяне отнеслись к евреям так дружелюбно в XVI столетии до н. э. и обратили их в рабство в следующем столетии? Ответить на эту загадку опять помогает нам археология. В XVI в. до н. э. азиатские племена, не установленного (скорее всего – семитского) происхождения, известные под именем гиксосов, вторглись в Египет. Они покорили страну, основали новую династию и построили новую столицу – Аварис, расположенную вблизи границы Филистеи. Полтора столетия спустя течение истории изменило направление. Египтяне свергли гиксосских правителей и обратили их в рабов. Заодно они поработили и чужеземные племена, которые гиксосы призвали в страну. Новый фараон, Рамсес II, действительно начал, как о том повествует Библия, перестраивать Аварис. Перестроив столицу, он назвал ее, «с должной скромностью», своим именем. Строительство выполнялось многочисленными отрядами рабов из гиксосов и других неегипетских племен. Нет оснований сомневаться в том, что в числе последних были и евреи. Все, что до сих пор раскопали археологи, подтверждает библейский рассказ о ходе событий, хотя историки не пришли еще к согласию в отношении точной их хронологии. Трудно сказать, сколько лет евреи находились в египетском рабстве. Нам ничего не известно о каких-либо попытках их борьбы за освобождение. Неизвестно и о появлении среди них каких-либо вождей-освободителей – вплоть до Моисея, этой величайшей и в то же время самой противоречивой фигуры еврейской истории.

Моисей для иудаизма то же, что Христос для христианства. Однако события его жизни, в отличие от событий жизни Иисуса, не стали праздниками. В то время как евангелия основаны на высказываниях Иисуса, ни одно повеление Бога, переданное Моисеем народу, не сказано от имени Моисея. Хотя он был освободителем, который вывел евреев из египетского плена, имя его упоминается всего один раз в Хагаде[2], которую евреи читают каждую Пасху в память о своем исходе. Десять заповедей Моисея – это столпы, на которых покоится все здание иудаизма. Однако наиболее запоминающееся изображение Моисея создано не евреем, а христианином эпохи Возрождения, скульптором Микеланджело. Эта статуя Моисея с рогами[3] запечатлевается в сознании как величественный образ человека, дела которого подтверждают это, но которого евреи не хотят увековечить. Моисей – самая амбивалентная фигура в еврейской истории: почитаемый, но не поминаемый.

Жизнь Моисея, как и жизнь всех других героев древности, окутана легендами. Книга Исхода сообщает, что «фараон, который не знал Иосифа», приказал убивать всех еврейских младенцев мужского пола. Он хотел воспрепятствовать чрезмерно быстрому размножению еврейского племени (с его стороны логичнее было бы приветствовать такую плодовитость, ведь она обеспечивала его дешевой рабочей силой). Как бы то ни было, в те тревожные дни некий человек из колена Левитов взял себе жену из того же колена, у них родился сын Моисей, которого они в течение трех месяцев прятали от египтян. Когда дальнейшее укрывательство стало слишком опасным, родители поместили ребенка в водонепроницаемую корзинку и пустили ее плыть по Нилу. Дочь фараона, пришедшая к реке купаться, нашла Моисея, пожалела и решила усыновить. Она взяла его во дворец, где он был воспитан как египетский принц.

Как и обо всех прочих легендарных героях, мы ничего не знаем о детстве и юности Моисея. Мы знаем лишь, что однажды, когда ему было уже около тридцати, он увидел, как египетский надсмотрщик избивает раба-еврея. Сердце Моисея воспылало обидой за соплеменников-евреев, и он убил египтянина. Затем, спасаясь от гнева фараона, Моисей бежал в страну Мидиан. Здесь он встретил девушку Ципору, дочь мидианитского жреца Итро (Иофора), и женился на ней. В один прекрасный день, пася овец своего тестя вблизи горы Хорев, Моисей встретил Яхве, который открылся ему как Бог Авраама. Он приказал Моисею вернуться в Египет и освободить евреев. Моисей оказался на редкость несговорчивым. Богу пришлось долго льстить и угрожать ему попеременно, прежде чем Моисей согласился выполнить это приказание.

Приняв на себя руководство, этот несговорчивый пророк вывел евреев из Египта через Красное море в Синайскую пустыню. Странствия евреев по Синайскому полуострову растянулись на сорок лет. За это время старое поколение вымерло и новое заняло его место. Именно здесь, в Синайской пустыне, Моисей дал своему народу Десять заповедей и другие законы. Они стали основой всей еврейской демократии и самого существования нации. Исполнив свою миссию, Моисей умер, так и не ступив на Землю обетованную. Обстоятельства его смерти загадочны. Место его захоронения неизвестно.

Библейская версия жизни Моисея порождает множество недоуменных вопросов. Моисей был воспитан как египетский принц. Каким образом он выучил иврит? Почему отождествлял себя с рабами-евреями, а не с египетской верхушкой? Он не испытывал никаких затруднений, общаясь с мидианитами. На каком языке он с ними общался? Его встреча с Яхве, напоминающая аналогичную встречу Авраама, порождает новые вопросы. Яхве заключил с Моисеем тот же союз, какой некогда заключил с Авраамом. Он приказал Моисею повести евреев в землю Ханаанскую – в то самое место, куда Он некогда привел Авраама. Он обязал Моисея и людей, выведенных им из Египта, выполнять обряд обрезания. Означает ли это, что за время пребывания в Египте евреи отошли от этого обряда? Сын Моисея, как мы увидим в дальнейшем, не был обрезан. Почему его родители не совершили обряд обрезания на восьмой день после рождения в соответствии с заветом Авраама?

Зададим гипотетический вопрос: а были ли «евреи», покинувшие Ур с Авраамом в 2000 г. до н. э., а также «евреи», пришедшие в Египет с Иосифом в 1600 г. до н. э., тем же самым народом, что и израильтяне, выведенные Моисеем из Египта в 1200 г. до н. э.? И были ли израильтяне, вышедшие из Египта, потомками Авраама, Исаака и Иакова? Или же то был совершенно иной народ? В книге Бытия, рассказывающей о событиях до прихода в Египет, евреи повсюду – за одним исключением – именуются евреями, а не «израильтянами». После Исхода и во всех остальных книгах Пятикнижия они именуются обычно «израильтянами» и очень редко «евреями»[4].

Непонятная и настойчиво требующая разъяснений двойственность проходит сквозь все Пятикнижие. Мы видим здесь не только два народа – евреев и израильтян, но и двух Моисеев – левита и мидианита. Нам говорят о двух Богах. Одного называют Яхве (и переводят как «Господь»), а другого – Элохим (и переводят как «Бог»). Позднее мы читаем в Библии о двух царствах, слившихся в одно, а затем опять распавшихся на два. Возникают два соперничающих храма – один в царстве Иудея, в Иерусалиме, другой – в царстве Израиль, в Бет-Эле. Внимательный читатель Библии наверняка заметит, что очень многие события в ней излагаются не в одной, а в двух версиях. Что же это перед нами: две версии одной и той же истории или две различные истории, слившиеся в одну?

В течение многих веков ученые вели нескончаемые споры об истинном происхождении Моисея. Некоторые вообще отрицали его существование. Однако большинство признают, что именно Моисей или кто-то другой, выступавший под этим именем, вывел евреев из египетского рабства. Это, однако, не снимает тех настойчивых вопросов, которые ставятся исследователями Библии.

Отбросим на время теологическую трактовку, согласно которой Бог избрал евреев своим народом. Отбросим также предположение, что это Бог избрал сначала Авраама, а затем Моисея орудиями исполнения Своей воли. Задумаемся над следующим: не могло ли быть так, что Авраам был тем, кто впервые выдвинул идеи монотеизма и избранности, а Моисей тем, кто возродил эти идеи? А возможно, обе идеи были выдвинуты Моисеем? И только позже составители Библии приписали их задним числом Аврааму, чтобы тем самым утвердить непрерывность истории израильтян? Может быть, Моисей, как утверждают некоторые ученые, вообще был неевреем? Может быть, это он избрал евреев в качестве народа, среди которого стал проповедовать свои религиозные идеи? В таком случае выражение «избранный народ» получило бы нерелигиозное объяснение. Не произошло ли в Ханаане слияние израильтян, выведенных Моисеем из Египта, с евреями, не ушедшими в Египет с Иосифом? И если это так, то было ли то слияние двух различных народов, чуждых друг другу, веривших в различных богов? Или же то были две ветви одного и того же народа, развивавшиеся порознь в течение 400-летнего египетского плена?

Зигмунд Фрейд в книге «Моисей и монотеизм» предлагает следующую любопытную гипотезу. Он считает, что Моисей был неевреем, объединившим израильтян Египта и евреев Ханаана в один народ. Главная посылка Фрейда состоит в том, что Моисей был египетским принцем или жрецом, который создал новую монотеистическую религию[5]. Тщетно пытался, говорит Фрейд, этот египетский Моисей проповедовать свою новую религию египтянам. Египтяне отказывались поверить в такую странную и еретическую фигуру, как невидимый Бог. В те дни все отлично знали, что Земля плоская, что Солнце вращается вокруг Земли и что все боги зримы. Как всякий убежденный фанатик, Моисей сознательно выбрал израильтян, находившихся в египетском рабстве. Он пообещал им освободить их, если они согласятся принять его монотеистическую религию. Существуют ли исторические доводы в пользу такой гипотезы?

Примерно во времена еврейской неволи в Египте там правил фараон по имени Аменхотеп IV. Этот реформатор предпринял попытку заменить политеистическую религию египтян, т. е. веру во многих богов, новой, монотеистической верой. Он провозгласил одного из египетских богов солнца – Атона – верховным божеством. Но народ испугался этого невидимого всемогущего Бога. Жрецы также выступили против нового божества, которое грозило лишить их всякого значения. Произошел дворцовый переворот. Аменхотеп был свергнут и убит во время волнений, которые охватили весь Египет и продолжались около столетия. В конце концов старый порядок был восстановлен.

«В хаосе и смятении этой революции, – говорит Фрейд, – мог произойти один малозаметный инцидент. Вполне возможно, что некий жрец или принц по имени Моисей вдохновился идеями погибающей религии Атона (точно так же, как много позже апостол Павел вдохновился стремлением утвердить христианство). Возможно, что когда египтяне отказались принять религию Атона, Моисей решил проповедовать ее евреям. Это не такая уж невероятная гипотеза. Здесь снова напрашивается аналогия с Павлом. Когда евреи отказались принять учение Христа, Павел понес свою благую весть язычникам. Таков был иронический оборот истории».

Согласно Фрейду, Моисей решил, что евреи – самый подходящий народ для проповеди новой религии. Они жили в Египте, были рабами и мечтали о свободе. Моисей и евреи пришли к соглашению. В обмен на освобождение евреи обязались признать Моисея своим вождем, а его религию – своей религией (стоит напомнить, что на заре своего существования христианство тоже было принято в основном рабами).

Можно ли найти в Библии доказательства, подтверждающие гипотезы Фрейда о египетском, а не еврейском происхождении Моисея? Согласно Библии, имя Моше, или Мое, было дано ему дочерью фараона. Мосес – греческая форма этого имени. Свой выбор дочь фараона объяснила тем, что «из воды извлекла его». Такое объяснение предполагает, что дочь фараона была сведуща в тончайших нюансах иврита. Лингвисты, однако, указывают на более простое объяснение: имя Моше вообще не ивритское, а египетское и обозначает «дитя». Его можно найти в таких известных египетских именах, как Рамсес (Ра – мое, или «дитя Ра») или Тутмос (Тот – мое, «дитя Тота»). Эти имена образованы почти по тому же принципу, что и некоторые современные фамилии, вроде Джонсона («сына Джона»).

Ученые продолжают спорить, почему сын Моисея не был обрезан при рождении. Создается впечатление, будто Бог с запозданием понял, что поручил вывести евреев из Египта человеку, который не соблюдал еврейского обряда обрезания. Отошел ли Моисей от иудаизма или он с самого начала был необрезанным язычником? Не кто иной, как Ципора, жена Моисея, быстренько проделала операцию обрезания, чтобы смягчить гнев Господень. Та же Ципора, когда она впервые встретила Моисея, приняла его за египтянина. Точно так же вел себя ее отец, мидианитский жрец. Библия утверждает, что Моисей плохо говорил – он заикался и этим оправдывал свое нежелание принять на себя поручение Бога. Для любого читателя Библии это объяснение звучит полнейшей неожиданностью, потому что до этого нигде не упоминалось, что Моисей был заикой. В ответ Бог сообщает Моисею, что у него есть брат Аарон, который будет говорить от его имени. Это еще одна неожиданность, ибо прежде Библия не упоминала об этом брате. Быть может, Моисей действительно нуждался в переводчике, но совсем по иной причине? Фрейд предполагает, что этой причиной было отнюдь не заикание, а тот факт, что Моисей не знал иврита.

Это, разумеется, еще не решающие соображения. Они, однако, дают основания для некоторых гипотез. Попытаемся теперь использовать библейскую экзегезу (критику библейских первоисточников), чтобы объяснить загадку двойственности, которая так характерна для ранней еврейской истории.

Исследователи Библии пришли к выводу, что Пятикнижие представляет собой сборник повествований и документов, заимствованных из четырех основных источников, которые они обозначили «Я», «Э», «ЯЭ» и «Ж». Рассказчик «Я», или Яхвист назван так потому, что он всегда именует Бога – Яхве. Это самая древняя часть Пятикнижия, написанная примерно в IX в. до н. э. в южном царстве – Иудее. Рассказчик «Э», или Элохист всегда называет Бога Элохим. Это повествование написано лет через сто в северном царстве – Израиле. Исследователи предполагают, что источник «Ж», или «Жреческий» составлен через двести с лишним лет после части «Э», т. е. около 600 г. до н. э. Наконец, в пятом столетии до н. э. еврейские жрецы объединили источники «Я» и «Э», добавив к ним небольшие собственные вставки (весьма благочестивые подделки). Этот текст и называется «ЯЭ», потому что Бог в нем именуется Яхве Элохим (что переводится как «Господь Бог»).

Окончательное слияние пяти книг Моисеевых, известных под названием Пятикнижия, произошло примерно в 450 г. до н. э., это было почти через 816 столетий после некоторых событий, описанных в нем. Разве не разумно предположить, что за это время в рассказах и легендах, передававшихся изустно из поколения в поколение, могли произойти многочисленные изменения? И все это время, как мы видели, жрецы, пророки и политики трудились не покладая рук над редактированием сводного текста. Вернемся к предположению, что именно Моисей был автором идеи союза Бога с «избранным народом». Возможно ли, что упомянутая выше двойственность объясняется тем, что мы действительно имеем дело с двумя разными народами? Возможно ли, что евреи Авраама и израильтяне Моисея имели каждый своего Бога – Яхве у евреев и Элохим у израильтян? Возможно ли, что оба эти народа были позднее впервые объединены Моисеем? Вспомним, что не все евреи ушли в Египет с Иосифом. Многие остались в земле Ханаан, где продолжали исповедовать культ Яхве, как завещали им предки Авраам, Исаак и Иаков. Когда Моисей привел израильтян в землю Ханаанскую, задачей судей, царей и пророков, как мы увидим, стало слияние двух народов в один и двух культов в единую религию. Встав на эту точку зрения, можно рассматривать встречу Авраама с Яхве как более позднюю вставку в текст, добавленную редакторами Пятикнижия. Ее можно рассматривать как попытку объединить два кровно близких, но религиозно различных народа, приписав им одного и того же Бога. Для этого оказалось достаточно простой уловки – утверждения, что и Авраам, и Моисей имели одинаковые откровения от Яхве и Элохим, ныне именуемого Яхве Элохим – Господь Бог.

Мы уделили много внимания гипотезам о личности Моисея и происхождении евреев и израильтян. Мы не ставили своей задачей ни подтвердить, ни опровергнуть эти гипотезы. Мы лишь хотели указать, что с нашей точки зрения не имеет существенного значения, был ли Моисей евреем или нет. Не существенно, были ли евреи и израильтяне одним и тем же народом и кому именно Бог впервые даровал Свое откровение. Сам факт принятия евреями идеи союза с Богом – вот что сделало еврейскую историю такой, какой она стала, вне зависимости от того, как и кто им эту идею даровал. Существенно, что Моисей, будь он еврей или египтянин, изменил форму и суть прежнего иудаизма. Он был первым из тех боговдохновенных людей, именуемых пророками, которые сделали еврейского Бога универсальным.

Центральным событием истории Моисея, изложенной в книгах Исхода, Левитов, Чисел и Второзакония, является дарование Закона. Все предшествующее было только предисловием. Все последующее – заключением. Дарование Закона было, в сущности, актом сотворения нового народа. Действительно, грандиозная схема Книги Исхода явно задумана как описание обряда посвящения, принятого примитивным племенем, но переведенного в более возвышенный, этический, символический план. Во всяком первобытном племени юноши, прежде чем вступить в общество взрослых мужчин, должны пройти обряд посвящения. Этот обряд всегда содержит пять элементов, общих для самых разных племен: символическая смерть, символическое возрождение, символическое увечье, объединяющее в кровное братство, получение нового имени каждым, прошедшим посвящение, и, наконец, ознакомление с тайными доселе законами племени. Сорокалетнее блуждание евреев под предводительством Моисея в Синайской пустыне, за время которого вымерло старое и выросло новое поколение, воплощает собой символическую смерть и возрождение в обряде посвящения, связанного с Исходом. Затем все мужчины были обрезаны. Евреям было дано новое имя – народ Израиля. Наконец, им был открыт новый закон – Тора.

Тора была дерзким прыжком в будущее. Она гигантски опередила все, что существовало в то время. Ее концепция равенства всех перед законом, основанным на писаном кодексе, является, по-видимому, семитским изобретением. Шумеры, писаный кодекс законов которых датируется 2500 г. до н. э., были, вероятно, первым в истории народом, имевшим писаные законы. Однако их своду законов недоставало того пламенного стремления к справедливости, которое отличает свод законов Моисея. Спустя пять веков шумерский свод был переработан и включен вавилонянами в так называемый Кодекс Хаммурапи. Но и этот кодекс не имел того демократического духа, который пронизывает Тору. Египтяне не имели писаного юридического кодекса, применимого ко всем без исключения подданным, вплоть до 300 г. до н. э.

Таким образом, кодекс Моисея действительно является первым подлинно юридическим, писаным сводом законов, который далеко превосходит все предшествующие законы своим всеобъемлющим гуманизмом, жаждой справедливости, стремлением к демократизму. Одновременно этот кодекс способствовал формированию нового еврейского национального характера. Он направил еврейское мышление в новое русло. Двигаясь по нему, евреи стали все больше отдаляться от своих соседей.

Идеологическое содержание Моисеевых законов представляет значительный интерес. Здесь мы впервые встречаемся с еврейской концепцией государства и философией права. Законы Моисея распадаются на три основные категории: те, которые регулируют отношения человека с человеком, те, которые регулируют отношения человека с государством, и те, которые регулируют отношения человека с Богом.

Законы Моисея предвосхищают ту форму государственности, которую Бог обещал израильтянам. Хотя на этом этапе своей истории евреи все еще были кочевниками, кодекс Моисея предназначен не для кочевого народа. Эти законы рассчитаны на охранение государственной, а не только родовой целостности. Однако интересы индивидуума в них никогда не подчиняются интересам государства. Весьма свободные рамки этих законов обеспечили возможность возникновения демократической формы правления. Она оказалась достаточно жизнеспособной, чтобы просуществовать в течение восьмисот лет, пока пророки в свою очередь не революционизировали Тору. Заметим, что американская конституция насчитывает пока не более двухсот лет.

Кодекс Моисея заложил первые основы для отделения церкви от государства. Эта концепция впервые возникла вновь в мировой истории лишь 3000 лет спустя – в эпоху европейского Просвещения, в XVIII в. Согласно кодексу Моисея, гражданские власти независимы от духовных. Хотя священнослужители имели право решать вопросы, не оговоренные в Моисеевом законе (Второзаконие 17:8–12), они не стояли над гражданским правительством. На священнослужителей была возложена ответственность за то, чтобы правительство держалось в рамках Моисеева закона. Точно так же Верховный суд Соединенных Штатов, не будучи выше федерального правительства, несет ответственность за то, чтобы это правительство действовало в рамках Конституции. Моисей заложил также основы для другого объединения, которое стало с тех пор неотъемлемой частью всякой демократии. Он основал независимый класс судей.

Можно заметить интересное сходство между философскими принципами американской конституции и философскими принципами кодекса Моисея. Федеральное правительство США располагает лишь теми правами, которые конкретно оговорены для него конституцией. Отдельные штаты могут делать все, что им конкретно не запрещено. Моисеев закон, в сущности, также устанавливает принцип, по которому евреи могут делать все, что им конкретно не запрещено. Вместо того чтобы говорить: делай то-то и то-то, законы Моисея обычно говорят: не делай того-то и того-то. Даже там, где в них встречается позитивное утверждение, оно обычно является дополнением к негативной заповеди (запрету) или сопровождается негативным заключением. В конечном итоге все сводится к форме: делая то-то и то-то, не делай того-то и того-то. Десять заповедей, например, содержат всего три позитивных повеления, но зато семь запретов. Три позитивных утверждения – это: «Я Господь Бог твой»; соблюдай субботу; чти родителей. Семь запретов оставляют весьма мало сомнений на счет того, что не положено делать. Определив лишь границы запретного, Моисей тем самым оставил открытое поле для позитивной деятельности. Благодаря этому евреи получили большую свободу действий. До тех пор пока эти действия не входили в противоречие со специально оговоренными запретами, они могли, подобно американским штатам, делать все что угодно.

Подобный тип мышления привел к тому, что еврейские философы, как правило, выражают свои принципы в негативной форме. Интересный пример глубокого различия в типах мышления представляет собой высказывание, которое христиане приписывают Иисусу, а евреи – Гиллелю, одному из величайших учителей иудаизма. Согласно христианской версии, Иисус сказал: «Делай другим то, чего желаешь для себя». Согласно евреям, Гиллел, живший за сто лет до Иисуса, сказал: «Не делай другим то, чего не желаешь себе». Целая философская пропасть разделяет эти два высказывания. Я приглашаю читателя поразмыслить над ними и решить, какое из них он предпочел бы увидеть примененным к самому себе.

Эти законы, сформулированные почти три тысячи лет назад, и поныне поражают своей гуманностью. Невольно задумываешься: не стал ли бы нынешний мир намного лучше, будь эти законы приняты повсеместно? К рабам относятся более гуманно и снисходительно, чем в Америке в 1850 г. На рабов распространяются все законы, принятые для свободных людей. Каждые семь лет их надлежало отпускать на свободу. Закон о разводе во времена Моисея был более либерален, чем в современной Англии, и к женщинам относились с почтением.

Небезынтересно отметить особое отношение евреев к сексу за 1200 лет до н. э. Пуританская идея секса как греха никогда не имела распространения в иудаизме. Сексуальные желания рассматривались как нормальное явление. В то же время считалось, что желания эти должны находить удовлетворение только в рамках института брака. Поэтому поощрялись ранние браки. Сожительство мужчины и женщины должно было быть радостным, а также добровольным. Считалось преступлением, если один из супругов – муж или жена – намеренно избегал сексуальных отношений. Такое положение, если оно продолжалось, служило достаточным основанием для развода. На холостяков смотрели неодобрительно. Все мужчины усиленно поощрялись к женитьбе, тогда как женщины располагали в этом вопросе большей свободой, хотя и от них ожидали раннего замужества.

Создатель кодекса отдавал себе отчет в неизбежности нарушений закона. Поэтому он позаботился о благополучии детей, рожденных вне брака. Только дети родителей, которым по религиозному закону запрещено вступать друг с другом в брак, считались незаконнорожденными. Все другие внебрачные дети считались законными и не могли быть лишены наследства. Добродетель среди незамужних почиталась весьма высоко. Проституция рассматривалась как низменное занятие. На религиозную проституцию, столь распространенную в языческом мире, смотрели с отвращением. Гомосексуальные отношения между мужчинами считались серьезным преступлением. Но такие же отношения между женщинами считались хоть и скандальными, но не преступными.

Вторая заповедь, запрещавшая изготовление кумиров и изображений живых существ, оказала глубокое влияние на еврейский характер. В этом отношении наиболее интересное замечание сделал Фрейд: «Коль скоро принимается подобный запрет, он должен оказать глубочайшее влияние. Он означает подчинение чувственных восприятий абстрактной идее. Он означает триумф чистой духовности над чувственностью».

Избрав себе Бога духовного, а не материального, евреи пошли по пути обогащения духовного содержания религии, оставив в стороне физический облик божества. Такое отношение последовательно выработалось у пророков, вождей народа и раввинов. Вера в духовного Бога, а не в идолов из камня дала евреям чувство культурного превосходства над язычниками. В результате Моисей вселил в свой народ чувство национальной гордости, а не только чисто внешнее ощущение особости. Интеллектуализм, эта характерная национальная черта евреев, тоже был прямым следствием абстрактности их Бога. Другим таким следствием был отказ от жестокости и садизма. В наши дни нравственные качества евреев могут быть подвергнуты статистической проверке. В настоящее время евреи составляют около 3 % населения США. Однако количество евреев, осужденных за насилие, составляет всего 0,1 % всех осужденных за подобные преступления в американских тюрьмах. За какие бы проступки евреев ни отправляли в тюрьму, это, как правило, не садистские акты – убийство, насилие, побои, истязания, – хотя, разумеется, случаются и исключения. Эта громадная статистическая диспропорция не перестает удивлять современных социологов.

Вторая заповедь имела и отрицательный эффект. Она способствовала подавлению в евреях художественного начала. Так как евреям было запрещено изготовлять «изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли», они отказались от живописи, скульптуры и архитектуры (хотя, как увидим позже, здесь были некоторые весьма заметные исключения). Лишь в XIX в., когда евреи перестали следовать второй заповеди, вслед за христианами, поступавшими так уже в течение двух тысяч лет, они выдвинули из своей среды художников, скульпторов и архитекторов. Однако к этому времени еврейский характер сформировался, и позднее «вторжение» евреев в область ваятельного искусства уже не смогло значительно изменить их национальный характер.

Явление Бога Моисею, ознаменовавшееся дарованием божественного закона еврейскому народу, завершилось. Миссия Моисея была закончена. Теперь ему надлежало сойти со сцены. Более молодые готовы были взять в свои руки судьбу народа, которому он дал конституцию. Знаменитое видение Авраама не было иллюзией. Моисей, этот несговорчивый пророк, сделал его реальностью.

3. Судьи, цари и узурпаторы

Когда наконец в XII в. до н. э. евреи поселились на Земле обетованной и могли назвать ее своей, это оказалось наихудшим из решений. Они заселили полоску земли, которая служила коридором для воюющих армий. То и дело им приходилось расплачиваться за эту ошибку гибелью в сражениях, потерей свободы, выселением из страны. Но каждый раз они упрямо возвращались на прежние места, вновь заселяя узкую полоску своей территории, которая попеременно называлась Ханааном, Палестиной, Израилем, Иудеей, провинцией Иудея и снова Израилем.

Исход евреев из Египта был возглавлен Моисеем. Их возвращение в Ханаан, Землю обетованную, возглавлял назначенный Моисеем его преемник – Иехошуа (Иисус Навин). Ханаанеяне, хоть и располагали боевыми колесницами и мощными крепостями, не представляли собой единого народа. Это была скорее непрочная федерация городов-государств. Каждое из них управлялось своим маленьким царьком. Тщетно пытались они сплотиться против вторгшихся в страну евреев. Еврейские армии под предводительством Иехошуа нанесли удар прежде, чем противник успел объединиться. Иехошуа переправился через реку Иордан и, устремившись на юг, против иевуситов, разгромил союзные армии, возглавлявшиеся иевуситским царем. Затем, повернув на север, он разгромил ханаанские племена под руководством царя Хацора. Читателю, не знакомому с историей и нравами древности, рассказ Библии о последовавшем за этим разрушением Ханаанской цивилизации может показаться чудовищным. В действительности оно было значительно менее варварским, чем разрушение критской культуры греческими ордами, вторгшимися на Крит в VI веке до н. э., или этрусской культуры – римлянами, вторгшимися в Этрурию в том же столетии. Ханаанская цивилизация распалась, а евреи стали бороться с отвратительными религиозными обычаями, на которых она держалась, – человеческими жертвоприношениями божеству по имени Молох, похотливым культом местного ханаанитского божка по имени Ваал, разгульными оргиями и культовой проституцией во имя женского божества Ашеры. Постепенно по мере прекращения ханаанского сопротивления начали вырисовываться первые, еще нечеткие очертания границ будущей Эрец-Исраэль. В этой исторической драме Ханаан был великолепным фоном для спектакля «Возвращение на родину». Израильтяне, ушедшие из Египта, возвращались в Ханаан после четырехсотлетнего отсутствия. Им предстояло воссоединиться со своими братьями-евреями, теми из потомков Авраама, Исаака и Иакова, которые четыре столетия тому назад не откликнулись на приглашение Иосифа переселиться в Египет. Это воссоединение египетских израильтян и ханаанских евреев заняло около 200 лет. Но и после этого получившаяся смесь осталась несовершенной. Это была холодная пайка, которая развалилась при первых же признаках внешнего давления.

С заселением Ханаана евреи перестали быть кочевым народом. Осев на земле, они создали своеобразный политический институт, не имевший себе подобных в истории. Это был институт шофтим, или Судей, – боговдохновенных людей, ответственных только перед Господом. За 400 лет до греков евреи создали первую в мире демократию. Грубо говоря, эпоха Судей в еврейской истории соответствует джефферсоновской эпохе в истории американской – эпохе слабого центрального правительства и широких «прав колен», которым в американской истории соответствуют широкие права отдельных штатов.

Новая нация состояла из двенадцати колен, упоминаемых в Библии. Старейшины вершили правосудие в каждом колене – точно так же, как в штатах ее вершат местные суды. Выше авторитета старейшины был верховный авторитет судьи (как федеральная конституция стоит выше авторитета местных властей). Судья был главнокомандующим во время войны и правителем в мирные дни. Его власть была ограничена Законом, но он мог по своему усмотрению назначать должностных лиц так же, как президент США назначает министров. Судьи могли созывать «сенат» и «Народную ассамблею» для обсуждения различных вопросов. Функции членов сената ничем не отличались от сегодняшних в Америке. Подобно палате лордов в Англии, сенат был не только законодательным, но и юридическим органом власти. Во время греко-римского владычества в Палестине сенат, называвшийся у евреев Санхедрин (Синедрион), утратил большую часть своих законодательных прав и превратился в основном в институцию судебного производства.

Народная ассамблея отдаленно напоминала американскую палату представителей. В Пятикнижии Моисеевом задолго до первого упоминания об институте Судей то и дело встречаются выражения: «Вся община Израиля» или «весь Израиль». В то время когда Моисей у горы Синай передавал народу Тору, евреи уже насчитывали более 600 тысяч человек[6], трудно представить себе, чтобы Моисей мог обратиться ко всем одновременно. Скорее всего, он выступал перед избранными представителями каждого колена.

Американская демократия отнюдь не случайно так разительно напоминает государственный строй древнего Израиля. Отцы-основатели Соединенных Штатов были воспитаны на Библии. Многие из них достаточно хорошо владели ивритом, чтобы прочесть Ветхий Завет в оригинале. Некоторые ученые придерживаются мнения, что американская конституция скопирована не с греческой демократии, а с еврейского государства эпохи Судей.

В это же время, где-то между 1300 и 800 г. до н. э., то ли финикийцы, то ли евреи изобрели важнейшее орудие человеческой культуры – алфавит. Еще недавно все ученые единогласно отдавали честь этого изобретения финикийцам. Однако археологические открытия последних лет дают все большие основания предполагать, что алфавит был еврейским изобретением.

Институт Судей просуществовал в течение двухсот лет. Он, однако, страдал одним роковым изъяном. Он не обеспечивал основы для сильного централизованного руководства. Каждый судья избирался своим собственным коленом. Все двенадцать колен были уверены, что в критический момент Бог позаботится о том, чтобы объединить их и ниспослать им вдохновенного вождя, который, подобно Жанне д'Арк, спасет евреев от грозящего им несчастья. И у евреев действительно была своя Жанна – в лице Деборы, единственного судьи-женщины. Вера евреев в своевременное вмешательство Господа была так сильна, что они не заботились о преемственности власти. Они полагали, что всякий кризис сам собой породит очередного Спасителя. В этом убеждении можно видеть зародыш грядущих мессианских концепций.

Отсутствие постоянного главы государства препятствовало развитию устойчивой центральной власти. Хотя институт боговдохновенных Судей способствовал распространению в народе религиозного духа, он не был способен обеспечить гражданский мир в стране. То была эпоха раздоров. Исследователь экономической истории назвал бы ее эпохой перехода от экономики кочевой к экономике оседлой, сельскохозяйственной. Изменившиеся социальные и экономические условия, несомненно, требовали более централизованной системы управления. Новый образ жизни – в домах и городах, а не на спинах мулов и в шатрах – в конце концов привел к изменению системы власти.

Следуя требованию времени, евреи установили конституционную монархию. Так родилась первая династия еврейских царей. Конституционная монархия, созданная двенадцатью коленами Израиля примерно в 1000 г. до н. э., была первым в истории экспериментом такого рода. Позднее такую форму правления в течение короткого времени практиковали греки и римляне. Затем она исчезла, чтобы вновь возродиться с подписанием Великой хартии вольностей. После этого ее почитали – больше на словах, чем на деле, – в течение еще нескольких столетий. Еврейская идея монархии существенно отличалась от языческой. Она была обусловлена свободным и непосредственным контактом человека с Богом, присущим еврейскому монотеизму. Язычники приписывали своему монарху божественное происхождение. Он олицетворял в себе и государство и религию. Он был центральной фигурой их религиозного культа. Евреи никогда не считали, что их цари ведут свое происхождение от Бога. Еврейский царь нес такую же ответственность перед законом, как и обычные граждане. Для него не существовало ни особых законов, ни особых исключений.

Первым царем Страны Израиля – впрочем, только номинально – был Саул. Первым настоящим царем был Давид. Вторым – его сын Соломон. Давид был воинственным монархом, но его слава в памяти евреев зиждется на трех деяниях, не имеющих ничего общего с войной. Давид превратил Иерусалим в символ, идеал и святыню тем, что, во-первых, сделал его политической столицей страны, во-вторых, предназначил его местом сооружения Храма и, в-третьих, поместил там ковчег Завета. Однако, поскольку Давид был воинственным монархом, а Храм был посвящен идеалу мира, Бог не благословил Давида на сооружение Храма. Эта роль была доверена его сыну Соломону. Во времена правления Давида ковчег хранился в специальном шатре. Соломон перенес его в Храм. Однако замыслы Давида привели к непредвиденному результату: Иерусалим стал символом не только иудаизма, но и еще двух религий – христианства и ислама.

Умирая, Давид оставил своим наследникам царство, которое – по крайней мере евреям – казалось целой империей. Но на это наследство зарилось много врагов. «Империя» Давида простиралась от реки Евфрат до залива Акаба и была впятеро больше современного Израиля (до 1967 г.). Однако ее границы были раздвинуты за счет других народов. Иевуситы, которые дали Иерусалиму его имя, были изгнаны, но не покорены. Филистимляне, именем которых была названа Палестина, были покорены, но не сокрушены. Не успели евреи оплакать Давида, как иевуситы и филистимляне объединились с другими побежденными племенами и восстали против евреев, чтобы вернуть свои утраченные земли. Иевуситы и филистимляне так и не сумели отвоевать Иерусалим или Палестину. Но их восстание позволило другим покоренным евреями племенам освободиться из-под еврейского господства. Царь Соломон даже не пытался вернуть их в подчинение. Добившись дипломатическим путем установления мира на границах, он направил свои усилия на внутреннее развитие страны.

Переход земледельческой страны к городскому образу жизни был не менее трудной задачей, чем, скажем, превращение феодального общества в капиталистическое. Для ее решения Соломону потребовалось сломить политическую независимость отдельных племен. Его побудили к этому весьма прозаические причины.

Известный немецкий социолог Макс Вебер в своем эссе «Политика как профессия» указывает, что сильное федеральное правительство можно создать только тогда, когда оно сосредоточивает в своих руках все важнейшие административные функции и исключительное право ведения войны. Когда отдельные составные части государства уже не располагают достаточными средствами для содержания собственных армий и зависят в этом отношении от денег федерального правительства, тогда они утрачивают свою фактическую суверенность, хотя могут еще сохранять номинальную. Аналогия с ситуацией в США очевидна.

Перед Соломоном стояла задача утвердить федеральную власть вместо власти племен. Ему предстояло сломить их политическую независимость. Эта независимость покоилась на их способности содержать собственные армии и собирать достаточные налоги, чтобы быть финансово независимыми. Для достижения своих целей Соломон разделил страну на двенадцать налоговых округов, при этом он намеренно разрушил прежние границы колен. Введя огромные налоги и принудительный труд, он создал большую армию обезземеленных, вынуждая их переселяться в города: таким образом, в городах возникла дешевая рабочая сила, которая позволяла создавать новые торговые и ремесленные предприятия. Во времена Судей (сельскохозяйственная экономика) основной экономической ячейкой был род. При Соломоне (торгово-ремесленная экономика) такой ячейкой стал индивидуум. Родовые узы и авторитет старейшин были подорваны.

Соломон, однако, поторопился. Разрушение старых устоев породило череду событий, которые вышли из-под его контроля. В стране возникали новые города, где развивалась торговля, процветало ремесло. Но эти города не успевали поглотить огромные массы обезземеленных, которые устремлялись в них из деревни в поисках работы. По прошествии некоторого времени все язвы чересчур поспешного развития выступили наружу. К моменту смерти Соломона страна была во власти тех социальных и экономических конфликтов, которые столь характерны для современных государств, – обезземеление, принудительный труд, безработица, арендаторство, эксплуатация большинства меньшинством. Чрезмерная концентрация богатств порождала пороки и коррупцию. Они в свою очередь порождали злоупотребления и извращали суд.

Соломон посеял также семена будущего религиозного раздора. Через его опочивальню в Страну Израиля проникло идолопоклонство. В то время смешанные браки и многоженство еще не были запрещены. Независимо от того, к какой религии принадлежали многочисленные жены и любовницы Соломона, он разрешал им исповедовать ее открыто. Отношение Соломона к религии можно описать словами историка Гиббона, который говорил о римлянах: «Всевозможные культы, процветавшие в Римской империи, рассматривались простыми людьми как одинаково истинные, философами – как одинаково ложные, а властями – как одинаково полезные. Подобная терпимость приводила не только к всепрощению, но и к религиозному согласию». Не так смотрели на это евреи. Терпимость царя Соломона не привела ни к взаимной снисходительности, ни к всеобщему согласию. Она породила гражданскую войну.