Падали редкие снежинки, точечная подсветка площадки почти не давала света, а шум города долетал сюда лишь приглушенными отголосками. Напряжение последней пары часов создало резкий контраст с внезапными тишиной и одиночеством, и от этого сладко заныло под ложечкой. Внутренний зверь все же тяжело переносил человеческую сторону жизни в городах. В чем-то этот Гербер был прав – зверю лучше на воле. Но таких сторонников крайних позиций я не любила. Категоричные мужские убеждения – не мое. Кошка во мне была большей сторонницей мягкости, гибкости и податливости обстоятельствам.
Я вытянула сигарету и с наслаждением закурила, выдыхая первую порцию сладкого дыма в обмен на порцию стылого воздуха. Холодно мне не было, и я уже собиралась прогуляться к перилам, когда кошка внутри вдруг ощерилась и зашипела.
– Дикая все-таки? – послышался смешок, и я резко обернулась.
Алекс стоял в паре шагов – не пойми, как подкрался! Руки он спрятал в карманы брюк и всей позой выражал превосходство. Я была сейчас не женщиной для него, похоже, а просто мелкой зверушкой, что путается под ногами. Зачем тогда приперся?
– А там показалось, что совсем ручная.
Смысла вести светскую беседу не было – зверь, видимо, устал играть мужчину в костюме. И честь «экспандера» выпала мне.
– Может, и не показалось, – вздернула подбородок, даже не думая отступать.
Алекс довольно усмехнулся и склонил голову на бок, внимательно следя за тем, как я затягиваюсь сигаретой.
– Давно работаешь на Горевича? – его тон вдруг изменился, стал жесткий и властный. Я сцепила зубы, чтобы не зашипеть уже натурально.
– Попросите у него мое досье, – процедила, слизывая горечь с губ.
– С шипения мы перешли на «Вы»? – оскалился он и медленно двинулся обходить меня по кругу.
– Может там в горах все и падают при вашем появлении на колени, но здесь вам не Швейцария!
– Что-то не заметил разницы – как там падают, так и тут.
Упивался своей властью и силой.
– Не слишком жесткая позиция для Правящего? – голос дрожал, будто от холода.
Интерес, разгоравшийся все ярче в его глазах, мне не нравился. Кошка уже подвывала, вибрация страха волнами проходилась по телу, я и правда начинала замерзать.
– Я считаю ее обоснованной, мое право, – остановился он, повернувшись спиной к городу, и посмотрел на меня в упор.
Кошка снова зашипела, и я отшатнулась.
Тигр.
Я увидела его также ясно, как и мужчину в шаге от себя. Дикий и опасный хищник, жестокий и бескомпромиссный. Как Зул вообще затащил его на переговоры?!
– Вам доставляет особое удовольствие играть передо мной бицепсами в полосочку здесь, один на один? – невозмутимо вздернула бровь.
Уголки его губ дрогнули в восхищенной улыбке:
– Не могу понять, почему, – он сделал разделяющий нас шаг и приблизился вплотную, – но да. Ты мне доставляешь удовольствие весь вечер.
В горящих золотом глазах можно было утонуть, и я тряхнула волосами, делая шаг назад:
– Однако, в воображении Вам не откажешь! Я замерзла.
Хорошо еще, ветер, гулявший по крыше не давал вдохнуть его запах. Я развернулась и пошла к лифту, молясь, чтобы он не пошел следом. Но Алекс не был всеслышащим божеством и шагнул за мной в лифт.
Створки бесшумно схлопнулись, и я прикрыла глаза, так и не повернувшись. Лифт был маленьким, на четыре персоны, и я чувствовала тигра всей кожей так, будто он вжался в меня. Волоски по телу встали дыбом от его горячего выдоха в затылок, а ноздри рефлекторно дрогнули, заполняясь запахом. Он действительно подавлял – терпкий, сбивающий дыхание мускус, горький дягиль и пряная хвоя. Я готова была поклясться, что в его груди завибрировал приглушенный рык, и внутри меня что-то отозвалось на эту вибрацию, дрогнуло и задрожало.
Где-то в клатче затрезвонил мобильник, выводя из ступора, и я схватилась за возможность отвлечься от происходящего любой ценой!
– Алло!
– Привет, как день? – голос Глеба на том конце трубки показался светом в конце туннеля.
– Нормально, ты где? – обняла себя руками, пытаясь сжаться в комок и уменьшить площадь соприкосновения запаха Алекса с кожей. Слишком близко!
– Как раз хотел выехать за тобой.
– Я в районе аэропорта, в «Уэверли»…
Лифт, казалось, замер! Я воздела взгляд к потолку, нервничая все больше. Алекс Гербер в пространстве два на два ощущался для меня, как тихоокеанское цунами. В его предчувствии кошки бегут в первых рядах. А тут я готова была лезть на стенку.
– Мне час до тебя.
– Жду! – выпалила, не подумав ни о планах Зула, ни о своем достоинстве. Я откровенно бежала!
И тигр усмехнулся позади меня. Только чему? Что смешного?
Последнее я, как оказалось, прорычала вслух, оборачиваясь. Алекс загораживал собой выход из лифта, и я панически сглотнула, опасаясь, как бы створки снова не схлопнулись.
– Твоя иллюзия, что от меня можно сбежать, – улыбнулся он шире и посторонился, выпуская первой.
Я мазнула по его лицу злобным взглядом и вылетела в коридор с твердым намерением бросить курить. Эта привычка действительно может убить, правда, о таком никто не предупредит на пачке.
– Зул Вальдемарович, – подлетела к Магистру, – мне нужно отлучиться…
И только тут осознала, что он разговаривал с представителями швейцарской делегации, и те теперь смотрят на меня. И так понимающе смотрят! Потому что за моей спиной уже обозначилась всем понятная причина моего взбудораженного состояния.
– Я ничего не пропустил? – от голоса Алекса я вздрогнула и обхватила себя руками.
Он встал рядом, но по ощущениям сжал пальцы на горле и уже собственнически тянул к себе. Запах зверя не спешил оставлять мои нервные окончания в покое, как и его хозяин, надежно окутывавший своим флером, как дорогим парфюмом.
Зул перевел взгляд на Алекса, кивая:
– Мы как раз обсуждали техническую сторону подписания договора…
– У меня есть предложение, – перебил его Правящий. – С одной стороны, такое не доверишь абы кому, – в этот момент отдел «абы кого» злобно засопел всем составом, – но с другой – ваше время бесценно, как и мое. Я бы согласовал кандидатуру вашей приближенной помощницы для дальнейшей работы с договором. Насколько я понял, Алиса вполне компетентна, и мне… будет удобнее работать с представителем моего рода.
Я еле сдержала нервный смешок – как он все вывернул! Повисла тишина, в которой я слышала стук своего сердца о грудную клетку. Зул сдвинул густые брови на переносице, переводя взгляд с меня на Алекса и обратно.
– Я не против, – напугав саму себя, пожала плечами, – думаю, график встреч можно будет разгрести…
Нет, героизмом я не страдала, скорее слабоумием и отвагой. Я бы лучше признала, что Алекс пугает меня до дрожи в поджилках, но подвести Зула не могла. Если от этого зависит судьба психиков института и возможность их восстановления в Швейцарских Альпах – я сделаю все возможное.
– Хорошо, – настороженно кивнул Магистр, хмурясь еще больше.
– Прекрасно, – с довольством кота постановил Алекс и повернулся ко мне, требуя к себе внимания.
– Вы, насколько понял, куда-то спешили…
Прожгла его злым взглядом, но его это ни капли не тронуло – Правящий был доволен собой.
– Приятно было познакомиться, и жду вас завтра…
– Да, думаю, мой кабинет подойдет, – ввернул Зул, перехватывая взгляд Алекса. – И, если вдруг будут вопросы – я смогу быстро подключиться.
– Логично, – вынужден был согласиться тот.
– Хорошо, тогда до завтра…
Оставшиеся полчаса до приезда Глеба я предпочла промаршировать туда-сюда вдоль здания, раздумывая. Позвонить отцу казалось самым простым и верным способом… избавиться от швейцарского тигра. Я уже почти не сомневалась, что получу строгую директиву сидеть дома и не выходить из спальни даже на кухню до тех пор, пока он не примчится лично.
Но думать об Алексе, не будучи заточенной с ним в лифте, было много проще. Я уже не тряслась и не видела причин бежать и жаловаться Высшему.
Более того, это могло быть опасно для репутации отца превышением полномочий, ведь Алекс мне ничего не сделал. Смотреть и принюхиваться он имел право не потому, что Правящий, а потому что я, по сути, ничья. Если ты – не истинная пара, то потенциальная постельная грелка – только и всего. Он и смотрит на меня именно так.
Я прикрыла глаза, пережидая приступ затопившей разум ярости. Все же какая бы моя кошка не была непостоянная, в одном закономерность имелась – она выбирала самцов, которые не посягали на чувство моего достоинства. Никто из моих мужчин никогда не смотрел на меня, как на постельную игрушку, каждый хотел удержать рядом, хоть ни для кого я не стала истинной парой.
Женщинам зверей приходится несладко – как истинным, так и лишенным пары. Истинная, по сути – женщина без права выбора, за нее уже выбрала природа. Отвертеться очень сложно, это даже хуже, чем быть неистинной. Такие же, как я, обречены быть «временными». Звери, конечно, могли и оставались в парах с неистинными, но потомства такие пары не имели.
Сейчас в мире оборотней ситуация с истинными парами неумолимо ухудшалась, а, соответственно, сокращалась популяция. Звери оберегали истинных, как драконы сокровищницу. И иногда я все же радовалась, что не составила никому пару.
Был еще вариант союза между зверем и ведом, перспективность которого доказали мои родители. Но, хоть ведуньи и стали объектом повышенного внимания одиноких оборотней, просто не было и здесь.
Редкие пары оставались вместе.
Правильно Елка сказала – все у нас сложно.
– Алиса, мелафон!
Я вздрогнула и улыбнулась. Глеб смотрел на меня из машины в десяти шагах, опустив стекло, и показывал мне свой мобильник с горящим экраном, мол, звоню! Могла бы и ответить!
– Не слышала, – плюхнулась я на пассажирское сиденье.
– Как встреча? – Глеб выкрутил руль, и автомобиль тронулся через парковку с приятным хрустом по снегу.
– Так себе.
– Заметно.
Я перевела взгляд на его профиль и устроилась удобнее – красивый, родной… Закатила глаза и фыркнула: это ж надо было так испугаться тигра, что теперь с радостью встречала волка! А последний, между прочим, пока что грозил гораздо большими и реальными неприятностями, чем просто унижением. Но все равно я растеклась по сиденью, любуясь Глебом. С ним все равно было спокойней.
– Что такое? – усмехнулся тот, не отрываясь от дороги.
– Красивый…
Улыбка перетекла в горькую усмешку на его лице:
– Невозможная… Тебя не понять.
Раны, нанесенные самолюбию тигром, волк, похоже, готов был зализать.
Прощения просить не стала, равно как и напоминать, что я предупреждала. Но его зверь чувствовал, что сегодня я была рада его видеть, а мужчина был этим сбит с толку. Долго выдержит, интересно?
Я глубоко вздохнула и отвернулась к окну. Мне нужно было успокоиться, привести нервы в порядок, согреться и выспаться перед завтрашним днем. То, что он будет не из легких – я не сомневалась.
– Я заказал ужин домой. Хочешь чего-нибудь?
– Тебя, – хмуро пялилась я в окно.
– До или после? – усмехнулся. – Или вместо?
– И до, и между, и можно после, – зло оскалилась я, оборачиваясь. – Будешь бедный у меня сегодня, Вольный.
Волк растерянно улыбнулся, нажимая на педаль газа.
– Ты всегда такая после неудачного дня?
– Откуда мне знать, волки меня себе еще не заводили.
Сегодня я обзаведусь такой концентрацией волчьего запаха и меток, что у тигра завтра глаза будут слезиться!
Я притянула к себе Глеба еще в лифте. Злая горечь на его губах, словно волчья ягода, обожгла небо, оставляя пряную сладость на языке. Запах дорогих сигарет и нижней ноты парфюма в тандеме с его кожей путали мысли – то, что нужно! Затащив его в квартиру, я оседлала зверя прямо на полу в коридоре – мне нужно было больше запаха, чтобы забыться окончательно. Глеб не сопротивлялся и не пытался перенять инициативу, а лишь удивленно подчинялся, срывая с меня одежду, пока я вяло отбрыкивалась, продираясь к его ремню.
– Тише, ненормальная, – прорычал сдавленно, когда я, кажется, сломала к чертям молнию на его брюках.
Но уже через секунду и он об этом забыл, выгнулся и зарычал, когда мои коготки сомкнулись вокруг его напряженного члена. Я почти не соображала, медленно скользя языком по его атласной вершине, наворачивая им круги и накрывая губами всю поверхность. И двигалась все быстрее, сдавливая головку, посасывая и сжимая рукой в основании. Волк был вкусным, пряным, с горчинкой, как я любила. И таким же ненасытным.
Но неожиданно все разлетелось осколками, которых было не собрать. Он схватил меня за волосы и дернул к себе так, что на глазах выступили слезы. Я вскрикнула, еле фокусируясь на лице мужчины. В глубине его глаз горел пугающий темный огонь, который не сулил ничего хорошего. Злой, жестокий зверь – я никогда с ним не договорюсь, а сейчас только больше вязну в его одержимости. Глеб притянул меня властно к свои губам, задирая второй рукой платье, а мне вдруг захотелось рвануться от него. Я дернулась, но он не выпустил.
– Пусти! – хрипло взвизгнула. – Ты делаешь больно! – Стукнула его в грудь, вырываясь. – Ненавижу жестокость, Глеб! Не переношу!
– Замолчи, – прошипел волк. – Ты то отталкиваешь, то сосешь мой член, как будто я тебе нужен! Определись уже, мать твою!
Мы замерли, тяжело дыша. Глеб выпустил мои волосы, но продолжал держать другой рукой за шею.
– Для тебя я – просто временный вариант, – хрипло выдавил он, не спуская взгляда с моих губ и оглаживая подбородок большим пальцем. – А я не могу без тебя.
– Можешь меня придушить, – зло искривила губы, – но не надо делать мне больно по чуть-чуть каждый день, напоминая, что не можешь отпустить…
– Тш… – он притянул меня уже мягче и коснулся застывших губ, провел нежно языком, прикусил. – С ума сводишь, бесишь… – зашептал горячо. – Прости… – Он поднялся со мной на ноги, подхватил и понес в спальню. – Прости… – повторил, сцепив зубы.
Кому и зачем были нужны такие жертвы – непонятно. Но Глеб мучился стойко, прогибаясь, стараясь так, будто мне это было нужно. Запихал свою злость и ревность поглубже, осторожно снял остатки одежды и сделал все, чтобы успокоить и расслабить – гладил и целовал, легко массировал напряженные мышцы, осторожно покусывал кожу. Волк старался быть нежным, как никогда.
Но меня это уже не интересовало – я просто его терпела. Каждое прикосновение пугало, вынуждая кошку шипеть и ежиться. Как я оказалась в таких отношениях?
– Ты либо душишь меня сейчас… либо даешь уйти, – прошептала равнодушно.
Кошка подобралась, затихнув, готовая к последнему бою. Плевать – никогда я еще не отдавалась мужчине против воли. И пошли все эти альфы к чертям! Я не согласна с уготованной судьбой постельной игрушки! Я буду выбирать или сдохну в борьбе за свободу выбора.
Глеб отстранился растерянно:
– Уже кого-то присмотрела? – усмехнулся и резко рванул за ноги к краю кровати. То, что я исполосовала за эту секунду его грудь и плечо, он почти не заметил. Вцепился в горло, придавливая к постели: – Я не отпущу тебя, – прорычал, дико сверкая глазами. – Хочешь завтра выйти на работу – остаешься тут, приходишь в себя, а утром просишь прощения! Если нет – я ставлю вторую метку и объявляю тебя своей. Выбирай.
А я, как водится, выбрала третье.