Мысли о шпильке, Порт Турбийоне и её матери всё ещё крутились в голове у Эхо, когда она села на своё место в банкетном зале. Она обвела взглядом людей за столом. Здесь были все богатейшие семьи Локфорта: лорд и леди Рольф гордо сидели в дальнем конце стола, ближе всех к королю Альфонсу и принцу Горацию; сэр Эверетт Храбрый жадно вгрызался в кусок жареного лебедя; барон Хоксвуд хохотал, чокаясь бокалами с маркизой Фортвинд – принаряженной, напудренной и обвешанной её лучшими драгоценностями. Однако никто из них не заговорил с Эхо. Никто не был похож на неё.
Эхо наколола на вилку кусочек сочного айвового пирога и задумчиво прожевала его. Ей нужно было вернуться в подземелья и поговорить с профессором о шпильке. Вот бы эта адская Церемония Открытия Врат поскорее кончилась! Но сегодня, как и всегда, её ожидала долгая трапеза, за которой король пил слишком много медовухи, ел слишком много мяса и рассказывал слишком много скучных историй, прежде чем всех гостей везли в каретах к городским воротам. Ох, когда же она сможет сбежать?
Наконец зазвучали королевские горны, и сановники начали покидать банкетный зал. Эхо последовала за ними через холл и вышла из ворот замка, когда её догнал и потянул за рукав Гораций в бархатном костюме и рубашке с оборчатым воротником.
– Я смог незаметно вернуть план подземелья в кабинет отца.
– Хорошо, – пробормотала Эхо, на самом деле его не слушая.
– Я прокрался туда и сунул его в щель в письменном столе. И меня не поймали. Сомневаюсь, что отец о чём-то догадается.
– Здорово.
Гораций резко остановился, и воодушевление исчезло с его лица.
– Тебе что, всё равно?
– Что?
– Что я это сделал. Что у меня не было неприятностей?
– Я же сказала, что это здорово, разве нет?
Гораций фыркнул.
– Я рисковал своей шкурой, чтобы тебе помочь, – проворчал он.
– У меня и без того есть о чём подумать.
Эхо отвернулась и забралась в королевскую карету, сев напротив Марты. Гораций устроился рядом с Эхо и собрался продолжить спор, когда в дверцу кареты вошёл король Альфонс, шурша бархатными одеждами, и втиснулся на последнее сиденье рядом с Мартой.
– Ах, юная леди Эхо, – сказал он, кладя на колени инкрустированный изумрудами скипетр и поправляя корону. – Как твои успехи в вышивании? Я слышал, у тебя настоящий талант обращаться с иглой.
Эхо пожала плечами:
– Всё хорошо. Наверное.
– Хм. – Король Альфонс окинул её оценивающим взглядом. – Я вижу, тебе не повредят ещё несколько уроков этикета.
Он повернулся к Горацию:
– А твоё искусство владения мечом?
Гораций поёжился под пристальным взглядом короля.
– Мне обязательно учиться фехтованию, отец?
– Конечно, обязательно. Мальчики должны сражаться. Для того они и созданы. – Король Альфонс повернулся к Эхо. – Так же, как девочки созданы для рукоделия.
– Но почему? – не удержалась Эхо. – Держу пари, я могла бы сражаться на мечах лучше, чем Гораций.
– Эхо! – воскликнула Марта.
– Я имела в виду…
Королевская карета тронулась с места, и слова Эхо потонули в стуке копыт по булыжнику. Король склонился ближе к окну и милостиво помахал прохожим, когда карета с грохотом въехала в толпу.
Эхо молча покачала головой. Король всё делал напоказ. Она взглянула на Горация, который обиженно дулся с короной на голове. Почему он был вынужден сражаться, когда явно предпочёл бы с головой нырнуть в книгу о жуках? Ему не больше, чем самой Эхо, подходила отведённая ему роль. Это так глупо. Зачем принуждать их к вещам, которые делают их несчастными?
Эхо выглянула из окна кареты, привычно выискивая среди сотен лиц в толпе одно, похожее на её собственное, но там ничего подобного не было. Она сунула руку в карман и сжала шпильку в бархатном мешочке. Её мать была где-то там, за пределами замка: девочка это чувствовала. И когда Эхо найдёт её, то наконец больше не будет одна.
Карета с грохотом покатила к городским стенам по улице, застроенной домами с серыми крышами, и вскоре подъехала к воротам. Эхо высунулась из окна и посмотрела на огромные обитые железом деревянные створки, которые возвышались впереди. Они так долго отмечали границу её мира, но что, если снаружи было что-то ещё?
Карета дрогнула и остановилась; зазвучали горны, возвестив о прибытии короля. Каждый месяц церемония была одной и той же: король пытался отпереть Врата и каждый раз обнаруживал, что те не поддаются. Однако сегодня вечером должны были состояться особые торжества и фейерверк в честь тридцатилетней годовщины Врат. Эхо вспомнила слова мисс Бриттл о Беатрикс Скиттербрук: «Послушайте внимательно, что говорится на Церемонии Открытия Врат, и вы поймёте, что пророчество невозможно исполнить». Но должен же быть способ, не так ли? Нет ничего невозможного.
Паж с поклоном открыл дверцу кареты, и король Альфонс первым вышел наружу; за ним последовали Гораций, Эхо и, наконец, Марта. Сановники, сидящие в креслах, вежливо хлопали, пока они проходили мимо, в то время как обычные люди, стоявшие рядами позади них, кричали и подпрыгивали, чтобы получше рассмотреть короля.
– Добрый вечер, ваше величество, – жеманно произнесла маркиза Борегар, обмахиваясь чёрным веером со страусовыми перьями.
– Пир был восхитителен, ваше величество, – сказал барон Хоксвуд. – Вы превзошли самого себя.
Сэр Эверетт Храбрый, сэр Гарамонд Бесстрашный и другие рыцари стояли по стойке «смирно», пока процессия направлялась к королевскому помосту.
– Добрый вечер, добрый вечер, – сказал король, тяжело поднявшись по ступенькам, когда все заняли свои места.
– Дамы и господа, – провозгласил король Альфонс со своего позолоченного трона. – Сегодня очень важный вечер. Сегодня мы празднуем тридцатую годовщину момента, когда ворота Локфорта были заперты навсегда. Эти врата защищают наш город. Они защищают нас! Да начнётся теперь церемония!
Толпа затихла, когда королевский чтец поднялся на трибуну, и Эхо выпрямилась на своём месте, пока он читал пророчество из Великой Книги.
Когда явится вторник в воскресную ночь,
В небеса на драконе взлетит волчья дочь,
Когда белою станет королевская кровь,
Ворота Локфорта откроются вновь.
Эхо никогда раньше не прислушивалась к пророчеству – обычно она была слишком занята, разыскивая в толпе темноволосую голову. Однако в этот вечер она внимательно слушала. И, прислушиваясь, с ужасом понимала, что мисс Бриттл права. Драконы, вторник в воскресенье, волчья дочь? Этого просто не могло быть.
– Что ж, – сказал король, помахивая цепочкой, на которой висели три огромных украшенных драгоценными камнями ключа, – боюсь, сегодня только вечер четверга, но я сделаю всё, что в моих силах. – Он ухмыльнулся и зашагал к воротам, пока толпа смеялась и аплодировала его шутке.
Воцарилась тишина, когда король вставил в замок первый ключ из золота, инкрустированного розовыми турмалинами. Когда король попытался повернуть его, у толпы перехватило дыхание. Король Альфонс развернулся к аудитории, покачал головой и пожал плечами.
Публика вздохнула с облегчением. Король повернулся обратно к воротам и вставил второй ключ, на этот раз украшенный алыми рубинами.
Эхо в ожидании подалась вперёд на сиденье, желая, чтобы на этот раз ворота открылись, но обмякла в кресле, когда ключ не повернулся и во второй раз.
Наконец король взмахнул последним ключом, усыпанным мерцающими белыми бриллиантами, и, крякнув от натуги, попытался повернуть его в замке.
Король насмешливо ухмыльнулся, повернулся к толпе и направился к трибуне.
– Пророчество сбывается! – сказал он. – Сегодня вечером врата Локфорта также останутся закрыты. Давайте же отпразднуем эти запертые ворота. Ворота традиций, которые поддерживают жизнь города. Ворота, которые защищают нас, жителей Локфорта, от беды.
Толпа зааплодировала, и королевские горны зазвучали снова, когда король Альфонс неуклюже заковылял к карете.
Поездка по улицам города обратно в замок прошла словно в тумане. Эхо раньше не интересовалась Церемонией Открытия Врат по-настоящему – в конце концов, она повторялась каждый месяц. Но прибытие профессора Даггервинга, карта и шпилька для волос показали всё в другом свете. Что, если где-то снаружи были другие города? И реки, и горы, и океан. Что, если пророчеству суждено было сбыться и врата действительно откроются? Что, если Беатрикс Скиттербрук не упала с края света, а нашла за Пустошью новые земли?
Эхо выбралась из кареты и вошла во двор замка в оцепенении, её разум всё ещё был полон размышлений. Затем она остановилась. Обычно все сразу возвращались в замок, но сегодня происходило нечто необычное. Король, держа огромный кубок в украшенных драгоценными перстнями пальцах, вышел в центр двора и обратился к собравшимся сановникам. Разговоры стихли.
– Господа и дамы. – Король Альфонс гордо обвёл взглядом двор. – Этим вечером мы празднуем не одно, а целых два великих события.
Шёпот толпы отразился от стен замка. Эхо моргнула. Что происходит?
– Кроме того, что сегодня тридцатая годовщина закрытых ворот… – Со всех сторон раздались радостные возгласы и звон кубков. Король Альфонс жестом призвал к тишине. – Я также рад сообщить, что всего несколько часов назад я лично изгнал из города предателя престола.
Эхо застыла от шока. Изгнал? Предателя? Она попыталась поймать взгляд Горация, но тот неотрывно смотрел на своего отца.
Король продолжил:
– Этот человек представлял опасность для короны и для самих основ Локфорта. Он был смутьяном, подстрекателем и придерживался опасных взглядов, которым нет места в нашем обществе.
По толпе побежали одобрительные шепотки. Сердце Эхо сковал страх. Нет, нет, нет! Только не он! Пожалуйста, только не он!
– И не только это, – продолжал король, – также он был пойман во время проникновения в замок посреди ночи.
Толпа ахнула. Эхо едва подавила желание разрыдаться. Это точно был профессор Даггервинг. Наверняка это был он. Но изгнание? Король Альфонс же не мог вышвырнуть его в Пустошь?
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь. – Король лениво взмахнул рукой; его рубиновый перстень блеснул в свете факелов. – Он был изгнан из города. Я своими глазами видел, как он скатился по трубе. Сейчас он за великими стенами, в Пустоши, где он никому не сможет причинить вреда. – Король хлопнул в ладоши. – А теперь – фейерверк!