Форточка в Ясиной комнате оказалась распахнутой настежь, хотя Зоя хорошо помнила, что закрывала ее. Это было их вечным противоборством: одной нужен был свежий воздух, другая легко мёрзла. И вот теперь дочь уехала, а комната ее живет по-прежнему. Всё на местах: аккуратно заправленная кровать, ровные ряды книг на полках, глиняный горшок с лианой. Яся наказала поливать ее и опрыскивать комнату водой из пульверизатора, чтобы воздух был влажным, как в тропиках. Лиана приблудилась к ним случайно – в школе затеяли ремонт, и цветы раздали по квартирам. Нежные фиалки и царственные эухарисы шли нарасхват, даже слоноподобный фикус удалось кому-то пристроить; их же приемыш был самым неприглядным и потому никому не нужным. Тогда они еще не знали, что это ползучее растение: из горшка торчали слабые стебли, покрытые листьями в форме кляксы. Дочь зарылась в книги и выяснила, что родина питомца – Южная Америка и что в тени он не может полноценно развиваться, оставаясь всю жизнь подростком. Горшок водрузили на подоконник, и лиана действительно пошла в рост, так же бурно и вдруг, как сама Яся, когда была третьеклассницей. Вместе с Ленькой они прибили к стене деревяшки, чтобы дать растению опору. Повесили заодно и книжные полки – в общем, стучали молотком всё утро, она даже забеспокоилась, что сбегутся соседи. Зато лиана была рада-радешенька и постепенно сменила недоразвитые листья на новые, большие и разлапистые. Зоя надеялась, что тропическая красавица зацветет, но та лишь ползла все выше, обвивая свои чурбачки и жадно впитывая солнечный свет.
Железный ящик под столом послушно загудел, повинуясь нажатию кнопки. Зоя все еще побаивалась компьютера: он напоминал ей джинна из бутылки. Непостижимый, могущественный, он мог исполнить всё, что захочешь, но выходило почему-то не то и так. Яся смеялась, прочитав ее жалобы в электронном письме, – смеялась беззвучно и механически, с помощью круглых скобочек, вставленных в текст. «А ты вспомни „Ослепленного желаниями“, – писала она. – Надо правильно формулировать запрос, и получишь то, что нужно». Зоя хмурилась – по-настоящему, не смайликами, отвечала сухо, и дочь, почуяв обиду, присылала ей длинные строчки абракадабры, на которые можно было нажать мышкой и сразу попасть куда надо.
Интернет представлялся Зое то темным лесом, где за кривыми бородавчатыми стволами прятались какие-то вирусы, то лабиринтом из американского фильма про гоблинов. Сами гоблины тоже имелись в избытке: хамоватые и развязные, они отирались на толкучках-форумах, где люди раздавали друг другу советы и обменивались мнениями. Зоя всего лишь хотела узнать, в каком журнале можно напечатать Витины стихи. Она давно мечтала сделать ему сюрприз – сам бы он ни за что не взялся ходить по редакциям, даром что стихи, на Зоин вкус, были замечательные. Промучившись битый час с регистрацией, она, наконец, отстучала свое сообщение. Однако первый же ответ оказался таким грубым, что она залилась краской и поспешно ткнула в кнопку «выкл», чтобы стереть свой позор раз и навсегда.
Яся убеждала ее, что в Интернете есть много интересного, что он позволяет увидеть то, что было недоступно раньше. «Хочешь, я найду тебе Ботичелли? Смотри, сколько здесь картин!» Зоя силилась узнать родное в этих бледных, увядших полотнах, обрамленных пластмассовой рамой монитора, и только грустно качала головой. Волшебство осталось там, в далекой юности – под звездными сводами Эрмитажа, в букинистических, где лежали роскошные иностранные издания. Такое не держат дома, тем более в виде скверных копий на экране. Еженедельный ритуал, паломничество – в Столешников, на Качалова; без надежды, даже без мысли это богатство когда-нибудь купить. Войти с мороза в ароматное книжное тепло, постоять у прилавка, набираясь храбрости, чтобы попросить альбом у царственной продавщицы (на Качалова было проще – там книги стояли на полках, к которым мог подойти любой). Зачем ей теперь эта мнимая доступность? Она лишь обесценивает искусство.
Нет, лабиринты эти были Зое решительно не нужны, а из всех программ, непонятно как хранящихся в жужжащей коробке под столом, она пользовалась только почтовой. Но сегодня пришлось обратиться к джинну еще раз. Тщательно прицелившись, Зоя ткнула стрелочкой в значок с телефоном и стала терпеливо ждать. Программа связи дозвонилась быстро; в пустом окошке потемнело, проступили бисерные буковки новостей – кажется, работает. Зоя напечатала в строке: «Отчего болит в груди»; подумав, вбила пробел – «от чего» – и нажала «Искать».
Чем дольше они с Витей были вместе, тем больше сходства обнаруживали между собой. Оба они были Весами по гороскопу, оба любили мечтать и, как все мечтатели, бывали рассеянными; оба ценили искусство и тяготились мелкими бытовыми заботами. Вите, конечно, приходилось заниматься хозяйством – ведь на нем было двое детей: десятилетний Максим и Леночка, которая только пошла в первый класс. А вот врачей он не терпел точно так же, как Зоя.