Меелинга оказалась куда больше, чем родные угодья Дорианы. Их-то Линлора – как одно небольшое селение Меелинги. А какие легенды здесь необычные. Илана, которая вначале показалась Дори слегка сварливой, через несколько дней попривыкла к девушке и стала с ней разговаривать вечерами, когда они вместе готовили нехитрый ужин.
От жены пекаря Дориана узнала о древнем дереве Меелингов и о том, что король с королевой – истинные, и оба тигры-оборотни. И сын их тоже тигр, говорят, он уходит подальше от столицы в горы, принимает облик зверя и гуляет в одиночестве.
– Дитмор очень молод и пока что не женат, – рассказывала Илана. – С народом он общается мало, избегает людных мест. Увлекается науками магическими.
– Столкнулся я с вашим Дитмором, – вздохнул зашедший на кухню Лисмор, – так, что клиента крупного чуть не потерял.
– Да уж хватит третий день об этом поминать, с утра до вечера трещишь! – беззлобно проворчала Илана. Они с мужем друг друга постоянно покусывали; женщина относилась к нему, кажется, немного покровительственно, как к большому ребенку.
Но сквозь эти колкости Дориана видела свет любви.
Будет ли у нее когда-нибудь личное счастье? Или проклятие, которое знаменует уродливая метка, настигнет ее и здесь, вдалеке от оставшегося за морями отчего дома?
Дори не понимала, как судну, на которое ей довелось пробраться, удалось так быстро преодолеть огромные расстояния.
Скорее всего, использовалась какая-то магия. Но Дориана не слышала, чтобы в Линлоре были такие сильные кудесники.
Эта загадка не давала ей покоя, но не так сильно, как ее меняющася метка. Дори каждый вечер осматривала место ожога. Краснота еще не сошла, но болело куда меньше и волдыри прошли.
Дориана жила в пекарской семье уже семь дней. И пока ей удавалось скрывать свою метку.
Казалось, что судьба сыграла с ней ужасную шутку, приведя прямиком в королевство, где звери, которые могли ее растерзать, были в большом почете.
Тигры. Один из них преследовал ее во сне.
Второй ненароком спас от нападения нечестивцев, но вряд ли пощадил бы, останься она на месте.
Да и тот странный след, что проявился вместо клейма, а потом снова скрылся… он определенно намекал на хищников.
Дориане оставалось лишь надеяться на везение, которое пока что было на ее стороне.
Ей хотелось жить и открывать для себя этот огромный мир, что не ограничивался крошечной Линлорой и владениями Олингов немногим больше.
Аржимея, их прекрасная планета, умещает на себе множество стран и способна подарить немало впечатлений.
И покорись Дориана воле родственников, не увидела б ничего дальше замка сластолюбца Веемара.
Да, ситуация у нее опасная, сложная. Но сознание уже расширилось. Границы мира раздвинулись, и понимание того, что возможно, – тоже!
А еще она понимала: бывают любящие пары, образованные не потому, что кого-то силком женили или замуж выдали.
После ужина Дориана украдкой уединялась в выделенной для нее комнате, снимала бинты с ожога, давая коже немного подышать, а потом делала целебный компресс из трав, собранных на лугу.
Вот и сейчас она разминала зеленую кашицу в миске, думая о том, что надо бы сшить специальную повязку. И когда воспаление совсем пройдет, прикрывать этот позор. Повязка должна быть красивой, возможно с вышивкой, чтобы ее принимали за деталь туалета.
У Дори было немного монет: Лисмор ей платил, хоть брать у него деньги очень неловко. Она ведь и живет у своих добрых работодателей, и питается.
– Твоя помощь для меня намного ценнее, поверь, – успокоил ее пекарь. – А за то, что старуха моя оживилась с твоим прибытием, особое спасибо – тут никакими деньгами не расплатиться.
Пересчитав деньги, Дори решила завтра же на рынок отправиться и ткани хорошей купить. И ниток еще. Вышивать она умеет, сделает себе красивое украшение. Произношение выдает в ней неместную, так что примут необычную деталь платья за какую-нибудь иноземную моду.
Взяв плоскую деревянную лопатку, Дори приготовилась наложить травяную смесь на кожу.
С обычным сожалением глянула на уродливую метку и застыла. Кожа вдруг разгладилась, вновь проступил тот странный рисунок, похожий на тонкую, изящную работу хорошего татуировщика.
На этот раз Дори смогла рассмотреть изображение в деталях. Золотистая картинка, похожая на герб. След лапы хищника, каждый коготок прописан до малейшего штришка.
А по ободку круга, в который вписан рисунок, светящаяся надпись: «Предреченная. Так будет, и не изменить».
Предреченная.
Что это значит?
Дориана хватала ртом воздух. От судьбы не уйти, метка приведет ее к исполнению проклятья!
Девушка крепко зажмурилась, чтобы прийти в себя. А когда глаза открыла снова, на коже бугрилось клеймо, нанесенное палачом.
Принц Меелингов уже второй день чувствовал себя так, словно в лесу заблудился. Он поселился в маленьком местечке под названием Элин. По слухам, где-то здесь должна проживать загадочная незнакомка, но это неточно.
Она, может быть, уже и дальше уехала куда, а он все еще тут пытается ее отыскать. Как поступить? Награду местным объявить за поимку истинной?
При этой мысли Дитмор легкомысленно засмеялся, представив, как ему приводят караван девиц.
В Элине три десятка домов, раскиданных по долине, а некоторые и в предгорьях спрятались. Заходить в каждое строение с визитом будет странно. Он ведь кронпринц. Тут и так все, кто знал о его визите, напряглись изрядно. В основном, конечно, слухи расползлись, что наследник короны почтил своим присутствием это прекрасное захолустье.
Прекрасное – потому что природа здесь замечательная.
К Дитмору вызвали старосту, которого кронпринц вежливо расспросил о девушках, недавно появившихся в селении.
Староста долго мялся, а потом сказал, что доподлинно известное ему лишь об одной, зовут ее Саломея Морлин, она приехала, кажется, в наследство вступать, которое ей престарелая тетушка оставила. Вот ее адрес он хоть сейчас может назвать. А та, вторая, которую принц описывает, темноволосая с зелеными глазами, действительно в Элингу прибывала. И видел он ее лично на въезде – есть в местечке такой пропускной пункт, где записываются гости. Дамочка себя не назвала, спросила лишь, есть ли у них тут почтенная семья, к которой можно на постой попроситься.
Но тут явился загадочный господин, выглядел он очень значительно, сразу стало понятно: благородный и при каком-то исполнении.
Поцеловал девице ручку и сказал, что сам проводит ее туда, где достойны принять такую редкую жемчужину.
– Так вот, Вашсочество, – почти проскулил староста, – уж простите, что не проявил достаточной бдительности. Не показалось мне ничем это подозрительно. Приличная дамочка, со свитой скромной.
Задача оказалась сложнее, чем Дитмор изначально думал. Тут надо было со своим следователем приезжать, владеющим магическим поиском.
С другой стороны, разве он не должен почувствовать свою предреченную?
Но сколько еще ему тут оставаться?
Кронпринц чувствовал раздражение. А еще было у него ощущение тщетности. Что не нужно здесь ему быть, требуется его присутствие в другом месте.
Дитмор прогуливался по людным местам Элинги. Для этого ему пришлось раздобыть одежду простолюдина. Зря он с таким тщанием выбирал костюм до выезда: здесь лучше бы не расхаживать в статусе кронпринца, чтобы не вызывать волнений лишних.
Поэтому Дитмор нарядился как обычный молодой человек, не из нищего сословия, но и не богатый. И в таком виде прошелся по вещевым магазинчикам, коих всего тут было два. Потом заглянул в продуктовую лавку, полюбовавшись сырами и колбасами, ознакомился с выпечкой в пекарне.
Невзначай расспрашивал при этом продавцов, не захаживала ли к ним неместная девушка благородного обличья, с темными волосами и глазами цвета изумруда. Увы, не видывали такой нигде.
Уже отчаявшись найти ее, Дитмор просто решил прогуляться. Природа красивая, хоть на холст ее переноси, воздух свежий.
Кронпринц медленным шагом дошел до речушки, берущей начало в горах. Берега были усыпаны мелкими ярко-синими цветками, и Дитмор вновь вспомнил девушку из видения. Глаза ее именно такого цвета. А волосы… как лучи, сотканные из солнечного света, что мягко ложатся поверх цветочков.
Чтобы вывести себя из этого глупого, мечтательного состояния, Дитмор наклонился, поднял с земли плоский камушек и метнул в речку, так чтобы на поверхности пошли круги.
– Пять, шесть, семь, восемь, – услышал он девичий голос рядом с собой.
Вздрогнув, обернулся и увидел молодую особу, стоявшую в сторонке. Он и не заметил, когда она подойти успела.
– Я давно хотела научиться вот так камешки запускать, – вздохнула девушка.
– Это просто, могу показать, как делается, – рассеянно ответил кронпринц.
– Ох, возможно, это будет не очень прилично? – засомневалась незнакомка. – Я просто не местная, не знаю всех ваших обычаев.
Дитмор внимательно посмотрел на свою собеседницу. По описанию подходит. И плечи прикрыты плотным шарфом, несмотря на теплую погоду.
– Я не имею неподобающих намерений, – улыбнулся молодой человек. – Но, если вы боитесь оставаться наедине со мной, могу позвать кого-то из моих слуг.
– У меня тоже есть сопровождение, – оживилась девушка, – но сейчас Анита отправилась принести попить. Я внезапно ощутила сильную жажду, а тут недалеко, в домике у реки, одна крестьянка делает превосходный домашний лимонад.
– Часто гуляете тут? – поинтересовался Дитмор, во все глаза разглядывая девушку.
– Бывает. Обожаю смотреть на воду.
– И я тоже. Вы надолго здесь остановились? Или насовсем переехали?
– Завтра собираюсь в обратный путь, домой, – незнакомка потупилась. – Мне нужно было обдумать важные вещи, поэтому я попросила отца отпустить меня в небольшое путешествие. Никогда еще не уезжала так далеко от дома.
– Откуда же вы?
– Из Реентарии.
– Неблизкий путь вы преодолели! – Дитмор даже присвистнул от удивления. – Можно подумать, бежали из дома.
– Ах! – девица сделала большие глаза и прикрыла рот ладонью, демонстрируя изящные пальчики. – Совсем я не умею притворяться, господин…
– Дитмор, – представился кронпринц, – Меелинг. Не бойтесь, я не буду звать дознавателей, чтобы они расследовали причины вашего бегства. Но ваш отец наверняка волнуется.
– Да, это был ужасный проступок с моей стороны, – девушка смахнула слезинку с уголка глаза, – но мною двигало отчаяние. И я убежала в самой мне неизвестном направлении, оставив отцу записку. С собой взяла всего нескольких доверенных мне людей.
– И что же привело вас в такое отчаяние? – не утерпел Дитмор.
– Я даже не знаю, можно ли говорить о таком, – вздохнула незнакомка, – но отчего-то чувствую к вам такое сильное и необъяснимое доверие, господин Дитмор… У меня появился странный знак на теле. И он… так напугал меня, что я не решилась признаться отцу. Глупо, но тогда я подумала, что он вообразит, будто я сделала себе брачную татуировку, и заподозрит меня в легкомысленном поведении.
Брачная татуировка?
Дитмор напрягся. Неужто он нашел свою предреченную?
Лоб, щеки, подбородок Дорианы горели. От печи, в которой готовились румяные калачи, исходил жар.
Пришло время их доставать и смазывать маслом. Затем одну половину надо посыпать мелко истолченным сахаром, другую – мелкими кунжутными зернышками.
Дориана уже приспособилась к своей работе. Замешивать тесто ей еще не доверяли, да она и рада этому была.
Не было у нее никакого кулинарного опыта, и сейчас нежная кожа ладоней покрылась волдырями и мозолями.
Но Дори не жаловалась. Ей нравился этот новый опыт, жизнь среди ароматов хлеба и булочек. А Лисмор неуловимо напоминал покойного отца, по которому Дори очень скучала.
Мозоли и волдыри вечерами она исцеляла своей магией – эти травмы поддавались лечению куда лучше, чем, след от клейма.
Но каждый новый день приносил и очередные отметины, отчего кожа грубела. Лиз фыркнула бы презрительно оттого, что благородная девица так себя запустила. Ногти постоянно обламывались, и их приходилось обстригать как можно короче. Волосы собраны в хвост и прикрыты простой косынкой, чтобы в тесто не попало ничего.
Дориана вынула из печи противень, придерживая его прихватками, от которых пахло паленым.
– Дори! – от голоса пекаря девушка вздрогнула и ненароком коснулась горячего железа.
Воспоминания о клеймении тут же волной ее захлестнули.
– Ай! – вскрикнула она от боли.
– Осторожнее, девочка! – Лисмор расстроился.
– Что-то случилось, дядя Лисм? – спросила она. Дядей он сам его называть просил, а Илана была не против «тетушки». Так всем было проще. Ведь она не просто тут работает, еще и живет в комнате дочери, покинувшей родительский дом. – Илане стало хуже?
Дориана забеспокоилась. Зачем бы еще Лисмор в неурочное время так оживленно ее звал. В такой час помощница всегда вынимала выпечку и ставила на ее место сырую, чтоб готовилась, а пекарь колдовал над новыми шедеврами.
– С Иланой все хорошо должно быть! – махнул рукой Лисмор. – Она грозилась уже на днях работать выйти. Очень ей твое лечение помогает.
Дориана не скрыла от названых дяди и тети своих способностей и не могла не помочь нездоровой пожилой покровительнице. И правда, с каждым днем Илана оживала все больше и нарадоваться не могла. Говорила, что вот-вот к ней молодость вторая нагрянет. Лисмор беззлобно по этому поводу подшучивал, но в его глазах Дориана видела подозрительный блеск, будто слезинка навернулась.
– Соседа мы нашего ждем на ужин сегодня, – сообщил Лисмор. – Ну как соседа… два квартала от нас живет. Хочет проведать нас. Старуха моя уже в состоянии приемы задавать, сама не против.
– Нужна будет моя помощь! – догадалась Дориана.
– И это тоже, – согласился пекарь, – но поперед всего надобно, чтобы ты хорошо себя в порядок привела. Нет, ты девушка у нас самая красивая в квартале, а может, и в Меелинге. Однако вид усталый у тебя и к вечеру растрепанный. Так что бросай готовку, я тут справлюсь. До тебя же как-то получалось у меня все успевать. Хоть и с трудом.
– Мне тоже надо выйти к столу во время ужина с гостем? – удивилась Дори.
– Именно, – вид Лисмора стал загадочным и чрезвычайно довольным. – Сосед не один придет, а с сыном своим. Парень толковый очень, недавно обучение закончил у гончара, и работа в руках у него спорится. У него самый большой наш магазин утварь заказывает.
– Вы желаете меня познакомить с этим юношей? – сердце Дорианы словно упало. Как не хотелось ей никакого сватовства!
– Мы со старухой заинтересованы в твоем счастье, – вздохнул Лисмор. – Ты не думай, оно же не сразу решается. Сначала надо, чтоб посмотрели вы друг на друга, потом уже и сговариваться, если сойдется. Так что беги домой, помоги Илане по кухне пошуршать, да и сама готовься. Как вы, девочки, это делаете? Можно парикмахера позвать.
Делать было нечего. Ссориться с пекарем Дори не хотела. Что ж, сейчас от нее ничего особенного не требуется.
Подлечить новый ожог да красоту навести, чтобы покровителей своих не опозорить.
Все было рассчитано до мельчайших деталей. Объявиться старосте этой деревеньки, напустить туману. Потом Некто пришел за ней, отвел к милому семейству из двух старичков, которые за скромное вознаграждение приютили Золиданну и обеспечили ей дополнительную таинственность.
В небольшом поместье Золиданна сидела и не высовывалась, пока ее служанка не сообщила, что в селение въехал экипаж с королевской символикой и все только это и обсуждают.
Вот оно!
Девушка не знала, кто именно пожаловал в Элин – представитель королевской семьи или просто доверенное лицо, – но была готова к встрече.
Пару дней терпеливо дала посланнику «помариноваться». За это время служанка выяснила, что расспрашивал о ней молодой и очень красивый мужчина вида приличного и очень благородного. По описанию Золи узнала самого Дитмора, и сердце ее заколотилось в предвкушении большой игры.
Верная наперсница отслеживала передвижение посланника короля, предположительно самого кронпринца. Золиданна по этим отчетам понимала, что с той стороны есть большая заинтересованность, и ждала удачного момента, чтобы выйти на сцену.
Наконец она решила, что пора.
Ей пришлось быстро добраться до водоема, где прогуливался приезжий красавец, – на помощь она призвала послушную ей магию ветра.
Кронпринц в жизни оказался еще красивее, чем на портрете. И это Золиданну порадовало.
Симпатичный, с умными и немного печальными глазами. Интересно будет посмотреть, как он принимает облик тигра.
Золи еще не видела оборотней вживую, хоть у них в Реентарии они, по слухам, жили. Только волки. А тут такое величественное, царственное животное. Эти звери в их краях не водились.
Трепетное признание о том, что у нее проступила неизвестная метка, далось ей легко, поскольку Золи репетировала эту речь перед зеркалом.
О, как расширились глаза Дитмора!
Как изменилось его дыхание!
Да что там, кажется, он на несколько минут дышать перестал, а потом его грудь начала вздыматься в ускоренном ритме. От такого голова закружилась наверняка.
– Я понимаю, что моя просьба вас может напугать, – сказал Меелинг в волнении, – но все же рискну это сказать. Вы могли бы показать вашу брачную татуировку?
– Но… зачем? – Золиданна притворно удивилась. Это было несколько нарочито, но Дитмор ничего не заметил, слишком был взбудоражен происходящим. – Может, вы шаман? И сумеете истолковать этот знак?
Она посмотрела на него с надеждой. Да в ней великая актриса пропадает! Но отец в жизни бы ей не дал пойти в артистки. Выдал бы замуж в срочном порядке за какого-нибудь князька престарелого. Такой участи она для себя и боялась. Молодой интересный принц-тигр – это куда лучший для нее вариант. И ради него она станет играть до последнего.
– Я не шаман, – Дитмор неуверенно ей улыбнулся. – Но могу иметь отношение к вашему знаку, как бы безумно это ни звучало. Возможно, наша с вами встреча предрешена самой Судьбой.
– Но… – она в нерешительности замолкла. А потом, спустя некоторое время, будто бы подумала и нашла, чем продолжить. – Эта татуировка находится на нескромном месте. Мне странно показывать ее мужчине.
– На нескромном? – он вроде бы даже испугался. Золиданна решила, что немного перестаралась с эпитетами. – Боюсь предположить, что это может быть.
– Плечо, – ответила девушка на этот раз быстрее.
– Да, понимаю, эту часть тела сложно показывать незнакомцу. Если только на балу. Но, может, у вас не приняты открытые бальные платья?
– Приняты, конечно же, – Золиданна оживилась, на мгновение перед ее глазами промелькнула картинка пышного бала. Она любила такое времяпрепровождение. – Действительно, я, вероятно, излишне смущаюсь, тогда как от меня не требуется никаких сложных вещей.
– Девичье смущение никогда не бывает излишним, – галантно заметил Дитмор. А глаза его при этом горели нетерпением. Еще немного его потомить?
Золи чувствовала, что она сегодня в ударе.
Бросив еще один неуверенный взгляд на молодого мужчину, она сказала почти кокетливо… тут главное – выдержать меру:
– Я уже говорила, что испытываю доверие к вам, господин Дитмор. И мне почему-то кажется, что я могу показать вам это…
Она откинула свой шарф. И жадному, ищущему взгляду кронпринца открылась детально выписанная метка. Каждый штрих четко прорисован тончайшей магической иглой. След от лапы хищника с выпущенными когтями. И по кругу написано: «Его предреченная».