– Жди меня в машине, Зеки, – приказал слуге и вышел из автомобиля. – Прогрей машину, мы будем вместе с Аней.
– Конечно, Тимур Эмирович.
Тимур закрыл дверь, разблокировал телефон и глянул на экран. Вот сейчас он увидит свою Аню. Сможет прикоснуться к ней, поцеловать ее, обнять, ощутить ее запах. Он знал, что она ждет его, что хочет его увидеть. Видел, что она тоскует по нему, но пока не готова признаться даже самой себе.
Ненавидел себя за то, что собирался сделать, но он должен был показать Ане, что так нельзя. Что она не вправе так поступать. Прятаться и тем более обращаться за помощью то к его брату, то к другу. Это непростительно. И уступать он не станет. Не потому, что не хочет, а потому что нельзя. Она женщина, а он мужчина. Она должна создавать очаг, а не разжигать огонь, сжигающий все дотла.
Постучал в дверь и стал ждать, когда же Аня откроет. Открыла, а его сразу запахом ее обдало. Повеяло ароматом духов так, что у него дух захватило. Осмотрел ее с ног до головы и улыбнулся от щемящего чувства внутри.
Преградил ей возможность закрыть дверь, едва она попыталась это сделать. Шагнул внутрь и тут же почувствовал, как его охватила злость. Видно же по выражению ее лица, что не его она ждала. Не поверила, что Зеки не вернется? Думала, что он поможет ей?
Пригвоздил ее к стене и, не сдержавшись, произнес:
– Что же ты за баба такая, Аня? – склонил голову, изучая ее и желая получше рассмотреть. Насытиться каждой черточкой ее лица, которое он мог видеть все это время только издали. – И хочу тебя пиздец как, и убить бы тебя, – прижал ее к стене и накрыл ладонью ее шею. – Удавить, как змею неверную. За то, что сбежать посмела. Что ребенка моего забрала. Да не могу. Смотрю на тебя – и не могу.
И правда не мог. Как только она оказалась рядом, он будто разум потерял. Вдавил ее в стену и поцеловал со всей страстью, на которую только был способен. Пил ее поцелуем и понимал, что ему мало. Мало ее. Мало одних лишь поцелуев, ему хотелось касаться ее везде. Трогать, обнажить тело и покрывать его поцелуями.
– Тимур, – услышал ее едва слышимую мольбу и отстранился, посмотрев в ее глаза.
– Что, Аня?
– Отпусти, – сделала слабую попытку его оттолкнуть, хотя еще минуту назад отвечала на его поцелуи, обвивала его шею руками и прижималась к его телу своим.
Он вспомнил время, которое провел без нее, перед глазами пронеслись моменты без нее. Тимур вдруг понял, что все было пресным, а рядом с ней он будто снова вдохнул жизнь. Почувствовал ее так, как тогда, когда Аня была рядом. Он и готов забыть обо всем, да только не мог. Не давало ему покоя то, что она так легко отказалась от него, что ушла, даже не попытавшись поговорить.
– Не отпущу, – рыкнул и сжал ее волосы, намотал их на кулак и оттянул ее голову слегка назад. – За тобой пришел. И за сыном, Аня.
Она в ужасе распахнула глаза, а Тимур с силой сжал челюсти, осознав, что она боялась. Дрожала в его объятиях и наверняка совсем не от возбуждения, а от страха. Ничего. Он ее приручит к себе, покажет, что ему можно доверять, докажет, что не все еще потеряно, что они смогут быть вместе, а ребенок… за это время его сын стал неотъемлемой частью жизни. Он множество раз думал о том, как они воссоединятся, как будут все вместе жить: он, ребенок, Аня. Он представлял это и хотел этого еще больше.
Жаждал сделать ее своей. Забрать к себе и вытрахать даже минимальную мысль о том, чтобы уйти от него. Он не мог этого позволить. Больше он ее не потеряет. Убедит в том, что они важны ему: она и его сын. Его Давид. Даже имя – и то Аня выбрала такое, что Тимуру сразу понравилось.
Оно отлично подходило его ребенку. Звучало как имя победителя. Давид. Любимый – таково значение этого имени. Тимур даже это узнал, когда ему сказали, как зовут его ребенка.
– Пошли, – подтолкнул ее к спальне. – Познакомишь нас с сыном, Аня?
Нехотя, но она все же повела его в комнату. Зашла, переступила с ноги на ногу, в нерешительности остановилась на входе, после чего двинулась к кроватке и взяла сына на руки. Молча протянула его Тимуру, а он не знал даже, как его взять. Все время думал о том, чтобы увидеть его, поцеловать, обнять, а сейчас струсил.
– Не бойся, – тихо шепнула Аня, вселяя в него уверенность.
И он поверил ей. Протянул руки, последовал ее советам и взял Давида на руки, крепко прижав к себе.
– Он такой кроха, – удивился тому, какой он маленький, едва ощутимый в его крепких руках.
Аня лишь улыбнулась и слегка закусила губу.
Не знал, сколько прошло так времени, сколько он держал малыша на руках и не мог отпустить. Решился, только когда Аня забрала его, чтобы покормить грудью. И то, сел рядом с ними и наблюдал, как он припадает к ее соску. Он и сам был бы не против оказаться на месте сына, зацеловать Аню, попробовать ее грудь, налитую молоком.
– Уснул? – шепнул, заметив, что Аня забрала у него грудь и спрятала ее в лифчике, а после переложила малыша в кроватку.
– Уснул.
Она не спешила к нему подходить, не спешила тянуться. Лишь неловко переминалась на одном месте и опускала взгляд, в нерешительности думая, как поступать. Притянул ее к себе. Схватил за талию и вдохнул ее запах. Он бы и не делал ничего, да только зверь внутри требовал справедливости. Требовал нагнать страху, чтобы Аня поняла – от него не уходят.
– Идем, покажу тебе кое-что.
Подвел ее к окну и отдернул штору, встал сзади и достал телефон, сняв блокировку и показав ей экран.
– Ты знаешь, чья это машина, Аня?
– Да, – тихо шепнула и попыталась продолжить, но Тимур не позволил.
– Знаешь, кто внутри?
– Тимур, что ты хочешь сделать? Зеки, он… он только помогал мне и ничего больше, – жалобно отозвалась она и попыталась повернуться, но Тимур не позволил. Сжал ее в своих объятиях и придавил к своему телу.
– Смотри на экран, Аня… одно-единственное нажатие – и все… не станет больше Зеки. Как ты думаешь, не слишком мала расплата за предательство?