Все началось несколькими месяцами ранее. Я был самым обыкновенным студентом, учащимся на историческом факультете Воронежского Государственного Университета. От сессии до сессии жилось мне неплохо, а в сессии начинались проблемы.
Если честно, я вообще не понимаю, каким чудом мне удалось дотянуть до второго курса. Стоит начать с того, что я никогда не любил историю. Все эти исторические события, которые разворачивались перед нами во время лекций, для меня были скучны и не актуальны. Ну в самом деле, кому интересно изучать то, что уже случилось, причем случилось несколько столетий назад?
Конечно, многие со мной не согласятся, и первым среди них будет профессор Семенихин – пожалуй, самый уважаемый профессор на кафедре Политической Истории. Михаил Александрович имел тот редкий талант, позволявший ему долгими лекционными часами с жаром и упоением рассказывать о самых заурядных, на мой взгляд, исторических событиях, превращая их во что-то живое и осязаемое.
Его предмет был одним из немногих в университете, который я хоть как-то пытался учить. Все остальные предметы, что называется, мне просто не заходили. В добавок ко всему, даты, которые бедующий историк должен был запоминать, как свой собственный день рождения, в моей голове никак не желали оставлять хоть какой-то след.
В общем и целом, я с самого начала поступил на этот факультет по единственной банальной причине – сюда был до удивления смешной конкурс. Сколько студентов – столько и мест на факультете. И я старался. Вернее, пытался стараться, но со временем все меньше и меньше. И вот, наконец, настал тот день, когда я решил окончательно м бесповоротно забросить учебу.
В том, что этого не произошло, я обязан Костику, ну и, конечно же, Михаилу Александровичу. Костик был, есть и будет простым деревенским парнем с хитрым крестьянским умом. С виду он прост, как пять копеек, но это только с виду. По своему обыкновению, он всегда прикидывается шлангом и жадно слушает собеседника, как человек, который не имеет собственного мнения. Но повторюсь, это только с виду.
Если вам посчастливится узнать Костика лучше, то в этом человеке можно разглядеть многие таланты, о которых окружающие не догадываются. К каждому человеку Костя мог найти индивидуальный подход, причем без хитрости, по-простецки. Недаром Костик, еще будучи студентом первого курса, получил прозвище «брат студента», он везде был «в доску» свой.
И вот, когда я, опустив голову и поджав хвост – а хвостов, надо признаться, у меня скопилось немало – шел с повинной в учебную часть, вероятней всего для того, чтобы написать заявление об окончании своей деятельности в качестве студента, по дороге мне встретился Костя.
Константин уже перевелся на третий курс. Я не знал точно с какого он факультета, но слышал, что его учеба связана с физикой. Он, в свойственной ему манере, сперва посочувствовал, причем так, что мне действительно стало легче, а потом спросил, – а какая, собственно, вожжа мне залезла под хвост? Ну есть хвосты? – Так у кого же их нет? Нет времени? – А у кого оно есть? И посоветовал мне, для начала, записаться на факультативный курс к общеизвестному профессору Семенихину.
Как я узнал от Костика, Михаил Александрович увлекался паранормальными явлениями, которых история прошлых лет знала немало. В обычных занятиях такая практика не приветствовалась, и вот профессор собрал студентов-единомышленников для факультативных занятий.
Возможно дело было в том, что кроме Михаила Александровича в нашем университете паранормальными явлениями никто больше не увлекался, а возможно про его факультативные занятия мало кто знал. В любом случае, группа его слушателей была, мягко говоря, немногочисленной. Не знаю, как про эти занятия прознал Костик, но с другой стороны -похоже, он знал все, что происходило в университете.
По совету Кости, я записался на дополнительные занятия к профессору Семенихину, и честно начал их посещать. Огромной неожиданностью стало то, что уже после первого посещения факультатива я понял – это очень даже по мне! Меня, как обычно, не клонило в сон от скучных событий и непримечательных дат, вовсе нет.
На своих занятиях Михаил Александрович рассказывал так увлекательно, что мне запоминались в первую очередь – события, и во вторую очередь – даты. Причем, в данном случае даты запоминались легко и непринужденно. Оказалось, что история на всем протяжении полна необычных и загадочных тайн, которые до сих пор не раскрыты.
И уже после второго факультатива, которые, к слову, проводились раз в две недели, мне снова захотелось продолжить учебу в университете. За это спасибо Косте и Михаилу Александровичу, который выслушал меня, а после, без всяких нравоучений, помог оформить академический отпуск в учебной части.
Кстати, на тех же занятиях я познакомился и с Игорем Корниенко, который, как оказалось позднее, тоже входил в нашу группу «Охотников за привидениями».
О самой группе я узнал от профессора Семенихина. Это случилось в конце второго месяца, после начала факультативных занятий в группе у Михаила Александровича. Перед началом очередного занятия ко мне подошел, а вернее – подбежал Костя. Ходил он редко, в силу своего неукротимого характера, чаще неторопливо бегал. В общем, нагнав таинственности, он полушепотом передал мне просьбу профессора Семенихина – подойти к нему после окончания факультатива.
По лицу Кости было видно, что он прекрасно знает, о чем профессор хочет со мной поговорить, но изо всех сил сдерживает желание выложить мне все и сразу. Я, в свою очередь, изо всех сил сдержал любопытство спросить у Костика – о чем пойдет речь, а лишь кивнул и сказал, – понял, подойду!
Михаил Александрович не стал ходить вокруг, да около, он сразу выложил все на чистоту. – Максим, вы умный студент, и вероятно уже сделали вывод о… так сказать, специфическом круге моих интересов. Не буду скрывать, что мои интересы идут немного дальше, чем просто факультативные занятия, – профессор внимательно заглянул мне в глаза и продолжил, – перейду к сути…
Со слов Михаила Александровича я узнал, что в нашем городе существует некоторая окологосударственная контора, которая непосредственно занимается разными необычными явлениями.
Необычными, – то есть теми, которые не попадают под прочую юрисдикцию, например, полиции, – пояснил профессор, увидев полное непонимание на моем лице. – Можете называть это как хотите: необъяснимое, паранормальное, сверхъестественное… в общем – необычное, – подытожил Семенихин. – Почему наполовину государственное? Если данные явления существуют в природе… а они, как вы позже узнаете, очень даже встречаются, кто-то же должен заниматься этим, разве не так? В нашу организацию поступает информация от различных ведомств, будь то пожарная часть, полиция, или скорая помощь. И случается это потому, что иногда до истоков проблем сами они добраться не могут. А если и добираются, то полученные данные уже не могут приобщить к своим официальным протоколам. Вот тогда-то в дело вступаем мы! Официально мы приписаны к дирекции социальной сферы, но фактически не имеем к ней никакого отношения. Там числятся наши должности, бухгалтерия худо-бедно начисляет на них зарплату, да и только…
Я молчал, и Семенихин продолжил.
– С другой стороны нас поддерживает негосударственное предприятие в лице… – профессор замялся, – я пока не могу полностью рассказать всех деталей, да и не так они важны. Вам нужно лишь знать то, что помимо государственной конторы нам помогает один крупный бизнесмен, который хочет оставаться в тени, понимаете, у него свои интересы? Так вот, из этой негосударственной организации мы получаем необходимые материалы и инструменты для наших исследований.
– То есть, у вас есть команда по изучению сверхъестественного, которая имеет и государственную и негосударственную поддержку? – уточнил я, – и как она называется?
Профессор поморщился, затем улыбнулся, – у нашей команды пока нет официального названия. У меня, конечно же, есть далеко идущие планы… но это потом, когда телефон нашего офиса будет известен на всю страну, как, скажем, телефон скорой помощи, или телефон Гор-Газа, чтобы граждане знали о нашем существовании и были проинформированы куда звонить в случае беды. Ну а пока, – профессор снова улыбнулся, – пока ребята в шутку называют нашу команду «Охотники за приведениями».
Я слушал не перебивая. Стоя в маленькой, пыльной преподавательской комнате – а разве факультативному курсу могли отдать хорошее помещение – я слушал и не дышал. Если бы мне рассказывал об этом кто-нибудь другой, например, Костик, я бы, наверное, рассмеялся и ушел. Но слышать такое непосредственно от профессора Семенихина было иным делом. А Михаил Александрович продолжал.
– На самом-то деле, если вдуматься, мы никакие не охотники. Нет у нас ни бластеров, ни ловушек…ну вы помните? Как в том фильме, про «Настоящих охотников за приведениями». У нас есть лишь малая часть оборудования, которое производит не поиск призраков, а делает некоторые замеры физических характеристик. А уже по этим замерам мы делаем вывод – есть перед нами что-то необъяснимое и сверхъестественное, или же это обыкновенное природное явление. И даже если перед нами что-то совершенно необъяснимое, неподвластное физическим законам нашего мира, все равно мы и поделать-то ничего не можем. Нечем нам с потусторонними силами бороться, будь то призраки, или иные проявления других реальностей. Мы всего лишь собираем данные, накапливаем их и изучаем.
Профессор вздохнул и на минуту задумался.
– Наше государственное главенствующее предприятие, в случае необходимости, выделяет нуждающимся временное жилье, как правило, это недорогие коммунальные квартиры. А наш негосударственный богатый спонсор может выкупить в свою собственность, или в собственность своей компании жилье с потусторонними проявлениями, для дальнейшего всестороннего изучения данных процессов. В общем и целом, помимо нашего простенького оборудования, у нашей команды есть только мы – ее верные подданные, – с улыбкой закончил свое пояснение Михаил Александрович.
– И как часто люди обращаются за вашими услугами? – не удержался я от вопроса.
– Часто, – невесело ответил профессор. – Но как правило, а правило это в девяноста семи – девяноста восьми случаях из ста, причины подобных явлений вполне заурядные. А чтобы добраться до тех самых двух – трех случаев из ста, зачастую приходится выполнять рутинную и скучную работу.
– И как же вы поступаете, когда находите те самые два-три «ваших» случая? – вновь не удержался я.
– Как поступаем? – профессор наморщил брови и потер переносицу, – да по-разному поступаем. Стандартного способа у нас нет. Да и вообще, разве может к необъяснимым явлениям и феноменам быть применен стандартный способ? Вот, например, наше крайнее расследование. Да вы не удивляйтесь, Максим. Можно к вам обращаться менее официально? Мы, охотники за призраками, народ очень суеверный и не любим громких слов. Для нашего брата слово «последний» режет слух, и мы заменяем его словом «крайний». Крайний случай, крайний раз. Теперь понятнее? Так вот, собственно, крайний случай у нас был очень интересный. К нам обратились владельцы одной старенькой квартирки, купленной на вторичном рынке. Ничем непривлекательная четырехкомнатная квартирка, в стареньком многоквартирном жилом доме, после переезда новых владельцев начала подавать «признаки жизни». Собственной жизни, помимо самих жильцов. Началось все банально, с физического недомогания всей семьи. Врачи, как оказалось, им не помогли. Дальше начались иные проявления: хлопанье дверей, самопроизвольные возгорания, непонятные шорохи и ночные шепоты. Злополучные новые хозяева квартиры обращались сперва в церковь, потом в полицию. К ним на квартиру ходил батюшка, песни пел, и по углам водой брызгал. После него приезжал участковый. Ходил по комнатам и ничему не верил. Несколько раз его вызывали. А после того, как сам застал самопроизвольное открывание дверей в доме, сказал жильцам честно – что он, в данном случае, ничем помочь не может, такое даже в протоколе не укажешь! Вот и обратились владельцы квартиры к нам. Мы им помогали разве что своим присутствием. Ну а что им еще делать? В квартире страшно, тем более с двумя детьми. Чтобы купить новую, нужно старую продать. Другую квартиру снимать они не могут, у них денег нет, за эту еще с банком не рассчитались. Можно к родственникам напроситься, но вы же понимаете, что это все временное решение? В итоге они вышли на нашу группу. Мы жили у них по двое. Круглосуточно – и днем, и ночью. А потом через социальный фонд комнату в общежитии оформили, они пока там и живут. Так что, никакие мы не охотники – скорее исследователи.
– А почему вы предлагаете мне место в вашей команде? Ведь желающих наверняка много будет. Почему именно мне? – задал я вопрос, ответ на который очень тревожил.
Профессор снова нахмурил брови и неуверенно посмотрел по сторонам. Но, наконец, он решился и ответил.
– Про вас, Максим, слухи ходят по институту. Ваши однокурсники вас за глаза Ведьмаком называют. Я сперва думал, что это глупое прозвище, но потом кое-кто мне рассказал, что вы никогда не проигрываете в азартные игры, особенно в карты. Можете на спор, не глядя, отгадать масть почти всех карт в колоде, способны на экзамене счастливый билет вытащить, и тому подобное. Вы же знаете, как вас однокурсники называют?
Я знал… Ведьмаком меня называли не только за глаза. Да и не только однокурсники. Было время, когда в старой школе так звал меня каждый мальчишка. Макс – Ведьмак. Я тогда гордился своим талантом и не скрывал его, но с годами стал более скрытен. Но опять-таки, с чьей-то легкой руки этот ярлык снова намертво прилепился к моему имени. Макс – Ведьмак. Только на этот раз произносили его скорее в шутку, чем в серьез, и совершенно без страха. Не то, что было в школьные времена моей бурной юности.
Просто повзрослев, я перестал считать свою силу талантом. И стал все чаще вспоминать единственный момент из детства, когда получил свой дар… или проклятье. И спустя годы я вспомнил все – каждую деталь того далекого летнего дня, каждую мелочь. Помню, только рассказывать об этом пока не готов…