– Господа офицеры, унтер-офицеры и рядовые, я, Генерального штаба капитан Аленин-Зейский Тимофей Васильевич, временно назначен начальником вашего сводного отряда. Следующей ночью мы примем участие в штурме фортов крепости Таку, которая запирает устье реки Пэйхо. Вольно!
Мою команду продублировал поручик Станкевич, который стоял слева-сзади от меня на шаг.
– Офицеры и унтер-офицеры ко мне, солдатам пять минут на перекур и оправиться. Разойдись! – скомандовал я, убирая ладонь от среза фуражки.
Ещё два часа назад в кабинете вице-адмирала Алексеева я не представлял, что стану командиром сводного отряда в количестве вместе со мной в сто шестьдесят девять человек. В своей основе это были солдаты тыловых служб: пекари, сапожники, кашевары, ездовые и прочие. В общем, все те, кого полковник Анисимов не взял с собой, оставив в Порт-Артуре для излечения и охраны имущества двенадцатого и восьмого Восточно-Сибирских стрелковых полков. Этим сводным отрядом командовал поручик Станкевич Сильвестр Львович. Из офицеров ещё был подпоручик Янчис Пётр Александрович. Унтер-офицеров было двадцать человек, но почти все тыловики. И вот из этого воинства нужно меньше чем за сутки создать боеспособное подразделение.
– Господа офицеры и унтер-офицеры, завтра на крейсере «Адмирал Корнилов» наш отряд будет переброшен к устью реки Пэйхо, и далее на баржах к месту высадки международного десанта. Срок ультиматума о сдаче фортов Таку истечёт в два часа утра четвёртого июня. Если китайские власти форты не сдадут, они будут атакованы с реки канонерскими лодками сил коалиции, а по суше – нами и теми силами, которые выделят в десант другие государства.
– Ваше высокоблагородие, извиняюсь, что перебиваю, а много в этих фортах китайских войск? – перебил меня саженного роста унтер-офицер, кулаки которого были размером с мою голову.
– Унтер… – я пристально посмотрел в глаза бойцу.
– Старший унтер-офицер Акимов, ваше высокоблагородие.
– Акимов, по последним данным в четырех фортах крепости Таку около трех с половиной тысяч китайских солдат. Пушек у них тоже хватает. У нас в десанте будет около тысячи человек вместе с нами. Штурмовать будем каждый форт по отдельности, так что силы почти равные… – Я сделал паузу и обвёл взглядом стоящих передо мной толпой два десятка унтер-офицеров. – На сегодняшний день наша задача сформировать десять пулеметных команд, обучить их стрельбе из ручных пулемётов Мадсена. Также отработать перемещение по местности в атакующих цепях. Ну и по парочке обойм выпустить по мишеням. В этом году стрельбы были?
– Никак нет, господин капитан, – ответил поручик Станкевич.
– Значит, сегодня солдаты вспомнят, за какой конец винтовку держать и для чего она предназначается. В ящиках, которые привезли сюда на стрельбище, находится десять пулемётов, по десять магазинов на каждый и пара ящиков с патронами. Сильвестр Львович, – я, смакуя имя и отчество поручика, обратился к нему. – Вы намного лучше меня знаете личный состав. Мне нужны двадцать хороших стрелков, ну и чтобы силушкой не обижены были. Всё-таки пулемёт, это не винтовка. И потяжелее, и отдача посильнее. Из остальных сформируйте три взвода. Вопросы?
– Никак нет, господин капитан, – приняв стойку «смирно», ответил Станкевич. За поручиком вытянулись во фрунт унтер-офицеры и Янчис.
– Выполняйте, Сильвестр Львович, – я кратким и быстрым жестом бросил ладонь к срезу фуражки, после чего, развернувшись кругом, отошёл на несколько шагов в сторону, чтобы не мешать.
Всё как в любой армии. Команду отдал, а дальше не мешай подчинённым пылать энтузиазмом при выполнении твоих великих приказаний-указаний.
Станкевич оказался опытным офицером, быстро сбагрив выполнение распоряжений на Янчиса, подошёл ко мне.
– Господин капитан… – начал он, но я перебил его.
– Наедине в офицерском составе без чинов, Сильвестр Львович.
– Спасибо, Тимофей Васильевич. Вы считаете, что нам придётся брать форты крепости Таку силой оружия?
– Так считает адмирал Алексеев. И я его поддерживаю в этом мнении. Кстати, у вашего полка у солдат парадные мундиры черного цвета? Я не ошибаюсь?
– Скорее темно-зелёного. Но сейчас ввели белые рубахи. В них значительно легче в местной жаре.
– И ночью видно издалека. Атаковать форты придётся ночью. Поэтому приказываю взять в поход парадные мундиры и фуражки. До места боя нас доставят с комфортом, так что о весе солдатского ранца можно не беспокоиться, – я посмотрел на поручика, который стоял передо мной в белом мундире и такого же цвета фуражке. – Сильвестр Львович, и вы сами вместе с Петром Александровичем в этот поход наденьте лучше солдатские чембары[1] и черные мундиры с фуражками не забудьте.
– Слушаюсь, господин капитан, – приняв стойку «смирно», произнёс поручик. – Только как мы будем в темноте опознавать своих солдат?
– Очень просто. Кусок белой тряпки в виде повязки на левом плече. Надо ещё и на союзников заготовить. А то ещё перестреляем друг друга.
– Простое и, вернее всего, эффективное решение, – задумчиво произнёс поручик.
– Сильвестр Львович, есть ещё одна проблема, которую надо быстро решить.
– Какая, Тимофей Васильевич?
– Где бы найти динамит?
– А зачем?
– Ворота в форт вы как собираетесь открывать? Я думаю, что с разбега мы своими телами их вряд ли откроем. А так подвесил на вбитый в ворота хотя бы метательный нож или штык несколько скрученных вместе динамитных шашек, или патронов «целлюлозе-динамит», или кавалерийских пироксилиновых патронов, последние даже лучше, они взрываются от попадания пули. Подвесили, отошли на безопасное расстояние, выстрел, и вуаля, проход готов, – я изобразил правой рукой стрельбу из револьвера. – Но надо бы попробовать. Я вижу тут несколько мишеней из жердей и досок. Можно на них испытать.
Поручик повернулся к унтер-офицерам, которых продолжал «строить» Янчис, и громко скомандовал:
– Будаков! Ко мне!
Через несколько секунд перед нами предстал фельдфебель небольшого роста, весь какой-то квадратный, с заросшим бородой и усами лицом и хитрющим взглядом из-под густых бровей. Вытянувшись во фрунт, тот бодро доложил о своём прибытии.
– Прошу любить и жаловать, господин капитан, наш полковой каптенармус фельдфебель Будаков. По вопросам что-то достать – царь и бог, – произнёс, обращаясь ко мне, Станкевич, после чего обратился уже к унтер-офицеру: – Иван Фомич, у нас пироксилиновые шашки остались?
– Никак нет, вашбродь. Его высокоблагородие полковник Анисимов все шашки и патроны с собою забрал. Ничего не осталось.
– А где можно быстро достать, Фомич?
– Если только у морячков. Но это уж господам офицерам промеж себя договориться легше. Я как понимаю, не одну саперную или кавалерийскую шашку надо.
– А кроме моряков кто помочь может? При строительстве КВЖД динамитные шашки наверняка использовали. Неужели в Порт-Артуре не найти взрывчатки? – я вступил в диалог Станкевича и Будакова.
– Ваше высокоблагородие, ежели у шпаков искать, то надо к Тифонтаю обращаться. У этого китайского генерала всё найти можно.
– Вот как хорошо, – с этими словами я достал из своей сумки блокнот бумаги и быстро набросал несколько иероглифов, вырвал листок и передал его фельдфебелю. После этого достал из кармана пару рублей мелочью и также вручил Будакову. – Иван Фомич, срочно нанимаешь рикшу и отправляешься в город, находишь Тифонтая. Знаешь, где его найти?
– Так точно, ваше высокоблагородие.
– Ну и отлично. Передаешь ему записку. И надеюсь, в казарму ты вернёшься с взрывчаткой. Как с ней обращаться – знаком?
– Так точно, я же за вооружение и боеприпасы в полку отвечаю. Только, ваше высокоблагородие, Тифонтай без денег ничего не даст. И взрывчатки сколько брать?
– Не волнуйся, фельдфебель, ты ему записку передай. А брать много. Нам четыре форта штурмовать. Всё понятно?
– Так точно.
– Тогда вперёд, исполнять. Стоять! Ещё десять саженей брезентового тонкого пожарного рукава найди. Вот теперь вперёд.
– Слушаюсь, – Будаков, развернувшись кругом, резво потрусил в сторону выхода со стрельбища.
– Тимофей Васильевич, если не секрет, а что вы написали в записке? – с явным любопытством спросил Станкевич.
– Если перевести иероглифы на русский язык, то смысл будет что-то типа «я не люблю быть должником».
– А вы давно знакомы с этим китайским генералом?
Я не выдержал и рассмеялся.
– Извините, Сильвестр Львович, просто я уже не первый раз слышу о том, что Тифонтай какой-то китайский генерал. На самом деле он первогильдейный купец из Хабаровска и российский подданный. Но зная Николая Ивановича, не удивлюсь, что именно он и распускает такие слухи.
– Н-да… Вот ведь мошенник!
– Тифонтай честен со своими партнёрами, но не будет против, если о нём начнут ходить разнообразные слухи, которые будут продвигать его коммерцию. Я его знаю почти шесть лет и ни разу не слышал, чтобы он кого-то обманул. Ну да ладно! Будем надеяться, что Николай Иванович предоставит нам взрывчатку. А пока займемся нашими делами. Будем из обозников и кашеваров делать настоящих солдат. Времени мало, и его надо использовать в полной мере.
Следующие три часа на стрельбище прошли продуктивно. Станкевич и Янчис со старшими унтерами гоняли обозников в хвост и в гриву, отрабатывая наступление цепями на укреплённый пункт. Схем фортов не было, поэтому упражнение сделали простым, благо ширина стрельбища позволяла. Три стрелковые цепи по сорок человек с интервалом пять-шесть шагов между стрелками и десять между цепями.
Сначала тыловиков учили просто соблюдать интервал в цепях. Потом наступления пошли с имитацией стрельбы. А после того, как я объяснил Станкевичу, Янчису и унтерам порядок наступления перекатами, с перебежками и залеганиями, когда цепи шли в атаку, поддерживая друг друга огнём, интенсивность и энтузиазм «наступлений» усилились. В результате чего скоро солдатские гимнастёрки на спинах покрылись коркой соли.
Я за эти три часа более или менее обучил в теории работать с пулемётом десять боевых расчетов по два человека. Первый номер был вооружен пулемётом Мадсена и «лифчиком» с пятью магазинами по тридцать патронов. Такой естественный бронежилет был создан по моему предложению, и его, возможно, примут на вооружение вместе с новой модификацией пулемёта. Второй номер также имел «лифчик» с пятью снаряжёнными магазинами, плюс запас патронов в ранце и винтовку.
Из шестнадцати десятков нестроевых солдат нашлись двадцать, которые знали, как бить белку в глаз. Всё-таки полк формировался и из сибиряков, которые с детства дружат с винтовкой. Получив в руки такую новую игрушку, бойцы занимались с огоньком, познавая устройство пулемёта и особенности стрельбы из него. Глядя на своих однополчан, которые цепями, как кони, носились по стрельбищу, иногда посмеивались, даже не подозревая, что скоро присоединятся к пробежкам и пострелушкам.
Пулемётный расчет из двух человек отрабатывался для стрелковых подразделений. Для диверсантов-разведчиков он был несколько другим. Пулемётчик, снайпер и наблюдатель, который с помощью бинокля корректировал стрельбу обоих стрелков. Такая замаскированная группа теоретически могла за минуту выбить прислугу артбатареи, сорвать атаку пехоты, уничтожив командиров, затормозить на дороге обозную колонну, а потом с помощью остальной группы расстрелять ее. Но здесь была другая задача, да и времени на обучение совершенно не было.
Когда солнце стало садиться и приближаться к горизонту, я прекратил издевательства над личным составом. Все набегались, настрелялись. Рубахи не только у них, но и у офицеров с унтерами встали колом от высохшего пота. Судя по выражению глаз, все они как один были готовы пойти куда угодно и уничтожить кого угодно, а в первую очередь этого неугомонного капитана, который свалился на их головы.
Вернувшись в казарму, первым делом я организовал помывку личного состава, потом поздний ужин и чистку оружия. Сегодня солдаты реально настрелялись. Из пулемётов выпустили по три магазина все двадцать человек пулемётных команд, а солдаты – по три обоймы. Поэтому чистили пулемёты и винтовки долго и вдумчиво. К концу чистки оружия появился Будаков вместе с Шеном Ли, приказчиком Тифонтая. Они привезли ящик динамитных шашек и пожарный рукав. Как объяснил Шен Ли, в Порт-Артуре взрывчатки не оказалось, пришлось ехать за ней в Шуйшуин, там были склады КВЖД.
Я вскрыл ящик. Как в кино, в нём лежали рядами круглые динамитные шашки с надписью на английском языке. Бикфордовы шнуры с капсюлями-детонаторами находились в отдельном деревянном пенале. Всё было завернуто в вощеную бумагу. Узнав у Ли стоимость, выписал чек и со словами благодарности отправил его к Тифонтаю. Потом нарисовал на листке схему подрывного заряда в пожарном рукаве. По диаметру в него как раз входило три шашки. Три отрезка по шесть шашек, буквой «П», прикрепить четырьмя штырями к поверхности ворот в районе засова и рвануть. Почти полпуда динамита в заряде, по моему мнению, должно было хватить на организацию прохода. Чтобы быстрее использовать при атаке фортов, центральный заряд следовало обмотать белой материей, чтобы лучше видно было, и выстрелить в него.
Объяснил схему Будакову и приказал, чтобы к утру было готово шесть чехлов для зарядов. Динамит отнести на склад, в тенёк. Для изготовления чехлов использовать болванку из дерева по размерам динамитной шашки. Последним указанием обидел фельдфебеля, который ушёл, тихо ворча под нос, что он получше всех в полку знает, как надо обращаться что с динамитом, что с пироксилином.
Наконец-то я смог заняться собой. Помылся в солдатской моечной. Грязное обмундирование забрал солдат по фамилии Хохлов, которого временно назначили мне в денщики. Чистый и довольный, я прошёл в офицерскую канцелярию полка, где меня уже дожидались Станкевич и Янчис. Стол был накрыт шикарно.
– Откуда такое богатство, господа? – поинтересовался я у офицеров.
– По вашим словам нас скоро ожидает первый в жизни бой. Вот мы и решили с Петром Александровичем проставиться за это событие. Заказали ужин в ресторане того же Тифонтая, – ответил поручик.
– Желание похвальное, господа. Жалко, что меня не предупредили. Тогда с меня завтра обед в ресторане перед отплытием. Потом неизвестно, когда получится поесть в нормальной обстановке. И это не обсуждается, господа.
– Слушаюсь, – дружно с улыбкой ответили офицеры.
– А теперь за знакомство, – сказал я, поднимая бокал, в который Янчис, как младший по званию, налил на треть коньяка.
Ужин прошёл хорошо. Мне пришлось рассказать о себе. Ордена Святого Георгия и Святого Владимира четвёртой степени, «клюква» на шашке, а также медали «За храбрость», которые был вынужден носить постоянно, по их статуту, пробудили много вопросов у господ офицеров. Станкевич был старше меня на шесть лет, но не имел ни одной награды, так же как и молодой Янчис. Оказалось, что обо мне оба офицера кое-что слышали, на уровне сложившихся сказок среди казаков Приамурья, а тут герой этих сказаний сидит перед ними. Мне же было интересно узнать как можно больше об офицерах, с которыми скоро пойду в бой. Ужин по этой причине затянулся и закончился за полночь.
Утром после интенсивной зарядки для всех представителей сводного отряда, невзирая на звания, был усиленный завтрак, так как, когда будет обед и ужин, не мог бы предсказать и сам Господь Бог. После завтрака бойцам было выделено два часа времени для сбора в десант. Унтера были проинструктированы по тому, что надо будет взять с собой, и начали контролировать данный процесс на командно-русском языке. Я же с офицерами, фельдфебелем Будаковым, старшими унтерами Акимовым, Тепловым и стрелками Довбивом и Лыковым, которые были назначены нашими сапёрами – взрывателями ворот, отправился на стрельбище. Надо было испытать один из шести зарядов, которые будут использованы для проделывания проходов в форты.
Унтера и стрелки были ребятками рослыми, не косая сажень, но где-то под метр девяносто и выше все четверо. Силушкой обижены не были и умом, слава богу, тоже. Сейчас я с удивлением смотрел на то, как Акимов вдавливает одим за другим в доски мишени штыри, на которых крепился заряд в виде буквы «П».
Смекалка русского солдата всегда была частью народного фольклора. Кашу из топора сибирские стрелки не сварили, но штыри для крепления зарядов придумали оригинальные. Небольшой деревянный кругляшок, отрезанный от оглобли, в который был вставлен четырехгранный гвоздь – ухналь для подковки лошадей. Упираясь ладонью в чушку, старший унтер как в масло вогнал гвозди в доски, прикрепив заряд к мишени. Времени на всё про всё у него ушло меньше минуты.
– Готово, ваше высокоблагородие, – спокойным голосом доложил Акимов, будто и не с взрывчаткой работал.
Я осмотрел, как заряд лег на мишень, которая представляла собой врытые в землю деревянные столбы в руку толщиной и обитые с одной стороны дюймовыми досками. Центральная часть заряда была обмотана белой тряпкой, но через дырку в брезенте рукава свисал небольшой бикфордов шнур детонатора. Уверенность у меня в том, что удастся инициировать взрыв заряда попаданием пули в динамит, была слабоватой. В фильмах, что смотрел в прошлой жизни, ковбои в вестернах это делали легко. Но правдиво ли это? Сейчас и испытаем.
– Молодец, Фёдор Петрович, – похвалил я старшего унтера. – Пошли к остальным.
Все участники испытаний стояли от мишени с зарядом в шагах примерно ста пятидесяти. Подойдя к ним, я произнёс:
– Давайте-ка ещё шагов на пятьдесят отойдем. Полпуда динамита – это не шутка. И лучше зайти за ограждающий стрельбище бруствер и присесть за ним.
Все выполнили мою команду. Встав на колено, я достал из деревянной кобуры Маузер К96. Пока пристёгивал к пистолету кобуру-приклад, заметил завистливые взгляды господ офицеров, да и унтера с солдатами смотрели с интересом.
– Ваше высокоблагородие, неужели попадёте? – поинтересовался Будаков, в глазах остальных испытателей также увидел большое сомнение.
– Попробуем, – ответил я, после чего сделал несколько глубоких, спокойных вдохов и выдохов, чтобы обогатить организм кислородом, упёр приклад пистолета-карабина в плечо, плавно выдохнул и на задержке дыхания, прицелившись, выстрелил.
Не дождавшись результата в виде взрыва, выстрелил ещё раз в слабо виднеющееся белое пятно. Рвануло так, что у меня сдуло фуражку с головы, плюс рядом пролетел какой-то кусок дерева. Испытатели начали бурно выражать свои мысли по случившемуся факту, общий смысл которых сводился к тому, что, во-первых, слава богу, не остались стоять ближе, а то наверняка были бы раненые, а то и убитые, во-вторых, такого заряда точно хватит, чтобы вынести ворота в форте. Я, глядя на то, что осталось от мишени, оба эти вывода про себя подтвердил.
– Иван Фомич, – обратился я к нашему главному оружейнику – каптенармусу, – когда будешь снаряжать следующие заряды, бикфордов шнур делай такой длины, чтобы можно было успеть отбежать хотя бы шагов на сто и залечь. Лучше, конечно, подальше. Будем надеяться, что у фортов можно будет вбок от ворот отойти и укрыться от взрыва. Но готовиться надо к худшему. В темноте с такого расстояния в заряд не попасть.
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие. Вот это рвануло! До сих пор в ушах звенит. А метко вы стреляете!
Фельдфебеля дружным гулом поддержали остальные. Я же отправился поднимать свою фуражку.
Вернувшись со стрельбища, занялись проверкой подготовки солдат к десанту. Устроили строевой смотр. Проверили оружие, снаряжение, укладку каждого солдата, а также общего имущества, которое брали с собой. Устранили недостатки, а посыльного с приказом всё не было. Пользуясь моментом, я отдал приказ приготовить обед. Если сами не успеем пообедать, достанется тем солдатам, которые остаются. Правда, они тогда обожрутся. Это же порций по шесть съесть придётся.
Ранний обед закончился, когда в расположение прибыл молоденький мичман с приказом срочно выдвигаться в порт для погрузки на крейсер. Через два часа «Адмирал Корнилов» должен отчалить. Началась организованная суматоха, на которую я взирал с мыслью, что кое-что упустил. Наконец не выдержав издевательства над своей памятью, подошёл к Станкевичу, который раздавал ценные, а может быть, ещё более ценные указания унтерам.
– Сильвестр Львович, я думаю, Будаков с унтерами справятся с переходом в порт. А мы до начала погрузки успеем отобедать в портовом ресторане. С меня должок, а столик и обед я через посыльного заказал. Рикши ждут около казармы уже два часа.
Поручик моё предложение полностью поддержал. Фельдфебель был до смерти заинструктирован, наши офицерские вещи для похода перекочевали в обоз отряда, а мы, найдя Янчиса, отправились обедать. Перед тем как сесть в коляску рикши, я вспомнил, что же за мысль меня мучила. Нужны российские флаги. Озвучил её вслух для офицеров, которые уже разместились в колясках.
– Сильвестр Львович, в полку есть российские флаги?
– А зачем они? – вопросом на вопрос ответил поручик.
– Адмирал Алексеев отводит большое внимание участию русских войск в международном десанте. Из-за чего в бой брошен наш отряд, состоящий в основном из нестроевиков? Части бригады Стесселя не успевают к сегодняшнему дню подойти из Бицзыво, вот нас и отправили в десант. В большей степени как статистов. Поэтому, если будем штурмовать форты и возьмём их, политически необходимо, чтобы над ними взвился русский флаг.
– Постараемся решить этот вопрос. Но четыре флага точно не реально найти.
– Надеюсь, адмирал прибудет в порт проводить наш отряд, как отряд полковника Анисимова. Озадачим данной проблемой наше самое большое начальство, – я улыбнулся своим словам, как шутке.
Станкевич, ответив своей понимающей улыбкой, выскочил из коляски и, подозвав одного из солдат, стоявшего в карауле на воротах, пошел к нему навстречу. Вернувшись, доложил, что приказ Будакову передадут, но результат неизвестен. После этого направились в ресторан.
Отобедали шикарно, пускай и быстро. Это меню, чувствую, будет меня долго преследовать: суп-пюре из курицы, телячьи ножки под соусом Пулет, крокеты из говядины с соусом Пикан. Винегрет, но какой винегрет! Внизу небольшие кусочки телятины, баранины, говядины, поросенка, гуся, индейки, ещё какой-то дичи. Сверху мяса рядами выложены тоненькие ломтики вареного картофеля, свеклы, очищенных соленых огурцов и хрустящих рыжиков. Всё это засыпано мелко крошенными вареными яйцами и облито соусом из хорошенько сбитого вместе ренского уксуса, горчицы, прованского масла и немного соли. Вкус?! Язык проглотить можно! На десерт бланманже миндальное с клюквой и пара бутылок вишнёвого ликёра, из подаренной дюжины Тифонтаем.
Сводный отряд встречали у трапа крейсера «Адмирал Корнилов» довольными и сытыми. Вместе с нами стоял вахтенный начальник корабля лейтенант Бахметьев. Морской офицер вводил нас в курс предстоящего перехода к Таку: где отряд будет располагаться, что можно делать на корабле, чего нельзя делать.
По команде старшего офицера крейсера лейтенанта Панфёрова начали погрузку десанта. На носовой палубе, где нас разместили, или на баке, как говорят моряки, познакомились с временно исполняющим должность командира корабля капитаном первого ранга Матусевичем Николаем Александровичем и другими офицерами крейсера. В этот момент прибежал вахтенный матрос и доложил, что к трапу прибыл вице-адмирал Алексеев. Под руководством морских офицеров выстроили вдоль бортов солдат отряда и сами заняли место в строю.
Вскоре на палубе появился адмирал. Капитан первого ранга Матусевич скомандовал «смирно» и подошёл к Алексееву с докладом. Выслушав доклад о том, что крейсер вместе со сводным отрядом десанта к походу готов, Евгений Иванович в сопровождении Андрея Августовича пошёл вдоль застывшего строя солдат. Дойдя до меня, Алексеев весело спросил:
– Ну что, Тимофей Васильевич, готовы?
– Так точно, ваше превосходительство. Сводный отряд двенадцатого Восточно-Сибирского стрелкового полка к участию в международном десанте на крепость Таку готов.
– Молодцы!
Адмирал развернулся и встал к строю так, чтобы мог обратиться к обеим шеренгам, стоящим вдоль бортов, после толкнул речь в стиле будущих замполитов. Основной мыслью выступления Евгения Ивановича являлась главная цель нашей миссии – навести порядок в Китае и желательно мирными средствами. Закончил своё выступление адмирал Алексеев словами: «Будьте тверды, выносливы, строго соблюдайте дисциплину, не обижайте мирных жителей. Помните, что русский солдат, прежде всего, христианин, а потому должен быть добрым к тем, кто не делает ему вреда. Ваши предки не раз доказали это. Вольно! К молебну головные уборы снять».
После этих слов на сцену, точнее на середину палубы, вышел корабельный батюшка, который провёл молебен перед отправлением в поход. Бас иеромонаха, читающего молитву, накрыл склоненные головы солдат и офицеров.
По окончании службы адмирал Алексеев подошёл ко мне и поинтересовался:
– Капитан, какие-нибудь вопросы, пожелания есть?
– Так точно, ваше превосходительство, – я усмехнулся про себя, увидев удивлённые взгляды Алексеева и Матусевича.
Не принято в русской армии и на флоте, чтобы младший офицер так отвечал на такой вопрос генерала или адмирала. Обычно никаких вопросов и пожеланий нет и быть не может. Присутствует только сильное желание выполнить, как можно быстрее, полученный приказ.
– Отряду нужно еще три российских флага, – продолжил я свою фразу.
– Что значит ещё три флага? – удивление адмирала, судя по выражению лица, выросло на порядок.
– Ваше превосходительство, если китайцы исполнят требование ультиматума или мы штурмом возьмем четыре форта, необходимо, чтобы над ними взвился русский флаг. К сожалению, мы смогли найти только два.
Услышав мой ответ, адмирал Алексеев весь расцвел и, кажется, стал выше ростом и шире в плечах.
– Тимофей Васильевич, вы просто молодец! Кто-то скажет, что это мелочь, но на самом деле – это престиж Российской империи. Николай Александрович, – обратился адмирал к Матусевичу, – у вас найдутся флаги для отряда капитана Аленина-Зейского?
– Ваше превосходительство, я сейчас отдам распоряжение, чтобы посмотрели.
– Ваше превосходительство, разрешите? – я вмешался в разговор двух моряков.
– Слушаю вас.
– С учетом того, что в возможном штурме фортов будут участвовать канонерские лодки эскадры Тихого океана, думаю, будет справедливым, чтобы над половиной фортов взвился Андреевский стяг.
Приятно видеть, когда твои слова легли бальзамом на сердце начальника, особенно если ты как бы и не льстил. Лицо адмирала просияло, а Матусевич улыбался на ширину приклада.
– Ваше превосходительство, Андреевских флагов можем предоставить и пять штук, – довольно произнёс командир крейсера.
– Вот и хорошо. Вопрос решили. Тогда с Богом, вперёд! И удачи вам, – Евгений Иванович, сняв фуражку, широко перекрестился.