В семь часов утра я уже как штык готова к труду и обороне. Правда, трудиться пока негде, да и обороняться особо не от кого. В этом доме никто не привык просыпаться с петухами, а мне это только на руку. Должна же я как-то отблагодарить Максима за то, что выручил меня и приютил у себя.
А что с утра может быть лучше сырничков со сметанкой?
Без спроса на свой страх и риск я нахожу в этой необъятной квартире кухню таких же необъятных размеров.
Да это и не кухня вовсе. Это целый лабиринт!
Но с горем пополам я нахожу и всё необходимое для приготовления сырников, а вот с навороченной техникой мне приходится попотеть. Если бы на помощь мне не пришёл интернет, не разобралась бы даже как включить эту ультрасовременную плиту. В результате старания прошли не зря. Я довольна, что успела приготовить пышные и румяные сырники до пробуждения Максима.
Завершающий штрих – сметанка. И для этого я едва ли не по пояс ныряю в бескрайние просторы холодильника. Стою кверху попой, а в этот самый момент слышу как кто-то неестественно прочищает горло.
– Доброе утро, веснушка! Ты там что, мозги остужаешь? – говорит Максим так громко, что я бьюсь головой об полку, так и не разыскав сметану.
Высовываюсь и ширю глуповатую улыбку, заливаясь краской до самых корней волос. Максим-то совсем бесстыжим оказался. Стоит тут, светит своим натренированным телом.
Хоть бы майку надел что ли, да штанишки так и просят, чтоб их подтянули. Из душа небось только вышел. Тёмные волосы, вьющиеся на концах, ещё влажные, а лицо уже гладко выбрито. Голубоглазый демон внешне бодр и свеж, чего не скажешь обо мне.
– Это не то, что вы подумали, – отчитываюсь в суете, резко захлопнув холодильник.
Максим прыскает со смеху и огибает кухонный островок, стремительно надвигаясь на меня. Я сильнее вжимаюсь в металлическую дверцу холодильника, опасаясь, что мне сейчас прилетит за своеволие.
– А что, по-твоему, я подумал? – встаёт напротив и вскидывает бровь в притворном удивлении. – Что ты решила вынести все мои продукты из холодильника пока я сплю?
– Я всего лишь искала сметанку к сырникам, – махнув рукой, указываю на тарелку с аккуратной творожной пирамидкой.
– И? – продолжает пристально смотреть на меня. – К холодильнику пустишь или мне нужно в упорной борьбе взламывать твою оборону?
– Моя оборона тебе не по зубам, – выпаливаю, не подумав, в горле наступает засуха, но я спешу исправиться: – Проходите, конечно. Это же ваш холодильник.
Я сторонюсь, Максим вынимает с полки бутылку воды, а заодно и сметану. Он передаёт её мне и направляется за стаканом.
– Блин, забыл. Передай кубики, пожалуйста, – обращается ко мне, наливая воду. – Они снизу.
Какие ещё кубики ему понадобились?
"У тебя этих кубиков на прессе полно, куда тебе ещё?" – рой опошленных мыслей атаковал мой разум на простую просьбу.
Сообразив о каких кубиках велась речь, я достаю из морозильника лёд и передаю ему вместе с формочкой.
– Присаживайтесь за стол и зовите свою невесту на завтрак. Я тут всем наготовила, – не переставая улыбаться, накладываю в миску сметану.
Максим полностью осушает стакан, бросает ленивый взгляд на тарелку с сырниками и морщит нос.
– Извини, я на белковой диете. Жирное и жареное не ем на сушке, – как гром среди ясного неба.
Одна фраза стёрла с моего лица улыбка, да и вообще испортила всё настроение.
Я тут для кого старалась, спрашивается?
– Они же из… обезжиренного творога, – говорю с трудом из-за подступившего кома к горлу.
– Фу! Это чем так воняет? – морщится Милана, материализовавшись из ниоткуда.
Нарисовалась – не сотрёшь. Ещё утро на дворе, а она уже при параде. Пёрышки начищены, павлиний хвост распушен, клюв разукрашен. Я же на её фоне – белая ворона. Аж как-то стыдно стало за то, что даже кудри свои не расчесала.
– Так это… сырники, – дрожит мой голос от нарастающей в душе обиды. – Будете? Они очень вкусные. Попробуйте, – ещё на что-то надеюсь, смотря на её брезгливую физиономию.
Милана деланно тычет своим наманикюренным пальцем в мои старания и кривит рот.
– Сколько же в них холестерина! Да моя фигура мне этого не простит. Ешь сама, – фыркает она и достаёт из холодильника связку бананов.
– Не хочу. Что-то аппетит пропал, – стою, подпираю собой стеночку и смотрю в пол, мечтая скрыться от них.
Я же хотела как лучше. Хотя бы притворились, что им приятно.
– Надь, а ты ведь права! – вдруг слышу Максима, поднимаю вдохновенный взгляд и вижу, как он трескает мои сырники, да ещё с таким аппетитом, за обе щёки. – Кстати, ни че они не жирные. В самый раз. Мил, попробуй.
Милану огорчил тот факт, что Максим пошёл против правил. Но как же меня он воодушевил, ведь что-то подсказывает, пошёл он против правил, чтобы не обижать меня. Спасибо и на том.
– Как-нибудь в другой раз, дорогой! – вздёрнув нос, снова фыркает Милана. – Будь готов! Через час нам нужно ехать на примерку! – надкусывает банан, и пулей выметается из кухни, скрываясь в какой-то комнате.
Проводив её недобрым взглядом, Максим ставит локти на стол и усердно потирает свои виски. Вся бодрость и свежесть испарилась с приходом Миланы, но с её уходом так ничего и не вернулось.
– Извини, настроение с утра поганое что-то. А сырники и впрямь очень вкусные, – он поднимается из-за стола, споласкивает руки, а затем подходит ко мне и подушечкой большого пальца смахивает что-то с моей щеки. – У тебя там мука… была.
Глаза в глаза. Момент достаточно странный и напряжённый.
Что он ищет на моём лице? Зрачки его так и бегает по нему, потому я вынуждена отвести взгляд в сторону.
– Я, наверное, пойду, – скриплю я как проржавевшая дверь, ковыряясь в своих ногтях. Нервы, что ли? – Спасибо, что приютили.
– Да не за что. Скажи, когда будешь готова, я до машины тебя провожу, – бросает он и, вернувшись за стол, надкусывает очередной сырник.
– Папочка, почему ты не разбудил меня? – раздаётся звонкий голосок, как у птенчика, а потом на кухне появляется маленькая белокурая девчушка.
Она вихрем подлетает к Максиму и набрасывается на него с объятиями, а он подхватывает её, подбрасывает в воздух. Целует её в обе розовые щёчки, а потом снова и снова, пока девочка заливается заразительным смехом. Мои губы самопроизвольно расползаются при виде такой искренней радости.
У них с Миланой есть дочь. Это же просто замечательно.
– Да как же я мог тебя разбудить? Ты же так сладко спала, – светится он от счастья, держа её на руках. – Принцесска, познакомься с тётей Надей.
Девчушка переводит на меня огромные синие глаза, округляет их.
– Ой, я думала это Милана, – хмурит она светлые бровки.
Милана… Не мать она ей вовсе.
– Ну, до Миланы мне далеко, – отвечаю, приходя в умиление. – И как же тебя зовут, принцесса?
– Василиса, – прячет она лицо, укрывшись в волнистых волосах и вцепившись в шею Максима.
– Какое красивое имя. Тебе оно очень идёт.
– Сходи почисть зубки, а потом позавтракаем и будем собираться, – Максим ставит девчушку на пол и она убегает. – Она не любит… посторонних женщин.
Так вот оно что.
– В этом вы с ней схожи, – отвечаю, не подумав. – В смысле, в общем, не важно. Я ухожу.
Тупость.
Поскольку собирать мне нечего, а зубки почистить нечем, я заправляю постель и возвращаю комнату в первозданный вид. Выхожу в коридор, намереваясь обуться, а балеток моих уже и след простыл. Я обшариваю все углы, заглядываю во все шкафчики, но они как сквозь землю провалились.
– Что-то потеряла? – спрашивает Максим уже одетый в джинсы и футболку.
– Не могу найти свою обутку, – отвечаю, продолжая растерянно сканировать помещение.
– Обутку? Что за слово деревенское такое? Это ты про чёрные растоптанные калоши? – встревает Милана с надменным видом.
– Чёрные! Нормальные! Балетки! Они новые! Специально в поездку купила, – рычу я, даже не глянув в её сторону.
– Так я их выбросила, – как ни в чём не бывало.
Мы с Максимом синхронно переводим на неё взгляды. Я смотрю со злостью, а он – с укором.
– Как это выбросили? Зачем? – всполошившись, прикрикиваю я.
За свои вещи я готова глотку разгрызть, но тут же вынуждена успокоить себя. Нынешнее положение не позволяет мне сейчас вымещать злость. Она хозяйка в этом доме, хоть и стерва первосортная.
– Я думала, для этого они там и валялись. Здесь обувь обычно не стоит, знаешь ли.
– Милана, тебя кто вообще просил? – свирепствует Максим.
Ну надо же. Вчера от алкаша меня спас, а сегодня уже собственная невеста находится под ударом. Я вношу смуту в жизнь Максима.
– Я-то здесь при чём? Я же невиновата, что твоя сестра разбрасывает свою обувь где попало!
– Дай ей свои туфли! Живо! – командует он, повышая на неё голос.
– Они будут ей малы! У меня тридцать восьмой, а у неё вон какая лапа! – брызжет она ядом, в недовольстве размахивая "крыльями". – Не меньше сорокового!
Стою и сжимаю кулаки, сдерживая в себе весь негатив. Если бы не Максим, ей точно прилетело бы от меня.
– У меня тридцать седьмой! Но вы правы, мне чужое не нужно, – не желая больше спорить, я открываю входную дверь и босиком выхожу на площадку. – Максим, проводи меня до машины, в сумке у меня есть пара обуви.
Обидно до слёз за новые балетки, но мне нельзя показывать слабость. Не могу же я перед какой-то девицей распустить нюни.
Бросив на Милану многозначительный взгляд, Максим выходит следом за мной и мы молча спускаемся в лифте на подземную парковку. Обнимаю себя руками и дрожу, изо всех сил стараясь удержать потоки слёз. Если здесь все такие, как Милана, мне следует сегодня же купить билет на обратный рейс. Этот город явно не для меня. За сутки я ещё не встретила ни одного приветливого человека. Разве что Максим проявил милосердие, но скольких нервов ему это стоило…
– Слушай, Надь. Не обращай на неё внимания, – нарушает он звенящую тишину. – Милана двинутая слегка.
– Всё нормально, – хлюпаю носом. – Я всё равно хотела купить себе другие. Теперь хоть будет повод.
Как только мы оказываемся у машины, я достаю из сумки лакированные красные сапожки, предназначенные для выступлений, и, не раздумывая, обуваюсь в них.
– Ты уверена? Это ж капец как странно выглядит, – вижу ужас на лице Максима при виде моих "казачков".
Городские. Привыкли встречать по одёжке.
– У меня другого выбора нет. Не босиком же мне идти.
– Давай я тебя… – Максим порывается навстречу, но я перебиваю его, выставив вперёд руку:
– Хватит с меня! ВЫ и так много для меня уже сделали.
Накинув ремешок сумки на плечо, я разворачиваюсь и шаркаю к выходу.
– Подожди, а долг?
– Я позвоню вам как нужны будут деньги! Всего хорошего!
Я расстроена. Я в печали, но день только начался, и то, что произошло с утра, не должно омрачить его продолжение.
Всё будет хорошо. В этом я уверена.