Поутру, наскоро позавтракав, троица тронулась в путь. Понтос на здоровенном тяжеловозе темной масти, Антос на изящном белом коне и Елисей на Матрене.
– Сколько же ты на свете прожила, горемычная, – пожалел старую конягу Антос.
– Да уж, эта лошадка всем нам фору даст, – скрывая улыбку в усах, подтвердил Понтос. Он не хотел обидеть друга.
Матрена радостно обнюхивала своих сородичей, а те косились на бредущую рядом с ними старушку и замедляли шаг. Даже им было понятно, что Матрене за ними не угнаться. Тем более она была дамой.
– Как получу первую награду, сразу куплю коня, – сказал Елисей. – А Матрене дам покой. Пусть доживает свой век сытой и довольной.
– Если хочешь, я дам тебе денег на лошадь, – предложил Антос. – Отдашь, потом постепенно.
– Соглашайся, – подтвердил Понтос. – Наш Антос не беден, у него и замок есть, и доход приличный. Негоже царскому дружиннику на старой кляче ездить. Обсмеют.
– Если не в тягость будет, то одолжу, – кивнул Елисей.
– Не в тягость, – улыбнулся Антос и протянул ему кошель с деньгами.
– Благодарю! – склонил голову Елисей.
– Мой отец в главных конюших у царя служил, – сообщил Понтос. – Так что по лошадям я знаток. Коли совет какой по уходу животины понадобиться, спрашивай.
– Обязательно, – кивнул Елисей.
– А ты какого роду будешь? – поинтересовался Антос.
– Мой батюшка богатырем был наизвестнейшим, – приосанился в седле Елисей. – Может, слышали о таком? Добрыня Никитич.
– Как не слышать, – кивнул Понтос. – О деяниях его и побед ратных немало былин ходит. Значит, отец он твой. Да и тебя бог силушкой не обделил. Вон как славно мечом орудовал!
– Да я много чего умею, – уклончиво заметил Елисей.
– Это мы заметили, – засмеялся Антос. – Особенно в камасутре твоей. Может, научишь каким приемам?
– Это пожалуйста. Нарисую вам потом картинки, – кивнул Елисей.
– Так ты же не по бабам теперича? – удивленно спросил друга Понтос.
– Все пройдет, как с белых яблонь дым, – загадочно проговорил Антос.
– Чего? – покосился на Антоса великан.
– Да это я так, к слову пришлось, – отмахнулся Антос. – Хочу поучиться любовной науке. Вдруг все же встречу достойную. Не сто лет одному куковать с рукой.
– Это ты правильно решил, – обрадовался Понтос. – Я давно тебе говорил. Плюнь ты на нее! Вокруг полно нормальных баб!
– Считай, я прислушался к твоим словам, – кивнул Антос. Он дернул своего скакуна и вырвался вперед.
– Не любит он вспоминать прошлое, – заметил Понтос и тоже поспешил за товарищем.
Елисей дернул было Матрену, но потом передумал и потрусил обычным шагом.
Так и скакали они, разговаривая о том о сем, до самых стен столицы. Елисей с интересом рассматривал большие дома и нарядных жителей, прогуливающихся по вечерним улицам. Друзья приехали к белокаменному дворцу царя. Пояснив, куда и зачем они прибыли стражникам, их отправили к воеводе. Лошадей пришлось оставить у входа.
Воевода, не молодой, но крепкий мужчина в кольчуге поверх одежды, ужинал. Увидев пришедших, он встал.
– Зачем пожаловали? – сурово спросил он.
– В дружину твою наниматься, – ответил Понтос. Он оказался на целую голову выше воеводы.
– Такие воины нам нужны, – одобрительно оглядел великана военачальник. Затем посмотрел на Антоса и Елисея. – Ратному делу научены?
– Научены, – переглянулись между собой друзья.
– Тогда добро пожаловать. Михай! – крикнул он. В помещение вбежал дружинник. – Отведи новеньких в казарму. Расскажи, что да как, и ужином накорми. А утром представлю их царю батюшке. Пусть службу назначит. В войско их пристраивать или во дворце понадобятся.
– Воевода! – обратился Елисей к Илье, понимая, что настал момент. – У меня к тебе послание от батюшки. – он покопался в своем мешке и достал грамоту.
– От батюшки? – удивился воевода. – Давай. – мужчина принял послание и, развернув его, начал читать. Постепенно черты лица Ильи разглаживались. Он улыбался. – Так знать, ты сын друга моего Добрыни? Что же сразу не сказал! Ишь ты, как вымахал!
Он обошел вокруг Елисея.
– Похож… – произнес он. – Лицом в мать пошел, Настасья вылитая. А статью в Данилу. Я ж тебя на руках качал младенцем. Хорош молодец стал! – воевода стукнул по плечу парня. – Михай, ты отведи двоих, а я с крестником пообщаюсь. Он потом к ним присоединится.
Михай кивнул. В палате остались Елисей и Илья.
– Садись, – указал на скамью возле стола воевода. – Поужинай со мной, да о себе расскажи.
Елисея не надо было уговаривать. Он проголодался. Тут же набросился на еду. Илья с улыбкой наблюдал за молодцем.
– Вот и есть ты горазд, как отец. Помню, сметал все со стола. Хорошо мы с ним, да с Алешей повоевали в свое время. Сейчас не так все, – вздохнул он. – И люди не те, и враги. Скажи, как мать то твоя? Жива? Ох, и задала она нам жару! Все выбирала, с кем остаться. Хороша была, ухаживали мы за ней. Но она батюшку твоего выбрала.
– Матушка упокоилась уже пять годов как, – грустно ответил Елисей. – Осиротели мы с батюшкой.
– Вот горе-то, – нахмурил кустистые брови Илья.
– Я в ту пору на обучении был, – пояснил Елисей. – Меня отец отослал в Индею, за три моря. Говорят, напилась колодезной воды в жару и заболела сильно. Не смогли вылечить.
– Что же, все под богом ходим, – подчеркнул воевода. – Только ему ведомо, когда наш путь земной закончится. – он помолчал. – А тебя, значит, уму разуму учить прислал. Пишет Добрыня, что совсем от рук отбился. Только девкам подолы задираешь.
– Есть такое, – согласился Елисей. – Науку я отрабатываю. Которую три года в заморских землях учил.
– Наука-то какая? – спросил воевода.
– Да как девицу ублажить, – замялся Елисей.
– Тю, наука! – засмеялся Илья. –Чего ей учиться?
– Не скажи, батюшка воевода, не скажи, – покачал головой Елисей. – Много чего неизведанного в ней есть.
– И сколько же ты учился искусству ентому? – спросил воевода.
– Три года и три месяца.
– Думаю, в ней у тебя проблем нет, – посерьезнел Илья. – Теперь я буду тебя ратному делу учить. Выбью из тебя дурь. Глядишь, и толк из выйдет.
– Я только за, – встал из-за стола Елисей .
– Пойдем, – тоже поднялся воевода. – Отведу тебя в казарму. А утром к царю пойдем.