Статью Старовойтов взял почти не глядя – так, пробежал мельком глазами, недоверчиво поднял бровь, но, увидев комментарии Привалова и Соломина, кивнул:
– Берем! Думаю, в Москве одобрят. Они уже тобой интересовались – ну, семинар, помнишь? – и положил листки, заполненные печатным текстом, в кожаную папочку с надписью «В печать».
Я развел руками: семинар в Москве – дело хорошее, да только напрашиваться я не собираюсь. Пригласят – поеду.
– Вы ведь не о семинаре со мной поговорить хотели, да?
Михаил Иванович достал из ящика стола сигареты, щегольскую зажигалку и закурил.
– Ты в школе военкоров вроде учился, Белозор?
Я прикрыл глаза: память Германа Викторовича услужливо подсунула картинки из его армейской жизни. И вправду – учился. Был там такой лейтенант Мельников, с которым он/я состоял в переписке. Этот Мельников правил тексты статьей, объяснял нюансы работы в вооруженных силах. Это называлось – «школа военного корреспондента», получается, что – заочная. Черт, а Герман-то Викторович там на рога всю часть ставил! Например, написал материал про матерщину со стороны офицеров по отношению к солдатам – и статью эту опубликовали в газете, и офицеров вздрючили! И ничего за это Белозору никто не сделал. И это в шестьдесят каком-то году! Фантастика. Рассказал бы кто – не поверил. А так – можно сказать, из первых уст…
– Учился. Заочно, – я ступил на тонкий лёд.
– Вот и славно. Значит – дело решенное. Я оформляю вас хоть завтра, с вашим главредом всё согласуем, никуда он не денется…
– Она, – поправил его я. – У нас главный редактор – женщина.
– Неважно, неважно… А важно то, что мне некого отправить в командировку. Дело серьезное, оплачивать будем тоже серьезно, гонорары – по высшей планке, суточные – как положено.
Я уже понимал, к чему он клонит. Но верить своим предчувствиям не хотелось.
– Скажу прямо – хочешь у нас работать, перебраться в Минск – придется съездить. Ну, правда – у меня две девушки работают и Горелов, а он… – Михаил Иванович поморщился брезгливо. – Тем более – ты вот это всё любишь. Приключения, там…
– Афганистан? – спросил я.
Старовойтов подавился сигаретным дымом и закивал, пытаясь откашляться.
– Примерно с июня по август. Ну, ротация у нас, там какая-то беда образовалась со спецкорами, вот – кинули клич по республикам – мол, отправьте кого-то из своих, освещать помощь братскому народу. Будешь там вместе с Витебскими десантниками… Целая рубрика в «Комсомолке», просто представь! Союзное издание!
Я понятия не имел – такая практика в том, настоящем, СССР была или нет, или это уже моя «новая полевая журналистика» или какое другое вмешательство такие круги по воде пустила? Насколько я помнил, репортажи из ДРА года эдак до 1985 ограничивались короткими новостными сводками или очерками о гуманитарной помощи страждущему афганскому народу – построили школу здесь, выкопали скважину под воду тут… Рубрика в «Комсомолке» – это круто, конечно, но ехать в Афган… А с другой стороны – кто-то ведь должен? Черт побери, наши белорусские пацаны умирают в тех пустынных горах, всем по большому счету насрать на это, а я тут сижу-думаю, размышляю… Статьи про воинов Ограниченного контингента, их будни, быт и героизм начали появляться в печати дай Бог, чтобы году в восемьдесят пятом! Именно тогда легендарный Кожухов там и появился… Тоже, кстати, из «Комсомолки». Тот самый Михаил Кожухов, который «В поисках приключений» и «Вокруг света» – он был скальдом афганской пустыни, менестрелем войны. Его зарисовки давали понимание того, что наши – молодцы и делают там, на чужбине правильное дело. Что мы не против Афганистана воюем, а вместе с ним – за лучший мир.