Стремена звенели.
Этот звук был слышен отчетливо – кони ступали тихо, не ржали, и всадники ехали молча, ничем не нарушая тишины. Впереди – суровый хмурый Вельф. В ясный день его выразительное неподвижное лицо выглядело не таким хищным, как обычно, а взгляд казался даже мечтательным.
Колдун и его спутники, одетые в черное, на вороных конях, издалека были заметны на необозримой степной равнине, журчавшей множеством весенних ручейков. Среди слуг чародея не было ни одного старого, толстого или хромого, все – молодцы, как на подбор: румяные, ясноглазые, с красивыми коротенькими усиками. Но их невозмутимая бесстрастность производила впечатление какой-то странной болезни, душевной немочи или глубокого потрясения.
Вдали уже различались контуры высокой каменной крепости, к которой и направлялись молчаливые всадники.
Подъехав ближе, они увидели, что мост через ров перекинут, а ворота гостеприимно открыты. И когда конь Вельфа ступил на первое бревно помоста, в широко распахнутых воротах появилась рыжая Огнеслава. Взялась рукой за кованое кружево железной решетки. Словно подчеркнула хозяйским жестом свое право на эту твердыню.
Высокая и стройная, в черном бархатном платье, плотно облегавшем руки, грудь и бедра и расширявшемся ниже талии, с роскошным поясом, увешанным нитками бриллиантовых бус, она была бы совсем похожей на прекрасных колдуний, которыми гордилась легендарная страна Авилар, если бы не длинные огненные волосы, не зеленые-презеленые глаза.
– Остановись, Вельф! – звонко бросила она навстречу непрошеному гостю. – Замок Тровика для тебя закрыт!
Чародей не шевельнулся, не изменил выражения лица, но его конь стал, как вкопанный, едва прозвучало первое слово. Зазвенели стремена и уздечки – это слуги Вельфа осаживали и своих скакунов, которые беспокойно топтались и крутили головами.
Некоторое время все молчали. Взгляды скрещивались, словно мечи, глаза излучали такую ненависть, что казалось: это она звенит в прохладном воздухе холодом стали.
– Как это ты оказалась здесь? – процедил сквозь зубы колдун.
– Неужели трудно догадаться, Вельф? – с дерзким злорадством улыбнулась Огнеслава.
Вельф потер украшенное широким браслетом запястье, презрительно скривил губы:
– Морельда передала тебе луч Тровика.
– Как видишь, – посмотрела свысока. Она и пешей казалась выше всадника – стояла на невысоком камне перед въездом на бревенчатый мост. – Ты зачем притащился?
Он словно и не заметил грубости. Ответил просто:
– Приехал за Виландой.
– Откуда знаешь, что она здесь?
– Твоя очередь отгадывать.
Вдруг она разозлилась до неистовства, тонкие ноздри угрожающе шевельнулись:
– Ты схватил Кориэля!
Теперь победоносно улыбнулся Вельф. И даже взгляд его коня стал неприятно-пристальным.
– Морельда проклянет тебя с того света! – от звонкого Огнеславиного голоса задрожали цепи подвесного моста.
– Я боюсь ее проклятий не больше, чем твоих.
– Виланды ты не получишь.
– Посмотрим. Я не спешу. Ты все равно не сможешь сделать ее колдуньей.
Огнеслава злобно прищурилась в ответ:
– А почему ты не привез Кориэля? Чего боишься? Не успел еще искалечить его?
Вельф потянул половодья, поворачивая коня, и небрежно бросил на прощанье:
– Твоя беда, Огнася, в том, что ты воображаешь себя колдуньей. Но ты просто девчонка, научившаяся колдовать. Совсем немного.
И быстро поехал прочь, челядинцы едва успевали за ним.
Чародеи никогда не употребляли своих имен в сокращенной или уменьшительной форме, в обращении «Огнася» звучала нескрываемая насмешка. И потому, что она не отвечала, колдун через некоторое время оглянулся. Огнеслава стояла, гордая и величавая, в сиянии солнечной меди своих волос, пристально смотрела вслед всадникам в черном, среди которых лишь у одного были черные волосы.
И заметила, как он оглянулся. И оба поняли, что это означает. Вельф обжег взглядом своих молчаливых спутников и ударил коня стременем, чего обычно никогда не делал.