Максим Потапов
– Итак, у меня два вопроса, – выдал я посреди детского магазина. Проигнорировав и страдальческий вздох собственной помощницы, стоящей рядом и все те взгляды, которыми меня наградили при входе в это женское царство.
Серьёзно, ещё никогда в жизни я не был объектом пристального внимания такого количества женщин всех видов и возрастов. И они так на меня посмотрели, что я невольно сглотнул, тихо радуясь тому, что от немедленной расправы меня спасло наличие ребёнка на руках и Лёля.
Хоть какая-то польза от детей и моей помощницы за весь этот чёртов день!
– Что на этот раз, Потапов? – недовольно протянула Ильина, скрестив руки на груди и смерив меня очень выразительным взглядом. А я почесал подбородок, поправил сидящего у меня на руках малыша и невозмутимо продолжил:
– Как я уже сказал, Лёля, у меня всего два вопроса. Зачем мы сюда пришли… И где здесь выход?
– Уа, – согласно плямкнул пригревшийся на моих руках малёк и хихикнул, хлопнув меня ладошками по плечу. Чем вызвал у меня внезапную, ну совершенно неуместную дозу умиления.
Правда, ненадолго. Тряхнув головой, я указал пальцем на ребёнка:
– Вот видишь? Даже ему кажется, что нам здесь не место. Так что, может быть ты…
– Ей, Потапов, – невозмутимо перебила меня Ольга Сергеевна, делая какие-то пометки в своём ежедневнике. Глянув на меня, она чему-то усмехнулась и медленно, почти по слогам повторила. – Ей кажется, что купленного в ближайшей аптеке памперса им с братом надолго не хватит. А ещё нужна присыпка, детский крем, детское масло, питание и хотя бы пара погремушек. Каждому. Поэтому мы идём…
Тут девушка повертела головой, выискивая что-то среди стеллажей, и ткнула пальцем в один из рядов:
– Идём в этот отдел и покупаем всё, согласно составленному мной списку. И да, Максим Андреевич, вы бы челюсть с пола подобрали… Ну так, на всякий случай. Боюсь, она вам ещё пригодится.
– Что?!
Я растерянно моргнул, глядя то на удаляющуюся Лёлю, то на улыбающегося мне мальца. Тот активно слюнявил собственный кулак и выглядел как самый обычный ребёнок. Знаете, как во всех этих рекламных роликах: розовые щёчки, умеренная упитанность и подозрительно притихшая активность. И комбинезон.
Тёмно-синий комбинезон с корабликами. Да ну нафиг! Какая это девочка?!
– Да с чего она вообще это взяла?! – возмутившись шёпотом, я перехватил малыша поудобнее и рванул следом за Ильиной. И только чудом, не иначе, не разминулся с ней возле полок с какой-то детской фигнёй. То ли с кремами, то ли с шампунями…
То ли ещё чёрт его знает с чем. Но именно там остановилась моя помощница, что-то вычитывая на тюбике с улыбающимся рыжим лисёнком. И даже не вздрогнула, когда я, затормозив рядом с ней, требовательно зашипел:
– Что значит «девочка»?!
– А что, тут могут быть варианты? То и значит, Потапов, – возведя глаза к потолку, Лёля убрала тюбик обратно на полку и ткнула меня пальцем в лоб. – Если бы кое-кто не сбежал с воплем «Где мой противогаз?!», пока я переодевала детей в служебном туалете, то, может быть, этот кто-то увидел бы всё своими глазами. И понял, что у него на руках не два мальчика, а мальчик и девочка. Симпатичная, явно не в тебя. Кстати, как их зовут-то?
– А…
И вот тут я осознал один, но очень неоспоримый факт. Я, млять, идиот. У меня на руках есть копия свидетельства о рождении двойняшек, и я даже не догадался внимательно его посмотреть. Просто-напросто не вспомнил о нём до сих пор!
Вот и кто я после этого, а? Идиот и есть. Если не сказать больше…
– Потапов, мне жаль отрывать тебя от приступа самобичевания, – тонкие женские пальцы вцепились мне в ухо и потащили за собой к следующему стеллажу, – но времени у нас в обрез. Дети это не только ежедневная доза умиления, но ещё крики, плач и километровый список расходов. Так что…
– Готовь бабки? – обречённо вздохнув, я вытащил бумажник из заднего кармана джинсов и потёр многострадальное ухо. Нет, Лёля его отпустила почти сразу, но меньше оно от этого болеть не стало, блин! Как и изрядно, изрядно пострадавшее самолюбие. Что-то многовато в последнее время желающих пройтись по нему.
– Приятно, когда тебя понимают, – довольно улыбнувшись, Лёля направилась вперёд, стремительно наполняя тележку всеми этими… Штуками. И как бы мимоходом заметила. – Не переживайте, Максим Андреевич. В этот раз мы купим только самое необходимое. А вот пото-о-ом…
Я аж запнулся от неожиданности, чудом не въехав лбом в стеллаж. И севшим от подкатывающей к горлу паники голосом уточнил, крепче прижимая малыша к груди:
– В смысле?! Только не говори, что это не единственный поход в магазин!
– Хорошо, – покладисто согласилась эта страшная женщина. И пожала плечами, сворачивая в другой отдел. – Не буду.
– Лёля, блин!
Думаете, меня услышали? Или у Зеленцо… Тьфу, мля. Или у Ильиной, внезапно случился приступ любви к ближнему своему? А может, напрочь отсутствующая совесть признаки жизни подала?
Ха-ха, три раза, блин! Сдаётся мне, проще жизнь на Марсе отыскать, чем эту самую мифическую совесть, да ещё и у моей «любимой» помощницы. И почему-то именно я вынужден страдать от этого больше всего.
Ну и где здесь справедливость, спрашивается?!
Вопрос был из разряда риторических. Наверное, именно поэтому я предпочёл не задавать его вслух. Вместо этого я молча догнал Лёлю, молча оплатил покупки, воздержавшись от комментариев на эту тему и так же молча загрузил всё это в машину Ильина.
Этот предатель, оценив моё «дружелюбное» настроение, только с сочувствием похлопал меня по плечу. После чего, как бы между прочим поинтересовался, выруливая в сторону моего дома:
– Слушай, Макс… А ты уверен, что это действительно твои дети?
Ей-богу, будь я за рулём, я уже вдарил бы по тормозам. А так всего лишь прикусил язык от неожиданности и чудом не уронил пригревшуюся на груди малышку. Потому что к таким вопросам я был готов так же, как к тому, что у меня на руках внезапно окажутся два маленьких ребёнка. То есть вот вообще, ни разу не готов!
– Ильин, – наконец, я смог сложить слова во что-то относительно цензурное. И выдохнул, на всякий случай прикрыв уши ребёнку на моих руках. – Не доводи до греха! Сейчас я вынужденно не могу материться. А мне хочется, очень-очень хочется!
– Вообще-то, это закономерный интерес, Потапов, – снисходительно хмыкнув, Гор искоса на меня посмотрел. – Как адвокату мне не раз и не два приходилось иметь дело с дамочками, желающими развести мужиков на алименты. Так что…
– О нет, это не тот случай, – я криво усмехнулся, качнув головой. – Поверь мне, Гор, это совсем не тот случай. Ирина она… Ну… В общем, поверь на слово. Этой девушке мои деньги нужны в самую последнюю очередь.
– Ну-ну…
Судя по тону, друг мне не поверил. Ещё и таким взглядом смерил, что я даже не сомневался, позже меня обязательно допросят. Со всем, так сказать, пристрастием. А пока Ильин предпочёл сосредоточиться на дороге, оставив меня один на один с собственными размышлениями.
Печальными размышлениями. Очень печальными. Ну а какой мужчина порадовался бы таким внезапным переменам в жизни? Уж точно не я. По итогу же…
По итогу я стал отцом-одиночкой, обзавёлся парочкой фобий насчёт шопинга и детей и, кажется, сам ещё не до конца осознал, в какую авантюру вляпался. Но одно я точно мог сказать – пока их мать отлёживается в больнице, именно я отвечаю за них.
Ну не в дом малютки же их сдавать, в самом деле?! Или…
Я мотнул головой, с силой сжав челюсть. Какое к дьяволу «или», Потапов?! Мало ты Ирке проблем доставил, решил домом малютки добить окончательно, что ли? Фиг тебе, дубина. Обещал заботиться, будь любезен вывернись наизнанку, но сделай! Дети – это ведь не сложнее бизнеса, верно?
Так я думал ровно до того момента, пока мы не въехали на подземный паркинг в моём жилом комплексе. И пока не поднялись в мою квартиру, делая всё, чтобы не разбудить сладкую парочку. А вот там…
– Кажется, я переоценил свои силы, – растерянно протянул я, глядя на баночки с молочной смесью, батареей выстроившиеся на барной стойке на кухне и потеснившие мою кофемашину.
– Ты всё ещё можешь отдать их на попечение государству, – невозмутимо заметил Гор, не глядя разобрав две бутылочки и сгрудив их в этот… Как его там…
В стерилизатор, во! Я и понятия не имел, что такие вещи вообще в природе существуют. Особенно для ухода за детьми.
– Если у тебя лишняя челюсть, так и скажи, – мрачно буркнул я в ответ, машинально хрустнув костяшками, сжимая пальцы в кулаки. И устало добавил, качнув головой. – Завязывай, Гор. Никуда я их не отдам.
– Даже если они не твои? – острый профессиональный взгляд полоснул по нервам, заставив в сотый раз перебрать в уме все причины, почему я всё ещё терплю эту семейку.
Даже по самым смелым прикидкам, список получился приличный. Плюсов в нём пока что было больше, чем минусов. И я искренне надеялся, что так оно и останется.
– Даже если они не мои.
Сказал я, как отрезал. Попутно наградив друга таким говорящим взглядом, что любой другой на месте Ильина предпочёл бы замять тему и не продолжать этот разговор. Но это был Игорь Леонидович Ильин, и инстинкт самосохранения ему явно отбило встречей с супругой. Потому что вместо того, чтобы оставить меня в покое, он показательно так вздохнул.
И, подперев плечом холодильник, ехидно хмыкнул, засунув руки в карманы брюк:
– Ну окей, друг. Твой альтруизм – твои проблемы, как говорится. А пока у нас есть пять минут относительной тишины… Расскажи-ка мне, Потапов, какого хрена тут происходит, а?!
– Ну…
Я поскрёб подбородок, пытаясь понять, с чего начать свою маленькую исповедь. А потом вдохнул и выдал всё так, как есть. Проигнорировав тот факт, что с каждым моим словом брови Ильина медленно, но верно ползли вверх, выдавая его непомерное изумление. Впрочем, о чём это я?
Звонок из больницы меня, мягко говоря, удивил. Я помнил Ирку, я помнил, как мы познакомились и, самое главное, как мы прое… Кхм, провалили наши отношения. И я точно знал, что приложил все усилия, чтобы отбить у Войновой желание поддерживать со мной хоть какую-то видимость дружбы.
Ну да, да. Знаю, я облажался и не пытался это исправить. И то, что именно я оказался в списке лиц для связи в экстренной ситуации, для меня стало новостью. Внезапной и обескураживающей. А уж в комплекте с двумя детьми и документами, где их отцом значился некий Максим Андреевич, это и вовсе ввергло меня в шок.
В тот самый шок, который до сих пор так до конца и не отпустил. Жутко хотелось выпить, чтоб переварить всё случившиеся, но…
– Господа, я всё понимаю, мужские разговоры и всё такое… Но дети хотят есть. Я бы даже сказала, жрать. Поэтому баночки в зубы, детей на руки и вперёд!
– В смысле «кормить»?!
Вот в этот раз мы с Гором проявили небывалое единодушие. Но, как я уже говорил, проще найти жизнь на Марсе, чем совесть у этой страшной женщины. Раздражённо сдув с носа прядь волос, Лёля выдала нам по ребёнку, по бутылочке со смесью и нетерпеливо поинтересовалась, топнув ногой:
– Ну? Чего ждём?
– Эм…
Я растерянно посмотрел на притихшего малыша на моих руках. Малыш посмотрел на меня и медленно приоткрыл рот. После чего по квартире раздался требовательный, очень требовательный рёв. Такой, что я только чудом не выронил злосчастную бутылочку из рук. И обречённо про себя застонал.
Боже, на что я подписался, а?!