Неприятности, как известно, не ходят в одиночку. Вот и у меня дико разболелась голова. Вернее, не так. Я проснулся от мучительной головной боли. Плохой признак. Неужели из-за пива? Раньше такого никогда не бывало. Ну или быстро проходило. А сейчас голова продолжала раскалываться и кружиться. Стоило закрыть глаза, как возникало отвратительное ощущение падения в бездонную пропасть, причем чувствовалось, как немеет все тело. Ощущалось нечто вроде отупляющей дурноты. Делать нечего, пришлось прибегнуть к обезболивающей инъекции.
Надо к нашим медикам зайти. Пора, кстати. Они велели каждые шестьдесят дней обследование проходить, и все сроки давно прошли.
Когда я получал местное гражданство, мне вживили обязательный социальный чип, за который предстояло расплачиваться еще до конца года. Кроме того, как-то переделали весь организм. Медики обнаружили у меня подавленную и заблокированную склонность к экстремальным видам спорта, после чего сняли блок. Из прежнего хилого «ботаника» я превратился в этакого недоделанного физкультурника. Кроме того, мне поставили в руки кистевые импланты, позволявшие теперь гнуть железную арматуру, плющить водопроводные трубы и пальцами ломать кости. Теперь я стал кем-то средним между байкером, руфером и очумелым стритрейсером. Зато требовалось регулярно проходить обследование.
За прошедший год благодаря медицинской прокачке я научился гонять на байке, лазить по городским зданиям и в своей машине носиться через весь Город на приз каких-нибудь незаконных гонок. Дорожные полицейские вместе уличными роботами боролись с гонщиками как могли, причем штрафные наклейки – наименьшее, что нам грозило. Нас преследовали из-за возможных аварий и потенциальной опасности для остальных участников движения.
Впрочем, в аварии я не попадал, да и в переделках редко оказывался. Время от времени приходилось переть через перекрестки, разгоняться до предельной скорости, маневрировать между машинами и препятствиями на пути. Каждая гонка становилась испытанием судьбы – шансом доказать мастерство и взять верх над оппонентами. Это и были те самые возможности экстремала, которые у меня разблокировали. То, что должно было помочь в работе. Но, несмотря на азарт и адреналин, я помнил о потенциальных проблемах. Старался зря не рисковать и научился безопасному поведению. Говорят, большинство сложностей в жизни возникает по трем причинам: мы действуем не задумываясь, думаем не действуя или говорим не думая. Кажется, это что-то из Льюиса Кэрролла вспомнилось. Или нет? Вообще-то я человек ленивый, а ленивые мало говорят, все делают быстро и сразу хорошо, чтобы поскорее освободиться и не переделывать следом.
Тут прорезался Суин.
– Слушай, – раздался его голос. Голос мне не понравился. Какой-то придавленный и необычно тихий. – Ты там как? В порядке?
– В смысле? – решил уточнить я.
– У меня голова так болит, что пипец. Раскалывается просто.
– А, это хорошо.
– С чего бы? – возмутился мой друг.
– У меня тоже болит. Значит, от вчерашнего пива. Вот сейчас анальгетик впрыснул, стало отпускать.
– Вряд ли от одного пива. Перед пивом мы с тобой употребляли крепкие алкогольные коктейли. Ты еще говорил, что у них аромат диких ягод. Забыл, что ли? Кстати, о пиве. У того трупа, что висел на нашем здании, в желудке какое-то пиво обнаружили. Может, от пива он и окочурился?
– Дешевку какую-то у него нашли, – уточнил я. – Мы такие сорта не потребляем. Подобные подают в низкопробных заведениях. Но это ладно, дальше-то что помнишь?
– Помню, как присоединилась к нам девушка. Фигуристая такая, черненькая. Ты отправился к себе, а я с ней ушел.
Я смутно припоминал, что к нам действительно подсела темнокожая брюнетка восхитительных форм.
– Ну и как она в постели? – голову понемногу отпускало, и получалось говорить и думать в нормальном режиме.
– Нормально. Просто бомба. Проснулся уже один.
– Это замечательно. Нет ничего тягостнее подобных утренних пробуждений.
– Много ты понимаешь. Эта дура меня обворовала.
– Вот так просто? И что же она украла? Твои вчерашние носки?
Я отлично знал, что у Суина была специальная холостяцкая берлога, куда он приводил случайных баб. Воровать там было в принципе нечего.
– Зря смеешься. Она мой браслет унесла.
У Суина был иридиевый браслет с какими-то вставками. Зачем он его носил, я никогда не понимал. Сам же Суин отделывался шуточками и ничего толком не объяснял.
– Когда мы с ней это самое, – продолжал Суин, – она пожаловалась, что браслет царапается. Попросила снять. Я снял. Больше его не видел.
– А записи? У тебя же там встроенные камеры везде понатыканы.
– Я не у себя, – смущенно признался Суин. – Я вообще непонятно где.
– Доедешь? Или помощь к тебе высылать?
– Не шути так, – проворчал Суин и отключился.
Я позавтракал, принял душ, распечатал новый комплект одежды и отправился в офис.
Поскольку ничего экстренного кроме безголового тела не планировалось, я отправился в нашу клинику. Недавно ее подвергли реорганизации и все там переделали. Теперь она занимала два этажа в небоскребе. Помимо амбулатории, там имелся небольшой стационар на пару десятков коек и неплохой физиотерапевтический зал для выздоравливающих пациентов.
Меня встретила Мэй Чанг – маленькая улыбчивая брюнетка. Наш парамедик. Она заканчивала обучение и скоро должна была получить диплом врача.
– О, Тим. Доброго утра. Я уже собиралась напоминание вам посылать. Вы пропустили плановое посещение. Доктор Золгрек ругаться будет.
– Здравствуйте, мисс Чанг. Виноват, каюсь. Но ведь сегодня я пришел?
– А вы уверены, что сегодня у нас будет время вас принять?
– Надеюсь на ваше милосердие. Мне очень плохо, Мэй.
– Да, так себе выглядите. Тогда – быстро в третью процедурную. Проведем как экстренный прием.
Я не врал. Хотя головная боль действительно отступила, но тошнотное состояние сохранилось и, кажется, усилилось.
Дело в том, что сотрудники Отдела безопасности Администрации часто попадали сюда в разном состоянии. Бывало, что дроны их приносили без сознания и с разорванным брюхом. Поэтому имелась возможность экстренного приема.
Когда медики получили первые результаты анализов, физиономии у них вытянулись. К этому моменту около меня возилось уже двое: Мэй и сама доктор Золгрек – руководитель нашей клиники, красивая темнокожая женщина лет тридцати на вид.
– У вас отравление фениламином, – с беспокойством заключила доктор. – Вы что-нибудь ели такое, что имело сильный запах?
– Да, какой-то сложный салат. Очень пахучим оказался. Запивал коктейлем «Синяя ночь».
– Вот. Если бы не коктейль, которым вы вчера налились до самых бровей, сейчас мы бы уже не разговаривали. В этом коктейле содержится метиленовая синь, которая сработала как противоядие.
– Тогда и Суин Кибат отравился. Мы ели и пили одно и то же. Но он все больше на пиво напирал. Звонил мне утром. Тоже скверно себя чувствует.
– Где он сейчас? – заволновалась доктор Золгрек. – Дома?
– Не знаю, но точно не дома. По чипу надо искать.
Дело в том, что чип социального импланта работал как маячок, что очень удобно при поисках людей.
Моего приятеля доставили через час и сразу поместили в бокс интенсивной терапии. Я же отделался датчиками по всему телу и трубочкой в вену, через которую вводили какой-то желтоватый раствор.
Мне сказали, что у него тяжелое отравление, но он жив, и это главное. Сам я чувствовал себя уже неплохо, если не считать легкого головокружения и остаточной дурноты. Медики заверили, что это последствия отравления и все скоро пройдет.
Потянулись долгие часы ожидания. Время от времени ко мне заглядывала Мэй, проверяла мой внешний вид, интересовались самочувствием. В принципе, все это делалось удаленно, но Мэй предпочитала живое общение. По ее рассказам, моему другу пришлось сильно хуже. С ним что-то делали и переговаривались тихими голосами. Приехал какой-то незнакомый врач и что-то порекомендовал. Причем ей, парамедику, ничего толком не объяснили, только назначения продиктовали. Девушка явно обиделась.
Очень хотелось спать, но я боялся закрывать глаза. Казалось, стоит мне задремать, как все начнется сначала. Я снова буду падать в бездонную пропасть, чувствуя, как немеет тело, как боль заполняет каждую клеточку, как холодеют пальцы… В результате все-таки уснул.
Часто просыпался, и всю ночь грезилась какая-то ерунда. Перед самым утром приснилось странное. Будто я снова в том мире, где провел начало жизни. Все было точно так же, как тогда, только ехал я за рулем, чего никогда там не делал. Впереди скользкая дорога, темнота, огни встречных машин. Ехал очень осторожно, стараясь не превышать скорость. Но вдруг впереди появилась темная человеческая фигура. Кто-то стоял прямо посреди дороги и махал руками, словно пытаясь привлечь внимание. У этого встречного не было головы. Я нажал на тормоз, но машина продолжала катиться вперед. Я попытался свернуть, но автомобиль не слушался руля. В последний момент удалось заметить, как человек бросился прямо мне на капот. Раздался глухой удар, и я проснулся.
Было утро, и очень хотелось пить. Я нажал кнопочку и попросил воды. Пришла Мэй, принесла стакан и помогла напиться.
– Как он? – спросил я, имея в виду своего друга.
– Суин сейчас без сознания, – ответила парамедик. – Ввели в искусственную кому. Но врач говорит, что детоксикация прошла успешно, угроза жизни миновала.
«А она была, эта угроза?» – хотел спросить я, но промолчал. Все и так ясно.
Я поблагодарил девушку и снова закрыл глаза. Несмотря на утро, мне нужно было еще поспать.
Когда наступило время обхода, в палату пришла доктор Золгрек. Мэй потом сказала, что перед этим врачи долго осматривали моего друга и лишь позже доктор пришла ко мне.
– Как вы себя чувствуете? – спросила доктор.
– Нормально, – ответил я. – Когда смогу отсюда уйти?
– Боюсь, только через пару дней. Вы раньше, ваш приятель позже. Ваш организм получил серьезное отравление, проводим комплекс мероприятий, и нужен полный покой.
– Но ведь со мной вроде бы все в порядке, – возразил я.
– Это пока, – предостерегла врач. – В любой момент состояние может дестабилизироваться. Поэтому лучше не рисковать.
Она пожелала всего доброго и ушла. Я остался наедине со своими думами. Мысли были скверные, настроение преотвратное. Последний раз такое случилось, когда мне прострелили ногу. Тогда я думал, что больше не смогу нормально ходить. Смог. Поработали хирурги и все выправили. Но отравление не нога, хирургией не излечишь.
Несколько часов спустя после очередной процедуры ко мне заглянула Мэй. Она выглядела обеспокоенной.
– Что-то случилось? – спросил я.
– У твоего друга состояние ухудшилось, – неохотно ответила она. – Вспоминай, чем отличался твой вечер от его?
– Много чем. Во-первых, он пил больше пива. А во-вторых, ушел с какой-то девушкой, а я один.
– Что за девушка?
– Кто ее знает, – признался я. – Никогда раньше не встречал. Суин тоже. А почему так произошло? Такое резкое ухудшение?
– Пока не знаем, – ответила Мэй. – Разбираемся. Возможно, реакция на какое-то лекарство или скрытая патология. Сейчас врачи делают все возможное, чтобы стабилизировать его.
Я закрыл глаза, пытаясь справиться с волнением. Мне хотелось быть рядом с другом, но сейчас это ни к чему. Ни ему не надо, ни мне.
– Все будет хорошо, – добавила Мэй, покидая мой бокс. – Вас обоих касается.
Что-то такое ведь уже было. Нечто очень похожее. Бар, кафе, кто-то подсыпал некую гадость в выпивку – и развились нехорошие симптомы. Какая же бедная фантазия у людей.