Предисловие к книге Н. И. Павленко «Елизавета Петровна»
Эпоха дворцовых переворотов (1725–1762) разделила два грандиозных как по событиям и реформам внутренней российской жизни, так и по внешним победам, царствования – время Петра I Великого (1682–1725) и время Екатерины II Великой (1762–1796).
Сама эпоха дворцовых переворотов, на наш взгляд, не была «безвременьем». Царствования Екатерины I (1725–1727), Петра II (1727–1730), Анны Иоанновны (1730–1740), Ивана VI Антоновича (1740–1741), «дщери Петровой» Елизаветы (1741–1761) и, наконец, последнего петровского внука Петра III показали, что преобразования Петра Великого не были его капризом, оторванным от жизни России. Напротив, отсутствие выдающихся личных качеств и государственных талантов у преемников Петра I, с одной стороны, и продолжение петровского внешнеполитического курса и европеизации внутри России – с другой, говорят о своевременности и обусловленности сути петровских преобразований.
С. Хлебовский. Ассамблея при Петре I. 1858.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Царствование Елизаветы Петровны (1741–1761) очень важный период эпохи дворцовых переворотов. Это было время, когда перенапряжение экономических сил России, вызванное бурным и очень затратным на людей и материальные ресурсы петровскими войнами и реформаторством, уже было компенсировано. Критическое воззрение на самого Петра и тяготы его эпохи, очень ярко проявившие себя в междуцарствие января – февраля 1730 г., когда мимо наследников Петра на российский трон выбрали вдовствующую курляндскую герцогиню Анну, дочь петровского брата-соправителя Ивана V (1682–1696), тоже прошло. Новое поколение российских дворян, выученное по петровским нормам и привыкшее к европейскому образу жизни, видело в первом русском императоре героя и великого правителя. Никто из первых преемников Петра не мог с ним сравниться ни талантами государственного деятеля, ни значимостью военных побед, оцениваемых высоко не только в России, но и в других европейских странах. Кроме того, по мере признания имперского статуса России в мире пришло время становления и нового самосознания русского «шляхетства». Идея великодержавия России стала предметом национальной гордости, причем не только дворян. В то же время в Россию проникали идеи европейского Просвещения, с его утонченными вкусами, манерами, преклонением перед образованием, наукой и достижениями высокого искусства.
Сидевший на престоле несчастный младенец Иван Антонович (1740–1741), а главное, его малозначимое и невнятное окружение в лице матери правительницы Анны Леопольдовны, родной племянницы почившей императрицы Анны Иоанновны, и отца принца Антона Брауншвейгского явно не соответствовало духу времени и запросам российского дворянства. Причем отнюдь не своим иностранным происхождением. Анна Леопольдовна, дочь чисто русской царевны Екатерины Ивановны и немецкого герцога, в плане «крови» мало чем отличалась от своей двоюродной тети Елизаветы, дочери русского царя Петра и безродной иностранки (то ли шведки, то ли немки, то ли латышки) Марты Скавронской, которая волею Петра превратилась в российскую императрицу Екатерину Алексеевну.
Дело было в том, что бездарные родители императора Ивана VI не могли сформулировать искомую российским дворянством идеологию царствования своего сына. Не имея собственных способностей к управлению империей, они не смогли даже окружить себя деятельными сподвижниками. Фельдмаршала Миниха, единственного из «сильных персон», кто устранил регента Бирона и привел саму Анну Леопольдовну к статусу правительницы, родители императора поспешили отправить в отставку.
На таком фоне дочь Петра I Елизавета имела все шансы получить корону. Обворожительно красивая, не чурающаяся дружбы с гвардейскими солдатами и офицерами, ставшая деятельной, так как устала в десятилетнее царствование своей кузины Анны Иоанновны ждать для себя то невыгодного замужества с захудалым иноземным принцем, то вообще отправки в монастырь, Елизавета Петровна сама собой уже была символом возвращения к Петровской эпохе.
Была ли Елизавета ровней отцу в государственных делах? Николай Иванович Павленко в представленной вниманию читателя книге показывает, что ни в какой мере. Однако «веселая царица» в силу своего происхождения могла быть тенью Петра. К тому же ее окружение, новая политическая элита России, неплохо «играла царицу». А сама царица заставляла себя вникать в суть внутренних дел, а также в формулирование и защиту внешнеполитических интересов Российской империи. Играя на стремлении русского дворянского общества выразить национальное величие Российской империи, Елизавета нашла блестящую формулу оправдания переворота и законности перехода к ней короны: она, «дщерь Петра Великого», избавила Россию от гнета иностранной «браунгшвейгской фамилии». Надо сказать, что и мифология «иностранного засилья» в царствование Анны Иоанновны была выстроена в правление Елизаветы Петровны как красная нить ее пропаганды.
О времени Елизаветы Петровны написано немало. С. М. Соловьев посвятил царствованию Елизаветы четыре тома своей «Истории России», иногда буквально по дням излагая факты внутренней и внешней истории. В. О. Ключевский как историк-концептуалист дал блестящую характеристику свершениям 1741–1761 годов. Много о Елизавете написано было в конце XX – начале XXI века.
Жан-Анри Беннер. Портрет императрицы Елизаветы Петровны. 1821.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Что отличает книгу Н. И. Павленко? Прежде всего скрупулезный анализ разнообразных источников, которые позволили историку реконструировать все нюансы елизаветинского времени. Павленко не только, как С. М. Соловьев, сообщает читателю почерпнутые из документов факты или пересказывает сюжеты, он дает их научный критический анализ. Становятся понятны не только причины, которые приводили к тем или иным поворотам событий, но и внутренний смысл происходящего, его итоги и последствия. Внимание к источнику, разнообразие и всесторонность исторических источников, которые задействовал Н. И. Павленко, – это, так сказать, фирменный знак качества его исследований. Историк проработал массу архивных документов из Российского архива древних актов (РГАДА), сравнил версии событий, воспроизведенные пером мемуаристов, рассмотрел депеши иностранных дипломатов, следственные дела канцелярии Тайных розыскных дел, документы Сената, камер-фурьерских журналов, вычленил из массы, указав наиболее важные в стратегическом плане законодательные акты.
Книга Павленко дает полную картину внутренней политики времен Елизаветы. Здесь и дальнейшее расширение привилегий дворянства, постепенно превращающегося из служилого в благородное правящее сословие, и погружение в пучину правового бесправия крепостного крестьянского населения. Елизавета даже не обеспокоилась, чтобы «крещенная собственность» принесла ей присягу. При этом само крепостное хозяйство имело еще немалый чисто хозяйственный потенциал. Производство хлеба и других продуктов сельского хозяйства росло, ширилась крепостная промышленность, увеличивались обороты внешней торговли.
Но главное достижение внутренней жизни при Елизавете, на что не забывает обратить внимание читателя Н. И. Павленко, – это развитие наук и искусств. Причем не забыты не только ученые во главе с М. В. Ломоносовым, что было обычно для исторической литературы советского периода, но и их меценаты и покровители. Великая роль последнего елизаветинского фаворита Ивана Ивановича Шувалова в деле становления российской науки, открытия Московского университета и Академии художеств подробно отражены на страницах книги.
Николай Иванович Павленко так же подробно рассказывает о внешней политике, включая такое грандиозное событие всемирной истории, как Семилетняя война, и специфическое участие в ней Российской империи.
История – это всегда действо людей. На страницах книги Павленко кроме самой царицы Елизаветы нарисованы колоритные портреты ее современников – государственных мужей, дипломатов, военачальников, людей искусства и науки. Не забыты и «люди в случае» – фавориты и временщики, чья роль была не так однозначно негативна для судеб России, как привыкли мы думать, воспитанные школьными учебниками.
Книга Н. И. Павленко не скрывает негативных сторон царствования Елизаветы, обычных для эпохи дворцовых переворотов, – притеснение, лихоимство, произвол и неправосудные решения чинов всех значимостей, государственный долг в 8,5 млн рублей к концу елизаветинского царствования, но одновременно в годы правления Елизаветы мы видим гуманизацию массовой практики судопроизводства, официальную отмену смертной казни, попытки систематизировать законодательство, создать новое Уложение. Развитию торговли и промышленности послужили отмена внутренних таможен и появление первых банков – Дворянского и Купеческого. К 1760 г. в стране действовало почти 100 железоделательных заводов. По выпуску этого металла Россия вышла на первое место в мире. В 3 раза (до 205 мануфактур) выросло число текстильных предприятий. Наблюдалось явное улучшение культурных вкусов двора и дворянства в целом. Придворные вельможи стали ценить науки и искусство. Теперь при дворе шумной возне и грубым шуткам шутов времен Анны Иоанновны предпочитали европейскую музыку и спектакли национальной театральной труппы Федора Волкова. Новые дворцы Петербурга и загородных резиденций (Зимний дворец, Екатерининский дворец и др.), созданные по приказу Елизаветы, вошли в число всемирных архитектурных шедевров стиля барокко.
Т.В. Черникова,
доктор исторических наук,
профессор кафедры всемирной
и отечественной истории
МГИМО МИД России