Возвращение путешественников было триумфальным. Едва усталые, но счастливые Серж и Георгий Витальевич показались в лагере, как толпа студентов обступила их плотным кольцом. Ребята до последнего не верили, что кажущаяся бредовой идея профессора увенчается успехом. Однако вопреки всем сомнениям и скептическим мыслям Кракову удалось добиться своей цели. Разумеется, не без помощи Сержа и Маркиза.
Гордон искренне надеялся, что кошачьи способности удастся сохранить втайне, но судьба распорядилась иначе. На удивление профессор достаточно спокойно отреагировал на существование ведьминского кота, видимо, большей частью потому, что все его помыслы в этот момент были заняты добытой Чашей прозрения.
– Глазам своим не верю! Это она! – с придыханием в сотый раз повторял Краков, любовно поглаживая находку со всех сторон. – Невероятно!
Первое время Маркиз снисходительно наблюдал за восторгами ученого, но вскоре начал сердиться.
– Вот заладил: «невероятно, невероятно»! Если здесь и есть кто-то невероятный, так это я!
Однако в этот раз уникальность Маркиза сыграла с ним злую шутку. Два студента-лоботряса, ставшие случайными свидетелями беседы Сержа с котом, решили во что бы то ни стало извлечь выгоду из этого открытия.
Сидя в некотором отдалении от общей группы студентов, Семенов и Никифоров не отрывали заинтересованных глаз от крутившегося около Сержа кота.
– А с виду и не скажешь, что разговаривает, – задумчиво промычал Семенов, – кошка как кошка.
Никифоров ехидно ухмыльнулся.
– На тебя, Семенов, тоже глянешь – парень как парень! А на деле – идиот каких поискать!
– Тьфу ты, – покраснел приятель и обиженно отвернулся, – только и знаешь, что гадости говорить!
– Ну почему же гадости! – хихикнул Никифоров. – Истинная правда! А с ней, брат, не поспоришь! Ладно, теперь о деле. Сейчас эти охи-ахи закончатся, все угомонятся, и начнем действовать!
Семенов озадаченно похлопал светлыми, почти бесцветными глазами в обрамлении редких белесых ресниц.
– А как действовать-то?
Никифоров лишь тяжело вздохнул.
– А еще говорит, что не идиот! Короче, слушай…
План был предельно прост. Никифоров моментально договорился со своим старшим братом, который ради такого дела обещал приехать в глушь, куда завел своих студентов профессор Краков, и забрать ценный груз.
– Интересно, сколько можно выручить за такое чудо? – прикидывал в уме Никифоров. – Как бы не лопухнуться и не продешевить…
Семенов озадаченно почесал затылок.
– А вот я бы не хотел ТАКОЕ иметь! Потом проблем не оберешься!
И как в воду глядел. Но самоуверенный Никифоров в очередной раз обозвал приятеля остолопом и в мечтах уже валялся на пляже где-нибудь на далеких островах.
– Надо же, как повезло! Да серьезные люди за кошака хорошие бабки отвалят, так что игра стоит свеч!
Семенов осторожничал и справедливо полагал, что подобная авантюра им так просто с рук не сойдет. Но переубедить Никифорова было делом бесполезным.
– Если струсил, так и скажи, – кипятился тот, – и без тебя обойдемся!
Семенов прикусил язык и принялся безропотно помогать своему не в меру предприимчивому товарищу. Ждать пришлось долго. До поздней ночи студенты обсуждали последние события, а профессор вновь и вновь описывал самые яркие моменты своего пребывания в пещере. Однако усталость взяла свое, и вскоре люди принялись устраиваться на ночлег. Затаившиеся неподалеку заговорщики встрепенулись.
– Смотри в оба! – приказал Никифоров и ткнул пальцем в мирно вылизывающего лапу Маркиза. – Добыча не должна уйти.
Оставив приятеля следить на ведьминским котом, Никифоров быстро смотался за толстым холщовым мешком и прочной бечевкой.
– Да будь ты хоть сам дьявол, от меня не уйдешь! – присвистнул он и злорадно потер руки.
Маркиз даже не подозревал о готовящемся нападении и пребывал в прекрасном расположении духа. В благодарность за помощь Краков поделился с котом своими консервами, и, надо сказать, они пришлись гурману по душе.
– Все лучше, чем эта дрянь! – заметил ведьминский кот, махнув хвостом на запеченную на углях картошку.
Постепенно голоса утихли, и лагерь археологов медленно погрузился в полудрему. Даже руководитель экспедиции неожиданно изменил своей привычке читать на сон грядущий и с чувством выполненного долга затих в своей палатке. Давненько Краков не засыпал с таким счастливым выражением лица. Да разве может быть иначе, когда сбываются самые заветные мечты.
Однако ночь таила в себе неожиданные сюрпризы. Для верности выждав некоторое время, притаившиеся злоумышленники активизировались. Подхватив мешок и веревку, Никифоров двинулся вперед. За ним, затравленно оглядываясь по сторонам, семенил приятель. От страха у него подкашивались ноги – еще бы, не каждый день имеешь дело с разговаривающим котом, но признаться в собственной трусости было выше его сил.
Маркиз мирно посапывал рядом с Сержем и время от времени потряхивал во сне усами – видимо, ему снилось что-то в высшей степени приятное.
Никифоров был не из робкого десятка, к тому же грезящиеся богатства подстегивали его усердие. Недолго думая, парень выхватил мешок и быстрым движением накинул его на спящее животное. Стоящий за его спиной Семенов похолодел и зажмурился: сейчас кот перебудит весь лагерь. Но каково же было его удивление, когда Никифоров совершенно спокойно запихнул Маркиза в мешок, а тот даже не мяукнул.
Глаза Семенова полезли на лоб.
– Ничего не понимаю! А он случаем не сдох?!
Никифоров закинул мешок с добычей на плечо и обдал приятеля снисходительным взглядом.
– Дурень! Кошак дрыхнет как младенец, и когда очухается, будет уже поздно!
– Что ты с ним сделал? – просипел Семенов, – неужели отравил?!
– Вот еще! – фыркнул Никифоров и ловко подбросил в воздух пустую стеклянную капсулу. – Обычное снотворное творит чудеса!
Даже Семенов не заметил, когда его проворный друг умудрился подсыпать в кошачью еду практически незаметный порошок.
– Ну ты даешь! – не сдержался он.
– А то! – ухмыльнулся Никифоров и бодро зашагал прочь от лагеря. – Хочешь жить – умей вертеться!
Пробуждение было тяжким. Веки отяжелели, будто налились свинцом, лапы не слушались, а в голове стоял непрерывный гул. Маркиз жалобно мяукнул, усилием воли разлепил глаза и огляделся. Перед все еще мутным взором то и дело мелькали чьи-то силуэты, постепенно принимая реальные очертания.