Огненно-красные, жёлтые, зелёные листья лежали на земле, когда мы с Валенсией направились вдоль Дарк холла. В выходной всё казалось более тихим, чем в обычные дни, когда вокруг постоянно бродили студены. Осенний воздух здесь был намного чище, чем в городе. Так же, как и холод – он пробирался сквозь лес и гулял по территории, окутывая влажностью и прохладным ароматом моря.
Склонившись, я собирала красивые осенние листья, когда Валенсия протянула руку. Отдав ей свою добычу, наблюдала как девушка плетёт из тех самых листьев венок, используя их длинные хвостики.
– Тебе идёт осень, – надев мне на голову венок, произнесла Вел. – Смотрится готически, словно у дерева тебя ждет профессиональный фотограф.
Брок дурачился, запрыгивая на кучи листьев, собранных по земле. Он набирал полные ладони и кидал в Хейли, пока Скай прислонившись к дереву наблюдала за ними со скучающим видом. Она была наименее разговорчивой, и если Брок с Хейли легко приняли меня в свою компанию, то Скай так и не открылась. Холодная, отчуждённая, с тем мрачным взглядом, обращённым в мою сторону, который порой пугал.
– Тебе идёт больше. Яркий оттенок твоих волос, на фоне мрачного мистического строения, смотрится куда лучше. Поверь. Я не лгу.
Валенсия улыбнулась, щёки покрылись лёгким румянцем, в тот миг я уловила её эмоции. Не уверена, но мне казалось её редко кто хвалил, и показывал насколько важны именно её чувства и эмоции.
– Ты сжульничал, – закричала Хейли, когда Брок кинул в неё очередную охапку листьев, и пока девушка пыталась стряхнуть их с лица, повалил на землю. – Месть моя будет мучительной. Лучше беги.
Брок довольно хлопнул в ладоши бросив на нас радостный взгляд, словно собака получившая кость и побежал. Хейли сорвалась с места последовав за ним со всех ног.
– Эй, – послышался голос, мы обернулись, и я скривилась, увидев Мора. Он держал в руках телефон и когда поняла, что делает фото, разозлилась. – Потрясающий кадр.
Его губы растянулись в ухмылке, и я готова была ответить, когда почувствовала, что Валенсия застыла рядом со мной. Порой казалось люди настолько глубоко переживали свои провалы и отказы, что это сильно влияло на их жизнь. Между Валенсией и Мором была какая-то история, которую я не знала, но в отличие от парня, что выглядел так, словно впервые её увидел, Валенсия переживала то, что произошло между ними слишком глубоко. Это болело внутри неё и не позволяло ответить тем же спокойствием.
– Я вспомнила, что должна быть в Торн холле, – выпалила Вел.
Не позволив мне вмешаться развернулась и стремительно убежала. Я посмотрела Мору в глаза, пытаясь найти там проблеск эмоций, но он никак не отреагировал на внезапный уход Вел. Скорее даже не заметил, будто мы вдвоём стояли.
– Что это? – Спросил Мор, протянув руку к венку.
Сняв его с головы, я заметила на листьях капли крови. Руки дрогнули, венок упал на землю. Я протянула вперёд ладони, осмотрела и ничего не нашла. Обследовала пальцами голову, лицо, но, когда вновь посмотрела на руки, они оказались чистыми. Что за…?
– Все понятно. Кто-то снова решил поиграть, – самоуверенно и как-то злобно, прошипел Мор.
Он направился вперёд туда, где возвышалось огромное дерево. Его ствол, казалось, не смогли бы обнять и три человека, настолько толстым был и могучим.
– Это предупреждение. Кровь кампеша весьма завуалированный символ, говорящий о том, что ты и есть цель. Берегись, Береника, охота началась, – прокомментировала Скай, оторвавшись от ствола дерева. Я совсем забыла про неё, так тихо девушка наблюдала за остальными, не пытаясь принять участие в разговоре. – Снова сбежала, стоило большому злому волку появиться в пределах видимости.
– Ты о чём?
Её тяжелый взгляд упал на меня, когда Скай кивнула в сторону скрывшейся Валенсии.
– Ты ведь не знаешь всю историю, верно? – Самодовольно заявила девушка. – Уверена, Вел рано или поздно откроет свой секрет, но помни, каждое слово, которое ты услышишь, имеет две стороны. Не всегда плохой человек является злом.
Она пожала плечами будто всё, что сказала до этого, было лишь в моём воображении и развернувшись направилась к общежитию, но тут же остановилась, словно вспомнив важную деталь.
Скай обернулась и тихо, но весьма серьезно, добавила:
– Мор несомненно красивый, я бы даже сказала сногсшибательный парень, у него отлично подвешен язык, и он не страдает от недостатка внимания, так что будь осторожна. Тебе необходимо знать больше, чтобы понимать правила игры, иначе велик шанс проиграть, Береника.
В очередной раз после встречи со Скай, я чувствовала себя неуютно. От неё исходило нечто пугающее и мрачное. Случайно брошенные фразы, действия, поступки – всё это влияло на моё сознание. Для меня Скай казалась самой загадочной личностью и не в хорошем смысле.
Выкинув те навязчивые мысли из головы, я направилась к Мору не в силах поверить, что это то самое кампшевое дерево, о котором читала легенду. Нижняя ветвь была сломана, и я подошла ближе, чтобы убедиться – она кровоточила. Алые капли сока, словно настоящая кровь, стекали по грубой коре и падали на землю. Невероятно. Растерев между пальцами красную влагу, поднесла их к носу ожидая почувствовать металлический, острый запах крови, но нет. Консистенция была вязкой и густой, но то не кровь.
– Это кампшевое дерево. Его сок содержит частицы красного сандала, потому если сломать ветку или отпилить, то вместо привычного сока пойдет кровь. Вот только это камуфляж.
– Невероятно, – пробормотала, всё ещё впечатлённая.
Мор как-то странно посмотрел на меня, прежде чем взял за руку. Я хотела вырваться, когда он достал платок и протёр мои испачканные пальцы. Джентльмен? Маловероятно. Скорее спектакль, которым я должна впечатлиться.
– Ты знаешь легенду этого дерева? – Всё ещё удерживая мою руку в своей, спросил. – Конечно, знаешь. Наверняка, прочла в книге, но ты не знаешь другую сторону медали.
– Верно, у каждой истории всегда есть две стороны, – вспомнив слова Скай, пробормотала.
Мор кивнул и продолжил:
– В давние времена соком кампшевого дерева помечали тех, кого считали предателем. Это своеобразный ритуал перед охотой. Людей помечали красным сандалом, рисуя на лбу мишень, за которой впоследствии велась охота. Получить подобный знак – означало верную смерть. Не было ни единого шанса на спасение. Никто не мог даровать тебе свободу или помиловать, после оглашения вердикта.
От каждого его слова по коже пробегали мурашки. Это волновало и пугало. Я как завороженная слушала его голос, не отрывая взгляда от дерева и задавалась вопросом: правда ли это? Сколько истины было в той легенде? Ведь ни одна история не возникала на пустом месте, в каждой имелась доля правды. И мне было интересно сколько её в этой с деревом, в котором заточили живого человека?
С леса позади подкрадывалось нечто тёмное и жуткое по мере того, как Мор рассказывал об этом невероятном месте. Когда он закончил я всё ещё смотрела на дерево и не заметила угрозы, пока она не подобралась слишком близко. Его рука нежно погладила меня по щеке, а лицо оказалось близко к моему. Если отстранюсь – это заставит Мора воспротивиться и зайти дальше, чем мне бы хотелось. Не пытаясь прервать те намерения, я положила ладонь на его губы всё ещё оставаясь на месте. Подняла глаза и встретила взгляд, в котором сейчас плескались эмоции. Замечательно. Я вовсе не хотела вызывать никаких эмоций, скорее равнодушие или безразличие.
Я читала в глазах Мора желание получить поцелуй, а в моих он должен был прочесть – отказ. Я не искала отношений, не хотела близости, тем более с одним из четвёрки.
– Мне не интересно, – тихо произнесла, зная, что он услышит. – Твоя игра получить меня, не сработает, Мор. Я не ищу отношений, никаких. Ни на одну ночь, ни тем более – глубоких.
Он прищурился, ярость вспыхнула в глазах, но Мор не сделал попытки убрать мою ладонь со своих губ и получить поцелуй. Он прикоснулся горячими губами к кончикам моих пальцев и отступил.
– Это ещё не конец.
– Конечно. Ты так просто не отстанешь, правда?
Мор не ответил, развернулся и спустился по склону, а я не провожала его взглядом. Отвернулась и направилась к дереву. Обошла по кругу лаская ладонью шершавую кору и вспоминая слова Мора. Потрясающая легенда, такая же невероятная как та, которую я узнала из книги. Академия Дракмор была пугающе привлекательной со своими жуткими секретами, и прошлым, в котором затаились кровавые тени.
После того столкновения я вернулась в Брон холл и читала до позднего вечера. Тьма густая и властная опустилась на Академию растворив в себе последний заходящий отблеск солнца. Сегодняшний день оказался для меня трудным и запутанным. Мысли носились в голове лихорадочным потоком, даже в то время, пока пыталась дописать работу. Сложив все учебники и расставив на полки, я не торопилась покинуть стены библиотеки. Высокие полки завораживали, манили, словно издали я слышала тихий шелест голосов – это те многочисленные миллионы историй, которые содержала в себе каждая книга и я хотела прочесть их. Познать. Разгадать.
За стеклянными окнами властвовала осень с её моросящим дождем и пожухлыми прелыми листьями, но здесь царила совсем иная атмосфера. Словно я нашла врата в другое измерение и могла окунуться в лето, когда за окнами стояла зима.
Не думала, что прогулка по коридорам Брон холла может привести меня в место, где вода казалась бирюзовой, а мужчина, что плавал брасом, ловко орудуя руками и используя воду как своеобразный рычаг, чтобы двигаться вперёд, таким манящим. Мышцы бугрились на спине, когда он выныривал и вновь опускался под воду, завораживая.
Дверь оказалась не запертой, и я вошла, даже не подумав остановиться. Наверняка это место не предназначалось для студентов, но, когда мой взгляд упал на профессора Вирмора, уйти уже не смогла.Поднимаясь по лестнице, я не ожидала найти в стенах библиотеки бассейн. Он располагался на последнем этаже, где крыша была стеклянной, открывая вид на миллионы маленьких горящих, словно алмазы, звёзд.
– Это не то место, где вы должны находится, мисс де Вир.
Я совсем пропустила тот момент, когда профессор перестал плавать и остановился, ухватившись за край бортика. Его тёмный взгляд, в который мне так невероятно сложно было смотреть, пугал.
– Не видела запрещающих знаков, – пожала плечами. – Думаю, бассейн вполне подходит под определение общественного места.
– Не этот, – скрипя зубами, ответил профессор.
Его кожа казалась бронзовой под тёплыми лучами ламп, что горели на потолке. Свет был приглушён, создавая уютную атмосферу для одного. Но вот проблема, он уже не был один, и теперь подобная атмосфера предполагала собой не уют, а нечто более личное, интимное.
– Оставаться здесь не самое умное ваше решение, к тому же нарушать правила не лучшая идея, – он кивнул на часы, висевшие высоко на стене. – Через пятнадцать минут вы должны быть в своей комнате.
Он откинул голову назад смотря на меня снизу вверх, но всё равно я чувствовала себя слишком маленькой под тем грозным взглядом. Нас разделяло около четырёх метров, но моя кожа была влажной и это вовсе не от температуры в помещении. От взгляда. Слов. Напряжения между нами, которое я возможно выдумала, так неосторожно играя с дьяволом. Он не просто обожжёт, когда решит положить конец моим дурацким выходкам, он раздавит, а после утащит на самое дно своего личного ада.
– У вас есть какой-то вопрос ко мне? – Выгнув брови, спросил профессор. – Или вламываться в двери, даже не постучав, ваша фирменная привычка?
Прикусив губу, я поняла, он прав. Что я здесь делаю? Почему так дерзко и неправильно веду себя с тем, кто гораздо старше, к тому же выше меня по положению? Стоять здесь и огрызаться на каждое замечание профессора Вирмора, глупо и совсем неразумно.
– Прошу прощения за моё вторжение, – выдавила я влажными губами. – К тому же я задолжала вам искреннюю благодарность за помощь. И за машину.
Он никак не прокомментировал моё откровенное признание всё ещё не сводя своего взгляда с моего лица. Жар поднялся вверх по позвоночнику, осел бисеринками пота на лице, когда профессор Вирмор нырнул на глубину и двинулся в моём направлении. Бежать? Нет, слишком просто и не для той, которая застыла в надежде получить хоть небольшую порцию внимания от загадочного мужчины.
Подтянувшись на бортике, в одно плавное движение взобрался наверх и двинулся на меня, уверенной, скользящей поступью хищника. Профессор Вирмор поймал меня в плен своих глаз. Создал ловушку из своего тела опустив руки по обе стороны моего лица, упёршись ладонями в стену. Я находилась в клетке из стальных мышц, но не это волновало в тот момент, а близость. Обнажённая кожа, по которой стекали миллионы капелек воды. Влажные чёрные волосы, сейчас укрывающие лицо. И никаких очков. Я привыкла видеть профессора в них и теперь, когда смотрела в глаза без того барьера из стекол и тяжёлой тёмной оправы, не могла оторваться.
– Играя с огнём вы рискуете обжечься, мисс де Вир, но играя с дьяволом – никогда не сможете предугадать всевозможные последствия, – тихий голос, наполненный тьмой, словно нечто тайное, касалось моей кожи, когда профессор склонился, заглянув в глаза и тихим, хриплым шёпотом добавил. – А сейчас лучше уйти, чтобы избежать непоправимой ошибки, за которую нам обоим придётся расплачиваться своими судьбами.
Ещё одна секунда и он оторвал своё тело от моего, развернулся, показывая тугие мышцы спины, сильные бёдра и направился прочь. Сдержав разочарованный вздох, я последовала тому совету и покинула тёплый бассейн, который несомненно привлекал внимание. Жажда оказаться в той бирюзовой воде вместе с ним была настолько всепоглощающей что, вернувшись в свою комнату я ещё долго лежала в кровати, а сон так и не приходил.
***
Стеклянный купол просто нереальных размеров, что укрыл землю, впечатлял. На входе были выгравированы знаки луны и солнца, а по всему дверному проёму нарисованы какие-то символы. Невероятное место захватывающее дух. Как только я переступила порог оказалась в зелёной роще, словно кто-то создал райский уголок в том мрачном, пропахшем дождями и пожухлыми листьями, месте.
Потрясающее не то слово – сногсшибательное? Тоже не относится к истине. Завораживающее, манящее, привлекательное, искушающее – да, так оно и было. Лунарий в Академии Дракмор искушал своим величием и какой-то нереальной жизнью. Слишком похож на сказочное место, которое кто-то словно вырвал из страниц книги, решив разбавить мрачность Академии.
Вот что привлекало и вызывало интерес в Дракморе – это отдельные, узкие специализации, которые преподавали только здесь.
На помосте, к которому вели пять ступеней стоял большой телескоп, покрытый матовой чёрной краской. Парты расположены не как в остальных аудиториях, а рядами.
Когда мы с Валенсией заняли свои места, я глубоко вдохнула, пытаясь отделить один аромат от другого. Здесь пахло свежестью, а ещё присутствовал какой-то знакомый аромат трав. Пока я пыталась разложить его на составляющие, послышались тяжёлые шаги. Открыв глаза увидела высокого мужчину, одетого в кожаную куртку ниже бёдер. Его длинные светлые волосы были заплетены в косу, откинутую за спину. Он прошёлся взглядом по партам и на секунду задержался на мне. Это тот самый мужчина, которого я встретила, когда сбегала от профессора Вирмора.
– Обращайтесь ко мне – профессор Иерихон, – скинув куртку и оставшись в чёрных штанах и тёмного глубокого синего цвета рубашке, безапелляционно заявил он.
Я нахмурилась от просьбы, приказа, да именно так оно и прозвучало, когда Валенсия склонилась и тихо шепнула:
– Его фамилия Вирмор.
Она смотрела, ожидая, когда шестерёнки в моём мозгу встанут на свои места, заполнят пустоты и создадут связь с тем, что было и тем, что происходило сейчас.
– Братья?
Валенсия посмотрела на меня прищурив глаза и только кивнула. Это вызвало во мне волну нового интереса. Пока профессор Иерихон разглядывал бумаги на столе, я рассматривала его, пытаясь найти сходство с тёмным, мрачным братом, но, пожалуй, мне удалось найти не сходство, а десять отличий. Цвет волос у профессора Вирмора был чёрным, как ночь, они казались немного кудрявыми на концах, а у профессора Иерихона были светлыми. Глаза тоже отличались. Черты лица. Но их высокий рост, широкие плечи, телосложение, пожалуй, можно привести к общему знаменателю…
– Он выглядит слишком молодым для профессора, – тихо пробормотала, обращаясь к Валенсии. – Сколько ему? Двадцать два?
– Профессор Иерихон получил свою должность по рекомендации своего брата и ещё нескольких учредителей совета. Основатели поддержали три против одного, насколько я знаю. Да он молод, но разве не красавчик?
– Ты должна рассказать мне об этом подробнее.
– Вам скучно стало, мисс Арго и мисс де Вир? – Спросил профессор Иерихон, обращая внимание всей аудитории к нам.
Валенсия пихнула меня под столом ногой, и я поняла, сама виновата вот и выкручивайся теперь.
– Не думаю, что на ваших уроках есть место для скуки, профессор Иерихон, – выдала я мягким глубоким голосом, явно неожидающему подобного ответа, профессору. Он демонстративно сложил руки на груди, явно ожидая чего-то ещё. Ага. Поняла. – Прошу прощения.
Он кивнул не сразу, сверля меня с Валенсией взглядом светлых глаз, но после я смогла выдохнуть, когда мужчина снова сосредоточился на своём предмете.
– Солярность и Лунарность. Энергия солнца – хаотична, в то время как энергия луны – упорядочена. Лунная сторона не имеет отношение к нашему телу – это энергия снов, которая активна именно в то время, когда тело спит. Говоря о солнечной и лунной энергии вы должны понимать есть ли в вас отражение на стороне порядка, или же она на стороне хаоса. То есть отличать энергию солнца от энергии солнечной стороны и энергию луны от лунной стороны, – он прошёлся вдоль доски и написал: «Левое и правое полушария мозга». – Многие думают, что лунарность и солярность влияют именно на нашу мозговую активность, но это далеко не так. Если сопоставить всё, что вы знаете об энергии с тем, как работают наши органы и система организма в целом, не найдете стопроцентную идентичность. Солярность выражается в соответствие с симпатической, а лунарность – парасимпатической нервной системы. Две эти части относятся к вегетативной нервной системе, которая не поддаётся сознательному влиянию.
Внимательно слушая лекцию, я нашла связь данного предмета с биологией нашего тела. То есть лунарий своего рода углублённое понимание нашего организма. Для меня оказалось весьма интересно слушать профессора, но для восприятия и понимания было сложно.
– Факторы, активизирующие симпатическую нервную систему то есть – солярность – это страх, беспокойство, стресс, а также физическая нагрузка. В те моменты, когда ваше тело находится на пределе, как эмоциональном, так и физическом. Лунарность – парасимпатическая нервная система – её активизирует отдых, медитация, качественный сон. Определить к какому типу относится человек не так просто.
– То есть солярий предполагает боевой характер, тот кто живёт наяву и умеет защитить себя в стрессовых ситуациях? – Спросил один из студентов, когда профессор задумался, уставившись в одну точку. – А более мягкий, уступчивый, с богатым воображением – это наверняка лунарий?
– Мистер Вольштейн, вы рассуждаете в нужном направлении, но это ещё не показатель, и невозможно просто так определить принадлежность человека к лунариям или соляриям, – профессор Иерихон прищурился, обошёл свой стол и присел на край. – Вы к какому типу относитесь?
– Солярий.
– Отлично, но позвольте спросить, вы не имеете богатого воображения? Или быть может не мечтаете? – Когда парень понял свою ошибку, профессор Иерихон кивнул, как бы утверждая своё высказывание. – Вот об этом мы и будем говорить, изучая архетипы и пытаясь найти ту тонкую грань, которая позволит определить правильное соотношение солярности и лунарности.
В тот момент, когда дискуссия закончилась я поняла, что мне придётся прочитать немало книг. И радовало то, что этот предмет имел очень близкое отношение к биологии. Мои глаза горели предвкушением поглощая каждую новую деталь, которую излагал профессор Иерихон.
– Если вы ещё не знаете к какому типу относитесь, мы это выясним. Поднимите руку те, кто не проходил тест.
Среди всех студентов только моя рука была поднята. Профессор посмотрел на меня долгим задумчивым взглядом, будто не хотел произносить следующие слова.
– Тогда останьтесь после урока, и мы это исправим.
Как только лекция закончилась, Валенсия поднялась и бросив мне улыбку, тихо шепнула:
– Желаю удачи.
– Думаешь, она мне понадобится? Или предупреждаешь?
– Удача никому не помешает, – подмигнув, ответила Вел, и ушла вслед за остальными студентами.
Неприятно быть одной, когда остальные уже давно знали свою принадлежность, но ведь они учились в школе при Академии Дракмор, жили в Шартре, и знали гораздо больше, чем я.
– Как вы сюда попали? – Встретив меня у своего стола, спросил профессор.
– Приглашение, – пересохшими губами ответила.
Он вскинул брови.
– Стипендия?
Я смогла только кивнуть. Профессор Иерихон странно посмотрел на меня и покачал головой.
– Что не так? – Спросила. Он не ответил. – Ваша реакция…
– Какая?
– Словно это глупо или невозможно. Я читала, что в Академии Дракмор есть отдельное направление стипендиатов. Так что…
– Так что приступим, мисс де Вир, – он протянул несколько листов и приказал внимательно, анализируя каждый ответ, записать их. – Те, кто родился в Шартре знают свою принадлежность с детства. Это легко сделать, когда тебе пять, но гораздо труднее в осознанном, более глубоком, возрасте. Расскажите, вам сняться сны?
Присев за пустую парту, я подняла взгляд оставив листочки на столе. Прикусив карандаш, задумалась о том, насколько откровенной стоит быть?
– Своим поведением вы уже ответили на мой вопрос. Тогда следующий: какие они – ваши сны?
– Более глубокие и запоминающиеся. Реалистичные. Наполненные запахами дождя, жаром костра и звуками моря, леса. Порой страшные. Непредсказуемые. Просыпаясь, я как будто выныриваю из-под толщи воды и пытаюсь отчаянно заполнить лёгкие кислородом.
Он долго смотрел на меня, будто пытался вынуть ответы из головы и попробовать на вкус. Уверена, ему бы не понравился кислый привкус страха, но от того насколько бездонным было внимание профессора, мне стало некомфортно. Передернув плечами, оторвала свой взгляд и позволила сознанию углубиться в те вопросы, которые были напечатаны на белоснежной бумаге. После тридцати минут осознанной работы, я сдала ответы профессору.
– Вы можете быть свободны, мисс де Вир, – уткнувшись в книгу, пробормотал он. Даже не подняв своего взгляда, махнул на дверь. – Результаты не будут быстрыми, но я могу уже сейчас предположить, что ваш тип – солярий.
Покидая то потрясающее, дышащее жизнью место, я была уверена в одном – профессор Иерихон тоже завораживал меня, вот только не в том плане, в котором это было с профессором Вирмором, а как-то иначе.
Пробираясь по тропинке к Брон холлу, я всё время прокручивала в голове наш разговор и пыталась найти ответ. В какой момент всё пошло не так? Но каждый раз, он ускользал, словно склизкий червяк, не позволяя найти отгадку.
Сидя в одиночестве своей комнаты я пыталась читать книгу, когда мой взгляд упал на окно. Ночь накрыла землю забирая владения себе, и не позволяя свету уличных фонарей пробраться сквозь мрачную темноту. Пожевав губу снова опустила взгляд на строчки книги.
Тихий скрип двери, привлёк внимание. Обернувшись, никого не заметила, думала это Валенсия вернулась, но комната позади была пуста. В окно что-то ударило, и я напряглась. Обернувшись, открыла рот пытаясь закричать, когда на меня в ответ посмотрело нечто похожее на человека. Лицо укрывал череп с вытянутой мордой и острыми рогами, а всё остальное тело было закрыто чёрной мантией с капюшоном.
Воздух покинул лёгкие и крик вышел рванным, но сильным. Вскочив, я бросилась в ванную и закрыла дверь со второй попытки, продолжая кричать. Ручка двери тут же повернулась и послышался скрежет ногтей по дереву. Я попятилась, стукнувшись о стену. Сползла вниз, закрыв голову руками, чтобы не слышать того жуткого скрипа, словно не ногтями, а железными гвоздями вели по дереву. Оно трещало и выло, вызывая мурашки по всему телу. В лёгких закончился воздух, когда дверь содрогнулась от удара и всё затихло. Этого просто не может быть, я ведь видела его там, на улице, за стеклом, как этот монстр смог так быстро появиться в моей комнате?
Меня трясло, пока в дверь снова не забарабанили.
– Береника, – этот голос я узнала.
Руки всё ещё тряслись, когда открывала задвижку. На той стороне стоял Мор со своей свитой. Он казался испуганным, когда увидел мои глаза. Я вышла, а когда увидела дверь, снова содрогнулась. Она была испещрена рванными, глубокими бороздами. Прикрыв рот рукой рассказала о том, что видела и заметила, как четверо парней переглянулись.
– Он находился не за окном, Береника, – мягко объяснил Мор. – Ты видела его отражение.