Двери лифта открылись, и я очутилась в квартире, которая выглядела холодной и неуютной, как мне и представлялось. На мгновение я даже задержала дыхание, как будто, если буду дышать тем же воздухом, что и Изабелла, то сама стану таким же чудовищем. А может, я просто боялась, что она внезапно возникнет передо мной и плюнет мне прямо в лицо. Или сделает что-нибудь похуже. Я не хотела находиться здесь. Меня тут вообще не должно быть. Но не успела я попросить телохранителя, чтобы он спустил меня на лифте обратно в фойе, как он подтолкнул меня вперед.
Вот черт! Но я даже не попыталась сопротивляться. А решила следовать намеченному плану. Мне совсем не хотелось встречаться с Изабеллой, но нужно было, чтобы она пришла в ярость и выставила меня из своей квартиры. А это означало, что я должна найти ее. Я заглянула в гостиную, мимо которой мы проходили. Казалось, что здесь вообще никто не живет. На безупречно чистом диване не было даже уютного пледа. Однако я знала, что она здесь. Чувствовала ее присутствие. Именно из-за нее по спине у меня пробегал холодок. Из-за нее я постоянно оглядывалась.
– Где Изабелла? – спросила я.
Телохранитель проигнорировал мой вопрос и повел меня мимо кухни дальше по коридору.
Все здесь было таким белым, чистым и… безликим. Ни одной фотографии мистера и миссис Пруитт или Изабеллы на стенах. Возможно, он ненавидит Изабеллу так же сильно, как и я?
Мы остановились около спальни. Внутри я увидела мужчину в белом медицинском халате. Он повернулся ко мне:
– Вы, должно быть, Бруклин Пруитт? Я доктор Уилсон. Прошу вас, присаживайтесь. – Он указал на край кровати, около которой стоял.
Во всей этой ситуации многое показалось мне неправильным, но один момент особенно задел.
– Сандерс, – уточнила я.
Доктор удивленно приподнял брови.
– Моя фамилия Сандерс, а не Пруитт.
– А. – Он сделал пометки в своей папке-планшете. – Это займет совсем немного времени, Бруклин. Мне только нужно взять у тебя несколько анализов. – Он отложил папку и взял в руки иголку.
Я не собиралась входить в комнату и садиться на кровать, И тем более позволять совершенно незнакомому человеку делать мне какой-то укол или брать у меня кровь.
– Нет, не переживайте Честно говоря, это какое-то большое недоразумение. Мне ничего не нужно от мистера Пруитта.
Доктор Уилсон склонил голову набок.
– И вы даже не хотите узнать, отец он вам или нет?
Я колебалась. Кажется, он тоже это заметил. Но потом я покачала головой.
– Нет.
Сказав это, я попятилась назад и врезалась прямо в телохранителя.
Он смерил меня суровым взглядом.
Что я вообще собиралась сделать? Обогнуть его и броситься прямо к лифту? Мне бы все равно не удалось сбежать от этого похожего на буйвола мужчины. Хотя телохранитель не произнес ни слова, его суровый взгляд явно таил в себе угрозу. И у меня не было никакого желания выяснять, какую именно.
Честно говоря, я давно уже не посещала врача. У мамы не было страховки. Не помню, когда в последний раз проходила медосмотр. Возможно, когда еще училась в средней школе? Что плохого может случиться, если я позволю доктору Уилсону взять у меня анализы? Моя мама умерла совсем молодой от болезни сердца. Дядя тоже скончался достаточно молодым от рака легких. Возможно, лучше узнать о состоянии своего здоровья?
Я посмотрела на телохранителя, словно опасаясь, что он сейчас прочитает мои мысли. Но мы были знакомы с ним всего на несколько минут дольше, чем с этим доктором с иголкой. Кажется, у меня имелось не так много вариантов, кому в данной ситуации я могла довериться.
Он приободрил меня лишь тем, что кивнул в сторону доктора.
Я поджала губы и обернулась.
Доктор улыбнулся.
– Не переживайте. Это, на самом деле, займет всего несколько минут.
Я медленно кивнула.
– Я могла бы записаться к вам на прием и прийти в более подходящее время. – Я тянула время, но у меня никак не получалось придумать способ, как вырваться отсюда.
– Я семейный врач. Ваш отец платит мне очень хорошие деньги за то, чтобы я всегда находился на связи. Так что меня это совершенно не стесняет. – Он усмехнулся, и эта его улыбка немного успокоила меня. – Когда у вас в последний раз были месячные? – спросил он и снова посмотрел в свою папку.
Так, зря я расслабилась. Разве можно вот так сразу задавать настолько личные вопросы? Я почувствовала, как у меня покраснели щеки, и оглянулась на телохранителя. Он старался не смотреть мне в глаза, но с места не сдвинулся. Очевидно, уходить он не собирался.
Я глубоко вздохнула.
– Несколько недель назад.
– Они начались или закончились несколько недель назад?
– Начались.
Что вообще за обследование собирался проводить этот врач?
– Чудесно. – Он сделал какие-то пометки, продолжая держать в руке опасно острую иголку. – Идите сюда, идите, не стесняйтесь.
Мои ноги сами повели меня в комнату, хотя мозг буквально кричал, чтобы я этого не делала. Но чем скорее все это закончится, тем лучше. Я ответила на остальные бестактные вопросы врача и постаралась немного успокоить сердцебиение, когда он заметил, что у меня слишком частый пульс. И поморщилась, когда он брал у меня кровь.
– Результат будет готов завтра утром, – сказал он. – Ваш отец хочет получить их как можно быстрее, и я не заставлю его долго ждать.
– Предполагаемый отец. – У меня еще теплилась надежда, что я не имела отношения к этому дьявольскому семейству. Я дотронулась до того места, куда доктор приклеил пластырем ватный тампон.
– Скоро все прояснится, – заверил меня доктор Уилсон. – Вы не хотите еще о чем-нибудь спросить меня, пока я не ушел?
Как я могла оказаться родственницей таких жестоких людей? Как моя мама могла полюбить такое чудовище? Неужели и я стану такой же?
Я только покачала головой.
– Вот и славно. – Он закончил собирать свои вещи, еще раз улыбнулся мне на прощание и вышел из комнаты.
Я встала, но у меня сильно закружилась голова, и я снова опустилась на кровать.
– Эй, аккуратнее, – сказал телохранитель и сделал шаг в мою сторону, словно в самом деле испугался, что я упаду в обморок. – Тебе нужно поесть. Хочешь чего-нибудь?
Я молча уставилась на него.
– Могу принести что угодно. Выбирай.
– Все что угодно?
Он кивнул.
– Моя законная опекунша готовит обалденные эмпанады. Давайте сходим к ней и поедим? Я покажу дорогу.
– На этой улице есть отличный мексиканский ресторан. Я вернусь через несколько минут. – Он развернулся и исчез в коридоре.
Несколько секунд я сидела в тишине, а затем услышала, как двери лифта со звонком открылись и закрылись. Он оставил меня одну в квартире Пруиттов. Значит, по сути, предоставил мне полную свободу действий. Слава Богу! Нужно было поскорее выбраться отсюда.
Я встала, но голова снова закружилась. Сколько крови забрал у меня этот странный доктор? Вцепившись пальцами в дверной косяк, я с трудом вышла в коридор и направилась к лифту, опираясь рукой о голую стену, чтобы не упасть.
Наконец, я нажала на кнопку вызова лифта и стала ждать. Ждала я долго. Снова нажала на кнопку и тут поняла, что для использования лифта сначала нужно было ввести код на специальной клавиатуре рядом.
Волосы у меня на затылке встали дыбом, и я резко развернулась. Я готова была поклясться, что за мной кто-то следит. Но квартира выглядела совершенно пустой, и здесь не было ни одной живой души.
Я снова ударила кулаком по кнопке вызова. Как они могли оставить меня здесь и даже не сообщить код от лифта? А если случится пожар? При мысли, что, возможно, моему предполагаемому отцу было совершено все равно, даже если я погибну, у меня перехватило дыхание. Может, ему это было бы даже на руку? Не придется рассказывать обо мне своей жене и законной дочери. Я просто… исчезну.
По телу пробежала холодная дрожь, и я снова обернулась.
– Изабелла? – мой голос дрожал, и это прозвучало отвратительно.
Никто не ответил.
Существовало три способа отсюда выбраться. Во-первых, мой исходный план разозлить Изабеллу. Во-вторых, взломать код доступа к лифту и, наконец, в‐третьих, отыскать телефон и позвать на помощь. И во всех трех случаях я должна была обследовать квартиру. Если здесь есть какой-нибудь кабинет, то я могу найти там дату рождения миссис Пруитт или Изабеллы. Возможно, одна из этих дат и окажется кодом. А еще в кабинете может находиться телефон. Два последних варианта мне понравились намного больше, чем вариант встречи с Изабеллой.
Я вернулась в коридор и прошла мимо спальни, где недавно общалась с доктором. Рядом была еще ванная, которая оказалась больше моей комнаты в дядиной квартире. Еще одна пустая спальня. И огромная спальная комната, которая выглядела такой же нежилой, как и две предыдущие. Я подошла к последней двери и повернула ручку. Но дверь оказалась заперта. Все остальные комнаты я осмотрела. А в этой наверняка находилось что-то важное. Или… кто-то.
Я постучала в дверь.
Ответа не последовало.
– Изабелла? – позвала я.
И снова никакого ответа.
Я опять подергала ручку, а затем прижалась ухом к двери. За дверью стояла абсолютная тишина.
– Тебе нельзя входить сюда.
Я подпрыгнула от неожиданности. Даже не слышала, как вернулся телохранитель. В руке он держал несколько пакетов из коричневой бумаги, и до меня донесся запах сыра и жареного теста. Я уже не помнила, когда в последний раз что-то ела. Трудно заставить себя есть, если все время хочется плакать.
– Где миссис Пруитт и Изабелла? – спросила я, проигнорировав громкое урчание в животе.
Он молча смотрел на меня.
– Мистер Пруитт вообще женат? У него есть еще дети?
Телохранитель прищурился и взглянул на меня так, словно перед ним была головоломка, которую он никак не мог разгадать.
Нужно было испробовать какой-нибудь другой способ.
– Мне нужно позвонить. Сказать друзьям, что со мной все в порядке.
В желудке снова заурчало.
– Поговорим об этом после того, как мы поедим.
Мы поедим? Я не удержалась и из любопытства последовала за телохранителем. Он стал доставать из пакетов контейнеры с едой.
– У них не было эмпанад, – сказал он. – И я не знал, что еще ты любишь.
Я села и приподняла крышку ближайшего контейнера. Там были буррито с фасолью и рис. От еды поднимался пар. Я обожала буррито с фасолью. Он купил мне всю эту еду, потому что не знал моих предпочтений? Я посмотрела на него, когда он взял второе буррито и начал есть. Возможно, ему тоже нравилась такая еда. Телохранитель выглядел значительно моложе мистера Пруитта. На вид ему было лет двадцать пять. А волосы у него были такими же темными, как у мистера Пруитта и Изабеллы.
– Вы его сын? – спросила я.
Он подавился от неожиданности.
– Что? Нет.
Причем ответил он таким тоном, словно одна только мысль об этом вызвала у него отвращение.
Мне тоже было отвратительно думать о своем родстве с Пруиттами. Я поковырялась в рисе вилкой. Есть сразу же расхотелось.
– Он не такой уж и плохой.
Я взглянула на телохранителя.
– Зато Изабелла плохая.
Он прожевал кусок и ответил:
– Я не имею права обсуждать с тобой его семью.
По какой-то причине этот ответ устроил меня намного больше, чем если бы он начал утверждать, что Изабелла вовсе не ужасна.
– Как вас зовут?
– Можешь называть меня Миллером.
– Это имя или фамилия?
– Ты просто можешь называть меня так.
Ответ был уклончивым. Но я решила, что «Миллер» – это все-таки фамилия.
– А как ваше имя?
Я готова была поклясться, что он пытался скрыть улыбку.
– Ешь, детка.
Детка. Я вдруг вспомнила дядю, и это было как ножом по сердцу. Я ощущала себя примерно так же, когда что-нибудь напоминало мне о маме. Неужели я никогда не избавлюсь от этого чувства? Как будто кто-то постоянно преследовал меня с ножом и все время втыкал мне его в сердце. Казалось, что это уже никогда не прекратится.
– Ну ладно. Можешь позвонить. У тебя две минуты. Потом – поешь. – Миллер положил на стол сотовый телефон и подтолкнул его ко мне. – Но сегодня ты переночуешь здесь. Так что даже не проси, чтобы они за тобой приехали.
– Хорошо. – Я схватила телефон и вскочила со стула. Мне не разрешили просить, чтобы меня увезли отсюда. Но ничего страшного. Потому что единственный человек, с которым мне в тот момент хотелось поговорить, все равно приедет ко мне. Он всегда так делал. Он придумает, как вытащить меня. Он во всем разберется. У него было столько же возможностей, как и у мистера Пруитта. Я набрала номер и прижала телефон к уху.
– Алло? – его голос звучал жестко и холодно, как будто он сейчас участвовал в каком-то напряженном споре. На мгновение я даже подумала, что ошиблась номером. Но я хорошо запомнила его наизусть.
– Мэтт?
– Бруклин? Это ты? – Гнев в голосе исчез, и на смену ему пришла так хорошо знакомая мне теплота, к которой я уже привыкла. Услышав, как Мэтт произнес мое имя, я не смогла сдержать слезы и отвернулась от Миллера, чтобы он их не увидел.
– Это я. – Я пыталась прекратить плакать, чтобы связно изложить свои мысли. Еще недавно успокоить меня могли только объятия Мэтта. Он обнимал меня в ночь после смерти дяди, пока я засыпала. И сегодняшнюю ночь я не могла провести одна, без него. Не могла. Он был мне нужен.
– Где ты?
– В квартире Пруиттов. – По большому счету, я не просила его приехать. Но все равно почувствовала, что Миллер буравит меня взглядом.
– Я сейчас приеду.
Я крепче сжала телефон в руке.
– Спасибо.
Пожалуйста, поторопись!
– С тобой все хорошо? Он тебе ничего не сделал?
Был ли мистер Пруитт жестоким? Я еще крепче сжала телефон. Вполне возможно. Но уж точно не заботливым.
– Со мной все в порядке. – Я оглянулась и посмотрела на Миллера, а также на свою еду, к которой даже не притронулась. Нет. Ничего хорошего со мной не происходило. – Он пригласил врача, и тот взял у меня несколько анализов, чтобы выяснить, его ли я дочь.
В трубке послышалось, как хлопнула дверца машины. Я никогда еще не видела Мэтта за рулем. Он всегда ездил с Джеймсом. Но я и представить себе не могла, чтобы Джеймс стал помогать ему в этом деле. Пусть Мэтт и клялся мне, что тот раскаивается в своих поступках. Унизить меня перед всей школой, а потом прийти ко мне на помощь? Как-то это было совсем нереалистично.
Родители Мэтта тоже присутствовали на похоронах. Может, они помогут ему? Они вообще знали о случившемся?
Я услышала, как Мэтт сказал кому-то, куда ехать.
– С тобой там кто-то есть? – спросила я.
– Роб. Он одолжил у Джеймса машину.
Слово «одолжил» он произнес таким тоном, что уместнее было бы сказать «украл».
– Не переживай, Сандерс! – крикнул Роб. Машина бибикнула. – Мы едем тебя спасать!
Мэтт и Роб приедут и вызволят меня из дома Изабеллы. Это было настолько нелепо, что я с трудом сдержала смех. Но вместо этого лишь проговорила:
– Я люблю тебя.
Повисла долгая неловкая пауза.
Такая долгая, что у меня защипало глаза. И пересохло в горле так сильно, что я почти не могла дышать.
– Мы будем через десять минут, – сказал Мэтт.
– Хорошо. – Возможно, мне стоило притвориться, что я не говорила этого вовсе. Я могла взять свои слова назад. Могла…
– Бруклин?
– Да? – Я крепко зажмурилась, сожалея о том, что не могла повернуть время вспять.
– Я тоже тебя люблю.
Я услышала, как Роб тут же начал подшучивать над ним. Связь оборвалась, но я продолжала прижимать телефон к уху. Мэттью Колдуэлл любил меня. В эту секунду мне уже не казалось, что мое сердце разбилось на мелкие осколки.