Два месяца и две недели спустя
– Можно, я приеду?
Лори ответила на звонок Дэна по дороге к трамвайной остановке с работы, чувствуя, будто ранний зимний воздух, характерный для поздней осени в Манчестере, сдирает кожу с лица. Она любила свой город, но в ноябре он был не очень-то гостеприимным.
Последнее время было непростым. С расставания прошло десять недель, а Лори чувствовала себя почти так же кошмарно, как в день ухода Дэна. Сталкиваясь на работе, они вынуждены были вести себя как обычно, чтобы не вызвать подозрения, потому что никто пока не догадался. Одна мысль, что их отношения будут разбирать по крупицам, наводила на Лори ужас, и она делала все возможное, чтобы этого избежать. Теперь, когда они разъехались, это было неразумно, не по-взрослому: пора посмотреть правде в глаза. У них также получилось скрыть это от друзей из чорлтонской группы – они придумали отговорки для того, чтобы не ходить на несколько мероприятий. В паре случаев они приходили, но поодиночке и врали не краснея. Но Лори не хочет и не станет той, кто выйдет из тупика, потому что вопреки всему она все еще надеялась, что это всего лишь вспышка, о которой никому и говорить не придется. Она надеялась, что нежелание Дэна обнародовать расставание – хороший знак.
Лори ни на шаг не приблизилась к пониманию того, что, черт возьми, произошло. Что она сделала не так? Она постоянно задавала себе этот вопрос.
Прослеживать шаги того, как Дэн ее разлюбил, было мучительно, но она знала, что должна это сделать, иначе будет обречена повторять это снова и снова.
Лори пришла к единственному заключению, что они, скорее всего, отдалялись друг от друга так медленно, что она и не заметила, такими маленькими шажками, что она их попросту проглядела. И со временем расстояние между ними становилось все больше и больше.
Конечно, единственным человеком, кроме мамы, которому она об этом рассказала, была Эмили. Это произошло спустя десять дней после расставания, и Эмили тут же разрыдалась. Они сидели в дешевом подвале димсам-бара под ярким неоновым светом. Для середины недели там было необычно тихо. Лори выбрала столик в конце зала, чтобы можно было вздыхать и хныкать, не привлекая к себе внимание любопытных глаз.
После того как Эмили рассказала обо всех подробностях недавней рабочей поездки в Майами с бездушными занудами в фирму по отбеливанию зубов, Лори собралась с мыслями и откашлялась:
– Хм, я должна тебе кое-что сказать.
Эмили тут же оторвала глаза от раздела меню с лапшой. Протянула руку и крепко сжала запястье Лори. Но потом перевела взгляд на бокал вина, который стоял рядом с ней, и явно смутилась.
– Боже! Нет-нет, не то, – сказала Лори. – Не-а. Пить можно.
Она сделала глубокий вдох:
– Мы с Дэном расстались. Он от меня ушел. Не знаю почему.
Эмили никак не отреагировала. Она отмахнулась и посмотрела с недоверием:
– Шутишь? Это уже слишком. Зачем?
– Нет, это стопроцентная правда. Между нами. Все кончено.
– Что? Ты серьезно?
– Серьезно. Все кончено. Я – одна.
Лори решила опробовать эту формулировку. Звучало нереально, но при этом было абсолютной правдой.
– Он порвал с тобой?
– Да. Он порвал со мной. Мы разошлись.
Лори отметила, как грубо и дико звучит, что кто-то с кем-то «порвал». Тебя отменили. С тобой покончили. Твои ресурсы исчерпаны.
– Лори, это правда? Это не перерыв? Вы разошлись насовсем?
– Да.
Лори держалась лучше, чем ожидала. Потом глаза Эмили наполнились слезами, и Лори сказала дрожащим голосом: «О боже, не плачь», – и по лицу Эмили потекли слезы, чертя линии на бежевом тональном креме.
– Прости, прости, – всхлипывала Эмили. – Я не могу в это поверить. Этого не может быть. На него, наверное, просто что-то нашло.
Это внезапное сочувствие от лучшей подруги стало последней каплей, и Лори заплакала вместе с Эмили, пока официантка с грохотом не поставила на стол два бокала вина со словами: «За счет заведения», – а потом быстренько удалилась. За женскую солидарность!
– Почему? У него что, удар какой-то случился? – спросила Эмили, немного переведя дыхание.
Лори подняла обе ладони, как бы говоря «черт его знает», и почувствовала себя гораздо лучше в обществе близкой подруги. Она была с ними с самого начала, еще с первого знакомства Лори и Дэна на неделе первокурсников в университете. Она была в курсе всего; ей не надо было объяснять события предшествующих восьми сезонов, чтобы концовка ее впечатлила. Концовка или перерыв в середине сезона?
– Дэн сказал, что больше не чувствует нас. Той ночью после «Приюта» он дождался меня, и все вышло наружу. Он уже давно задумывался над тем, чтобы уйти. И знаешь, это меня поразило. – Она остановилась. – Мы говорили о том, чтобы я перестала пить таблетки.
Эмили поморщилась:
– Аааа, так это страх отцовства? Зрелости, ответственности?
– Я спрашивала и даже предложила отложить вопрос о детях, но нет. Он решил, что от такой жизни он чувствует себя так, будто он уже в двух шагах от смерти, и вообще, пора найти себя заново.
– Может, это пробное расставание? Может, он решил поставить вас двоих на паузу, пока он будет прохлаждаться где-нибудь на Гоа вне зоны доступа? Как какой-нибудь Джейсон Борн? Боже, как только я забываю, за что ненавижу мужчин, один из них обязательно напомнит!
Лори тихо засмеялась.
– Не сомневаюсь. – Ей не хотелось признаваться в той слабой надежде, которую она чувствовала, это было бы уже слишком. Остальные должны полностью это принять за нее. – Он нашел квартиру. За ближайшие пару недель мы должны разобраться с деньгами. А потом, видимо, все. Он предложил обменять машину на мебель, так что, видимо, драки за кофейный столик в форме колеса телеги не будет. – У Лори снова сдавило горло.
– Не знаю, что и сказать, Ло. Он любит тебя до потери пульса, я знаю. Он боготворит землю, по которой ты ходишь, и всегда боготворил. Это какое-то сумасшествие. Это просто вспышка.
Лори кивнула:
– Да. Это непонятно. Фактор «Я не заметила, как это случилось» просто с ума меня сводит. – Она замолчала, чтобы сдержать слезы.
– Что ж, вечер становится все пьянее и пьянее, – наконец произнесла Эмили, подозвав официантку, чтобы заказать еще вина.
В итоге они завершили вечер в еще более обшарпанном баре неподалеку, где выпили еще две бутылки вина и дали щедрые чаевые официантке за то, что ей пришлось убрать все их сопливые платочки. И даже сейчас Лори вздрагивала от одного воспоминания о следующем утре. Тех, кто жалуется на похмелье в двадцать лет, надо бы заставить пережить похмелье, когда тебе под сорок.
И самое худшее, что после взрыва от заявления Дэна об уходе и первого шока от горя наступил банальный период «справиться с этим и идти дальше», ужасный сам по себе.
– Не говоря уже о том, что от меня будут ждать обезьяньего секса под музыку, как в песнях Nine Inch Nails, кому я теперь буду писать о скучной жизни в паре? Ну там, «что будет к чаю» или «день до зарплаты»? Кого теперь спрашивать: «Будешь печеную картошку с гарниром» на «голодный» понедельник? – Лори спрашивала Эмили. («Слушай, от печеной картошки никто не откажется!» – пообещала она.)
В конце еще одного вечера пьяных страданий, когда они ждали такси на углу, Эмили подтолкнула Лори локтем (получилось сильнее, чем она хотела):
– Лори, ты же знаешь, что теперь к тебе в личные сообщения потянутся Грустные Папочки?
Лори фыркнула:
– Сомневаюсь. Не думай, что ко мне мужчины относятся так же, как к тебе.
– Серьезно, у них ни стыда, ни совести. Они даже и не думают выдерживать паузу, сразу встревают с «привет, слышал, что ты снова в игре, позволь-ка сделать первую ставку». Я все время слышу такие жалобы от девочек на работе. Мужчины считают, что они неотразимы, а многие к тому же еще и женаты. Им кажется, что ты должна быть до смерти благодарна за любой утешительный пенис, который тебе предлагают. – Эмили сложила руки чашечкой. – Пожалуйста, сэр, можно мне добавки?
Когда они прекратили хихикать, Лори сказала:
– На меня не обращают столько внимания, как на тебя.
Она чувствовала себя абсолютно неготовой к этому вернуться. Как подчеркнула Эмили, она там никогда и не была.
– Это потому, что обращают ли на тебя внимание, во многом зависит от того, даешь ли ты сигнал, что тебе нужно такое внимание.
– Ха. Даже думать об этом не могу. Что-то мне не кажется, что я когда-либо снова буду готова к кому-то новому. Наверное, Дэн меня угробил.
– Ладно, но не забывай о целительной силе чисто физического увлечения. Иногда тебе вовсе не нужен интенсивный секс, наполненный смыслом, с прикосновениями и словами «Я тебя люблю». Тебе нужен какой-нибудь мускулистый придурок, посильнее, который бы схватил тебя за запястья, держал бы их над твоей головой и трахнул бы тебя со всей брутальностью.
Лори заныла, а Эмили триумфально ухмыльнулась:
– Ты хотя бы на минутку забыла о своей боли?
– Определенно, – ответила Лори, положив голову на плечико Эмили. Она напоминала вечно недоедающую героиню Томаса Харди на ветреной пустоши. Только непременно героиню, не жертву.
А этот звонок Дэна был его первой попыткой позвонить и «поговорить» с ней за десять недель… Может ли это значить… может ли? Нет, выбрось из головы.
– Ага. Что, хочешь приехать за вещами? У тебя остался свой ключ? – спросила она, решив подстраховаться, хотя прекрасно знала: чтобы приехать «за вещами» хватило бы сообщения.
– Нет, хочу увидеться.
– Зачем?
– Мне нужно с тобой поговорить.
Лори сделала вдох и выдох. Так. Она знала, что это случится. Буквально с первых слов Дэна о том, что он уходит. Все же то, что это произошло так быстро, застало ее врасплох.
– О чем?
– Думаю, лучше поговорить с глазу на глаз. В семь подходит?
У Лори участилось сердцебиение, потому что за небрежным тоном она услышала напряжение. Дэн чего-то боится. Она сама почувствовала какой-то странный испуг. Но чего ей бояться? Надо было взвесить свой ответ.
Лори уже знала, каким он будет. И он знал.
Им придется пройти через формальности с его слезными извинениями, отрепетированными объяснениями, почему он совершил такую ошибку катастрофического масштаба, его страстные, сердечные обещания никогда больше так ее не подводить. Клятва первое время провести в собачьей будке, стать лучше, усерднее стараться (кстати, лучшего шанса завести собаку-ищейку, о которой она так долго его умоляла, у нее никогда не будет). Дэн заранее продумал, насколько он готов раскаяться – поднять ли вопрос о том, продолжить ли ей пить таблетки или нет? Хочется ли Лори сразу окунуться в родительство с человеком, который ее только что бросил, в то время как он сам прорабатывал свой страх смерти в стерильной, полумеблированной квартире неподалеку от Уитворт-стрит?
Нет, ни в коем случае. Он может вернуться в свободную комнату, а со временем… Лори все так же его любила, но, как реалист, понимала, что их отношения не будут прежними. Это огромная рана. Она больше не может ему доверять. Ей потребуются годы на то, чтобы полностью восстановиться. Потребуются годы, чтобы при его словах «нам нужно поговорить» у нее не возникало страха нового отторжения и дикой вспышки.
Лори встала, включила свет и задумалась, что бы ей надеть, чтобы выглядеть достаточно привлекательно, достойно, но при этом не так, будто она оделась для него. В итоге Лори остановилась на джинсах и длинном топе, который уже давно не носила, подчеркивающем ее выступающие ключицы. Еще она покопалась в шкафчике в ванной и нашла стойкую матовую помаду «Эсте Лаудер» темного оттенка, которая уже заканчивалась. А потом стерла ее туалетной бумагой и состроила себе гримасу в зеркале. Она не будет выглядеть так, будто страдала и молилась, чтобы этот день пришел, даже если это так и было.
Дэн постучал в дверь ровно в семь часов вечера, и по этой нехарактерной для него пунктуальности Лори поняла, что он волнуется. Когда ты уже так сильно напортачил, что не хочешь, чтобы еще что-то сыграло против тебя.
На Дэне была новая куртка, серо-зеленый толстый пуховик, от покупки которого она бы его отговорила, и Лори невольно подумала, может, он тоже оделся для нее. Новая, незнакомая одежда настораживала. Она не так себе представляла Дэна, пока его не видела. Лори подумала, сможет ли сказать ему «нет» и оставить на неопределенное время в чистилище. Сам факт того, что она почувствовала себя под угрозой из-за того, что он купил новую куртку, с ней не посоветовавшись, говорило о том, что никакой силы воли у нее нет.
Дэн присел и отказался от пива, которое предложила Лори.
– Я за рулем.
Она восприняла это как знак того, что он не ожидает услышать «да» и не надеется быть тут же прощенным.
– Спасибо, что согласилась встретиться, – сказал он, и Лори нахмурилась.
– Так официально? Мы теперь общаемся как адвокаты?
Он переступил с ноги на ногу, кашлянул и никак не выразил удивления.
Лори вдруг стало немного страшно. Она не могла его прочитать.
– Ты приехал, чтобы сказать что-то конкретное?
– Да… Ладно. Боже. По-хорошему все равно не получится.
Опять? Боже. Она осталась безучастной. Дэн не заслуживал ни капельки помощи, и она бы возненавидела себя, если бы решила ему помочь. Хватит того, что она принимает его обратно.
– Я хотел, чтобы ты узнала об этом первой.
У Лори вдруг сразу вспотели ладони, и она почувствовала пульс на запястье. «Я хотел, чтобы ты узнала об этом первой» было ОЧЕНЬ хреновым вступлением к «Я совершил ошибку». А если не это, то что?
Он что, собрался отправиться на поиски себя куда-нибудь в Аутбэк[13], несмотря на все ее подшучивания над тем, какой из него никудышный путешественник? Неужели ей предстоит провести Рождество, стиснув зубы, отчаянно уповая на то, что он не попадет в переделку, бродя по дальним, пыльным уголкам нашей планеты? Отчаянно заходить в его страничку в «Фейсбуке» в надежде, что он запостил какую-то жизнеутверждающую фотографию, бодрого и загорелого себя?
– Узнала что? – наконец спросила Лори, прервав мучительную тишину, за время которой на лице Дэна отразилось мрачное волнение.
– Я встретил кое-кого.
Эта фраза, подобно метеориту, врезалась в комнату, взорвала камин и оставила на его месте дымящийся кратер. Лори буквально отскочила. Он пришел сюда, чтобы сказать ей, что нашел другую? Уже? Лори даже ни разу не задумалась над тем, что это произойдет. Не так быстро. Он же только что съехал? Как это возможно?
– Кого-то встретил? – недоверчиво повторила она, уставившись на его колени в этих состаренных, якобы поношенных синих джинсах – в них она его тоже раньше не видела.
Дэн кивнул.
– Вы вместе как пара?
– Да.
– Ты спал с кем-то?
Это был заведомо глупый вопрос, детский, учитывая то, что она сама уже назвала их парой. Лори была настолько не в состоянии справиться с этим, что процесс передачи мыслей между пылающим мозгом и ртом отключился.
Дэн сжал руки и сказал:
– Да.
Лори хотелось кричать или плакать. До этого момента его уход был просто словами, временным отсутствием, договором на три месяца. Пара утешительных разговоров с родителями и Эмили, год, про который хочется забыть, когда поднимаешь бокалы в новогоднюю ночь.
Теперь же это стало фактом, он сделал что-то непоправимое. Лори с огромным усилием взяла себя в руки и спросила:
– Но мы же едва расстались? Пару недель назад.
Дэн промолчал и продолжил:
– Ее зовут Меган. Она работает в «Роулингс».
Произнесенное имя сделало ситуацию реальной. Лори пыталась успокоить странное ощущение в животе и лихорадочные мысли и сосредоточиться. Будет еще время на то, чтобы расклеиться. Много времени. «Роулингс», конкурирующая фирма. Значит, он встретил ее на суде.
– И когда вы начали встречаться? – спросила она, сдерживая напряжение.
Дэн снова сжал руки:
– Несколько недель назад. Около месяца.
– Но ты ее уже знал?
– Да. Год, полтора года.
– Неужели я так мало для тебя значила? Что ты вот так сразу взял и пошел дальше?
Он молчал.
– Что происходит, Дэн? КАКОГО ЧЕРТА?! Объясни мне, пожалуйста, потому что я не понимаю, почему ты стал таким жестоким?
– Я ничего не планировал, – сказал он наконец. – Думаю… что тебе конец наших отношений кажется новее, чем мне. Я уже довольно давно был несчастен.
– Господи, опять мы вернулись к тому, что ты страдал веками?
– Нет, не веками!
Все кончено. У него есть другая. И все равно Лори спрашивала себя: «Как нам из этого выпутаться». Внутренний голос говорил: «Не «нам». «Нас» больше нет, есть «они». Ты что, оглохла?»
– Чертов садист, – сказала Лори, резко, но хрипло. – Кто ты? Я даже не знаю. Правда, не знаю.
«Не плачь, не плачь, не плачь», – говорила себе Лори. Не сейчас, хотя она чувствовала себя так, будто физически уже взорвалась, как умирающая звезда.
У нее есть враг, заклятый враг, соперница, о которой она никогда не слышала, которая залезла в кровать с ее давним партнером, а Лори почему-то не заметила.
Лори ни на секунду не задумывалась о существовании кого-то третьего. Той первой ночью, когда она спросила об этом Дэна, она сделала это, чтобы его смутить, не более того. Намекнуть на то, как все серьезно и что он может потерять. Лори была готова принять Дэна назад, а теперь что?
И когда именно это началось?
Она подняла дрожащую руку и посчитала на пальцах:
– Тебя не было десять недель, Дэн, и ты сошелся с ней несколько недель назад. И она уже настолько важна для тебя, что ты приехал сюда мне о ней рассказать? Что-то тут не сходится, а? Это же сверхзвуковая скорость!
Дэн выдохнул. Казалось, будто у него свело скулы и ему тяжело говорить. Он не мог на нее взглянуть.
– Конечно, до этого мы были друзьями. Но только друзьями, не больше.
– Но ты знал, что пойдешь к ней, когда мы расстанемся, да?
Дэн резко покачал головой, но Лори понимала каждый его жест, она знала его полжизни. Она по глазам могла сказать, что он врет. И так было ясно по одной временной шкале. Не нужна была интуиция, вот какой поразительно очевидной была его жестокость.
– Ничего не было до…
– Слушай, не заговаривай адвоката, Дэн. «Ничего не было» – значит, ты откладывал секс до того, когда скажешь мне, что уходишь. Но она была там, уже в твоих планах. Ты бросил меня из-за нее.
Он снова покачал головой, но Лори понимала: он не знает, что сказать, без лжесвидетельства на самого себя.
Лори все еще сильно его любила, и все же от этой невыносимой боли, которую он ей причинил, она почувствовала банальную истину: от любви до ненависти – один шаг.
Лори знала, что большинство людей были убиты своими знакомыми; она стояла в суде и отстаивала вопрос об освобождении убийцы под залог, в то время как они рыдали – рыдали не только о своей судьбе, но и о своей потере.
В этот момент она поняла почему.