Когда Иван ушел, Лиза встала из-за стола. И я мог увидеть ее в полный рост. Стройная девушка, с небольшой грудью, которую скрывала нагромождением ажурных складок великоватая светло-бирюзовая кофта с короткими рукавами. На ней были светлые колготки, свободного кроя светло-серая юбка до колен. Ростом девушка была чуть ниже меня. Если мой рост сто восемьдесят сантиметров, то ее я оценил в сто семьдесят.
– Так идем? Покажу тебе окрестности. Но дальше смотровой площадки не пойдем. Волки и правда тут шастают, я их побаиваюсь.
Куколка кивнула, отвернулась и пошла к выходу. Она была в мягких белых кроссовках, которые бесшумно ступали по каменному полу. Я поспешил встать из-за стола. Стул предательски заскрипел. Лиза обернулась и сказала:
– Осторожней с мебелью, тут все антикварное. Так сказал мне Иван.
Я поспешил оправдаться:
– Но он сам скрипел стулом, – сказал громко, уверенно.
На этих словах я догнал Лизу и чуть не обнял ее. Такое чувство внезапно охватило странное. Будто она моя.
– Тише, тише. Не кричи, здесь так не принято! Этот замок не любит громкий голос. Духи будут недовольны!
Лиза толкнула массивную деревянную дверь, обрамленную по контуру и середине стальными коваными полосами, и та начала медленно открываться. По центру был тяжелый железный засов, который выдержит не только нашествие волков, но даже медведей-шатунов, это вселило в меня спокойствие. Я надавил левой рукой на край двери, пытаясь помочь, и почувствовал, насколько дверь туго открывается. Невольно взгляд скользнул на шею и щеку Лизы, я почувствовал тепло девушки. Она как будто уловила мой взгляд затылком и повернула голову ко мне. Я сконфузился и перевел взгляд на часы на руке. Отметил, что сейчас начало девятого.
За дверью было достаточно темно. Хотя заход солнца должен был произойти через час. В горах темнее рано, виной тому сами горы, которые крадут солнечные лучи.
Про себя отметил, что на небе опять появились тучи. А может они никуда не уходили, и все время были тут, а я спросонья их не увидел, воображение показало мне чистое небо, а на самом деле оно было все усеяно сизым кружевом?
Лиза вышла первая, я за ней. Замок находился на холме, к которому вела асфальтовая дорога. Она упиралась в площадку из булыжника под пятой замка. На той стороне замка был обрыв, внизу камни. Этот обрыв я видел из своего окна. Получается, волки могли добраться сюда только по этой самой дороге, по которой я приехал со Златко.
Я обернулся и поднял голову вверх. Отвесная стена замка с башнями, которых сейчас было видно только две, нависала надо мной, будто упираясь рогами в тучи. Зрелище было величественное. Если здесь действительно жил Влад Цепеш, то он, как и я сейчас, мог наблюдать точно такую же картину, такой же бледный закат, такую же красоту в серой дымке холмов и гор с пышной растительностью. Он также, как и я, дышал волшебным пряным воздухом, с нотками трав и хвои. Значит, я связан с Цепешем невидимой нитью, которая тянется из его времени в мое. И клубок уже катится дальше, разматывается по невидимой пока дороге. И кто заглянет из будущего сюда, ко мне, в мою вселенную? Да, мы связаны неразрывно, он и я, я и он, и другие люди. Эпоха с эпохой. Это я тогда понимал нутром, чувствовал, просаливался этим. Или Лиза так действовала на меня?
– Так что ты молчишь, ответишь на вопрос? – спросила Куколка.
Очевидно, ей было холодно. Она скрестила голые руки на груди и ежилась.
Я быстро снял пиджак и как джентльмен накинул ей на плечи. Она улыбнулась.
– Спасибо. Не стоит. Но мне приятно, что ты заботишься обо мне.
– Так какой вопрос, я задумался… не расслышал, – переспросил я.
– Просто. Как тебе нравится здесь? Ты же хотел посмотреть на природу. Вот смотри. Наслаждайся. Скоро тут будет такая темень, что хоть глаз выколи. Не вздумай ночью выходить из замка. Заблудишься.
– А в катакомбах не заблудимся?
– Нет. Иван ставит электронные маячки, а также пометки бумажными стикерами. К тому же есть подробная карта…
В пустеющем свете Лиза казалась красивей, чем была. Вообще чем меньше девушку мы видим, тем красивее кажется она, если перефразировать Пушкина.
– И на этой карте склепа Цепеша, конечно, нет?
Лиза засмеялась и покачала головой. Как же хорошо было тут стоять, но надо было идти в замок. Я начинал дрожать без пиджака. Вместе с сумраками быстро опускался холод, играя с тьмой в догонялки.
– Пора уходить, – тихо сказала Лиза. Мне показалось, что она проговорила это с грустью в голосе. И это настроение передалось мне. Сейчас бы попить чаю, посидеть у камина, поговорить по душам.
Внезапно где-то внизу холма на дороге послышались шаги. Но такие странные, не человека, будто цокот когтей по асфальту. Такой звук я знаю, слышал его ни раз: звук издает собака с нестриженными когтями.
– Слышишь? – прошептал я, – что это черт возьми?
Лиза стояла спиной к спуску и от неожиданности вздрогнула, прислушалась и медленно развернулась.
– Надеюсь, про волков была шутка, – я говорил шепотом, но почувствовал в своем голосе гамму эмоций: животный страх вперемешку с желанием бежать.
Мы вглядывались в серую темноту асфальта и слушали. Но никаких шагов не было слышно. Вдруг я встрепенулся, внутри словно что-то оборвалось. Я увидел там, на дороге, пару живых глаз, сверкающих в темноте. Волк. Его тело скрывала серая дымка и надвигающаяся на горы тьма.
Лиза и я не сговариваясь попятились назад. Глаза двинулись за нами, вперед, также медленно, как мы шли назад. Волк медленно вырисовывался из темноты. Сначала голова, потом туша. Это был большой шерстяной, страшный и злой, в его глазах таилась сила и злоба, глаза сверкали, словно угольки в огне.
Я почувствовал такой животный страх, что не предать словами. Сердце бешено колотилось в груди, а руки нервно сжались в кулаки, ногти уперлись в ладони.
Вдруг раздался истошный крик. Я посмотрел на Лизу и увидел, как она падает назад, цепляясь руками за воздух. Я успел развернуться и протянуть ей руку. В этот момент раздался рык и цокот ног. Волк несся к нам, я его не видел, так как стоял спиной, но кожей чувствовал, что сейчас либо пан, либо пропал.
Время на раздумье не осталось. Я и Лиза не сговариваясь, вместе, держась за руки, рванули к двери, бежать нужно было всего ничего – шагов сорок, может тридцать. Благо дверь осталась открытой. Я чувствовал, как сердце заливает кровь адреналином. Мы влетели как будто наши пятки горели. Первая – Лиза, я за ней, с силой захлопнул дверь. На адреналине она показалась мне легкой, словно пушинка. Задернул засов и посмотрел в огромные глаза Лизы, уловил в них сквозь темноту нервное дрожание страха, животного страха. Сердце колотилось так сильно, что отдавало в висках и ушах. Дыхание сбилось, стало тяжелым и неровным. Я чувствовал, как жар пронизал тело от щек до кончиков пальцев.
Я приложил к двери ухо. Тишина. И тут в сердце кольнуло. На Лизе не было пиджака. А в нем – банковская карта, телефон, деньги, а главное загранпаспорт! Какой же я идиот! Зачем я все это потащил с собой?
В полубреду я дернул засов и начала открывать дверь. Лиза на выдохе схватила ручку и потянула на себя.
– Что ты делаешь, с ума сошел? – с этими словами она закрыла засов.
– Пиджак! Он остался снаружи! У меня в нем паспорт.
Лиза покачала головой. Я снова припал ухом к двери, Куколка сделала то же самое. Наши глаза были напротив друг друга.
– Ничего не слышно. Главное чтобы твой пиджак не утащили, – прошептала она мне в лицо горящим дыханием.
С одной стороны меня сковал страх, который до дрожи проник в сердце и выедал нутро. С другой какое-то животное желание одолевало меня, словно я сам был тем волком, снаружи, и рыскал в поисках жертвы, Лиза была вполне подходящей, той самой жертвой, которую я хотел. Это было похоже на то чувство, только в тысячу раз сильней, которое я испытал, когда в первых раз попробовал оливки. И нравится, и не нравится. Да, это было оно, но в тысячу крат сильнее.
– Я сбегаю за фонариками и вернусь, – сказал я, и хотел было пойти, но Лиза схватила меня за руку.
– Подожди, дурачок… – прошептала как можно тише Лиза, – Слышишь? Он тут, за дверью. Дышит. Может это сам Дракула пришел в волчьем обличье? По легенде он может превращаться в животных.
Я снова припал ухом к стене, сел на корточки, чтобы было удобней слушать, закрыл глаза. Да, волк был здесь. Через массивную дверь чувствовалось его жарко-колящее дыхание, какое бывает у овчарок. Волк дышал часто, словно ему было недостаточно воздуха. А потом будто стал лизать дверь. Что он делает? Мое ухо было в нескольких сантиметрах от волчьей пасти, нас разделяла преграда, я это отчетливо ощущал всем телом, но мне было приятно осознавать это, чуять мощь животного, предка тех волков, которые воровали овец и телят во владениях графа Дракулы или другого господина, который здесь жил когда-то.
Животное словно шептало мне на ухо сквозь толщу дерева: «Вот я, сущность всего, во мне заключен самый смысл, и ты, Александр, можешь стать его часть, открой дверь, дружочек, и мы сольемся с тобой в ласковых объятиях». Чувство нарастало и с каждой секундой становилось сильней. Моя левая рука невольно потянулась к засову, и я чуть не дернул его, но Лиза снова вовремя предупредила мои желания.
Этим движением Лиза отвлекла меня от чар волка, которым я сам того не ведая, как овца на заклании, поддался. Я отвлекся от животного и переключился на Лизу, ее теплую руку, в которой лежала моя холодная, наверно даже ледяная рука. Что со мной? Вот так в один вечер я стал зависим от обстоятельств и полностью поддался им. Еще один шаг – это будет шаг в пропасть, последний шаг отчаяния для меня. Но где моя хваленая сдержанность, неужели всю пропил и растерял с годами, как грузовик сено по дороге? А может и не было ее никогда, и я был смелым и решительным, волевым и правильным только в своих глазах, на которые, сам того не осознавая, надел розовые очки и навсегда забыл про них. Проклятое место, я же не верю во всю эту чепуху. Ну за что мне эти приключения, наказания, страдания, мольбы, стоны души? Почему мне не сиделось в уютной Москве, и я рванул сюда, в это Богом забытое место?
Я медленно поднялся с корточек, упираясь правым плечом в дверь – она была направляющей. Отпустил руку Лизы и отошел к столу. Важно было разорвать связь с волком и Лизой, вернуться в реальность, хоть это и тяжело было сделать. Сначала я хотел сесть за стол и подумать. Но потом понял, что от этого будет только хуже.
– Я пойду наверх и постараюсь заснуть. Пиджак поищем завтра, когда будет светло, – сказал я и пошел к лестнице.
Уходя, я услышал, как Лиза бежит за мной. Еще секунда, и она шла рядом по ступенькам по левую руку от меня. Из мутных узких окон, которые была распложены наверху, едва доносился тусклый свет, темная ночь вступала в свои права, окружала замок, ступени в сумерках сливались друг с другом, и было не понятно, шагаешь ты на очередной подъем или в зияющую бездну. Дошли до коридора. Свечи все еще горели, такое ощущение, что они подросли, видимо Иван поменял их. Головы животных отбрасывали на высокий потолок и серые стены страшные тени, и можно было только догадываться, следили души когда-то живых за тобой через эти стеклянные глаза. Вот голова оленя с высунутым языком, животное застыло в предсмертном крике и замерло, вмурованное в неживую сущность искусным мастером.
– Кладовка, давай зайдем в кладовку, выберешь куртку, только тише, Иван спит, – шепнула Лиза. Она дернула меня за руку и затащила в комнату, в которой было темно и непонятно. Я словно попал в другое измерение.
Лиза щелкнула кнопкой, в ее руке загорелся электрический мощный фонарик. Он осветил стеллажи с ящиками и вещами, большой старинный шкаф, потертый диван.
– Это кладовка. Здесь можно выбрать одежду для себя, одеяла, взять еды или фонарик, запасные батарейки. Вон там на полках лежат куртки и плащи, выбирай.
Я подошел к полке, на которую Лиза светила фонариком, она подошла ближе. Там лежали новые куртки различных размеров и фасонов.
– Бери не слишком теплую, но и не тонкую. Внизу прохладно.
Я примерил одну, затем вторую куртку. Остановился на третьей, которая бала до колен и чуть великовата мне, но в целом удобна.
– Вот и славно. Иди спать.
Через несколько минут я лежал в своей постели. Спать совсем не хотелось. Я словно потерял счет времени и страдал, как умирающий старик на одре. Кровать была свежая и мягкая. В комнате стояла прохлада. Уходя я не закрыл створки окна, и теперь поеживался под теплым одеялом. Я глядел в закрытое окно и видел сплошную ночь, без звезд и луны, темень, просто очертания. Ночник на батарейках на столе я выключил, и теперь лежал в темноте.
Вдруг вспомнил, что по заветам Ивана забыл закрыть дверь комнаты на засов. Сначала я хотел вскочил и побежать закрывать, но такая тяжесть сковывала мышцы, что я просто не мог пошевелиться, даже голову не в силах был повернуть и лечь поудобней. Закрыл глаза и провалился в небытье.
Проснулся от далёкого, но настойчивого воя. Он проникал сквозь стены замка, пролезал через закрытое окно. Казалось сначала, что волки были далеко. Но через минуту они были уже ближе, а вскоре словно стояли под окнами. Я приподнялся на локтях, прислушиваться было нет необходимости – звуки лились, как предсмертная песнь, сквозь мрачные коридоры и вибрировали в комнате, прямо над головой. Это был тот звук, который нельзя игнорировать – воющие волки это похуже занозы в заднице, на которой сидишь.
Внезапно вой стал громким, словно стая вбежала в комнату и спряталась за ширмой. Я ощутил, как холодные мурашки побежали по коже рук. Сердце начало неистово биться, словно ему осталось жить последние секунды. Я встал и на дрожащих ногах подошел к окну, страх я побороть не мог, как ни старался. Я даже начал наслаждаться этим чувством, ведь город приглушает эмоции, а тут пусть и сильные, пусть неприятные, пусть давящие и выворачивающие нутро, но самые настоящие чувства, жизнь во всей ее красе, конечная жизнь, которая тем и прекрасна, что конец ее определенно ясен. В окно ударил всполох ветра, это был холод ночи. Во рту стоял жар. Я сходил с ума, в исступлении я распахнул окно и посмотрел вниз… Темень страшная, но внутренне я понимал, что внизу никого нет, там слишком каменисто было, ведь я помнил, как смотрел вниз днем. Волки почуяли меня и прекратили выть. Воздух был влажным и холодным, но я чувствовал холод только кожей, внутрь меня он не проникал.
Я закрыл окно, и волки как по команде снова завыли, с переборами, на все лады, раздражая нутро и выворачивая душу. У, проклятые!
Совсем не помнил, как завел будильник. Но проснулся без пятнадцати шесть утра от проклятого монотонного пиканья часов. Голова раскалывалась, словно я всю ночь пил коньяк с чипсами.
За окном было уже светло. Не сказать, что ярко, как днем, но уже солнце вступало в свои права. Волков не было слышно. Я собрал волю в кулак и поднялся. Бросил взгляд на стул, который стоял у стола. На стуле висела обнимая спинку куртка, которую я вчера выбрал для похода в катакомбы. Я быстро одел джинсы, достал из чемодана майку, напялил ее кое-как, взял куртку и замер. Под ней оказался пиджак. Я бросил куртку на кровать и стал дрожащими руками проверять содержимое карманов. Телефон, деньги и документы оказались на месте, ваучер на гостиницу тоже не пропал. Я положил все ценные вещи обратно, свернул пиджак и сунул его на верхнюю полку шкафа за одеяло. Наверно, Лиза вышла и забрала. Надо сказать ей спасибо.
Новый день приносит обновления. И я готов встретить его с открытым сердцем и уверенностью в своих силах. Ты как бы рождаешься заново, по крайней я ощущаю себя утром каждый раз именно так. Что вчера волновало и тревожило, было проблемой вселенского масштаба, сегодня уже не кажутся таковыми. Человек существо переменчивое. Сегодня он решает проблемы вселенной, а завтра уже тонит в рутине и погружается в мелочные житейские проблемы.