Мощные фары бронированных донецких грузовиков уверенно рассекали вязкие ранние сумерки и осенний дождь. К вечеру машин на трассе стало значительно меньше, да и участки дороги стали более ровными. Грузовики прибавили скорость, из-под колес вылетали крылья водяных брызг. Моторы уверенно рычали, разгоняя табуны коней под капотами.
У одного из перекрестков уютно светила окнами придорожная таверна. На стоянке перед ней замерли пара фур и бронированный грузовик эскорта с пулеметами в обшитом сталью кузове.
– Остановимся на часок, как раз успеем в Павлоград до 22.00, до наступления комендантского часа, – решил командир частной военной компании.
Водители припарковались на обширной, специально отведенной для тягачей с многотонными прицепами стоянке. В бронированных грузовиках остались водитель и стрелок – на всякий непредвиденный случай. Николай Иванович расплатился с охранниками. Их посты с пулеметами за бетонными блоками и мешками с песком надежно перекрывали подходы к таверне.
К старшему подошел Александр Соболев. Он успел быстрым взглядом оценить пару пулеметов Калашникова, автоматы, снаряжение, а главное – выучку охранников. Один из них узнал Соболева, видимо, они встречались прежде.
– Как тут дела, Семен?
– Та, нормально. Местные побузят-побузят да и успокоятся. – На вид простоватый охранник двигался плавно, а потертый АКМ всегда находился на ремне под рукой.
– Маша все так же хорошо жарит котлеты по-донбасски?
– А то!
– «АТО», если ты об антитеррористической операции украинских силовиков, у нас закончилась уже несколько лет назад, – недобро усмехнулся донецкий танкист капитан Соболев.
– Да ладно тебе… – стушевался охранник.
«Донецкие» с автоматами на плече вошли в придорожную таверну, вслед за ними зашел и Николай Иванович. Довольно обширное помещение было стилизовано не то под средневековый замок, не то под большую крестьянскую избу. У дальней стены жарко пылал камин, из кухни доносились аппетитные запахи. Александр Соболев и Николай Иванович подошли к массивной деревянной стойке, а вся честная компания расселась за одним длинным столом.
Здесь был и Игорь, водитель «Вахтовки», и не очень разговорчивый доктор, и Бэтэр, сразу привлекший внимание белыми пятнами старых ожогов на лице. Были и стрелки из пехотного прикрытия. Ручные пулеметы Калашникова РПК-74 они держали при себе. Сергей Бродяга и Фаря были вооружены укороченными автоматами АКС-74У. Снайперская пара осталась в головном броневике, им «светиться» было не резон.
Появление «донецких» особого внимания не привлекло. Здесь уже заседали несколько водителей грузовиков, в том числе и броневиков. У них всех, без исключения, было оружие: разномастные пистолеты и укороченные автоматы. К оружию на территории Украины относились равнодушно, за долгие годы гражданской войны и последовавшего после безвременья «стреляющие железяки» стали обыденностью среди более-менее решительной части населения. Оружие носили открыто, а те, кто не хотел этого делать, уповали на судьбу и милость более сильных. Ничего выдающегося, обычный закон фронтира.
– Добрый вечер, Мария, ты все так же прекрасна! – поприветствовал хозяйку заведения Соболев.
– Здравствуй, Саша, ты в рейсе?
– Точно так.
– Что подать твоим «бродягам»?
– Ну, Бродяга у нас один, а подать нам изволь по тарелочке борща, на второе – жареной картошки с котлетой по-донбасски, яичницу и салат оливье. А на сладкое – пирог с черникой, чай или кофе. Да, и несколько бутылок черничного морса с собой.
– Почему именно черничного? – удивился Николай Иванович.
– Черничный морс обостряет зрение в темноте. Еще хорош морковный сок, там содержится бета-каротин. Но я морковный сок не люблю.
– Будет сделано.
За столом вся честная компания воздала должное наваристому борщу, где в янтарном бульоне с желтыми «медальками» жира среди кусочков капусты, моркови и картошки плавали внушительные куски говядины. К борщу полагалось глубокое блюдце с густой домашней сметаной. Второе тоже было украшением стола: сочная котлета по-донбасски с запеченным бульоном внутри и нарезанная ломтиками жареная золотистая, с хрустящей корочкой картошка были произведением кулинарного искусства. А салат оливье – неувядающей классикой! Кстати, стоило все это угощение относительно недорого. В приграничной территории в свободном обороте были и русские рубли, и украинские гривны, правда, рубли брали куда охотнее.
Граммов по сто пятьдесят так и просились под такую закуску, но на трассе капитан Соболев поддерживал строгий «сухой закон».
Впрочем, бойцы и водители «Эх, прокачу!» не унывали по этому поводу. Перебрасывались шутками, выспрашивали новости у водителей, сидящих за другими столами.
– А что там делается за Днепропетровском? – спросил словоохотливый Фаря у водителей за соседним столом.
– Вроде бы нормально, но мы из Нежина едем, Днепр проскочили быстро, – ответил кряжистый бородатый водила, больше похожий на престарелого рокера. Сходства добавляла кожаная «косуха» нараспашку, из-под которой выглядывала массивная рукоятка пистолета. – Банды шарудят вокруг Днепропетровска. Они там хотят утворить свою «самостийную республику Гуляй Поле». Но, как всегда, – «грошей нэма», потому и устраивают «беспредел».
– А почему «оборотки» никто не даст?
– Ну, Фаря, ты сказанул! – расхохотался бородатый водитель. – Кому ж там воевать, одни селяне, считай, остались.
Сотрудники частной военной компании как раз допивали кофе с черничным пирогом, когда в таверну ввалились те, для кого «сухой закон» дороги, равно как и остальные общечеловеческие законы, были не писаны.
На несколько секунд до того у Соболева тихонько пискнула рация. Он прижал компактный наушник поплотнее к уху.
– Командир, тут какие-то «черти» подвалили на двух «Хаммерах». Машинки непростые: усилены броней, на турелях – «Дашки». «Чертей» около дюжины, все – «свидомые».
– Понял, будьте наготове.
– Есть, командир.
Соболев дал знать компании за столом, потому появление агрессивно настроенных «гостей» в подпитии для них неожиданностью не стало. Бойцы «Эх прокачу!» как бы невзначай придвинули к себе оружие и расстегнули кобуры.
– Слава Украïнi!
Никто и ухом не повел на это вымоченное в крови приветствие. Всех уже до печенок задрала братоубийственная война, одним из символов которой стал этот девиз. Якобы во славу Украине разожгли жадное пламя братоубийства и человеконенавистничества, положили в землю лучших из людей – и опустела Украина, оскудела некогда плодородная земля, опустели уютные села с белеными хатами, обеднели и озлобились люди.
Но оставались еще националистические «отморозки», для которых «война – что мать родна»! На рукавах камуфлированных курток натовского образца были нашиты эмблемы полка особого назначения «Азов»: перекрещенная вертикальной чертой латинская буква N – нацистский знак «волчий крюк». Бряцая оружием, националисты прошли к стойке. «Донецкие» за общим столом наклонили головы, но это был не знак покорности, наклонились – чтобы не видел никто ярости, исказившей лица защитников Донбасса. Для них война еще не закончилась!
Ватага бандеровцев расселась за столом, разлила «горiлку» по стаканам.
– За вiльну Украïну! Слава героям!
– Навiки слава!
Александра Соболева аж передернуло от бандеровского приветствия. Бродяга разгладил усы. Николай Иванович заметил, как подобрался доктор из вооруженного эскорта с позывным Вежливый. Вилка крутилась, не переставая, в его тонких чувствительных пальцах хирурга.
Все остальные тоже заметно напряглись, голоса в таверне стали на тон ниже. За столами сидели здоровые и крепкие мужики, но нарываться на неприятности с бандеровскими «отморозками» не хотелось никому.
Фаря, водитель бронированного «Урала» с автоматическим минометом в кузове, поднялся со скамьи и вперевалку подошел к стойке. Он хотел попросить у хозяйки в дорогу черничного морса, который улучшает ночное зрение.
Вслед за ним к стойке подошел один из «нациков».
– Ще горiлки! – Он шарахнул по дереву кулаком.
Мария в это время наливала черничный морс в объемистую флягу.
– Слухай, ты, а ну подвынься, гыдота донэцька! – Пьяный детина бесцеремонно двинул Фарю плечом.
Вот интересно, на форме бойцов ЧВК «Эх, прокачу!» не было никаких шевронов и нашивок, которые указывали бы на их происхождение. И тем не менее практически все безошибочно угадывали в них «донецких». Может, выдавал взгляд – изучающий и настороженный, а может быть – манера речи или же движения, в которых угадывалась немалая армейская выучка.
Вислоусый, с чубом-«оселедцем» на бритом черепе бандеровец был одет в болотного цвета армейский свитер. Рукава были закатаны, открывая татуировки на предплечьях: различные сочетания трезубцев, черепов, сдвоенных молний СС и нацистских свастик. На поясе у «нацика» болтались здоровенные ножны, видимо, он компенсировал размеры в другом месте. На донецкого механика-водителя вислоусый детина поглядывал свысока и в прямом и в переносном смысле.
Фаря и впрямь выглядел как постаревший Винни-Пух: щекастый, краснолицый, одышливый, с заметным брюшком. Он любил пошутить и вел себя вполне добродушно. Вот только Винни-Пух был все-таки медведем, а у этих хищников настроение меняется мгновенно и без всяких видимых признаков. Секунду назад перекидывавшийся с Марией шуточками-прибауточками Фаря вдруг саданул коротким крюком с левой в печень вислоусому верзиле с нацистскими татуировками на предплечьях. И тут же приложил сначала коленом по морде бандеровца, а потом его же головой – об стойку. Дерево загудело от удара и едва не пошло трещинами. Фаря мгновенно вырвал устрашающего вида тесак на поясе бесчувственного врага.
Добродушие донецкого «водилы» было ой как обманчиво! Он воевал еще в Славянске огненным летом 2014-го и получил Георгиевский крест из рук Стрелкова за сбитый из РПГ-7 вертолет украинских карателей. На счету гранатометчика были еще несколько сожженных БМП и БТРов киевской хунты. Фаря был умелым и страшным бойцом.
Националисты вскочили из-за стола и ринулись на «донецких». Ага – щаз!
Вежливый рванулся навстречу и точным движением вонзил вилку, которую до того вертел в пальцах, в глаз одного из бандеровцев. Прокрутил, с хрустом вгоняя глубже в глазницу и в мозг «зубастую» сталь. «Бандерлог» задергался в предсмертных конвульсиях. Его штаны сразу стали мокрыми.
Невысокий и худощавый Александр Соболев откачнулся вместе со стулом, на котором сидел, назад. В кувырке он успел чиркнуть ножом по внутренней стороне бедра одному из «бандерлогов». Зацепив упавший стул за спинку, он обрушил его на голову еще одного националиста.
Бродяга едва успел увернуться от взмаха «розочки», но все же острейшие стеклянные «клыки» разбитой об стол бутылки задели его левую руку. В ответ механик-водитель «пропечатал» прямым в челюсть очередного «свидомого». Тот рухнул в полнейшей «отключке».
Фаря уронил «своего» затылком на тяжелый табурет и «припечатал» ногой. Раздался хруст ломаемых шейных позвонков, под тело медленно натекала лужа.
На секунду «противоборствующие стороны» замерли. Из двенадцати бандеровцев двое уже остывали, один тихонечко подвывал, зажимая распоротое бедро. Еще двое находились в «отключке». «Донецкие», кто с ножом, а кто уже и с «пушкой», стояли наготове.
«Нацики» тоже тянули из-за пояса и с плеча разные железяки.
– Забирайте вашу падаль и валите отсюда на хрен! – рявкнул обычно спокойный капитан Соболев. В руке у него был двадцатизарядный «стечкин».
Фаря поигрывал «трофейным» клинком. Бродяга выразительно лязгнул затвором укороченного «калаша», Вежливый держал наготове странного вида очень короткий автомат, похожий на небольшую электродрель. Стрелки тоже изготовились к бою. Их ручные пулеметы в тесном помещении были не очень удобны, но зато суммарная скорострельность превосходила все остальное оружие.
Прикинув хрен к носу, бандеровцы поняли, что ловить им здесь и правда нечего. Пробурчав под нос нечто похожее на «еще увидимся», националисты выволокли за ноги за руки двоих мертвецов и раненых. Хлопнули двери, через пару секунд послышался рев моторов и визг шин.
– Дай осмотрю. – Вежливый подошел к Бродяге и внимательно оглядел рану. – Продезинфицировать и пару швов…
– Не-не, шить не дам! Знаю я вас – коновалов!
– Ну, тогда просто обработаю рану и перевяжу. Освободите стол и дайте сюда побольше света.
Военно-полевой хирург вымыл руки и натянул латексные перчатки. Расставил «батарею» склянок, извлеченных из объемистого подсумка на разгрузочном жилете. Быстро и умело обработал рану, перевязал ее широким стерильным бинтом.
– Не хочу на эту царапину перевязочный пакет тратить, – чуть сварливо заметил военно-полевой хирург.
Капитан Соболев поднял с пола оброненное бандеровцами оружие, всего набралось четыре «калаша», два из них – с подствольными гранатометами, пара престарелых «макаровых» и несколько ножей.
– Мария, это – за беспокойство. – Командир «донецких» с лязгом положил автоматы на стойку бара, предварительно отстегнув магазины с патронами. То же самое он сделал и с пистолетами.
Хозяйка бара не возражала, оружие здесь ценилось, особенно – русское, за надежность, огневую мощь и неприхотливость.
«Донецкие» вышли из придорожной таверны, вокруг было тихо – бандеровцев на «Хаммерах» и след простыл. Подошел давешний охранник, он был растерян и немного смущен. Ему все же пришлось пустить бандеровских головорезов на стоянку. Но и по-другому он поступить не мог.
– Ты уж прости, друже… – Охранник привычным жестом поправил ремень автомата на плече.
– Ладно, Семен, проехали… – устало и как-то разочарованно ответил капитан Соболев.
– Откуда вы его знаете? – поинтересовался Николай Иванович.
– Семена? Я взял его в плен под Дебальцево зимой 2015 года. Наша танковая рота вела бои в окрестностях города, как раз выбивали украинскую мотопехоту с укрепленных позиций. Семен был старшим лейтенантом Вооруженных сил Украины, командиром взвода. Привел все свое подразделение к нам – не хотел напрасного кровопролития. Их же собственное командование тогда подло бросило на произвол судьбы, как гитлеровцев – в окруженном Сталинграде… – Капитан Соболев прервал цепь воспоминаний. – Вот что, дорогой гость, уже стемнело, поэтому поедете вместе со мной в кузове «Носорога». Не стоит отвлекать механиков-водителей.
– Хорошо, – согласился попутчик и заказчик.
– По машинам, ребята!
Николай Иванович довольно проворно забрался в кузов бронированного «Урала», погремел ботинками по бронированной крыше корпуса БРДМ-2. Ветер усилился, щедро плеснув в лицо дождевой влаги. Капитан Соболев присел на крышу боевого отделения и постучал ботинками один о другой, стряхивая налипшую грязь. Гость поступил точно так же. Льющаяся с неба вода щедро вымыла ботинки.
Капитан Соболев проворно нырнул в узковатый люк, Николай Иванович умудрился с непривычки больно ушибить локоть.
– Люк задрайте. – Командир устроился поудобнее во вращающемся кресле пулеметной башни и подключил колодку связи к шлемофону. Пощелкал тумблерами.
Николай Иванович пробрался вперед и огляделся. Внутренности основательно «выпотрошенной», а потому довольно просторной броневой коробки выглядели темно и неприветливо. Но лишь до тех пор, пока Соболев по связи не отдал команду на запуск. Зажглись лампы, ровно засветились шкалы приборов, едва слышно, в унисон двигателю бронированного грузовика, загудел вентилятор, нагоняя тепло. Бронированная коробка уже не казалась такой уж неуютной. В корме зашевелились снайперы.
– Здравствуйте поближе, теперь будет не так скучно ехать. Располагайтесь с комфортом.
– Олег, сменишь меня за пулеметом через час.
– Сделаю, командир.
Капитан Соболев нажал тангенту связи:
– Поехали, ребята, порядок движения прежний. Использовать приборы ночного видения в пассивном режиме, без подсветки. Задействовать электронно-оптические системы обзора. Бродяга?
– На связи, командир.
– С перебинтованной рукой можешь вертеть баранку? А то Лемур тебя подменит.
– Нет, все нормально, поведу.
Николай Иванович пробрался вперед, раньше в этом месте бронекорпуса боевой разведывательной машины находилось место механика-водителя. Теперь здесь было установлено комфортабельное автомобильное кресло и несколько мониторов. Центральный экран передавал изображение с электронно-оптического прицела на пулеметной башне. Очень четкая черно-белая картинка позволяла свободно ориентироваться ночью, да еще и в непогоду. Гость в очередной раз удивился: снаружи бронированные грузовики эскорта смотрелись вполне обыденно, а вот их внутреннее оборудование действительно поражало воображение!
Прекрасные рации, спутниковые навигаторы, танковые переговорные устройства и приборы ночного видения для механиков-водителей и всех стрелков позволяли координировать силы в скоротечных огневых схватках с неуловимым противником. Система обогрева и кондиционирования воздуха, резервный генератор, аккумуляторы повышенной емкости позволяли находиться внутри даже при ядерном взрыве. При этом изнутри бронекапсула была обшита несколькими слоями противоосколочного кевларового покрытия и утеплителем. В корме на месте снятого двигателя БРДМ-2 находились компактный генератор, закрытая печка для разогрева пищи и даже кофе-машина!
– Неплохо вы здесь устроились! – оценил Николай Иванович внутреннее убранство.
– Для нас бронированный грузовик – дом родной, – подтвердил капитан Соболев. – Если хотите, можете пока книгу почитать, у нас неплохая библиотека имеется.
– Да я уж за мониторами лучше послежу…
– Ну, как знаете.
До Павлограда колонна грузовиков добралась сравнительно быстро. «Носорога» и остальные «ган-траки» на здешних блокпостах знали неплохо, а потому пропустили быстро, ограничившись обычной проверкой документов. Капитан Соболев, не торопясь, выбрался из бронированного кузова «Носорога» и о чем-то стал переговариваться с военными. Напоследок он передал им блок сигарет – неслыханная щедрость по нынешним временам. Цены на курево в Украине были высокие, многие предпочитали употреблять деревенский самосад, а то и конопелькой не брезговали. Фабричные же сигареты и папиросы считались предметом роскоши из-за огромных налогов и акцизных сборов.
Соболев поднялся «на борт», и грузовики въехали в город, петляя по улицам. К счастью, по причине позднего времени и скорого наступления комендантского часа движения на улицах города практически не было.
Остановились донецкие дальнобойщики на огромном «постоялом дворе». Это был сравнительно недавно отстроенный транспортный комплекс с просторными гаражами и боксами техобслуживания для грузовиков, складами, офисами, платными стоянками, охраняемыми складами, ну и конечно – гостиницей. Дорога кормила этот город, поэтому все, что было связано с автоперевозками, здесь находилось на достаточно высоком уровне.
Сняв несколько номеров в гостинице за достаточно умеренную для «донецких» плату, водители смогли вымыться с дороги, привести себя в порядок, переодеться. Грязную одежду сдали в прачечную, назавтра вся она чистая и выглаженная, будет доставлена прямо в номер.
– Ну что, командир, можно и по «сто пятьдесят» для сугреву? – спросил механик-водитель с позывным Лемур.
– Можно, – кивнул Соболев. – Только особо не налегайте.
Водители спустились в ресторан. Там было заметно чище и просторнее, чем в придорожной таверне, да и публика – в основном шоферы-«дальнобойщики» – вела себя достаточно сдержанно. Тем не менее у многих открыто или не очень висели кобуры с пистолетами. И револьверами. Правда, вот автоматов Николай Иванович не заметил.
Водители плотно поужинали вкуснейшей наваристой ухой и пельменями со сметаной. Под «пельмешки» заказали несколько запотевших бутылок «беленькой». После пары тостов: «За дорогу» и «Чтоб ни блокпоста, ни мародеров» – трапеза пошла веселее.
Обычно молчаливый военврач с позывным Вежливый рассказал забавную историю:
– Приезжаю как-то с полигона в «увал» к жене. Звонок по МТС из Киева, молодая девочка-оператор ведет опрос с целью повышения уровня сервиса. Вопрос: «Как вам наше покрытие?» Я: «“Укропы” кроют “Градами” весьма прилично!» – «Что необходимо для улучшения сервиса МТС?» Я: «Чтобы армия ДНР взяла Киев». – «Где вы работаете»? Я человек честный, так и ответил: «Санитарный инструктор 1-й танковой роты Отдельного танкового батальона Вооруженных сил Донецкой Народной Республики». В телефонной трубке тишина, у девочки – ступор. Заикающимся голосом: «Д-д-до свидания…»
Все дружно рассмеялись и разлили еще по одной рюмке.
– Странно, а я думал, что доктор ваш совсем уж нелюдимый, сидит в своей «Вахтовке» и на белый свет не показывается… – заметил Николай Иванович.
– Вежливый у нас вообще – душа компании! – удивил ответом капитан Соболев. – К тому же его иногда, что называется, «пробивает» поговорить о судьбах Украины, Донбасса, Русского Мира. Товарищ с достаточно широким кругозором и серьезным запасом знаний. Вы его послушайте, когда он пару рюмок выпьет, Вежливый еще много интересного расскажет.
– Командир, я пойду пройдусь. – Механик-водитель «Вахтовки» вопросительно глянул на Соболева.
– Ох, Игорек, отрежут тебе когда-нибудь «укропы» твое достоинство! – вздохнул бывший танкист. – Запрещаю. Нехер тебе тут по бабам шляться, да еще и ночью в одиночку. Вот доберемся до Плавней этих… короче, до Комсомольска – можешь гулять сколько влезет, точнее – на кого залезешь. А здесь – без самодеятельности.
– Игорь, я антибиотики на твой триппер тратить не буду! – решительно заявил военврач Вежливый. – Лечись по старинке: керосином.
– Это что, керосин в конец втирать?
– Ага, а потом – поджечь для дезинфекции!.. – расхохотался Фаря, от водки его лицо раскраснелось.
– Получится «колбаска по-донбасски»! – поддержал шутку Буря, командир мотопехотного прикрытия.
После обильной трапезы клонило в сон, бойцы фирмы «Эх, прокачу!» по давней армейской привычке предпочли выспаться. Какое это блаженство – нормально раздеться, принять душ, «выпасть» на чистую, крахмально-белую постель и укрыться одеялом! А не дрыхнуть вполглаза в «бронике» с «калашом» в обнимку.
С утра планировался выезд по маршруту движения, однако неумолимые обстоятельства внесли свои коррективы. На территории Украины обстоятельства, как правило, оказывались выше намерений отдельно взятых людей и даже целых общностей.
– Что случилось? – спросил один из водителей колонны грузовиков.
– На трассе в районе Днепропетровска этой ночью случилась серьезная перестрелка, фактически бой между украинской нацгвардией и одним из отрядов так называемых «непримиримых националистов». Это из тех, что не сложили оружие после того, как Донецкая и Луганская Народные Республики отвоевали свои рубежи в рамках административных границ бывших областей, – пояснил капитан Соболев. – Теперь придется денек подождать, пока там все не утихомирится.
– Объехать никак нельзя? – озабоченно поинтересовался Николай Иванович. – У меня график…
– Что ж, придется внести в график движения колонны существенные изменения, – философски заметил Александр Соболев. – Это Украина, здесь по-другому не получается.
Николай Иванович только руками развел, мол, вам виднее… Да, именно так, со времен Майдана 2014 года Украина только быстрее откатывалась назад по исторической линии развития. Катастрофические потери в области культуры, науки, технологии и производства поставили остатки страны на грань полной деградации. Фактически современная Украина, по меткому выражению военного медика Вежливого, «достигла высот демократии Северной Кореи и теперь уверенно нагоняла в развитии такие страны, как Сомали или Камбоджа времен кровавого диктатора Пол Пота».
Свободное время каждый использовал по своему усмотрению. Основательный механик-водитель Сергей Бродяга вместе с наводчиком-оператором Андреем Лемуром залез под капот «Носорога», что-то проверяя и подкручивая в его металлических «внутренностях».
Игорь с «Вахтовки» все-таки сбежал к одной из своих «прелестниц». Была у него такая слабость к «слабому полу». Не одна молодая женщина «кинулась в гречку»[3], по образному выражению местных жителей, ради остроумного и веселого механика-водителя из Енакиево.
Рынок в Павлограде поражал воображение своим изобилием. Здесь продавалось и покупалось практически все, многое – из-под полы. В основном, конечно же, запчасти к различным автомобилям, рации, топливо, различное снаряжение. «Втемную» – кое-что из «стреляющих железяк» и боекомплекта. В принципе, многие приграничные с ДНР и ЛНР украинские городки если и не процветали от полулегальной «коммерции», то довольно бодро сводили концы с концами. В отличие от остальных сел и городков Незалежной.
Сергей Бродяга, Фаря и Вежливый отправились на торжище поискать чего-нибудь интересного, что может в хозяйстве пригодиться. Их нынешний работодатель, Николай Иванович, присоединился к неунывающей троице.
Донецкие дальнобойщики уже не раз приезжали в Павлоград и на рынке чувствовали себя как рыба в воде: торговались с продавцами, перешучивались, а заодно и узнавали местные новости.
Одна из торговок приметила более мягкий, чем у товарищей в камуфляже, говор штатного военфельдшера отряда. Кроме того, на рукаве камуфляжной куртки Вежливого была нашивка – чаша со змеей.
– Вас що, спецiально у Росiï украïнськiй мовi вчать?
– Та не всiх. Тiльки найрозумнiших! – улыбнулся Вежливый. – А я взагалi украïнську мову с дитинства знаю. Я ж з Донецьку!
При этих словах торговка побледнела, в глазах ее отразились боль и мука.
– В мене син, Микола, повернувся з Донецьку без руки. Вiдiрвало при обстрiлi…
– Що ж, така доля… – Глянул в глаза этой женщине военный медик, который еще в 2014 году пошел добровольцем на баррикады – за республику. – Нащо ж ви його вiдпускали?
– А що тут вдiєш…[4]
На душе у Вежливого да и у его сослуживцев этот разговор оставил тягостное ощущение. По всей Украине были тысячи вернувшихся из Донбасса калек. В двадцать лет лишиться руки или ноги, получить серьезное увечье – это настоящий кошмар. Тем более что в традиционно сельскохозяйственных районах Украины основной кормилец – глава семьи, на нем держится и довольно обширное домашнее хозяйство, и заработок. А социальных гарантий от «желто-блакитного» государства – никаких.
Но сколько погибло от рук этих самых «вояк» на Донбассе, который украинские солдаты и каратели бандеровских батальонов «освобождали» от местных жителей?
Поэтому сейчас люди на Украине прятали глаза, когда речь заходила о потерях. Ведь это они голосовали за президента – «Петра Кровавого», который мог бы остановить бойню на Донбассе, но не захотел. Впоследствии они сами себя наказали собственным откровенно глупым и недалеким выбором.