Пальцы принца коснулись локона моих длинных, струящихся до колен волос и погладили. Затем поднялись выше и снова дотронулись до щеки. Аккуратно и почти невесомо, но весь мир почему-то сжался только до этого касания, выталкивая меня из моего мысленного убежища, будто если не буду его видеть, то не страшно. И я широко распахнула глаза, теперь уже следя за каждым его жестом. Что он делает? Зачем?
– Так и хочется тебя защитить, позаботиться, – продолжил Амаль мягко и проникновенно.
И от его интонаций стало как-то волнительно. Никто никогда не хотел меня защищать после смерти родителей. Да и с чего бы? Просто потому, что я красивая, как он сказал? А сестра говорит совсем наоборот, что она родилась красавицей и умницей, а мне не досталось ни красоты, ни сообразительности…
Не знаю, может она и права. Ведь это не она, а я сейчас стою в беседке с чужаком, позволяя ему трогать меня. Если об этом узнает мой будущий жених или правитель, беды не миновать. Я и сама от позора голову поднять не смогу. Потому и попыталась отодвинуться от него. Но Амаль, наклонив голову, не отводил от меня странного взгляда и не позволял уйти, загораживая собой проход.
– Тебе не нужно меня бояться. Я ничего не сделаю против твоей воли. Что плохого, что ты мне понравилась? – вроде бы он правда не понимал.
Мне так показалось.
– Нельзя, – покачала я головой, уже осознавая, что до него не достучаться. Может даже не потому, что он вырос в другой среде, скорее его характер такой. Упрямый.
– Что нельзя?
– Мне нельзя никому нравиться. Я должна выйти замуж за дракона.
– Ну ты мне не можешь запретить испытывать чувства, – он вновь улыбался, пропуская мимо ушей важные правила, что я ему озвучивала. – И твои правила и традиции не могут тоже. Даже я сам не могу. Сердцу не прикажешь, слышала о таком?
– Пожалуйста, – я опустила голову ещё ниже, чем прежде. – Уходите. И не приходите больше.
Так будет лучше.
– Почему, Руви? Лишь по той причине, что тебе нельзя никому нравиться? Мы же можем просто общаться. Узнать друг друга… Я не имею никаких непозволительных планов на твой счёт. Правда. Если ты мне не веришь, я могу найти амулет правды. У моего отца точно есть такой. Он одолжит. Или готов пройти проверку у ваших магов. Есть у вас тут такие? Если тебе так будет спокойнее. Или если дело в том, что я чужой, то… В принципе могу попросить твоей руки сразу. Если тоже тебе нравлюсь.
Я замерла перед ним. Ну что такое он говорит? Какой руки? Какое нравится?
Нет, у драконов невесте с женихом и до свадьбы-то не всегда дают встретиться. Так что меня удивило не то, что он видит меня второй раз в жизни за сегодня, а уже говорит о предложении. Больше то, что вот так вот сразу принял подобное решение. Почти ничего обо мне не зная.
А ведь он и правда главного не знал. С человеком рядом мне не быть. Никогда. Моя драконица спалит его дотла.
– Нельзя. Уходите, пожалуйста, – взмолилась в итоге, вдруг ощущая, что его слова проникают слишком глубоко в моё сердце.
Никогда я даже не думала, что кто-то может сделать мне предложение прямо, а не через сестру и опекунов, учитывая лишь моё желание. Что я могу понравиться кому-то, и меня будут спрашивать, нравятся ли мне, будто взаимность имеет значение.
Всё это было слишком волнительно. Я не должна это всё чувствовать. Не должна радоваться, что понравилась чужому мужчине. Не должна… хотеть ему нравиться! И уж конечно я не должна даже думать, что он мне тоже понравился, что меня почему-то тянет к нему и хочется ещё с ним говорить…
Не к добру это.
Что-то уже подсказывало мне, что потом все эти чувства будет не вытравить из себя. А ведь дело не только в том, что я должна стать женой дракона и его поведение нарушает наши правила и традиции. Дело в том, что я – носительница древней крови драконов. Это значит, что ему нельзя даже оказаться ко мне слишком близко. Он – чужак. И моя сломанная, но очень сильная драконица почти наверняка превратит его в пепел… Я не могу ею управлять. Я даже не чувствую её. Зато она всё очень даже чувствует. И мне просто не хотелось подвергать опасности такого славного принца…
– Уходите, – повторила, закрыв лицо руками. – Прошу Вас, Амаль!
Стоило мне произнести его имя, как принц рвано выдохнул и встал почти вплотную. А потом отнял мои руки от лица, спрятав их в своих и поглаживая большими пальцами, чем разгонял по моей коже миллионы волнительных мурашек.
– Ну что ты? Зачем так бояться? Как ты хочешь, чтобы я доказал, что мои помыслы чисты? Тише, ну же, – уговаривал меня принц, а слёзы ещё сильнее текли из моих глаз, потому что хотя я и говорила другое, уже не хотела, чтобы он уходил.
Более того, почему-то принц казался каким-то родным уже. Мне хотелось уткнуться лбом в его рубашку и расплакаться сильнее. И чтобы он обнял меня и гладил по голове… Да, обязательно.
С тех пор, как не стало родителей, никто так не делал. Иногда мне казалось, что сестра ненавидит меня за то, что это мне передалась кровь наших предков, а не ей. Вот она бы точно сообразила, как её выгодно пристроить… Потому и не жалела меня никогда.
Меня никто больше не жалел. Не любил. А он так смотрел… Будто я и правда какая-то особенная. Не из-за моей крови, о которой он не знает. А даже ещё вопреки ей. Словно его ничто не может остановить в желании быть тут. Но так не бывает! Он видит меня впервые в жизни. Я не могу на самом деле значить для него хоть что-то.
И он для меня – тоже. Однако внутри уже ворочается что-то большое, причиняя мне почти боль от мысли, что он меня послушается и исчезнет. Растворится здесь и появится где-то в другом месте, где я никогда его не найду и больше никогда не увижу.
Удивительно, но я и правда оплакивала расставание с тем, с кем буквально только что и познакомилась. Необъяснимые ощущения захватывали с головой. Я даже прислушалась к себе – а вдруг это то самое? Но нет, во мне ничего не изменилось. Амаль и правда просто странный чужак, который вдруг кинул камешек сомнений в прежде ровную гладь озера моей смирившейся со всем заранее души. А теперь эти кольца на поверхности превращаются в целые волны, заставляя волноваться и позволять себе допустить хотя бы надежду на то, что в моей жизни может всё сложиться как-то иначе…
Мои слезинки превратились уже в солёные ручейки от этих мыслей.
– Руви, не плачь, – продолжал уговаривать, гладить мои руки и заглядывать в лицо принц.
Он уже и сам, видимо, сообразил, что мои слёзы не от того, что боюсь его. Но не говорить же ему, что чем больше он меня уговаривает успокоиться, тем горше становится, что у меня больше нет никого, кто делал бы так же.
Я и не заметила, как отпустив мои ладони, принц всё же притянул меня в свои крепкие объятия, поглаживая по голове, как маленькую, и продолжая шептать, что мне совершенно нельзя плакать, ведь всё обязательно будет хорошо.
Вот только я знала, что хорошо ничего не будет! И именно в этот момент вдруг почувствовала нестерпимый жар огня внутри и… снаружи…