У Веневитинова в доме
Читал «Бориса Годунова»,
И маленький невзрачный Пушкин
Казался им богатырем.
И тишина казалась мертвой,
Ее лишь вскрики прерывали,
Которые непроизвольно
Боярский сотрясали дом.
Таких не ведал потрясений
Старинный особняк московский,
Хоть часто здесь стихи звучали,
Да и хозяин был поэт.
Читал вертлявый человечек
С живыми, быстрыми глазами,
На нем сюртук, повязан галстук,
И черный – наглухо – жилет.
Я помню наши ощущенья,
Я их до гроба не забуду,
Я чувствовал – вставали дыбом
От слов поэта волоса.
Вот он закончил, все молчали,
Потом со стульев соскочили
И бросились к поэту. – Пушкин! –
Вокруг звенели голоса.
– Ты гений! Ты поэт великий,
Ты истину увековечил
И старину очеловечил…
Внесли вино в наш тесный зал.
Эван, эвое, дайте чаши!
Кто плакал в голос, кто смеялся;
Скрыть торжество поэт старался,
«У лукоморья дуб зеленый»
И «Стеньку Разина» читал.
Как расходились мы – не помню,
Какой был день – сказать мне трудно,
Улегся спать, но сон чурался,
Волнение сжимало грудь.
До самой смерти не забуду
Ту встречу вещую с поэтом,
Что нам открыл в денек октябрьский
Простых вещей простую суть.