Мы действительно прошли не больше ста метров. Лавка Роман-Григорича, в которой работал (или правильно говорить «служил»?) Микола, размещалась в каменном двухэтажном доме. Вывески в нашем обычном понимании не было. Вместо неё над входом висел большой, не меньше метра, ключ. Правда, не золотой, как у Буратино, а железный, чёрный, наверное, воронёный, чтоб не ржавел. Только не метр, Александэр Константинович, а полтора аршина.
В дверях стоял человек средних лет и среднего же роста, одетый почти также как и наш провожатый. «Униформа» – подумал я.
– Микола, ты где шляешься? – накинулся он на «коллегу». – Хозяин тебя обыскался!
– Вася! Я тебе сейчас такое расскажу! – начал было Микола.
– Это хозяин тебе сейчас расскажет! – перебил его Василий. – Ушёл и пропал!
– Да ты постой! – спешил поделиться новостями Микола. – Ты ж ничево не знашь!
Он остановился в двух шагах от Василия, и указывая руками держащими картуз-копилку в мою сторону радостно сообщил:
– Его милость-то сейчас Трошку-драчуна как есть завалил!
– Иди ты! – Не поверил Василий.
– Да чтоб я сдох тыщу раз! – «побожился» Микола.
– Да как он смог-то?! – не поверил Василий, недоверчиво глядя то на меня, то на Миколу.
– Цельных два ра́за! – добивал его сослуживец. – Перво́й-то раз Трошка пятимшись запнулси, да задом как плюхнется! А сладились-то, кто кого собьёт! Ну, стало быть, барин-то и сбил! А там вишь, нет, не засчитали! Такое началось! – Микола аж глаза закатил.
Мы с Шеном стояли, смотрели и никого не торопили. Для китайца это предстало такой же новостью, как и для Василия, ну а я… Я ведь на поединок не из зрительного зала смотрел, и мнение стороннего наблюдателя меня тоже интересовало.
– Капитон-то – рожа прохиндейская, ничего, мол, не знаю, пущай продолжают! – вдохновенно вещал Микола. – Тут барин как осерчал, да как давай Трошку охаживать! Да всё ногами! То в брюхо ему, то в микитки! Да по морде ему, по морде! Да всё ногами! Трошка-то сперво стоял-стоял, а после ка-а-ак брякнется! Вот те и всё!!! Вот те и Трошка! Вот те и драчун! И без Гришки-стрельца эвона как наваляли!
– Ну, дела! – Только и смог вымолвить Василий, впечатленный столь красочным изложением событий.
А Микола тем временем продолжал:
– Капитон-то ажник с лица спал! Краше в гроб кладут! А и то! Стокма деньжищ отдавать! Барин-то вишь чего, на себя до двух целковых поставил! А Трошка взял, да и не сдюжил. Вот тут четыре рублика вынь и полошь не греши!
– Это как же?! – Обалдело спросил Василий. – За два раза́ штоль?
Трудно было понять, что его удивило сильнее, то, что Трошку кто-то смог побить, или то, что Капитон расстался с такой «кучей» денежных средств.
– Да куды ж он супротив всего миру-то?! – причастность к таким «великим» событиям возвышало Миколу не только в глазах Василия, но похоже и в своих собственных. Он потряс моим головным убором и в голосе его послышались повелительные нотки: – Вот, поменять надобно!
– Что поменять? – Донеслось из-за дверей.
От этих простых слов, произнесённых ещё более уверенным тоном, расправленные только что плечи поникли, крылья выросшие было за спиной, скукожились до состояния полной невидимости, весь остальной Микола тоже как-то сник.
Почти сразу за этими событиями, в дверях появился тот, чей вопрос и послужил причиной столь резкой перемены в поведении нашего любителя боёв без правил. Человек, задавший простой вопрос из двух самых обычных слов, высоким ростом не отличался. Про таких говорят: ниже среднего. Не отличался он и излишней упитанностью, наверно, поэтому казался человеком подвижным и легким на подъём. Именно, подвижным, а не вертлявым. Подвижность у мужчин годам к шестидесяти полностью заменяется степенностью. У этого же человека они умудрялись органично сочетаться. Я думаю, что это и есть сам хозяин лавки.
– Роман Григорич, – пролепетал Микола. – Вот, поменять бы надобно. Всем миром собирали. Иха милость, барин-то Трошку драчуна рыночного одолеть изволили. – Он опять потряс картузом. – Архип-пушкарь да Ефим-рудознатец первыми по полтине положили, а уж потом и иные всякие… Поменять вот надобно.
– Удивили, Шен Косиджанович, – с некоторым недоумением произнёс хозяин лавки, обращаясь к китайцу. – Я наслышан, что Вы не только молниями повелевать умеете, но кулачный бой с простолюдином… Не ожидал право слово. Вот от кого угодно… Нет, никак не ожидал!
– А вот и правильно Вы не ожидали, дорогой Роман Григорьевич! – засмеялся Шен. – Потому что одолеть Трошку изволил вот этот молодой господин. – И показал на меня. – Зовут его Александэр, в наших краях недавно, только вчера вечером прибыл, а вот откуда прибыл, не спрашивайте, нам и врать не придётся!
– Однако, прошу войти, господа! – Роман Григорьевич сделал приглашающий жест, пропуская нас внутрь своей лавки.
Мы вошли. Сначала Шен, потом я, потом Микола, потом Роман Григорьевич, а Василий так и остался на пороге.
В лавке продавались не только замки. Правильнее будет сказать, что и замки там тоже присутствовали. А вот остальные предметы ассортимента, я и опознал-то не все. Нет, то есть, конечно, я сумел различить такие вещи, как тиски, клещи, напильники и разные прочие струбцины, и стамески. Даже какие-то ручные дрели лежали на одной и полок, по-моему, это кловороты или коловороты или каловороты, как-то так. Но назначение значительной части предметов я пока не понимал. Чтобы не прослыть полным невеждой, решил не расспрашивать о них. Большую же часть прилавков и полок занимали весы и разные гирьки для них. В основном это были рычажные весы, но пару безменов я тоже заметил.
Всё это я рассматривал, пока Микола под руководством Роман-Григорича считал мои «призовые деньги». Шен же с любопытством наблюдал за процессом. Микола сортировал монеты по номиналам и складывал в стопки, как я понял, по десять штук. Господин Михайлов считал сами стопки.
– Ну что ж, господин Александэр, – произнёс Роман Григорьевич, когда они закончили. – Ровным счётом двенадцать рубликов и семьдесят шесть копеечек, однако!
– И что удивительно, – заметил Шен, – не то что полушек, а и копеек даже нет. Самые мелкие монеты – грошики.
– Да-а-а, видать славно Вы Трошке наподдали, – Роман Григорьевич произнес эти слова очень проникновенно. И я подумал, что обзавёлся в Армагорске ещё одним хорошим знакомым.
– Славно, Роман-Григорич! Истинный свет, славно! – С жаром подхватил Микола. – Особливо другой-то раз! Как его милость Трошку ногами…
– Миколка! – прервал его хозяин. – Сколько учить тебя болвана? – Господин Михайлов поморщился, как будто кто-то рядом провёл пенопластом по стеклу. – Токма, ишшо, давича… Ты когда-нибудь научишься нормально разговаривать? Ты же не на рынке!
А ведь, действительно, когда мы с Миколой только познакомились, он говорил по-другому. Это уже на «ристалище» он перешёл на упрощённый вариант местного диалекта. Наверное, под воздействием сильных эмоций потерял «контроль».
– Я начинаю жалеть, что лишен был возможности лицезреть Ваш поединок с Трошкой, – с вежливой улыбкой сообщил Шен. Ну, так ведь китайцы вообще народ невозмутимо спокойный. – Трофим, в нашем городе считается непобедимым бойцом.
– Скажите тоже, непобедимым! – Возмутился Роман-Григорич. – Не один же Григорий Шемякин из отряда господина Горбунова может с ним силой померяться?!
– Ну, кто, например? – спросил в ответ китаец.
– А хоть бы и Вы, дорогой Шен Косиджанович, – огорошил всех господин Михайлов. – Мне кажется, Вам этот Трошка вообще на один зуб!
– Да помилуйте, Роман Григорьевич! – со смехом начал отметать свою кандидатуру. – Жители чайной страны и впрямь большие мастера драться ногами, но против доброго кулака не дюжат! – Произнёс он, явно кого-то цитируя. И добавил уже от себя: – Так что Вы уж, пожалуйста, меня из сего списка уберите!
– А я ведь и в самом деле подумал, что это Вы его… господин Ли, – развёл руками Роман-Григорич, и повернувшись ко мне задал вопрос, к которому я слава богу подготовился ещё вчера: – Господин Александэр, а как нам Вас по отчеству называть?
Я приосанился и, набрав воздуха в грудь представился:
– Полное моё имя – Александэр Семион Константинович Малиновский, – слово «старший» я решил вообще больше при представлении не использовать, а то мало ли, вдруг кто-нибудь спросит, что это означает, а я и сам не знаю. – Но можно просто Александр Константинович.
– Пожалуй, так и вправду лучше, – неожиданно согласился Ли. – Местные всё равно «Александэр» начнут как-нибудь на свой лад переделывать, а Александр – это уже по-русски, поверьте, я знаю, что говорю!
Вот чёрт!!! Ну, я – баран!!! Ведь я же так и сказал: «Александр Константинович»! Ба-али-ин!!! Так мы точно попалимся! Это всё из-за леркиного «старшего»! Пока думал, говорить его или нет… сбился на хрен! Надо Лерку предупредить!
А китаец тем временем продолжал:
– Вот уважаемый Роман Григорьевич сейчас поименовал меня Шеном Косиджановичем, а между тем отца моего звали Ксиаоджианом, что означает на китайском «здоровый». Хорошо, что «Косиджан» ничего не означает.
– Александр Константинович, насколько крупными монетами желаете поменять эту мелочь? – осведомился хозяин лавки.
– Покрупнее бы, если можно, – просительно улыбнулся я, и добавил: – Чтобы в карманах носить.
Шен с Михайловым переглянулись. И китаец, по их молчаливому согласию, задал интересовавший обоих вопрос:
– Александр, Вы хотите с Такими деньгами по городу ходить?
Тут я понял, что чего-то не понимаю. Пока я соображал, они молча смотрели на меня, а я молча смотрел на них. Пауза затягивалась.
– Ну… – неуверенно начал я, – надо же мне их как-то до дома донести.
Похоже удачно. Шен с Роман-Григоричем как будто выдохнули.
– Что ж, – нехотя, но облегчённо произнёс хозяин лавки, – с этим не поспоришь. Миколка! – громко позвал он помощника, хотя тот никуда и не уходил. – Давай-ка по-быстрому… – и покрутил указательным пальцем над монетными стопками.
Микола посмотрел на мелочь, разложенную на стойке, и задал хозяину вопрос, суть которого я сразу-то и не понял:
– И золотой?
– И золотой! – подтвердил тот, что-то понятное только им. Или, наоборот, непонятное только мне.
– Александр Константинович, а как же Вас угораздило с этим обормотом связаться? – спросил Роман-Григорич, когда Микола скрылся во внутренних помещениях лавки.
И тут я вспомнил, что должен ещё замок купить. Хотя, наверное, не обязательно замок. Есть же тут наверняка вещи нужные в хозяйстве даже нам с Леркой.
Я честно, но быстро рассказал историю моего знакомства с Миколой.
– Да, – резюмировал босс моего провожатого, – Вот чего хорошего, а бездельничать этот прохвост научился. Лучший в этом деле!
– Роман Григорьевич, не наговаривайте на парня! – вмешался Шен. – Слесарь-то он неплохой. Сами давеча хвалили!
– Это когда это я хвалил его? – С изумлением возмутился Роман-Григорич. У него даже глаза от удивления раскрылись шире орбит.
Шен хитро сощурился и вкрадчиво так произнёс:
– А кто на прошлой неделе хвастался ножницами для левой руки?
– Да не хвастался я, – начал отнекиваться Роман-Григорич. – Просто показал, что вот да, можно и для левшей ножницы делать. Да, этот бездельник их и придумал. Ну, и что с того?
– Так ведь не только придумал, – китаецу, наверное, Микола нравился, раз он так за него заступается перед хозяином. – Но и сделал! Да как сделал! Я вот уж на что не левша, так ведь и мне удобно ими резать. Зря вы его так. Зря. Напрасно, честное слово.
Ножницы! Точно. Это замок на фиг не нужен. А вот ножницы… да хоть бы и просто ногти подстричь! Вот. Вот их я и спрошу.
И спросил.
Роман-Григорич с очень серьёзным видом показал мне пару десятков различных моделей. Среди которых были и маникюрные, вот только брать надо не их. Брать надо универсальные. Если вообще брать.
Опаньки! А ножи? Складные карманные ножи?
Есть и они! Не швейцарские многолезвийные, но очень неплохие на вид. Бриться ими вряд ли можно, но для всего остального… Стоп! А бритвы?
– Бритвы здесь самые лучшие, – неожиданно вмешался китаец. – Настоятельно рекомендую. Уважаемый Роман Григорьевич делает их из особого железа. Очень, очень долго заточку держат. И почти не ржавеют.
Роман-Григорич смутился. Похвала, причём, довольно искренняя ему явно польстила.
– Ну, железо, конечно, хорошее, но обычное. На демидовском заводе беру, – поскромничал господин Михайлов. – Правда, только степановская выплавка подходит. Другие – нет…
– Степановская не степановская! А заговор кто придумал! Или не Вы?! – Шен не стал мириться с самоуничижением хозяина лавки. – Может, я что-то путаю, и ни в какую Пермь, ни в какой Иркутск Вы бритвы свои не продаёте?!
– Скажите тоже, Шен Косиджанович! – запротестовал Михайлов. – Сотню в Иркутск, да полторы в Пермь. Вот и вся торговля!
– А в Тюмень? – наседал на него Шен.
Я никогда не видел китайца таким. Хотя… А вообще, откуда мне знать? Я ведь вижу его третий раз в жизни. Может, на самом деле он всегда именно такой и есть. С чего я взял, что он должен быть каким-то другим?!
– Не-е-ет… в Тюмень не продаю, – похоже, Роман-Григорич об этом факте малость сожалел. – Не спрашивали.
– Так они ж здесь сейчас! – знакомый голос возвестил нам не только о наличии в городе купцов из Тюмени, но и о возвращении Миколы.
– Ты с чего это взял? – поинтересовался хозяин лавки.
– Дык ведь эта… допрешь барина-то супротив Трошки Ванька ихний вышел, – сообщил Микола, не забыв при этом кивнуть на меня.
– И?
– Мужики сказывали, будто с тюменского обоза он, – непонимающе проговорил любитель зрелищных боёв.
– То есть точно ты не знаешь? – попробовал надавить на Миколу Михайлов.
– Роман Григорьевич! Так пусть он пойдёт и узнает, – озвучил Шен оптимальнейшее, на мой взгляд, решение.
– Да! – воскликнул поименованный Роман-Григорич, – Пусть ещё полдня где-нибудь прошатается!
– Да полно Вам! – увещевал китаец. – Если этот пройдоха договорится на поставки ещё и в Тюмень, так не всё ли равно где он весь день, как Вы говорите, прошатался?
Хозяин лавки внимательно посмотрел Шену в глаза. Помолчал.
– Да и что Вы теряете? – продолжал аргументировать свою позицию маг, полагая, что Михайлов колеблется. – Всё равно с тюменцами нужно поговорить. Кто-то же должен это сделать? И потом, когда ни помирать, всё равно день терять!
Последние слова неожиданно для меня сильно рассмешили хозяина лавки. А вот Шен, похоже, именно на такой эффект и рассчитывал. Это я по его глазам и хитрому выражению лица догадался. Наверное, сам же Михайлов ему так когда-то и говорил.
– А почему Вы, дорогой господин Ли, полагаете, что на эти, с позволения сказать переговоры, нужно отправить именно этого обормота? Вы считаете, что у него выйдет?
– А сегодня, Роман Григорьевич, только у него одного и выйдет! – Китаец говорил так, как будто это всё ясно как божий день.
Роман-Григорич посмотрел на Шена взглядом требующим пояснений. Я последовал его примеру. Микола тоже. Видать, мы, ну, все остальные, упускали что-то, что было на самом виду, лежало на поверхности, но понимал это только он.
– Сейчас объясню, – китаец не стал глумиться над нашей растерянностью. – Сегодня их товарищ вышел против Трофима и проиграл. Но проиграл случайно, даже можно сказать не честно, хотя и по правилам. – Шен сделал маленькую паузу, – а потом сам Трошка чуть точно так же не проиграл господину Александру. И ему – Трошке – это не засчитали как поражение. – Он снова сделал паузу, проверяя, уловили ли мы суть. – Но ему и это не помогло. Наш юный друг разделал его под орех. И вышло так, что Трошка за своё жульничество получил сполна.
– А Микола здесь при чём? – не понял Роман-Григорич.
– А Микола не просто всё это видел, видело-то много народу, – продолжал терпеливо объяснять китаец. – Микола как раз сопровождал господина Александра, – тут он повернулся ко мне, – А Вас, мой юный друг, в городе теперь будут величать «баринкакойтрошкупобил» или что-то вроде этого. – Шен посмотрел, как я невесело улыбнулся при этих его словах, и добавил: – Да-да, Александр Константинович, к добру или к худу, но Вы снискали себе всенародную известность.
Мы все помолчали несколько секунд, а затем Шен продолжил:
– Так вот, Микола сопровождал Господина Александра, и по дороге СЮДА, – китаец голосом выделил это слово, – всё и случилось! Вы же, милейший Роман Григорьевич, были настольно поражены, что растрогавшись, подарили победителю одну из своих знаменитых бритв. Думаю, что Микола сумеет расписать все её достоинства по-ярче.
Видимо я не ошибся, записав Роман-Григорича именно в ХОРОШИЕ знакомые, потому что на идею подарить мне бритву, он отреагировал словами:
– Миколка, ну-ка давай живенько принеси бритву Александру Константиновичу, – и тут же добавил красноречивое уточнение: – ту, что купцу из Иркутска делали. Он всё равно ещё через месяц только приедет, успеем сделать новую.
Милока ушёл, а я подумал, что сделанная на заказ бритва – это, наверное, круто. Ну, по местным-то меркам! А вслух сказал:
– Мне кажется, если бы Роман-Григорич подарил бы бритву самому Ваньке, то вероятность налаживания поставок в Тюмень стала бы значительно выше. Иван ведь тоже сильный боец, и тоже запросто мог победить Трофима, если бы не эта досадная случайность.
Шен с Михайловым переглянулись. На их лицах ясно читалось «и как же я сам про склад не догадался» (хотя они-то уж точно не знают, откуда это). Но, а всё равно решил пояснить свою мысль:
– Ну, они же по-любому все попробуют ею побриться, значит, все смогут оценить её по достоинству. Вот такое ненавязчивое ознакомление с товаром. Вводный продукт называется.
– Да! – воскликнул Михайлов, и его горящие глаза очень красноречиво говорили о его отношении к идее. – Вот именно так и надо поступать! Нужно дать людям попробовать! Да! Именно так!
– Только, Роман Григорьевич, Ивану нужно выделить бритву несколько более простую, чем господину Александру. Речь ведь идёт о поставке именно партии, и значит, по качеству они не должны отличаться. – Попытался слегка остудить его китаец.
– Верно, – согласился Михайлов. – Вы всё правильно мне сейчас сказали. Я так и сделаю.
– Господин Александр! – Обратился он ко мне. – Вы позволите мне так Вас называть?
– Как Вам будет угодно! – Я постарался сказать это со всей возможной учтивостью.
– Благодарю! Господин Александр, – продолжал хозяин лавки, – Вы сейчас дали мне очень ценный совет. И я хотел бы отблагодарить Вас. – Тут он слегка смутился. – Вам, помнится, приглянулся один из моих ножей. Окажите милость – примите в подарок! Не побрезгуйте.
– Соглашайтесь! – Громким заговорческим шёпотом посоветовал Шен.
– Почту за честь! – сказал я, слегка склонив при этом голову так, чтобы это походило на лёгкий вежливый поклон благодарного человека.
Мне были вручены нож, ножницы и бритва в хорошем и, наверное, дорогом кожаном футляре. Я убрал всё это во внутренний карман сюртука.
Роман-Григорич вдруг вздрогнул, как будто его что-то изнутри кольнуло.
– Миколка! Ты за деньгами, шельмец, ходил и не принёс! – накинулся он на потенциального переговорщика.
– Да как же не принёс, Роман-Григорич! – изумился Микола, и вынимая из кармана штанов деньги протянул их хозяину. – Вот они, и золотой тут, как Вы и наказывали!
– А почему сразу не отдал? – Сдвинув «грозные» очи, вопросил Роман-Григорич.
– Да Вы же сами его то туда пошлёте, то сюда! – заступился за приказчика китаец.
Михайлов не нашёлся, что сказать. Наверное, поэтому промолчал. А Шен тем временем, посмотрев на слесаря-переговорщика усмехнулся и произнёс:
– А ведь ему пора идти. Время не ждёт. – Потом повернулся к хозяину лавки. – Не Вы ли, любезнейший Роман Григорьевич, говорили мне: «куй железо пока горячо»?
– Да-да, верно. Ты, Миколка, собирайся, возьми бритву для Ивана ихнего и иди, – и уже в след уходящему посланцу: – Ты всё понял-то?
Тот остановился почти уже в дверях и, обернувшись с видом страдальца произнёс:
– Да понял я, понял. Пойти в тюменский обоз, найти Ваньку какой седни против Трошки выходил, сказать, что с барином шли в лавку, да посмотреть задержались. Всё и видели. Сказать, что барин осерчал за такую лукавость, да и сам вышел. Ну, его-то Ванька, чай, видел. Вот значится, – Микола перевёл дух и продолжил: – А Вы, стало быть, барину-то бритвочку-то возьми и да подари. А он барин, значится, про ево, про Ваньку-то, тоже словцо замолвил. Ну, вот оно… стало быть… и всё. А… ну, и бритву енту самую Ваньке и презентовать прилюдно.
Михайлов аж руками всплеснул.
– Вот, как Вам это нравится, милейший Шен Косиджанович?! Вы только послушайте, как этот олух разговаривает! Ну, это же надо в одной фразе у него и «енту» и «презентовать»! Каково?! – Роман-Григорич посмотрел на обалдевшего Миколу и, обреченно махнув рукой, промолвил: – Иди уже.
Микола вышел. Китаец посмотрел ему вслед, потом обратившись к хозяину лавки сказал:
– Вы только не ругайте его, когда вернётся, – и, видя, что тот не до конца понял его мысль: – Напьются они там. Побратаются и напьются.
Михайлов только рукой махнул:
– Это ладно. Лишь бы дело сделал!
Китаец осмотрел меня с ног до головы. Я совсем не понял, с чего он решил уделить столь пристальное внимание моей внешности, но с расспросами торопиться не стал: наверно, сейчас сам расскажет.
А Шен тем временем произнес, обратившись к хозяину заведения:
– Любезнейший Роман Григорьевич, нам с Александром Константиновичем пора откланяться! – И он действительно поклонился, и добавил: – Дела, знаете ли.
Любезнейший Роман Григорьевич поклонился в ответ.
– Захаживайте к нам, не забывайте! – сказал он напоследок.
Я тоже поклонился ему со всей изящностью, на которую был способен. Михайлов поклонился мне. Раскланявшись вот таким вот образом, мы и расстались.
Когда мы отошли от «Слесарных изделий Михайлова» шагов на тридцать, Шен остановился:
– Александр, у вас с Валерией и в Вольном городе вещей было не много, а сейчас и вовсе ничего нет, – он снова пробежал по мне взглядом. – Давайте мы с Вами сейчас заглянем к портному и подберём Вам что-нибудь из одежды.
Всё-таки китайцы мудрый народ. По крайней мере, Шен-то уж точно.
До лавки портного мы дошли довольно быстро, правда, от рыночной площади она отстояла на три улицы. Со слов Шена я понял, что товары на рынки предназначены больше для простого народа, ну, кроме продуктов, конечно. А люди позажиточней, вроде нас с Леркой, отовариваются в заведениях на вроде мастерской Михайлова. Да-да, у Роман-Григорича там именно мастерская, ну и лавка при ней. А Микола, полное имя Николай, не только приказчик, вернее не столько приказчик, сколько подмастерье у самого Михайлова. А сам Роман-Григорич учился в той же магической школе, что предстоит и нам. Учился он магии металлов. Маг он, к сожалению, слабый, но в металлах понимает. Потому и бритвы у него лучшие не то что в Армагорске, но как бы и не на всём Урале.
– Шен, а Армагорск далеко от Вольного города? – задал я, давно мучавший меня вопрос.
– Далеко, Александр, ваши враги вас с Валерией здесь не достанут! – успокоил китаец.
– Я вообще-то про расстояние, – проговорил я.
– Восемьсот сорок вёрст, – был ответ.
И вот что мне дает эта цифра? Далеко. Ну, так ведь Шен прямо так и сказал.
– А кто у нас враги? – поинтересовался я.
Китаец посмотрел мне в глаза и, помолчав немного сказал:
– Александр, мы уже пришли. Про врагов я Вам попозже расскажу, а сейчас давайте войдём внутрь.
Дом, в который нам предстояло войти, мало чем отличался от дома Михайлова, разве что вывеска на кронштейне над входом представляла собой не ключ, а пуговицу и иглу продетую в неё. Ну, ещё в дверях не было Василия.
Встретивший нас худой сутулый мужчина с неожиданно пухлым лицом оказался владельцем «ателье». Был он, как ни странно не многослоен, и это очень помогало делу. Шен быстро объяснил ему задачу: выходной костюм для меня.
Рубашка нашлась сразу, из отличного китайского шелка. Я, правда, сам всё равно не понимаю в тканях, но Шену, думаю, стоит доверять. Китаец всё-таки. Кстати, он же предложил взять ещё пару, тут уже даже я понял для чего.
С остальными предметами гардероба повезло меньше, но повезло. Нашлись и сюртук, и брюки, и даже жилет, но всё это было мне малость великовато. Какому-то барону что-то не понравилось, и он не стал забирать заказ. Хозяин, которого звали Константин Александрович (захочешь, не забудешь), пообещал подогнать всё по моей фигуре завтра к обеду.
Все три мои рубашки «кутюрье» аккуратно сложил и обернув отрезом дешёвой ткани обвязал бечёвкой. Расплатившись за покупку и оставив задаток за костюм, мы с Шеном вышли из лавки. Хотя это всё-таки больше ателье, чем магазин готовой одежды, ну, просто я не знаю, как ещё это здесь называется.
– Ещё, милейший Александр Константинович, сапоги, туфли и головной убор, – сказал китаец и, кивнув на мой картуз, добавил, – идти на предвступление в этом, право слово, не стоит.
– Куда идти? – не понял я.
– На следующей неделе вам с сестрицей необходимо попасть в школу, – начал объяснять Шен. – Там преподаватели вас вместе с другими абитуриентами проверят на наличие магических способностей, определят ваши стихии и закрепят за вами кураторов. После этого у вас будет три месяца на подготовку.
– Какую подготовку? – удивился я.
– Про различные принадлежности вам кураторы расскажут, это от стихии зависит, – Шен пристально посмотрел на меня, что-то обдумывая и добавил: – В вашем случае, думаю, даже не поиск нужной суммы будет проблемой.
– А что? – конечно же, я не удержался от банальнейшего вопроса.
– Уклад местной жизни вы плохо представляете.
Как не крути, а китаец был прав. Местные порядки мы не знаем вообще. Что верно, то верно.
Мы с Шеном зашли ещё в три лавки. В одной купили мне полутуфли-полуботинки, похожие на те, которые я носил сейчас, но поизящнее и, как бы поблагороднее. В этой же лавке-мастерской заказали мне сапоги. Высокие, почти до колен, но не ботфорты. На пошив хозяин взял три дня и рубль да двугривенный денег.
В другой лавке взяли носки, у меня ведь не было. Те, что на батарее не в счёт! Правда, здесь они назывались чулками, а представляли из себя гольфы с завязками на верху, как раз над икрой. Пар пятнадцать перемеряли, пока размер подобрали. Я спросил у Шена, почему чулки не продают в обувной лавке. Мне это казалось совершенно логичным, продавать обувь и носки в одном месте, но оказалось, что кто что производит, тот то и продаёт. Тоже, знаете ли, естественно и логично.
Третья же лавка-мастерская производила и продавала мужские головные уборы. К слову сказать, во всех трёх лавках все товары предназначались только для мужчин. Так вот, на смену имевшемуся уже у меня картузу, мы приобрели другой, гораздо более эстетичный.
Кроме того, Шен настоял на приобретении треуголки с маленькими полями, практически такой же как у него. Для чего она нужна, я не понял, но спорить с Шеном посчитал глупостью и послушно отсчитал деньги. Восемьдесят копеек, против двадцати за фуражку. Ладно, поживём увидим, кто и куда в этих треуголках ходит.
В промежутках между посещениями лавок китаец коротко описал мне сложившуюся ситуацию.
Попали мы в государство, гордо именовавшееся Сибирской Империей со столицей в городе Колывань. Ну, то есть сначала-то мы попали в Русию в Вольный город, а вот оттуда через портал Шена мы уже попали в Армагорск – уездный город Исетьевской губернии.
Сибирская Империя состоит с Русией в состоянии «холодной войны» (думаю, этот термин из нашего мира подойдет больше всего). Граница между ними проходит в основном по рекам Итиль и Северная двина. Вольный город как раз на берегу Итиля и стоит. Пограничные конфликты происходят сейчас всё реже и по большей части в районе срединных княжеств Русии от Казани до Покровска. Но в районе Вольного города чаще всего.
Что в Вольном городе делал сам Шен, хитрый китаец так и не ответил, а перевёл разговор на более насущные темы, к слову сказать, действительно важные.
Мы, конечно же, вольны в своём выборе, но господин Ли настоятельно рекомендовал нам с Валерией поступить в Армагорскую магическую школу, потому что подозревал наличие у нас этих самых магических способностей в серьёзных количествах. Вот тут и начиналась главная насущность сложностей положения.
Отсутствие у нас каких-либо документов это ещё полбеды, подданство – тоже вопрос решаемый, хотя и более канительный. Шен брался всё уладить в ближайшие три-четыре дня.
Вопрос денег был куда как более сложный, потому что обучение в местной школе волшебников стоило довольно приличных сумм.
На самом из всех факультетов школы обучали так называемой бытовой магии. Там учились или те, кто обладал магическим даром, но не имел достаточно средств, или же наоборот люди с достатком, но без «магической печати», ну, без природной способности колдовать. Год обучения стоит десять золотых на человека. Учиться три года, оплата за год вперёд, а золотой – это десять рублей. В общем, на двоих двести рублей.
Туда идти Шен категорически не советовал. Во-первых, потенциал у нас с Леркой он видел громадный, собственно по этой причине и телепортировал нас сюда, чтоб врагам не достались. Во-вторых, больше всего там людей именно «немагических», поэтому упор в образовании делается на использование артефактов и всяких «амулетов» заряженных другими магами. Михайлов как раз такой вот «колдун-механик», но очень талантливый.
Можно четыре года учиться на бакалавра, там год стоит уже восемнадцать золотых.
Но нам Шен очень-очень рекомендовал идти сразу на магистров. Это, безусловно, и дольше, и дороже: шесть лет по тридцать пять золотых за каждый, но вот результат будет стоить всего потраченного, и времени и денег. Ибо нет в этом деле ничего полезней знаний. Хотя, конечно, так сказать, и тут возможны варианты, но это опять же не для всех.
– Теперь, милейший Александр Константинович, мне пора откланяться, – сказал китаец, когда мы с ним снова дошли до рынка. – Вот эта улица выведет Вас на дорогу, по которой Вы пришли. Поторопитесь, а не то на обед опоздаете.
И он ушел, а я, ухватив поудобнее все свои свертки с пожитками зашагал в указанном направлении, размышляя о сложности сложившейся ситуации.