Я сгребала на тарелку нарезку, чтобы сунуть в холодильник, когда сотовый заиграл старую попсовую вещицу «Брат ты мне или не брат». Звонил, ясное дело, Стаська. Ни на кого другого такой рингтон ставить не имело смысла.
– Привет, братишка! – воскликнула я как можно бодрее, дабы не давать старшенькому повода для подозрений, чреватых немедленным (настолько немедленным, насколько позволяет скорость самолета) визитом в мою обитель и допросом с пристрастием.
– Привет, солнце, – басовито поздоровался Стас, даже из телефона его голос разносился по всей кухне, как из сабвуферов музыкального центра. – Как ты?
– Офигительно, – честно ответила я, подумала и прибавила: – Крышесносно!
– Неужто моя сестричка наконец-то влюбилась? – оживился братец.
– Не-а, – хихикнула я и продолжила, решаясь на эксперимент, чтобы подтвердить или опровергнуть слова куратора: – Меня всего лишь долбанула в лобешник шаровая молния, и теперь я могу открывать двери в другие миры, из которых вот-вот начнут валом валить гости.
– Жаль, что не-а, – искренне огорчился Стаська, совершенно очевидно не расслышав ни слова из моей откровенной речи. Гипотеза о статусе секретности, выданная ЛСД, подтвердилась.
Женившись, записной Казанова Стас почему-то искренне уверовал в то, что полное счастье возможно лишь в семье с кучей детишек и борщом в большой кастрюле на плите. Думается, аукнулось «тяжелое детство» в нашем бедламе. Теперь при каждом удобном, а пуще того неудобном случае старшенький начинал рекламную кампанию прелестей семейного образа жизни.
– Зато ты и Вика усердно выполняете план по возрождению нации. Третьего с Кирой еще не ждете? – перевела я тему.
– Пока нет, с двоими бы совладать, – хохотнул Стаська и взялся рассказывать, как его малолетние шкодники вчера раскрасили толстыми фломастерами дедушкиного мраморного дога. Теперь собачатина стала догом редкостной радужной породы, существующей в единственном экземпляре, и пугалась отражения в зеркале до жалобного воя.
Веселая болтовня с братишкой помогла. Я не только расслабилась, но и сама не заметила, как убралась в кухне. Да-да, я совсем не домовитый идеал из русских селений. Картофельное пюре и рыбный суп из консервированной горбуши – вершина моих кулинарных талантов. Предпочитаю питаться полуфабрикатами, не требующими более серьезных манипуляций, нежели разогрев в микроволновке или поджарка на сковороде.
Когда в нашей трешке обитала большая семья, на конфорках все время чего-то кипело, шкварчало и тушилось, а в раковине перманентно громоздилась гора грязной посуды. Теперь кухня не то чтобы сияет чистотой, но выглядит вполне пристойно. Чисто не там, где убирают, а там, где не пачкают. Если живешь одна, с готовкой особенно не паришься, потому и после наводить порядок долго не надо.
Я собрала свежеобразованный мусор (воистину, его человечество плодить научилось в совершенстве!) в пакет, притащенный Степанычем. Выброшу сразу, пока вонять не начало. Открыла дверь из кухни, и на меня навалилось что-то большое, тяжелое, темное и мокрое. Пакет выпал из рук, я же рефлекторно постаралась подхватить заваливающийся объект.
Мужчина в черном, длинноволосый, высокий, в раскромсанных и почти насквозь пропитанных темной влагой одеждах, фасон которых из-за обилия жидкости и порезов определению не поддавался. Влага была кровью, я в этом совершенно точно убедилась, когда ткнулась лицом куда-то в грудь гостя и машинально облизнула губы.
– Я умираю. – Голос, низкий и проникновенный, звучал обыденно. Не было слышно ни тоски, ни паники, ни сожалений. Лишь констатация факта.
– Не смей! Куда я труп дену? – тут же огрызнулась я, пытаясь попятиться к дивану, чтобы опустить туда очередного гостя.
Ух какой тяжелый! Говорят, люди в бессознательном состоянии тяжелее бревна, тогда хорошо, что он не отключился, а то упали бы на пару прямиком на пол. А так удалось, пусть и с неимоверным трудом, дошкандыбать до дивана. Покрывало на нем, в розово-кремовый цветочек, еще теткино, меня давно втихую раздражало, да как-то все выкинуть руки не доходили, зато теперь отправлю в помойку с полным на то правом! Вкус у тетушки временами хромал на обе ноги, зато практицизм калекой не был. Поэтому под покрывалом к дивану была булавками приколота клеенка, и все пролитое оставалось на покрывале, не марая поверхность диванных подушек и боковых валиков.
Я сгрузила очередной полуживой подарок из параллельного измерения и спросила большей частью риторически, собирая беспорядочные мысли в кучку:
– Как же тебя лечить? Платную «скорую» вызвать? Проблемы с полицией будут, к гадалке не ходи…
– Кровь, – выхаркал краткий и точный рецепт полудохлый гость.
– Ты вампир, что ли? – вяло уточнила я, подходя поближе к изголовью.
В затененной кухне (жалюзи я так и не подняла после отбытия дроу) отчетливо просверкнули красными угольками глаза умирающего.
– Да-а-кха, – прохрипел тот.
– Извини. Судя по тому, сколько ты потерял крови, для восполнения электролитического баланса тебе надо досуха кого-нибудь выпить. У меня на примете нет ни одного заслуживающего казни преступника в пределах транспортной доступности. А сама я еще жить хочу и больше стандартной дозы донора дать не в состоянии. Помру, так в нашем мире насовсем застрянешь. Есть предложения?
– Вино, красное, кровь туда, раны закрыть хватит. – Этот подыхающий, пропитавший все покрывало своей кровью тип нашел силы не только услышать сказанное, но и дать четкую инструкцию к исполнению.
– Вино есть, – согласилась я, прогулялась до кухонного бара и достала бутылку столового красного. Не ах, конечно, но пить можно. Того, что вампир бросится на меня со спины и перегрызет горло, я не боялась. Не то чтобы верила, скорее, совершенно четко знала: у него нет ни таких намерений, ни возможности. Гость из-за двери действительно готовился отбросить копыта.
Штопор – орудие мужчин, но в институте у нас на группу по списку приходилось всего три мальчика, два из которых только числились и являлись к экзаменам, а третий был гимном дистрофии, потому к пятому курсу открывать бутылки насобачились все девчата. Да что вино, мы даже шампанское без стрельбы по живым мишеням вскрывали! Дома у тетки агрегат хороший, с ним бы и Витька-дистрофик совладал. С пробкой я справилась за полторы минуты. Нашарила здоровенный, на полтора литра, пивной бокал – наследство одного из тетушкиных супругов. Выбросила из него коллекцию пыльных пробок и сполоснула под струей воды.
Остановившись у дивана с бутылкой и тарой наперевес, спросила дальнейших инструкций:
– Эй, граф Дракула, сколько лить в граммах?
Прикрытые длинными ресницами (почему у мужика-то такие выросли, любая девица обзавидуется!) красные очи снова полыхнули, и почти покойничек проскрипел:
– Все.
– О’кей, проще мерить.
Я поставила бокал на край стола и перевернула бутылку. Вина жаль не было, мне больше по вкусу сухое. А вот кровь… Нет, вида я ее совершенно не боюсь – если ты уже девушка, пугаться красных пятен как-то глупо. Но запросто расхватить себе руку, чтобы нацедить лекарство для подыхающего вампира? Блин! Где резать так, чтобы вылилось достаточно и зажило побыстрее? Я самострелом отродясь не занималась. Блин, блин, блин! А чем резать? Самые острые предметы в доме – хлебный волнистый нож-пила и тесак для сырого мяса. Последним как-то себе палец чуть ли не до кости расхватила, когда курицу кромсала, и рассчитать глубину необходимого для сцеживания крови пореза точно не смогу. Меня этому не учили. Может, дровский подарок обновить? Так ведь он с ядом. А ну как траванусь вопреки уверениям ЛСД? Обидно будет!
– Дай руку, – прохрипел вампир, и я почему-то подчинилась.
Подала конечность без всякой опаски. Не покорно, как теленок на заклание, скорее с любопытством. Почему-то была уверена, что этот полуживой представитель темных народов мне зла не причинит и ничего отгрызать не собирается. Наивной вампироманкой я сроду не была и от клыкастых иродов восторженно не пищала. Культовые «Сумерки» когда-то давно пролистнула, смотреть вовсе не смогла, первые книги гамильтоновской серии читала, но не более того. Ни о каких сладострастных мечтах об острых клыках, вонзающихся в шею, речи не шло. (Мне вообще-то больше всего из многочисленных описанных в книгах видов фэнтезийных рас нравились орки и гоблины. Забавные!) Однако ж этому распластанному на диване мужику я поверила безоговорочно.
Вампир чиркнул по моей ладони кончиком ногтя. Края кожи разошлись и окрасились алым, а потом и густо-красным. Я сжала руку над пивным бокалом. Тонкая струйка потекла вниз. На всякий случай решила присесть поудобнее, чтоб голова не закружилась, как рекомендуют врачи, когда кровь из вены берут. У меня, конечно, никогда от таких процедур слабости в ногах и обмороков не наблюдалось, но вдруг сейчас что-то подобное приключится. Будет ужасно обидно пролить лекарство для второго по счету иномирного гостя. Пока цедила, отметила странность: порез не болел, как болит обычная резанная ножом рана. Так, чувствовался и чуток потягивал, не более того. Живот при месячных ноет куда как сильнее.
– Хватит, – тяжело, на выдохе, скомандовал вампир, внимательно отслеживающий весь процесс донорства. – Руку!
Он поднес ладонь к губам и прошелся языком по ране, зализывая. Рану отчаянно защипало, словно я мазанула ее тампоном с йодом. Когда вампир отпустил, никакого пореза уже не было. Края сомкнулись, оставляя тонкую, нежно-розовую полосочку шрама.
Кажется, реабилитационные процедуры отняли у мужчины значительную часть оставшихся сил. Поить тяжелораненого коктейлем «Кровавая Гелена» мне пришлось лично, присев на край дивана, аккуратно придерживая голову и бокал у бледных губ. Осушив полуторалитровую емкость до дна, вампир прикрыл глаза и проинформировал:
– Раны закрылись. Теперь мне нужна очень горячая вода.
– Пить или ванна? – уточнила я, чтобы знать, куда бросаться: кипятить чайник или открывать кран.
– Второе.
– Хорошо. Сэкономим электроэнергию.
Счетчики на воду у меня, конечно, стоят, но горячая ванна всяко обойдется дешевле заготовки крутого кипятка. Электрический чайник наматывает почти киловатт, поэтому для себя я обычно подогреваю бокал в микроволновке. Двадцать секунд, и приятного чаепития.
Я поднялась с дивана и уверенно зашагала из кухни. Меня даже не пошатывало после донорства. А ведь сцедила я на благотворительные цели около стакана, может, вампирская слюна еще и какой-нибудь тоник содержит, кроме коагулянта и ранозаживителя? В любом случае надо чего-нибудь мясного попозже сгоношить и гранатового сока купить.
Воду в ванну я пустила, отвернув кран в сторону горячей до упора, самой руку сунуть было больно, но коль клиент просит, пусть варится живьем. Молодцем-красавцем, как у Ершова, вряд ли обернется, но если оклемается, и то хлеб. Вот только… Я прикинула примерную технологию помывки окровавленных вампиров и полезла под ванну за большой клеенкой. Обычно расстилала ее на полу, когда красила волосы, чтобы не пачкать кафель, теперь хоть тут от необходимости отмывать пол от крови перестрахуюсь. Желтенький ламинат в кровавых разводах на кухне еще ждал своего уборочного часа! К той поре, как я расправила бывшую скатерку в крупные ромашки, вода заполнила треть ванны и била мощной, тугой струей. Вечером бы такой напор был, когда голову мыть надо, а не в середине дня!
– Ванна готова. Вопрос: что с одеждой делать? Эти лоскуты, держащиеся на честном слове, проще срезать, чем снять, – доложилась я возлежащему на диванчике вампиру. Диван из кремового под ним и вокруг уже стал стойко киноварным. Точно придется выбрасывать покрывало! Отстирывать такое даже в машине неохота.
– Режь, – едва заметно пошевелившись, решил раненый, адекватно оценивая новшества в дизайне костюма, привнесенные теми, кто усердно пытался нашинковать ткань заодно с носителем.
Я прикинула, насколько плотной казалась на ощупь одежда вампира (джинса отдыхает), и полезла за заррой. Как раз испробую подарочек. Все лучше, чем кромсать портняжными ножницами до кровавых мозолей. Вроде бы травить зарра, если верить инструкции от сварливого куратора, без воли хозяйки не должна. Первым делом, борясь с неловким ощущением, что обираю полумертвого, как какая-нибудь мародерша, сняла с «жертвы» побрякушки, чтоб не мешали процессу, и схватилась за дровский «ножик».
Маленькое лезвие, доказывая, что размер отнюдь не всегда имеет решающее значение, добросовестно прошлось по ткани, полосуя ее, как папиросную бумагу. Рубашка опала лепестками, обнажая безволосую грудь в багровых шрамах, затем пришел черед штанов. Они сдались так же безропотно. У вампира волос не нашлось ни на ногах, ни выше, а еще гм… Нижнего белья под штанами не нашлось тоже. Интересно, это принципиальная позиция частичного нудиста или у него брюки с бельем плохо сидят? Я девушка современная, пусть практического опыта интимного общения с лицами противоположного пола и не имела, но как что должно выглядеть, вполне себе представляла. Да и Всемирная сеть настолько перенасыщена визуальной информацией подобного рода, выскакивающей при обращении практически по любому запросу… Мечтаешь ли ты найти фото старинных письменных принадлежностей или узнать, как отодрать расплавленную резиновую соску со стола, – хочешь не хочешь, поневоле просветишься.
В общем, мой гость евнухом далеко не был. Богатое оснащение в рубке не пострадало. Я сделала вид, что все в порядке. Ну голый мужик и голый мужик, чего панику поднимать? Ведь в первую очередь он больной, а половая принадлежность – это уже второстепенно, и закончила художественную кройку. Всего за пару-тройку минут, а может, и меньше, мой гость возлежал на диване в том виде, в каком явился на свет, не считая обуви. Бледная кожа вампира была похожа на полотно абстракциониста, расписавшего его причудливыми штрихами шрамов и потеками засохшей и еще не успевшей потемнеть крови – все, что осталось от чудовищных ран.
Вздохнув, я принялась за высокие черные сапоги. Фасон ботфорт обожаю, но на собственном опыте знаю, как тяжело стащить такой с ноги, если дизайном не предусмотрена молния, а подъем высокий. Вампир ничего не просил, но напряжение мускулов при едва заживших ранах – лучший способ повернуть процесс выздоровления вспять. И что, опять его коктейлем поить? Красное вино дома еще есть, но на второй акт донорства я не способна в принципе, потому с сапогами гостю тоже пришлось распрощаться.
Обувь из очень прочной кожи сдалась моим усилиям минут через пять, обнажая ступни с длинными пальцами. Нет, зарра резала классно, просто я опасалась вместе с сапогом откромсать кусочек пациента, потому осторожничала. У вампира оказались красивыми не только руки. Когда-то слышала, что именно пальцы на ногах являются критерием аристократизма. Если судить с этой колокольни, то мой «граф Дракула» точно был из о-о-очень знатного рода.
– Все, теперь подъем и в ванну! – Настала моя очередь отереть трудовой пот со лба и покомандовать.
До ванной гость, тяжело опираясь на мое плечо, как на подставку, доковылял почти самостоятельно и осторожно погрузился в воду, мигом окрасившуюся в густо-коричневый.
Вампир согнул ноги в коленях с таким расчетом, чтобы оставаться в воде целиком, откинул голову на край и с удовлетворенным вздохом прикрыл глаза. Крутой кипяток для него явно был тем, что доктор прописал. Воду я перекрывать не стала, только уменьшила напор, давая возможность лишней воде утекать через сторож и не остывать.
Взгляд задержался на прическе раненого гостя. Длинные черные волосы настолько пропитались кровью, слиплись и растрепались, что походили на гнездо ворона-вампира. Я сняла с полочки шампунь и посоветовала:
– Голову помой.
Лицо вампира скривилось в усталой гримасе. Похоже, мой визави не придавал особого значения своей внешности, и необходимость тратить драгоценные силы на бесполезное занятие его изрядно раздражала. Как раз напротив, чуть левее ванны, у меня висело зеркало, и под ним, на зеркальной полочке, имелась кучка всякой всячины, включающая в себя не только кремы, дезодоранты, лосьоны, стаканчик для зубной щетки, но и ножницы. То, как многообещающе уставился на режущий предмет пациент, меня крайне огорчило.
– Ладно, давай помогу, – поспешно предложила я.
Смотреть на то, как безалаберно кто-то, будь он хоть трижды вампир, относится к такой роскошной гриве, было невыносимо. Когда я была маленькой, то имела обыкновение рисовать картинки к каждой прочитанной книжке. Всех героев мужского пола, не только романтических, а даже негодяев, в воображении запойной читательницы Гелечки отличали шикарные длинные волосы разнообразных оттенков. Короткие мужские стрижки, привычные на Земле, меня крайне угнетали. Да, я романтичная дура, в отрочестве частенько мечтала о том, как буду гладить или причесывать волосы своего рыцаря. Надежды развеялись, а вот тяга к длинным волосам осталась.
Мое предложение было с неохотой принято. Наверное, только из-за того, что стричься раненый ленился ничуть не меньше, чем мыться.
Волосы вампира пришлось промывать трижды. Одно время я сама носила длинную, пониже лопаток, косу, пока не пришла к выводу: если качество волос настолько сильно уступает их длине, лучше не позориться и сделать модную прическу, маскирующую дефицит растительности. Это я к тому, что прикидывала, насколько обременительно ухаживать за такой копной, как у недобитого гостя из-за грани, поэтому и мыла максимально бережно, стараясь не дергать за волосинки. Попутно пришлось осторожно выпутывать из них кусочки чего-то непонятного, о чьем происхождении лучше вообще было не думать, и сгустки крови. Под конец водных процедур мне послышалось, что вампир мурлыкает большим котом на батарее. Впрочем, на чеканно-равнодушной физиономии ничего не отразилось. Зато по окончании процедуры мокрые пряди черной гривы поскрипывали от чистоты и блестели под лампой.
Я, предварительно спросив, не повредит ли это процессу выздоровления, спустила превратившуюся в коричневую бурду воду и позволила ванне снова наполниться относительно чистой, обжигающе горячей влагой. Показалось или нет, но все-таки толщина и интенсивность окраски шрамов гостя сильно уменьшились за время банных процедур. Вампир явно знал, что делал, требуя горяченную воду. Своей уверенностью и способностью контролировать ситуацию он совсем не походил на беспомощного и растерянного, при всей внешней крутости, дроу.
– Все, – оповестила я клиента, разогнула подуставшую спину и вытерла полотенцем руки. Халат после санитарной обработки и первого падения на меня окровавленного вампира был грязен настолько, что я засомневалась, спасет ли его стирка или шмотку придется выкинуть так же, как диванное покрывало. Жадность вкупе с ностальгией победила. Все-таки любимый шелковый халатик, подарок сестры. Решила прогнать вещь в щадящем режиме троекратного цикла стирки и понадеяться на лучшее.
Гость блаженствовал в ванне и вылезать оттуда не собирался, значит, время на очередную уборку перед очередным разговором у меня в запасе имелось.
– Полотенца сейчас принесу, а халата под твои габариты, извини, не найдется, – честно предупредила я клиента, дождалась согласного движения веками и убралась из жаркой ванной, мокрая как мышь из котла с кипятком.
Сняла кровавое покрывало с дивана, засунула его в черный мешок для мусора, замыла пол и клеенку-подстилку влажными салфетками и спрятала их туда же. По-хорошему, следовало бы все это сжечь, но я понадеялась, что никакому безумцу не придет в голову копаться в чужом мусоре и бить тревогу по поводу странного содержимого мешка. Может, у меня хобби такое – разделывать по выходным свиные туши прямо на диванах? Маленькое такое и невинное увлечение. Ага?
Наведя на кухне относительный порядок, я сменила грязный халатик на другой вариант домашней одежды – укороченные штанишки и блузку, – забросила на крючок у ванны полотенца и отправилась в гостиную к компьютеру. Визитка с координатами ЛСД валялась на клавиатуре, а любопытство настойчиво требовало разобраться с электронной почтой «Перекрестка» и обещанной анкетой. Я настроила экстренный однокнопочный вызов на мобилке и сосредоточилась на визитке Ледникова.
В ответ на запрос с выданным ключевым словом, отправленный по имейл, пришла анкета, которую, как следовало из инструкции куратора, следовало заполнять на каждого из посетителей. Вчитываясь в открытую страницу, я не удержалась от хихиканья. Начало анкеты весьма напоминало какой-нибудь тест из фэнтезийного генератора персонажа компьютерной игрушки. Раса, пол, предполагаемый возраст, внешность, имя, легенда, то есть обстоятельства появления героя, и так далее и тому подобное.
Я быстренько застучала по клавишам, руководствуясь принципом: раньше сядешь – раньше выйдешь. Если уж Сергей Денисович столько нудил о необходимости заполнения этого безобразия, пусть получит и возрадуется. Второго на день визита этого язвительного типа с рекламацией касательно пренебрежения служебными обязанностями мне совершенно не хотелось. Может, это и в самом деле для кого-то важно? Хотя работать на голом энтузиазме в наш коммерческий век – явный моветон. С другой стороны, врученная дроу в подарок зарра, на мой непрофессиональный взгляд, стоит куда больше, чем все, что я потратила на продукты для прокорма беглеца из подземелий. Плюс ко всему мне, что греха таить, было чертовски интересно все происходящее. Страх молния убила начисто, а вот личное любопытство, кажется, даже преумножила. Меня и так-то кошкой папка дразнил за энтузиазм, с которым я набрасывалась на все интригующее и необычное.
Папка мой сам в свои шестьдесят с хвостиком во многом оставался сущим ребенком. Таким, что мы, дети, относились к нему больше покровительственно и воспринимали, скорее, как еще одного брата, нежели главу семейства. А мама периодически устраивала разбор полетов за очередную авантюру вроде приобретения роликов или участия в игре по Толкиену в роли хоббита Бильбо. Кстати, хоббит из папки получился очень подходящий, можно сказать, стопроцентный. Невысокого росточка, плотный, с глазами записного приключенца на вполне простецкой физиономии. Шерсть на ногах и тоненькая подушечка на живот были единственным искусственным компонентом, добавленным папке для полноты вхождения в образ.
Ему, наверное, мое приключение могло ужасно понравиться. Я искренне жалела, что ничего нельзя рассказать. В голову прокралась идея: а что, если фотографировать гостей? Получится ли распечатать фотографии или их тоже буду видеть лишь я и причастные к «Перекрестку» личности? Хотелось проверить прямо сейчас, но мчаться в ванную с фотоаппаратом и щелкать обнаженного вампира на стадии выздоровления я не стала. Даже если снимки получатся, куда я их дену? На компьютер не поставишь, в ателье не отдашь, а человек… то есть вампир на такую бесцеремонность и обидеться может.
Первая анкета про изгнанника-дроу по имени Нейр была благополучно заполнена и отправлена в «обратный зад». Так дивно выражалась одна моя коллега, возвращая взятые для составления отчета документы на общую полку в шкафу. Я принялась за вторую. Все равно заполнять потом, так пока есть минутка, пробью начало. Расу, внешность и обстоятельства появления гостя уже можно внести.
Диван у окна, где я любила валяться и читать книжки, едва слышно скрипнул. Я подняла голову от клавиатуры. Там, небрежно положив одну руку на спинку, вальяжно восседал мой гость. Судя по всему, полотенцем для того, чтобы обтереть кожу после ванны, он воспользовался, но только для этого. Сооружением из ткани какого-либо подобия одежды мужчина не озаботился ни в малейшей степени. Так и сидел в стиле ню, сухой, не считая влажной копны волос, на диване. Шрамы на коже побелели и почти исчезли. Глаза тоже прекратили отливать красным, приобретя красивый насыщенно-голубой, как роспись гжели, цвет. Наверное, кровавый отлив был индикатором плохого состояния и теперь отключился! Вот зашибенная регенерация, если бы не жидкая специфичная диета, я бы тоже захотела быть вампиром.
– Фен достать? – Я машинально защелкала клавишами, добавляя вторую анкету в черновики для отправки. Потом проще ориентироваться будет.
Царственный кивок поощрил к дальнейшим действиям, выяснять, что я подразумеваю под своим предложением, вампир не стал, значит, название прибора знал. Фыркнув, ну какой надменный, я сходила в спальню и извлекла агрегат с полки комода. Сильно сомневаясь в навыках вампира в обращении с феном, включила в розетку и занялась просушкой роскошной гривы. Массажная запасная щетка в шкафу тоже отыскалась. Так что следующий десяток минут был посвящен неторопливой просушке шевелюры цвета полночи.
– Тебе нравятся мои волосы? – задумчиво уточнил вампир, спокойно повинуясь указаниям по поворотам влево, вправо и так далее.
– Угум, – спокойно согласилась я, погладив очередную подсушенную прядку. – Роскошная грива.
– Я не чувствую твоего возбуждения, – с легким привкусом удивления отметил собеседник.
– С тобой спокойно, – ляпнула я, почему-то не думая, что могу оскорбить гостя.
Мне действительно было до странности безмятежно спокойно в обществе почти незнакомого голого мужчины. С ним, вот забавная нелепость, я чувствовала себя защищенной, как с братом Стаськой, или даже сильнее. Своими забавными ощущениями я и поделилась с вампиром.
– Я пил твою кровь, но ты не пила моей, такого эффекта без уз не должно было образоваться… – озадачился, причем всерьез, вампир.
– А много нужно крови? – полюбопытствовала я.
– Достаточно капли, – пожал плечами гость.
– Ты, когда на меня падал, перемазал в крови всю, и губы тоже, я их облизнула, – отметила я. – Может, как раз твоя капля тогда и попала.
– Не исключено, – согласился вампир и… и улыбнулся гораздо более теплой, вполне доброжелательной улыбкой и представился: – Я Конрад.
– Геля. Выходит, мы теперь почти родственники?
– Не почти, – провел пальцем по переносице вампир. – Узы отцовства крови весьма своенравны и редки. Кровь высшего вампира сама решает, кого и в какой степени принять или отвергнуть в окончательной смерти.
– Выходит, – я вырубила фен, в последний раз обдав прическу Конрада волной теплого воздуха, – могла помереть?
– Да, – не стал лукавить мужчина. Он вообще говорил очень четко и по существу, так же как ЛСД, только не ухитрялся оскорблять собеседника на каждом шагу. – Но кровь решила иначе. Теперь по нашим законам ты – моя родственница, почти дочь.
– Зашибись! – восхитилась я. – Как обзаводятся детьми, я знаю, но чтобы при одном живом родителе завести второго без помощи мамы – это нонсенс! С другой стороны, со вчерашнего дня у меня вообще все кувырком идет, так что нечего и удивляться. Привет, папаня!
Вампир ответил неожиданно озорной полуулыбкой и царственным наклоном головы. Красив, черт, но в нудистов играть все-таки не лучший выход. Где же на его фигуру одежду раздобыть? Заказать в интернет-магазине недолго. Заначку, правда, придется растрясти. Ай, ладно, для такого красавчика не жаль. Только вот все равно не раньше завтрашнего дня пакет придет, а если ему уже вечером или через час-другой уходить нужно? Вопросы долбились в голову, как стая чокнутых дятлов. Я пальцами обеих рук впилась в волосы и ожесточенно почесалась. Дятлы чуть поутихли и выстроились в очередь. С дивана подсказкой упала книжка. Точно!
– Можешь прочесть? – Я ткнула фэнтезюшку Пратчетта под нос Конрада.
– «Когда они приблизились к укрытию, послышался птичий свист. Птичка, с точки зрения Полли, называлась «очень неумелый подражатель», – зачитал вампир и с некоторым сарказмом отметил: – Я грамотен.
– Базара нет, фишка в том, что ты грамотен и в моем мире, а это значит…
Я коротко поведала вампиру о дверях между мирами, «Перекрестке» и о том, что он фактически является вторым моим клиентом, и, если верить словам ЛСД, клиентом невыездным.
– Кровь решает сама, – повторил вампир, прислушиваясь к внутренним ощущениям, и, снова поделившись со мной лукавой полуулыбкой, уточнил расклад: – Она воспринимает тебя как дочь-сестру.
– Значит, ты не отец, а отец-брат? – развеселилась я занятной степени родства, которой точно ни у кого из знакомых не было, даже читать о таком в фантастических книжках не доводилось.
Конрад слегка наклонил голову, подтверждая. И раздумчиво заметил:
– Возможно, именно эти узы привязали меня к твоему миру.
– Упс. – Резко нахлынуло чувство вины, смывая оптимистичный настрой. – Извини, я не нарочно. Но, может быть, все-таки дверь куда-то в другой мир откроется для тебя. Я попробую.
– Я тебе уже надоел? – высокомерно, впрочем, я чувствовала, что это больше шутка, чем реальная обида, выгнул бровь Конрад.
– Нет, конечно, с тобой здорово, только… такой мир разве тебя устраивает? Тут практически нет магии, и вампиров тоже нет. Во всяком случае, я про них ничего не знаю.
– Быть единственным – великолепно, – отметил мужчина и, повнимательнее присмотревшись ко мне, погладил по голове. – Не переживай, девочка. Твоя странная магия спасла мне жизнь, когда я полагал путь завершенным. О, разумеется, я был бы не против лично расправиться с уцелевшими врагами, – Конрад оскалил острые клыки в совершенно волчьей усмешке, – но не настолько жажду кровавой мести, чтобы пренебречь новыми возможностями и новой загадкой. Когда живешь слишком долго, нити привязанностей слабеют, зато развивается любопытство. Новые впечатления и тайны составляют главное удовольствие. Прежде мне доводилось посещать другие миры, и я всегда был волен покинуть их по первому побуждению, но не теперь. Я не чувствую врат и не могу создать портала, почти не ощущаю магии мира. Очень странное впечатление.
– А что с тобой случилось? – Вопрос я задавала, не слишком рассчитывая на подробный ответ, однако слишком хотелось разузнать о папе-брате хоть что-нибудь, чтобы банально замалчивать тему.
– В мои земли вторглись враги, много, – почти безразлично, в пику недавней агрессии пояснил Конрад: кажется, считая дело закрытым, он совершенно прекратил из-за него волноваться. – Слишком большая армия, чтобы сражаться войском против войска. Даже в случае победы от цветущего края осталась бы лишь выжженная пустошь и горы трупов. Я нашел выход в древнем пергаменте из заброшенной библиотеки. Семя высшего вампира не дает плода, наследника всегда выбирает кровь. Для проведения забытого ритуала жертвы кровавого наследия, способного породить преемника и защитить владения, требовалось много недобровольных жертв.
– Знаешь, мне даже представить страшно, сколько это «много» для вампира.
– Около трех сотен, – проронил рассказчик. – Мы ценим жизнь людей, пусть и иначе, чем сами люди. Когда тебя в состоянии напитать на несколько дней всего один глоток крови, к убийству ради денег, славы или иного пустяка начинаешь относиться как к бездарной глупости. Увы, иного, более выгодного решения мне отыскать не удалось. Я провел ритуал и ночью в одиночку напал на ставку врага. Разве те, кто пришли с мечами, могли рассчитывать, что владыка Конрад Карситский покорно подставит грудь под серебряный клинок?
– Кто с мечом к нам придет, от клыка огребет, – прокомментировала я последний риторический вопрос и уточнила невпопад, только из-за того, что стало ужасно интересно: – А в летучую мышь и туман ты обращаешься?
– В мышь – нет, в туман – да, – улыбнулся моему любопытству вампир. – Полезное свойство.
– Скорее странное. В мышь не можешь, хотя тут метаморфоза живого тела происходит, пусть виды разные и масса существенно разнится, а в туман – можешь, – восхищенно удивилась я.
– Не пытайся применить физические законы к магии сути и крови, – поправил Конрад. – Здесь они свои.
– Понятно, что ничего не понятно, но в этом-то и прелесть, – улыбнулась я, прекращая морочить голову свежевозникшему родственнику, и задала очередной актуальный вопрос: – Кстати, что пошло не так в тщательно продуманном плане?
– Твоя дверь, – коротко признал Конрад. – Наследник был избран, власть передана, и защита укрыла его и земли Карсита, изгоняя врагов.
– Эй, ты чего, рассчитывал умереть во время ритуала? – До меня только что дошло, что именно хладнокровно спланировал вампир. Не только гибель нескольких сотен людей ради высшей цели, а и свою собственную. Он просчитал и счел обмен равноценным.
– Шансы выжить были минимальны, – согласился этот гений тактики. – Я сделал выбор, не рассчитывая, что девица Геля распахнет для меня дверь в иной мир.
– Прости, что не дала тебе геройски сложить голову или, – я припомнила кучу ран разнообразной конфигурации, украшавших тело, – быть расчлененным на кучку маленьких Конрадов, превращаясь в мученика.
– Не в претензии, – ухмыльнулся вампир.
В глазах его снова проблеснуло дьявольское лукавство. Пришлось тут же поверить: клыкастый тип еще больший авантюрист, чем я. Ну конечно, у него опыт больше. Ничего, я не волшебник, я только учусь, наверстаем. И первым волшебным актом будет поиск одежды для гостя.