Моя подруга Косуля говорит, что это позорно, что люди так редко готовы платить за музыку. Как люди не понимают, недоумевает она, сколько лет тяжелой работы требуется, чтобы научиться играть на инструменте? Сколько часов практики каждый день! И это не говоря о трудностях, связанных с тем, чтобы тащить арфу на концерты, страховать ее, заменять порванные струны, не говоря о стрессе от живого выступления. А еще хлопоты и расходы, связанные с настройкой и поддержкой веб-сайта, рекламой, записями, фотосессиями и тому подобным. Моя девушка Косуля очень огорчена подобными вещами, потому что, по ее словам, никто не ожидает, что сантехник придет и починит краны бесплатно. Вы же не станете говорить ему, как ему повезло, что он родился с таким талантом, и какое это, должно быть, для него удовольствие – заниматься любимым делом. Вам и в голову не придет, что ремонт сантехники сам по себе является наградой. Вы ему щедро заплатите. И не менее щедро нужно платить музыканту (то есть ей) за игру на арфе.
Я согласен со своей девушкой Косулей. Не столько в вопросе денег (я не денежный человек), сколько в вопросе ценности. Врачи заботятся о здоровье. Премьер-министры заботятся о политических потребностях. Водопроводчики обслуживают краны. Но арфисты (да и вообще все музыканты) служат иным целям. И эти цели гораздо глубже, чем то, что мы можем видеть, и гораздо важнее. На мой взгляд, музыка служит истинному человеку, который скрывается внутри человека-оболочки. На мой взгляд, истинный, настоящий человек внутри человека-оболочки жаждет музыки и нуждается в ней каждый день. В противном случае настоящий человек превращается в ничто.
В то утро я проснулся и увидел, что стекла покрыты конденсатом, но в окна все равно пробивался солнечный свет. Я быстро натянул сапоги и куртку и выбежал на улицу. Воздух искрился и пах сырой сосной. На земле переливались капли росы. Каждая травинка сверкала шелковистым серебром, и каждый камешек вдоль дорожки сиял, как бриллиант. Живя в Эксмуре, я чувствовал себя богачом. Птицы наслаждались красотой так же, как и я. Меня окружали громкое пение и чириканье! Над облаками привычно парил канюк. Облака в тот день были белыми, блестящими, свежевымытыми и причесанными.
Вокруг меня расстилались холмы, некоторые из них украшал косой рисунок шашечной доски, составленный из разноцветных полей, некоторые были усеяны овцами, другие покрыты лесом, сосновым бором, дубовой или буковой рощей. Горделиво вздымались холмы, поросшие утесником, вереском и папоротником, цветами вересковых пустошей.
Когда я вернулся в амбар, мои глаза, легкие и душа были наполнены Эксмуром. Как раз к этому времени подъехала Элли. Она вылезла из машины, держа в руках широкую холщовую сумку через плечо и большой пирог.
Мы вместе зашли в амбар. Элли поставила пирог на стол.
Это был коричневый пирог, круглый, с густой мягкой глазурью. Для украшения она воткнула сверху три еловые шишки. Я подумал, что это хорошее украшение, оно гораздо приятнее, чем пластиковые пингвины, которых всегда втыкает в торт моя сестра Джо. Если, конечно, она сподобится испечь торт. Что случается крайне редко.
Я сказал Элли, что для меня это впервые. Я никогда не пробовал пирог с еловыми шишками. Она громко рассмеялась, слегка пофыркивая в своей обычной манере.
– Это не еловый торт, а шоколадный, – объяснила она. – Я его только что купила. В пекарне в Порлоке. Я бы и сама могла такой испечь, но… у меня не хватило времени. Хотя еловые шишки я добавила сама. Они из леса в долине. – Я с восхищением рассматривал еловые шишки. – Я их тщательно промыла, чтобы не осталось никаких букашек, – добавила она.
Я похвалил ее за мудрость. Я полагал, что букашки и жучки уж точно никак не улучшат ни вкус, ни текстуру. Я съел жука только однажды, когда он сел на бутерброд с яйцом и кресс-салатом в самый неподходящий момент, то есть за долю секунды до того, как бутерброд оказался у меня во рту. То был неприятный опыт как для жука, так и для меня.
– Торт! – потирая руки, воскликнула Элли. – Я подумала, что это прекрасный способ немного отдохнуть от бутербродов.
– Что плохого в бутербродах? – в недоумении посмотрел на нее я.
– Ничего, – ответила она. – Но я так люблю торты! И… – Она сдула опилки со стула, села на него и посмотрела на меня из-под ресниц. – Сегодня небольшой праздник.
Я спросил, что мы празднуем.
– Может, попробуешь угадать? – ответила вопросом на вопрос она.
Я не мастер угадывать, но решил, что попробую. Я спросил, не отмечаем ли мы тот факт, что у нее, возможно, появится новый учитель игры на арфе. Приподняв уголок рта, она ответила:
– Нет, не это.
Я спросила, отмечаем ли мы новое стихотворение, которое она написала.
– Нет, я давно не дописывала никаких стихотворений, – ответила она.
Что еще можно праздновать? Я смотрел в окно в поисках вдохновения. Мой взгляд остановился на листьях буков. Казалось, каждое дерево думает о чем-то своем. Одни были полны решимости оставаться зелеными. Вторые полностью отдались во власть желтого цвета. А третьи явно считали, что бронза – это то, что им нужно. Но все вместе листья исполняли красивый танец в лучах солнца.
Я спросил, празднуем ли мы Славу Осени.
На этот раз приподнялись оба уголка ее рта.
– Прекрасная идея, но нет. Мы празднуем то, что происходит каждый год осенью, в определенный день. На самом деле особый день не сегодня, а завтра, но завтра я тебя не увижу, так что я подумала, что отпраздновать нужно сегодня.
Она смотрела на меня и словно чего-то ждала. Я признался ей, что если я чего-то не умею в этой жизни, так это угадывать, и был бы безмерно благодарен, если бы она просветила меня прямо сейчас о поводе для торжества, потому что я уже начинаю нервничать.
Она указала на торт.
– Вот подсказка. А если бы на нем были свечи, это была бы еще большая подсказка.
– А! – воскликнул я. – У кого-то день рождения!
– Дэн, день рождения у меня! Не сегодня, а завтра. – На мой взгляд, этот важный момент стоил того, чтобы дважды его повторить.
– Элли, – произнес я, – поздравляю тебя с завтрашним днем рождения!
– Спасибо! – улыбнулась она.
Я начал задаваться вопросом, ожидает ли она, что я преподнесу ей подарок, и если да, то какой подарок я могу организовать в кратчайшие сроки. Подарки сложны, не менее сложны, чем угадывание. Это непросто – понять, чего хотят люди и что сделает их счастливыми. Когда у моей девушки Косули день рождения, мне приходится изрядно поломать голову. У нее уже есть три арфы, так что нужно придумать какой-то другой подарок. Я пробовал дарить ей компакт-диски, мыло, струны для арфы, растения в горшках, деревянные фигурки животных, но оказывалось, что все это не то. У моей сестры Джо день рождения каждый год в феврале, и каждый раз, когда он наступает, она говорит: «Дэн, пожалуйста, ничего мне не приноси. Ты будешь мучиться с выбором, а я в итоге получу ненужную вещь. Просто дай мне пятерку, и я куплю себе что-нибудь миленькое». И теперь так делаю я, и так делает она. Так намного проще.
К счастью, в мой собственный день рождения (двадцать первого мая) мне позволено выбирать, чем я хочу заняться. И я всегда выбираю не делать ничего. Другие люди редко прибегают к такому варианту, и поэтому их дни рождения неизменно сопряжены с трудностями.
Еще одна особенность дней рождения; всегда существует опасность того, что меня пригласят на вечеринку. А это очень плохая новость. Я несколько раз в жизни бывал на вечеринках, и это каждый раз заканчивалось катастрофой.
Например, вечеринка Томаса три года назад. Из-за шума мне удалось остаться только на двенадцать минут. Жена Томаса Линда так мне этого и не простила.
Или вечеринка Косули шесть лет назад. Я продержался там всего девять минут, потому что меня толкали очень много людей. Я поспешил уйти и даже не попрощался. Косуля мне этого так и не простила.
– Дэн, тебя что-то беспокоит? – поинтересовалась Элли, эксмурская домохозяйка.
Я сказал ей – я боюсь, что преподнесу ей неправильный подарок, а также беспокоюсь, что она пригласит меня на вечеринку по поводу дня рождения.
Она опустила ладонь мне на плечо.
– Успокойся. Я не собираюсь приглашать тебя на вечеринку. Я уже много лет не устраивала никаких вечеринок. Завтра мы с Клайвом сходим поужинать, вот и все. Что касается подарка: даже не думай! Ради всего святого, ты подарил мне арфу! – Ее глаза сверкнули. – Этого подарка мне хватит на всю жизнь! Даже не вздумай дарить мне что-то еще.
Я был рад, что она это произнесла. И рад, что подарил ей арфу. Подарить ей арфу было хорошей идеей. Я уже тогда это понял. В то время я осознавал это больше, чем она.
Элли подняла с пола свою огромную холщовую сумку и покопалась в ней.
– Если честно, у меня есть небольшой подарок для тебя!
Я не знал что и думать.
– Для меня?
– Да.
Она извлекла банку варенья, потом еще одну, потом еще. Много баночек с вареньем. На крышках у них были маленькие шляпки с оборками, в синюю и белую клетку, закрепленные резинками. Сбоку виднелись этикетки: «Слива» было написано фиолетовыми чернилами. Она передавала мне банки, одну за другой. Я выстроил их в ряд вдоль края стола и пересчитал. Их было семь.
Я горячо ее поблагодарил. Я был очень воодушевлен, потому что никто никогда не дарил мне семь баночек варенья. А уж тем более таких нарядных, в клетчатых сине-белых шляпках.
– Надеюсь, будет вкусно. – Она слегка покраснела. – Это моя первая попытка приготовить варенье. Это было настоящее приключение. Твои сливы оказались такими сочными! Вся кухня стала липкой! Я боялась, что варенье не загустеет, но все получилось. Всего было восемь баночек, но одну я отдала Кристине, потому что она поделилась со мной рецептом. Надеюсь, ты любишь варенье? Любишь? Фуф, ура! Я боялась, что ты вообще не ешь джем. Прости, я так много болтаю. Давай съедим торт.
Мы вместе ели торт, и у Элли случился приступ смеха, потому что мы оба перемазались шоколадом. Пока мы облизывали пальцы, я спросил, звонила ли она моей девушке Косуле по поводу уроков игры на арфе. Она резко перестала хихикать и сказала, что нет, у нее пока не дошли до этого руки, она занималась вареньем и планированием своего дня рождения, но скоро она непременно ей позвонит. Она спросила, часто ли Косуля приходит в мой амбар, и добавила, что удивлена, что ни разу с ней не столкнулась. Я отвечал немногословно, только «нет» и «о».
После того, как мы проглотили по два кусочка торта и отправились в ванную смывать с рук остатки шоколада, у меня родилась идея. Хорошая это идея или нет, я не знал, но я подумал, что все равно ее озвучу, потому что для меня придуманное – верный способ отпраздновать день рождения, если уж без празднования не обойтись. Поэтому я сказал Элли, что было очень приятно вместе лакомиться тортом, но необходимо также заняться чем-нибудь на улице, потому что на улице всегда здорово, а сегодня светит солнце, и находиться на свежем воздухе здорово вдвойне.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она. – Прогулку?
Я сказал ей, что да, то, что я имею в виду, включает в себя короткую прогулку.
Мы надели куртки и вышли из мастерской. Я повел ее по первому участку аллеи, затем через калитку в поле с множеством кротовьих бугорков. В дальнем конце поля находится старая каменная стена, покрытая слоями мохнатого мха. За ней растут шестнадцать высоких берез.
В тот день березы выглядели очень счастливыми: их белые стволы грациозно устремились вверх, ветви колыхались на ветру, а листья трепетали всеми оттенками желтого.
Элли посмотрела на них.
– Ага! Ты запомнил, что это мои любимые деревья!
Я вытянул руку и пригнул к нам ветку, чтобы мы рассмотрели коричневые сережки. Они представляли собой сухие грозди крошечных крылатых семян. Некоторые из них уже начали распадаться, то есть были готовы к полету. В ближайший ветреный день они все отправятся на поиски приключений. Они отцепятся от ветки, взлетят в воздух и станут парить на ветру. Они преодолеют огромные расстояния. Но некоторые из них этого не сделают, потому что я предложил Элли кое-что интересное.
Она подняла на меня вопросительный взгляд.
– Возьми немного, – предложил я ей. – Мы их посадим. У меня есть компост и лотки для семян. Сначала мы посадим их в лотки, где я смогу за ними ухаживать, а когда они подрастут и смогут сами о себе позаботиться, мы высадим их где-нибудь за городом. Мы создадим новую березовую рощу. В честь твоего рождения. Это будет рощица Элли.
– О, Дэн, – произнесла она, собирая березовые семена. – Что может быть прекраснее!