Филармония в Херсоне представляла собой обычное старинное здание, выкрашенное когда-то розовой краской и украшенное обычными же гипсовыми гирляндами цветов и гроздьями винограда. Посещалась она из рук вон плохо, но нас это устраивало, поскольку в зале всегда можно было выбрать удобное место, и иногда даже сиживать в ложах.
Но вот репертуар концертов и музыкантов просто поражал. В маленький Херсон иногда приезжали мировые знаменитости, о которых местная публика имела смутное представление. После их отъезда она тут же забывала их звучные имена, погружаясь в привычное фланирование по вечернему проспекту Ушакова. Насколько торжественно соблюдался ритуал-таинство вечерней прогулки в Херсоне, мне больше видеть не приходилось. Это было крейсерское следование в кильватере и фарватере встречных потоков по обеим сторонам проспекта – туда-сюда, сюда-туда и обратно…
Шли семидесятые годы – еще не застой, но предчувствие его.
Как-то в феврале мы с Геной взяли билеты на концерт итальянского скрипача Уто Уги. На афише было указано, что он является концертмейстером Нью-Йоркского и Филадельфийского оркестров.
На концерт собралось восемнадцать человек. Мы сидели в промороженном насквозь зале, не раздеваясь и сбившись в кучку – видимо, инстинктивно надеясь, что так будет теплее. Билетерши шепотом попросили нас рассесться в шахматном порядке, чтобы создать хотя бы видимость заполненности зала. Мы послушно расселись. В ложе за моей спиной стена была покрыта инеем.
Вышел маэстро. Он был в смокинге со сверкающей в луче прожектора скрипкой – явно, старинной. Мы замерли, и он начал играть. Он играл и играл, а мы просто потеряли ощущение времени – так хорошо он играл.
Где-то в конце третьей пьесы я обратил внимание на то, что на его лице появились капельки пота. Потом капельки стали собираться в маленькие ручейки и потекли по лаку корпуса, грифу и капля за каплей стали падать на пол, сверкая в луче прожектора. Зал затаил дыхание. Мы видели мастера, которому было неважно – где он и кто перед ним. Он играл не для нас, а для того, кто был нам не виден. Того, для кого только и играет настоящий артист.
Маэстро закончил. Он был бледен. Мы аплодировали. Мы только что увидели в маленьком зале провинциальной филармонии настоящее чудо.
Позже я узнал, что директор нашей филармонии дружил с директором Одесской филармонии и тот всегда посылал доставшихся ему знаменитостей в маленький Херсон. И спасибо ему за это.
PS Каждый раз, когда я смотрю эпизод «Оттаявшие звуки» из мультфильма о Мюнхгаузене, я вспоминаю этот концерт в промороженном зале херсонской филармонии, и звуки волшебной скрипки Уто Уги снова оттаивают в моей памяти.
Кстати, Уто Уги жив-здоров, живет в Италии и записывает музыку в студии.