Не успел папа остановиться возле поликлиники, как Женя с Малинкой отстегнулись и выпрыгнули из машины.
Друзья забежали внутрь и осмотрелись. Пол напоминал шахматное поле из белых и коричневых больших плиток. На подоконнике сидела малышка с длинными косичками, с которой мама стягивала ярко–розовое пальто. Кроме паутины, висящей в углу под потолком, ничего подозрительного ребята не заметили.
Женя с Малинкой взялись за руки и свернули в узкий слабоосвещённый коридор. Мальчик стучал по стенам, а девочка шаркала ногами.
– Раздеваться не будем? – пытался отдышаться папа, догнав ребят.
– Будем, – пропищал Буня из кармана.
– Ты что–то сказала, Мариночка? – удивился папа.
– Будем, – согласилась Малинка, покусывая губу, чтобы не рассмеяться.
Женя заглядывал в окошко гардероба, пытаясь разглядеть бабу Тапоцинью. Малинка подтянулась на руках и почти перелезла внутрь.
– Это что за безобразие? – гардеробщица с седыми волосами отогнала юных акробатов и погрозила пальцем.
Папа покраснел за всех, извинился и протянул одежду. Старушка только хмыкнула и вручила номерок.
Женя махнул Малинке и повернул за угол.
– Женя, ты ко мне? – из раскрытой двери на него смотрела Елена Петровна в белом халате и со стетоскопом на шее.
– Упал и ударился. Посмотрите? – попросил папа и, понурив голову, признался, – Мы без записи.
Мальчик отчаянно замотал головой, но доктор смотрела на него гипнотизирующим взглядом, а сзади подступил папа.
– Челюсти вампира я дома оставила, – призналась Елена Петровна и улыбнулась Жене. – Так что временно никого не кусаю, – взяла его за руку и вошла в кабинет. Папа притворно засмеялся и засеменил следом. Малинке пришлось ждать в коридоре.
– Ну, рассказывай, – попросила доктор. Она вымыла руки и потрясла ладонями над раковиной.
Женя открывал рот, но голос не слушался его. Буня мелко трясся в кармане, постукивая сапожками мальчику по ноге.
Елена Петровна подошла к столу и глянула на компьютер:
– Так, так, так. Травматолог сегодня до скольких принимает? – она выудила из белого кармана йод–карандаш и повертела в руках.
У Жени скрутило живот. Он закрыл глаза, съёжился и застонал.
– Болит? – доктор приблизилась к мальчику, – Ну–ка, раздевайся.
– Н–нет, – Женя попятился и прохрипел, – в туалет хочу.
Он выбежал из кабинета и крикнул, очутившись в коридоре:
– Папа, расскажи всё доктору!
Малинки на скамейке не было. Буне казалось надежнее в кармане, и он изнутри подсказывал, где искать Тапоцинью. Женя пошёл к гардеробу и увидел подругу.
– Ну вы понимаете, – Малинка раскачивалась и теребила край платья. – у меня бантики на туфлях отвалились!
Гардеробщица перевернула страницу толстой книги, не отрываясь от строк.
– А туфли новые, – девочка привстала на носочки, наклонила голову и сделала жалобные глазки, – мама издалека привезла.
Гардеробщица только пожала плечами.
Женя смотрел на худенькую старушку и показалась она ему похожей на бабушку. Он подошёл и улыбнулся. Его глаза прищурились, улыбка выглядела робкой и трогательной. Гардеробщица отложила книгу и посмотрела на опрятного и милого мальчика.
– А вот если бы у вашего внука шнурки отвалились, – Женя наклонился к ней и доверительно прошептал. – Представляете, ходит он и не знает, как маме на глаза показаться.
Внуку гардеробщицы не было и года, но в голове живо мелькнула картина, как малыш плачет на улице. Она пошатнулась и со страхом посмотрела на Женю.
– Мы ненадолго, – кивнул он в сторону гардероба и хмыкнул, – Вещь одну найти и порядок!
Губы старушки затряслись:
– Да не могу я пустить тебя, милый, правила! Ходят тут всякие, смотрят. Ругают, стращают. Регламенты у них!
Женя приготовился продолжить уговоры, но его внимание привлёк пол на другой стороне фойе. Одна коричневая плитка вздулась и двигалась холмиком. Женя знал только один пушистый комочек такого цвета. Хохолок башмачонка показался из–под скамейки.
– Держи! Хватай! – крикнул мальчик и рванул к стене.
Правая нога Жени устала носить левую обувь и с непривычки подвернулась. Он шлёпнулся на пол рядом с Прошкой.
Мальчик протянул руку и кончиком указательного пальца дотронулся до меха башмачонка. Прошке удалось ускользнуть и броситься наутёк, заливаясь ликующим смехом.
Малинка кинулась на перехват. Но у башмачонка на бегу получилось выудить из меха верёвку и раскрутить её. Лассо полетело на проходящие мимо ботинки. Длинный прыжок, и Прошкины кроссовки зацепились за шнурки, висящие поверх бахил.
Буня выполз из кармана и погрозил сапогом Прошке. Но увидел лишь, как Прошку уносило к двери.
Женя с пола следил, как коричневый шарик перескакивал с кроссовок на сапоги с мехом, а затем и без меха, цепляясь за унты и ботинки, и удаляясь от преследователей. Наконец Прошке посчастливилось очутиться на каблуке без бахил, который топал в сторону улицы.
Женя вспомнил занятия в спортивном зале. Он разогнался и в три длинных прыжка оказался у выхода, перегородив дверь. Мальчик присел и протянул руку к башмачонку.
Девочка, на чьей маме был надет сапог с Прошкой, завизжала. Её мама строго посмотрела вниз. Мальчик копошился у её ног и мешал пройти. Мама девочки шагнула назад, отставляя сапог с Прошкой.
– Там, – Женя увидел, что Прошке удалось перебраться с каблука и уцепиться за молнию сапога, – там лизун!
Мама скривилась и выставила ногу. Женя ловко схватил Прошку и накрыл ладонью.
– Лизун, лизун! – девочка запрыгала на одной ножке. – Дай, дай, хочу!
– Это мой, – подбежала Малинка и загородила друга. – Бабушка подарила.
Друзья отошли к окну. Малинка уселась на широкий белый подоконник. Женя хихикал – меховой шарик катался по ладони и щекотал мальчика.
– А ну, выпусти! – из сложенных рук послышался писк.
– Деловой, – Женя усмехнулся, – расколдуй обувь – отпущу!
– Ещё чего, – между пальцев мальчика просунулась тоненькая ножка в серой от грязи кроссовке.
– Ну, пожалуйста, – Женя заправил кроссовку обратно, – у мамы концерт завтра!
– Бе, бе, бе, – раздался вредный голос Прошки, – никто меня не заставит!
– Так уж и никто?
Посвистывающая речь, долетевшая с полу, звучала спокойно, но движение в руке Жени прекратилось. Шарик вжался в ладонь и замолчал. Друзья увидели, как большой снежок в белом переднике подплыл к ним и начал карабкаться на стену, проворно перебирая ногами в красных и синих тапках.
– Тапоцинья! – радостно взвизгнул Буня, высунувшись из Жениного кармана.
Малинка присела на корточки и подставила руку. Старая башмачница перебралась на ладонь.
– Благодарствую, – она поправила два прозрачных кружочка на глазах. – Так где это непоседливое существо?
Девочка рассмеялась и подняла Тапоцинью на высокий подоконник. Старушка–башмачница подошла к мальчику. Он раскрыл руки, и все увидели, как трясется Прошкин мех, а глаза прикрываются поднятыми ногами.
Тапоцинья подобралась поближе, поцокала и покачала головой.
– Это что же получается, пока я пыль со всех свитков смахивала, тебе удалось парочку стащить? Да ещё и со злой полки! – Тапоцинья повернулась к Жене. – Устала так вчера, ноги еле волокла – у меня их вон сколько. Ну и задремала в кресле.