Отшумели бури и ураганы. На Руси к тому сроку наступило затишье.
Средневековье, столетия, где миру бысть в летописи встречалось все чаще, но от этого не становилось проще и легче жить, скорее наоборот.
Усобицы князей, внезапные смерти и расправы вроде бы ушли в небытие, русичи старались объединиться перед новой бедой.
И появились великие княгини, которые способны были остановить малые и большие схватки и сохранить хрупкий, но такой желанный мир на истерзанных землях.
Они понимали своим коротким умом, что еще один шаг к новой схватке, и мир их придет в упадок, а как тогда жить и править их только что рожденным и не рожденным еще детям, да и самим век доживать.
Князья уходили рано, им же надо было оставаться, вот и пеклись о том, чтобы хоть какой-то лад в этом мире установился да прижился.
Летописцы чаще молчали о них, не желая признавать, что только на Дочерях Руси мир и держится еще и будет держаться, пока они есть.
А к тому времени, о котором пойдет у нас речь, еще оставалась красивая, но далекая от реальности история о князе Дмитрии Ивановиче, прозванном Донским, пытавшимся избавиться от татар, вырвать русичей из вечного плена.
Но жизнь между тем продолжалась, пусть и не совсем такая, как хотелось бы многим.
Говорили о князе Дмитрии и все никак не могли понять потомки его, что если князь был так хорош, то почему всем им теперь так скверно живется?
Тогда и говорили о жутком сражении, где погибло так много русичей, что три дня их всех еще схоронить не могли.
Но и это было не самое страшное, а все жуткое только потом началось, когда пошли на них все, кто еще затаившись сидел и выжидал, чем то сражение завершится, сколько побито будет, чтобы уж наверняка победить и разгромить нас окончательно.
И ведь так слабы были в те времена, что отступали и остановиться никак не могли больше.
Нет, надо было все как-то менять, и потомки героического князя старались не думать о тех схватках, которые ему в свое время пришлось пережить.
Но в те времена не только сам князь Дмитрий к предкам отправился, ушел уже и сын его Василий, которому и пришлось отвечать за ту грозную и страшную победу.
А после кончины Василия великим князем стал сын его Иван.
Ничем сей муж среди прочих не выделялся, не интересовала его сомнительная воинская слава деда. А бояре его с усмешкой порой говорили, что тише князя и не бывало никогда прежде, сожалели, что не придется им при таком князе ни в чем отличиться.
Слышал князь эти речи, обидными они ему казались, а что поделать, если так оно и было? Не собирался он ни с кем воевать.
Тогда отец подобрал для него в жены дочь князя Бориса Тверского Марию.
Под родительским давлением дал он слово, что женится на этой княжне, даже не видя той девицы.
Ведь главное – чтобы укрепились связи между Тверью и Москвой.
От слова своего не мог отказаться князь Иван, хотя и не лежала у него душа к Марии.
А успокоиться помогали воспоминания и рассказы о том, как дерзки тверские князья. Вот и чувствовал он себя обиженным и несчастным. Так и пошел под венец, помня скорее о плохом, чем о хорошем.
Сразу же заговорили о том, что надобно перенести столицу в Тверь из окаянного града, тонущего в крови. Пугали, что убиенные по наущению князя Ивана Калиты в орде тверские князья во главе с Михаилом, еще дадут о себе знать.
Много горьких раздумий было тогда у Ивана, и свадебный пир был похож на похоронный.
Мир жил в ожидании перемен. Чтобы утихомирить князя, надо было что —то делать.