Колонне несколько раз приходилось срочно менять маршрут. По рации приходили достаточно тревожные известия. На одном участке дороги несколько грузовиков нарвалось на засаду местных бандитов. Командир конвоя вышел в эфир с просьбой о помощи. Ближайшие «ган-траки» откликнулись на призыв. Неписаный закон дороги «Сам погибай, а товарища выручай» был свят. Иначе на просторах нынешней Украины, превращенной в дикий край бандитов и мародеров, нормальным людям было не выжить.
Местные села напоминали средневековые крепости и обзаводились вооруженным ополчением, а на опасных украинских дорогах доминировали «крейсеры на колесах».
Чуть позже по рации пришло сообщение, что мост, через который намеревался переправиться капитан Соболев с вверенной ему колонной, подмыла река. Пришлось в очередной раз искать маршрут в обход. Пока петляли по проселкам и по разбитому асфальту, незаметно спустились свинцовые осенние сумерки.
Сергей Бродяга хмурился, вертя баранку головного броневика. Тревожное настроение бывалого шофера-дальнобойщика разделял и Александр Соболев. Он то и дело сверялся со спутниковым навигатором: заблудиться, съехав с магистральных автодорог, можно было в два счета.
Места были, как выразился Сергей Бродяга, «вдовьи» – мрачные и беспросветные. Северо-восток Днепропетровской области. Вдовами здесь стали многие, после того как их мужья, взяв в руки оружие, двинулись «усмирять Донбасс». Никто их не звал с автоматами, бронетранспортерами и танками в Краматорск и Славянск, Донецк и Шахтерск. Послушное стадо украинской армии, подстегиваемое бандеровцами из «Правого сектора», пошло «навалять грязным шахтерам и немытым сталеварам». И вполне очевидно нарвалось на упорное и ожесточенное сопротивление патриотов донбасского края.
Сначала одурманенные украинской пропагандой и патриотически, как им тогда казалось, настроенные жители винили в «случайном» поражении недостаток бронежилетов для «воинов АТО». Потом – невесть откуда взявшийся «российский спецназ». «Желто-блакитное» воинство просто не понимало, как можно так сильно любить свой край, стоять насмерть за жизни других. А ведь с «той стороны» – со стороны Донецкой Народной Республики – сражались настоящие, а не крикливые патриоты. Когда у жителей жалких остатков Украины наступило прозрение, было уже слишком поздно.
Теперь им осталась только горечь – горечь вдвойне: и за развязанную братоубийственную войну, и за уничтоженную своими же руками Украину…
По контрасту с самим Днепропетровском, переименованным киевской властью в Днепр, села и маленькие городки были в ужасном состоянии. Покосившиеся хибары, разбитые дороги, столбы с обрывками проводов, давно растащенных на цветной металлолом. Маленькие городки встречали погасшими окнами «хрущевских» пятиэтажек, а то и вовсе двухэтажными зданиями еще сталинской постройки. В этих «остатках советского строя» и ютились местные жители. Обогревались дровами и привозным донецким углем. Кстати, и стоил он здесь просто немерено. Правда, по сравнению с природным газом, о котором местные жители забыли еще в 2014 году, ведро-другое донецкого уголька еще можно было купить на сэкономленные гривны. Пряча глаза от пристальных взглядов продавцов.
Немногие местные жители провожали колонну донецких дальнобойщиков тусклыми взглядами тяжелобольных людей, уже смирившихся с незавидной участью. Мощные грузовики расплескивали грязную воду из луж на разбитом асфальте, обдавали сонные, летаргические улицы ярким светом фар, ревом двигателей и дизельным выхлопом. И растворялись в осенних сумерках, как мимолетное видение чужой мощи, силы и оптимизма.
– Николай Иванович, бесцельно блуждать по окрестностям можно всю ночь. Нужно остановиться на ночлег и дать отдохнуть водителям и экипажам.
– Согласен. Только необходимо подобрать более-менее удобный участок.
Такое место нашли на окраине полумертвого украинского села, название которого даже прочитать не получалось на проржавевшей табличке на въезде. Километрах в полутора от ближайших хат обнаружились развалины то ли старого колхоза, то ли моторно-тракторной станции. Осыпавшиеся стены гаражей, мастерских и административных зданий, проржавевшая эстакада. Из-под жухлой травы выглядывали бетонные плиты и торчали арматурные прутья.
– Осторожнее! А то арматурины нам скаты вмиг пробьют. Заморимся «запаску» менять, – предупредил Александр Соболев.
Тяжело груженые фуры загнали под защиту полуобвалившихся бетонных стен. Над «Вахтовкой» поднялась высокая телескопическая мачта. Блок оптико-электронных видеокамер на ее верхушке вращался, медленно обозревая окрестности с бездушной внимательностью робота. Наготове была пара квадрокоптеров с камерами ночного видения. По периметру стоянки пехотинцы Лешки Хрящева расставили сигнальные мины-ловушки. В «секретах» залегли бойцы, вооруженные автоматами с глушителями и «ночной» оптикой. Вероятному противнику будет непросто подобраться к стоянке донецких дальнобойщиков.
Но по большому счету реальную опасность представляли не только и не столько банды мародеров, которые еще бы и поостереглись нападать на хорошо вооруженный грузовой конвой. А вот стаи гибридов волков и одичавших собак вполне могли напасть. Эти зверюги взяли все самое лучшее от своих родителей: силу и ярость волка, ум, хитрость и бесстрашие собаки. Они не боялись ни флажков, ни ружей, ни огня. Остановить безжалостных четвероногих убийц могла лишь стрельба на поражение.
Правда, и на этот случай у донецких дальнобойщиков были припасены «спецсредства». На броневике «Вахтовке» в числе прочих приборов были смонтированы инфразвуковые «глушилки». Инфразвук определенного частотного диапазона неразличим для человеческого уха, но у зверей он вызывает страх и хорошо отпугивает.
В центре импровизированного бивака уже запылал костер, на котором варилась аппетитная, с дымком, гречневая каша, заправленная несколькими банками армейской тушенки и специями. Готовится быстро, вкусная, сытная, горячая – походная еда всегда выручала оголодавшие организмы.
В круг с котелками собрались водители-дальнобойщики и экипажи вооруженных грузовиков сопровождения. После гречневой каши с тушенкой заварили на костре огромный котелок крепчайшего и сладкого черного чая. Лакомились галетами с джемом и шоколадками из армейских рационов питания. У кого-то в кабине грузовика нашелся пакет с конфетами, у кого-то было печенье. Все поделили поровну. Чай и сладости напомнили о домашнем уюте. Водители рассказывали истории, делились воспоминаниями. Народ в колонне подобрался тертый, битый жизнью и наученный непростыми дорогами судьбы.
– А помните, как гнали первый гуманитарный конвой на Донбасс из Наро-Фоминска? – спросил бородатый водитель Славик.
– Ага, а потом нас на границы «укры» кошмарили, пропускать не хотели, – поддержал его другой.
– Было дело… Как под обстрелами прорывались сначала к Луганску, а потом – и к Донецку…
– Ага, «укропы» начинают лупить из минометов – мы быстренько из кабин, и на землю! Жара, пыль, а вокруг осколки свистят!.. На моей машине весь тент – в решето… – кивнул другой «водила», отпивая обжигающий крепчайший чай.
– Знали бы вы, как ждали мы тогда в Донецке ваш гумконвой, – кивнул медик отряда с позывным Вежливый. – Помнится, я уже потом, год спустя, разгружал одну из фур. «Белые КамАЗы» привезли учебники из МГУ к нам в Донецкий университет[5].
– Да, непростой у нас был маршрут.
– А для Донбасса это был маршрут надежды…
После того как в Донецке и Луганске объявили о создании Народных Республик, киевская бандеровская власть решила отрезать Донбасс от границы с Россией. И это «желто-блакитным» карателям почти удалось. В Донецке люди выживали на остатках продуктов, медикаментов, санитарно-гигиенических средств. Украинские войска в довершение всего прицельно били тяжелой артиллерией и танками по электроподстанциям, газопроводам, выводили из строя насосные и фильтровальные станции. Летом Донецк практически опустел. Кто мог – уехал. Остались лишь самые стойкие. Витрины магазинов забиты деревянными щитами – чтобы ударные волны взрывов не выбили стекла. «Желто-блакитные» каратели вели огонь из орудий уже по центру столицы ДНР. Весь июнь и, особенно, июль 2014 года немногочисленные жители были фактически в блокаде украинских войск.
Но Россия не бросила Донбасс – 4 августа 2014 года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров направил в ОБСЕ, Совет Европы, Международный комитет Красного Креста и ООН официальное обращение с просьбой организовать международную гуманитарную миссию в зону конфликта на Юго-Востоке Украины. Глава российского МИД отметил, что Россия неоднократно пыталась по линии Министерства по чрезвычайным ситуациям направить конвой с гуманитарной помощью, но получала отказ от украинских властей. Уже шестого августа Совет Безопасности ООН по инициативе России провел экстренное заседание по гуманитарной ситуации на Украине. Российской стороной было представлено предложение направить российские гуманитарные конвои в Донецк и Луганск под эгидой и в сопровождении представителей Международного Красного Креста.
Но украинские власти и ряд западных стран это предложение не поддержали. В частности, постоянный представитель США при ООН Саманта Пауэр заявила, что Соединенные Штаты будут считать прямым вторжением проведение Россией в одностороннем порядке операции по доставке гуманитарной помощи на Украину. Лживость и откровенный цинизм таких заявлений просто зашкаливали.
Но Владимир Путин уведомил председателя Еврокомиссии о том, что Россия в одностороннем порядке, но во взаимодействии с Красным Крестом все же направит на Донбасс гуманитарный конвой.
Первый гуманитарный конвой на Донбасс вышел из подмосковного города Наро-Фоминска 12 августа 2014 года. Двести шестьдесят два «Белых КамАЗа» везли на осажденный украинской армией Донбасс около 2000 тонн гуманитарного груза: продовольствие, медикаменты, питьевую воду, спальные мешки, а также комплекты электростанций различной мощности. Уже 14 августа автоколонна прибыла в Ростовскую область на российско-украинскую границу.
На контрольно-пропускном пункте «Донецк» с российской стороны началось оформление груза украинскими пограничниками и таможней. Украина настаивала на перегрузке гуманитарной помощи на свои автомобили и была категорически против, чтобы в дальнейшем гуманитарный груз сопровождали сотрудники МЧС России или другого российского силового ведомства. Оно и понятно: «укропы» хотели еще больше поживиться на горе и боли Донбасса, которые сами же украинские военные и приумножали. Из-за извечной «хохляцкой» жадности («что не съем, то понадкусываю») и упрямства оформление грузов затянулось на неделю.
В конце концов терпение лопнуло, и 22 августа по решению российской стороны грузовики с гуманитарной помощью были отправлены в Луганск. На Западе отправку российского груза в Луганск без одобрения украинских властей цинично назвали «нарушением международных договоренностей». Москва эти лживые обвинения категорически отвергла.
Второй гуманитарный конвой прибыл 13 сентября в Луганск и привез 2000 тонн груза, третий караван «белых грузовиков» 20 сентября пришел с таким же объемом груза в Донецк.
В обоих случаях украинские таможенники и пограничники участвовать в досмотре груза отказались. Первый визуальный осмотр российских грузовиков украинские пограничники провели 31 октября в отношении четвертого гуманитарного конвоя и не выявили никаких военных грузов. А всего за год по линии МЧС России было отправлено тридцать четыре автоколонны «белых грузовиков», доставивших в Донецк и Луганск в общей сложности более 42 000 тонн гуманитарной помощи. Помимо продовольствия и медикаментов гуманитарные конвои в разное время доставляли строительные материалы, топливо, школьные учебники, новогодние подарки для детей, предметы гигиены, экипировку для пожарных и спасателей и другие необходимые вещи[6].
В то время как с запада на Донецк и Луганск летели снаряды и призывы «мочить колорадов» и лозунги: «Их дети будут сидеть в подвалах», с востока шли «белые грузовики», чтобы не допустить гуманитарной трагедии на Донбассе. Потому под Иловайском, через который проходили и проходят сейчас маршруты русских гуманитарных конвоев, вознесся на пьедестале «Белый КамАЗ». Как символ признательности и благодарности за тысячи спасенных жизней тех, кто назвал россиян своими братьями.
Некоторое время водители сидели молча, вспоминая те жаркие в прямом и переносном смысле дни. Снова переживали обстрелы «правосеков» и хамство украинских пограничников. А потом – радость и улыбки жителей непокоренного Донбасса.
Но тертые жизнью мужики долго грустить не собирались. Тишину нарушил Бэтэр, командир расчета автоматического миномета «Василек».
– А вы знаете, что сейчас в Киеве все министерства переименованы в «Майдан»?
– Да ладно заливать-то!.. – не поверил водитель.
– Точно, я тебе говорю! У них теперь там «Майдан иностранных дел», точнее – «Майдан закордонных справ». Также созданы «Майдан внутренних дел», «Майдан здравоохранения», «Майдан образования и науки» – вроде бы как с привлечением власти народа. Который собирается на совещание – «народное вече».
– Ну, в общем-то и в этом «свидомые украинцы» воспользовались плагиатом у своих злейших врагов – большевиков, – хмыкнул Вежливый. – Помните, еще в Советской России, а потом и в Сталинском СССР были образованы Народные комиссариаты вместо министерств?
– Да, было такое, – задумчиво кивнул капитан Соболев.
– Блин, современная Украина – страна непуганых идиотов!.. – задумчиво сказал рассудительный Бродяга.
– Ладно, мужики, хорош байки травить, завтра рано вставать, – заметил капитан Соболев. – Вежливый, смени операторов в «Вахтовке». Твоя смена до часу ночи.
– Есть, командир, – немногословный медик отряда допил чай и пошел к замаскированному броневику, над которым вознеслась телескопическая обзорная мачта.
– Лешка Хрящев, твои «орлы» на позициях?
– Так точно, залегли в «секретах» с бесшумными «стволами» и ночной оптикой.
Водители привычно устраивались на ночлег в кабинах грузовиков. Неприхотливый быт дальнобойщиков стал вполне естественной частью их жизни. На телескопической штанге «Вахтовки» с тихим жужжанием вращалась обзорная платформа с электронно-оптическими видеокамерами. Ночь прошла спокойно, если не считать отдаленных звуков стрельбы. Но для нынешней Украины это было вполне нормально.
Наутро, быстро перекусив сухпайком и кофе из термосов, водители заводили двигатели мощных седельных тягачей. Вооруженные грузовики эскорта заняли свое место в колонне. Как и всегда, головным шел «Носорог», «Василиск» замыкал колонну, а «Вахтовка» находилась в середине построения. Водители, связавшись по радио на рабочей частоте, определились с маршрутом движения.
Когда тяжело груженные фуры уже выезжали на проселок и дальше – на автотрассу, у места ночного привала «дальнобойщиков» появились местные жители. Они с жадностью накинулись на мусор, который остался после импровизированного бивака. Вот такой «пикник на обочине» деградирующей украинской цивилизации…