Свет лежал на вершинах гор тончайшей золотой пленкой. На восточные горные цепи уже упали вечерние тени, а южная гора, с ее многочисленными пещерами и шахтами, где добывали железо и уголь, как обычно, укуталась сумраком, который она так любила и который как будто был ей нужен. Уже светилась в предвкушении вечера увенчанная снегом даже летом северная гора; в ее склонах были вырублены самые роскошные города, улицы которой опутывали скалы светящейся сетью, изгибаясь так, что кое-где окна домов оказывались совсем рядом. Вечером она походила на ночное небо, полное звезд. В долине напротив все казалось черным, словно она стыдилась и не хотела, чтобы ее видели.
Аларик стоял на стене высотой в человеческий рост. Никто не рискнул бы пробираться с плато через эти стены – разве что кто-то, намеревавшийся умереть. Аларик тоже испытывал стыд, взглядывая вниз, в долину. Встряхнувшись, он прогнал воспоминания прочь. Они ничего не изменят.
Теперь ему оставалось только думать о том, как все началось, – а началось все, иначе и не скажешь, погано. Он быстро нашел группу Кадиза Хелльны, но им было абсолютно начхать на его попытки присоединиться к ним. Они не только не выслушали его, но погнались за ним, угрожая оружием, и ему пришлось вернуться. Пытаться атаковать Хелльну, окруженного паладинами, было совершенно бесперспективно. Но как ему теперь последовать за ними, если преодолеть границы Царства дэмов можно только вместе с Искателем? Когда Аларик уже начал опасаться, что потерпит неудачу, он подслушал на черном рынке какого-то паренька, который рассказывал о еще одной группе, отправившейся в Царство теней. Это – его шанс, и он готов был отдать все, чтобы они взяли его с собой. К сожалению, эти люди задерживались.
Ему не нравилось, что ему приходится изображать терпение, которое для немийцев было само собой разумеющимся. Его собственный народ имел немало достоинств, но терпение было им чуждо, и Аларик за последние годы выяснил, что кеппоханец может освоить и выработать немало черт – но не терпение. Оно давалось ему так же сложно, как и умение находиться в одиночестве. Десять лет одиночества, но он был все так же далек от того, чтобы наконец к нему привыкнуть. А немийцам это, кажется, давалось легко. Они жили в мире могущественных гор и переменчивых ветров. Но было кое-что, что жители Немии строго контролировали: самих себя и свои чувства.
Услышав мерный стук копыт, кажется, доносившийся со стороны каменистой горной тропы, он тут же сосредоточился. Наверняка это та группа, которую он ждет. Так что Аларик посмотрел в сторону новоприбывших, вынул из кармана свой рассекатель времени и позволил прикрепленной к нему цепочке соскользнуть на пальцы.
Трое путников взобрались по ступеням к плато, ведя лошадей за поводья. Почему только трое? С ними нет пятерни? Вперед вышел мужчина – судя по осанке, солдат. Сразу за ним шли два человека поменьше – силуэты, скрытые плащами, а лица – капюшонами. Женщины; одна из них, помедлив, осмотрелась. Второй явно было знакомо и это место, и путь, потому что она сразу же двинулась в нужном направлении.
Аларик спрыгнул со стены, слегка отряхнулся и зашагал наперерез этой троице.
– Я знаю, зачем вы здесь, – без обиняков сказал он, и рука воина тут же скользнула к рукояти мюродема. – Но не бойтесь, я не попытаюсь ни задержать, ни обокрасть вас.
– Нет? – спросил мужчина, посмотрев на дорожку крови, проступавшую сквозь рубашку Аларика. – Жаль. А я-то уже порадовался.
– Вынужден вас разочаровать, сир. Я просто банально и старомодно… помогу вам.
– Нам не нужна ваша помощь, – возразил воин.
Скоро он поймет, насколько он не прав.
– Значит, вы неправильно информированы. – Аларик улыбнулся. – Я предложу вам кое-что, что по-настоящему вам нужно.
– Вы не знаете, что нам нужно.
– Вы в этом уверены? Предполагаю, вам не помешала бы возможность заглянуть в будущее. Вы хотите предстать перед Повелителем дэмов, не так ли?
Молчание троих сказало достаточно: да, это было так, и они выглядели возмущенными тем, что Аларик об этом знал.
– Не переживайте, это известно лишь немногим.
– Чего вы хотите? – прорычал воин.
– Вопрос в том, чего вы будете хотеть от меня, когда я договорю до конца. Знаете ли вы, что уже опоздали? Сегодня днем группа наемников пересекла границу Царства дэмов.
– Еще кто-то ищет Дес… – спросила одна из женщин, но вторая жестом заставила ее замолчать.
Аларик пожал плечами:
– Кто знает, кого они ищут. Проклятых там в избытке. Но, как говорят легенды, отпустят только одного. – Он слегка понизил голос: – На рынке говорят, что границы закроются после того, как они пройдут, и откроются лишь через несколько дней. Так что вы уже опоздали. Какая удача, что я как раз могу предложить вам время.
Мысль о том, что ему предстоит поделиться с ними своим бесценным временем, причиняла боль Аларику уже сейчас. Но он должен был дать им причину взять его с собой, и за это, так или иначе, нужно заплатить. Без Искателя ему не перейти границу, и, только оказавшись по ту сторону, он сможет позаботиться о том, чтобы Кадиз Хелльна остался в Царстве дэмов. Они должны взять его с собой, и, даже если ему для этого придется раздеться догола и станцевать перед ними стоя на руках, он сделает это без сомнений.
– И правда, какая удача. – Воин посмотрел на Аларика, словно обдумывая, как насадить его на шомпол, пожарить до хрустящей корочки и подать с луком и хлебом. Но все же не стал его прогонять. – И по счастливому стечению обстоятельств ваше время еще и недорого стоит, да?
– Практически даром.
– Вот это совпадение, – сказала вторая женщина стеклянно-чистым голосом, и кровь Аларика словно превратилась в ледяную воду. Он знал этот голос, знал эту женщину. Только сейчас он посмотрел на нее – и теперь не понимал, почему он не узнал ее сразу. Ее лицо скрывала тень свободного капюшона, так что он не видел ни ее зеленых, слегка раскосых глаз, ни веснушек. Но он должен был узнать ее по позе, по тому, как она двигалась: гордая и прямая, как придворная дама, и при этом ловкая и мускулистая, как девушка, которая изо дня в день занималась тяжелой работой.
Лэйра.
Изгнанная дочь, ничья дочь.
Он знал ее как Лэйру, не задумываясь о том, кем она была на самом деле: Луилэйра эс-Ретнея, принцесса Немии, единственный ребенок князя.
Оставаясь верной изгнанной матери, она выбрала жизнь в изгнании, и потому при дворе восхищались ее непреклонностью и мужеством.
А потом появился Аларик. Целое лето он провел рядом с Лэйрой, предаваясь иллюзиям о счастье и свободе. И о любви.
Только для того, чтобы потом разрушить все, что оставалось в ее жизни.
Обжигающие угли, жаркое пламя! Здесь-то она что делает?
– Аларик Колэ. – Лэйра медленно, но решительно подошла к нему, скрестив руки и слегка наклонив голову, прищурив зеленые глаза, как кошка, сосредоточенная исключительно на своей беспомощной добыче. Ее взгляд совершенно лишал его самообладания, и дело было не только в том, что раньше он никогда не сталкивался с ее снисходительностью.
– Почему меня не удивляет, что я снова вижу тебя здесь? Здесь, куда стекаются лжецы и предатели? Что ты совершенно случайно собираешься продать мне как раз то, что мне якобы нужно?
– Я… я не знал, что ты… как раз… Лэйра…
– Что? – она прервала его хриплое бормотание. – Как обычно, оказываешь князю мелкие услуги?
– Нет. – Его губы разжались беззвучно, и ему пришлось шепотом повторить еще раз: – Нет. Я уже три года не видел князя. Я был в Эшриане.
– Лучше бы ты там и оставался. – Разумеется, она не верила ни единому слову. Но на ее месте он вел бы себя точно так же.
– Так что ты здесь делаешь, Лэйра? – Он облегченно рассмеялся, догадавшись, что, наверное, по ошибке принял их за тех, кого он ждет. – Решила посетить тот рынок неподалеку, верно?
Ее лицо не дрогнуло, и он понял ответ.
– Ты хочешь отправиться в Царство дэмов?
– Хочу? Я бы предпочла какое-нибудь другое слово, но, в конце концов, ты совершенно прав. Я хочу туда отправиться.
– Нет, – произнес он, почти умоляя. Но если Лэйре что-то втемяшится в голову, она не отступится. Еще маленькой девочкой она никогда не принимала поспешных решений и всегда все тщательно обдумывала. – Зачем… я хочу сказать, что тебе там нужно?
Она медленно прищурилась, а затем подняла бровь.
– Наверное, я сплю. Герой, которого я так долго ждала, пришел, чтобы меня спасти. – Она подошла поближе, так близко, что он мог бы ее коснуться, хотя это была определенно глупая идея. – Ах нет, погоди. Я не ждала героя, и меня не надо спасать, и не надо говорить мне, что делать и чего не делать. А даже если бы это было так, – ее взгляд скользнул по его груди и по запачканной рубашке – он почти что ощутил этот взгляд, словно прикосновение, – тогда ты был бы последним, к кому я прислушаюсь. Самым последним. Вон та лошадь даст мне лучший совет, чем ты. Так и передай своему приятелю, князю.
До этого момента Аларик не подозревал, что она способна на столь ядовитый сарказм.
– Лэйра, пожалуйста, послушай меня еще секунду. Я больше не связан с князем и никогда не буду связан. Клянусь тебе. Ты не знаешь, во что ввязываешься, ты…
Она резко перебила его:
– Нет. У меня нет времени на пустые слова. Они меня не интересуют.
Если бы он только мог объяснить ей, почему ему тогда пришлось ее выдать. Слова обжигали ему рот, как горящие угли, ему хотелось выплюнуть их. Но он не мог.
Заклятие долговой печати не просто запрещало произносить определенные слова, оно делало объяснение невозможным. Даже мельчайший кусочек истины заставит его пойти на еще большую ложь. Он уже ощущал, как оковы на коже испускают холодный свет – предупреждение о том, что случится, если он произнесет запретные слова. Они убьют его, а эту цену он заплатить не мог. Пока еще не мог. Пока жизнь Калейи зависит от него.
– Уйди с дороги, – сказала Лэйра, хотя она и так могла пройти мимо него.
Он перебирал варианты. Она не отступится, это просто не в ее духе. Очевидно, в плену у дэмов оказался кто-то, кто ей дорог. Достаточно дорог, чтобы она оставила в одиночестве свою больную мать?
– Кого ты ищешь? – Ему понадобилось приложить огромное усилие, чтобы голос звучал ровно.
Она посмотрела ему прямо в глаза, так пристально, словно читала его мысли, но ничем не выдала, что именно она увидела. О том, что она злится, можно было догадаться только по крошечной складке между бровями. Взгляд ее изумрудно-зеленых глаз оставался мягким, губы нежными и слегка приоткрытыми. Как и тогда, когда Аларик впервые спросил ее, как бы она отнеслась, если бы он дотронулся до них своими губами. По вкусу ли ей будет поцелуй.
Теперь взгляд Лэйры следовал по новой траектории, которую он ощущал всей кожей: вдоль линии из крошечных белых точек, которые начинались у уголка его левого глаза, тянулись по веку, дальше за ухо, переходили на шею, на затылок, а дальше – этого она, конечно, не могла увидеть под одеждой – покрывали грудь и спину. Какие-то из его татуировок были знакомы Лэйре, другие были новыми. Но она понятия не имела, что они были нужны, чтобы скрыть его магические оковы.
– Кого я ищу, тебя не касается, – голос прозвучал мягче, словно мысль о человеке, оказавшемся в плену, ее успокоила.
– Что плохого может случиться, если ты мне скажешь?
Она приподняла уголок рта, словно намекая на холодную улыбку.
– Предполагаю, что многое, но ты все равно выяснишь все, что захочешь узнать, – произнесла она, подняв голову. – Я отправилась к Повелителю дэмов, чтобы требовать от него освобождения моего возлюбленного.
Возлюбленный.
Ему пришлось сглотнуть. Конечно, такая женщина, как она, найдет мужчину, который сможет отдать ей свою любовь, свободно и без принуждения. Он же, напротив, причинил ей вред, нарушил ее доверие; поэтому она разговаривала с ним жестко и отстраненно.
Ради человека, который не растоптал ее чувства, Лэйра была отзывчивой, верной и готовой преодолеть все свои страхи. К сожалению, она из тех женщин, которые ради любви без колебаний отправятся к Повелителю дэмов.
Ах, Лэйра. Почему именно ты?
– Прощай, Аларик.
Ее прощальные слова прозвучали тихо и неожиданно искренне. Она отошла, завернувшись в плащ. Вторая женщина тут же подбежала к ней и заговорила с ней. Солдат тоже что-то пробормотал, но Лэйра решительно покачала головой.
– С этим человеком, – громко произнесла она, бросив взгляд в направлении Аларика, – я не стану иметь дела.
Станешь, с сожалением подумал Аларик. У нее есть цель, и она будет к ней стремиться. В этом она ничем от него не отличается. Я бы многое отдал, чтобы мне не пришлось на это идти, но тебе придется иметь со мной дело, Лэйра.