А эта чертит себя на песке воде, не давая пыли оседать, а себе седеть. Мятная как трава-река, не даваясь ни в чьи руки, по мягкому вверх и ближе, чем она ожидает. Только граница еще не знает о себе почти ничего, не прячется, сворачивает в кольцо, упражняясь в бесконечности. И ты за ней зря, разворачивая на зеленый, летний, ореховый. В самом углу темноты появляется день, и она вместе с ним из вишневой косточки, из точки, из того кривого пространства между буквами жи и ши, опережая начало алфавита. Песочная изморозь под ноги. Ночь всегда внутри, утро —точка по которой скользит линия.