Исторические корни проблемы домашнего насилия в странах, традиционно относящихся к англосаксонской правовой семье – Великобритании, США и Канаде, – уходят своими корнями в систему общего права. Согласно канонам этой системы, муж чина имел право «наказывать» жену и ребенка с применением умеренных мер физического насилия. Следовательно, то обстоятельство, что общество реагирует на проблему насилия в семье с опозданием, вызвано традиционными общественными воззрениями. Семейный дом часто идеализируют, считая его безопасным и счастливым, однако домашнее насилие очень хорошо знакомо многим женщинам и детям. Вспомним, что насилие по отношению к женщине было обычной составляющей брака в средневековье и на заре промышленной революции.
В Европе первое решительное требование уравнять женщин в правах с мужчинами прозвучало только в конце XVIII столетия, когда возросшее благосостояние и общий социальный прогресс дали некоторым женщинам возможность получить образование. Французская революция 1789 г. пробудила радикальные идеи во многих уголках Европы, а в Англии вдохновила Мэри Уолстонкрафт на написание эссе «Доказательство прав женщины» (A Vindication of the Rights of Woman, 1792), явившегося прямым ответом на трактат Томаса Пэйна «Права человека» (Rights of Man, 1791), который стал знаменитым в эпоху Просвещения. Она сравнила жизнь замужней женщины с рабством, отвергая идею о том, что место женщины только в доме, под опекой и контролем мужа или отца.
Английская поэтесса и романистка Каролина Нортон (1808–1877) писала: «как женщина, я не имею прав, я – всегда неправа». История красавицы Каролины Нортон, внучки Шеридана, женщины, которая принадлежала к верхушке среднего класса с влиятельными социальными связями, иллюстрирует юридическую составляющую брака женщины в викторианской Англии в начале XIX века. Ее отец умер, когда она была ребенком, оставив семью разоренной и в долгах. Опасаясь за свое благополучие, она была вынуждена в 16 лет выйти замуж за члена парламента Джорджа Нортона. Следует сказать, что ее родственники заблуждались насчет финансового состояния Нортона, и супруги были вынуждены полагаться только на писательские гонорары Каролины, которая редактировала модные дамские журналы, писала стихи, пьесы и романы, и на помощь ближайшего друга семьи Каролины – лорда Мельбурна. Брак оказался несчастливым с самого начала, и Каролина систематически подвергалась жестоким избиениям. Все заработки она тратила на домашние нужды. В конце 1835 г., когда вновь избитая Каролина гостила у родственников, Нортон отослал сыновей к своей двоюродной сестре и запретил жене с ними видеться. Затем он подал иск на 10 тысяч фунтов стерлингов против лорда Мельбурна (в то время премьер-министра Великобритании), обвиняя его в любовной связи с Каролиной. Тем самым он надеялся отсудить хоть сколько-нибудь денег, но ввиду отсутствия доказательств дело было закрыто. Супруги разъехались, но Нортон отказался сообщить жене, где находятся их дети. Он уклонился от исполнения английских законов, разрешавших матери хоть изредка навещать детей, уехав в Шотландию, где не подпадал под юрисдикцию английского суда. Каролина начала кампанию с целью изменить правила опеки над несовершеннолетними. Отчасти благодаря ее усилиям, в 1839 г. парламент принял акт, разрешавший женщинам опеку над детьми до семи лет (женщины, виновные в прелюбодеянии, утрачивали эти права). По крайней мере, теперь матерям стало легче добиваться свиданий со своими детьми. Хотя лорд Мельбурн и выиграл дело, Каролина в результате скандала была отвергнута обществом – она не могла развестись с мужем, поскольку инициатором развода мог быть только он, ей не позволялось видеть своих детей, муж конфисковал у издателей гонорары жены и отказался выплачивать ей содержание. Лишь в 1857 г. в Великобритании был одобрен Закон о гражданском разводе, с изданием которого женщина впервые получила право обращаться за разводом, а 1886 г. – Закон об опеке над несовершеннолетними, принимавший во внимание интересы благополучия ребенка. Отныне у матери появилось право опеки над детьми, а также возможность стать единственным их опекуном после кончины мужа.
Вообще, XIX век стал свидетелем первой волны феминизма, связанной с борьбой женщин за право на раздельное проживание, развод и опеку над детьми, на имущество, а также юридические права на защиту от домашнего насилия. Радикализм в это время мало-помалу добился многих своих целей, но политическое и половое равноправие женщин к их числу не принадлежало, поскольку в викторианскую эпоху женщину считали «добрым ангелом мужчины», отводя ей традиционную роль жены, матери и хранительницы домашнего очага, лишая ее при этом права на получение образования, распоряжение своим имуществом и т. п.
Тем не менее, несмотря на все ограничения, некоторые женщины начали добиваться признания своих прав. Благодаря этому за всеми женщинами был признан ряд важных юридических прав, в том числе права на своих малолетних детей и право владеть имуществом. В течение ряда лет женские организации боролись за изменение законов и отношение общественного мнения к изнасилованию. Представители этих организаций подчеркивали, что изнасилование должно рассматриваться в качестве уголовного преступления против личности. Это не просто физическое насилие, а покушение на личность человека, его достоинство – акт агрессии, в котором жертву лишают права самоопределения. Это акт насилия, который, если в действительности не увечит и не убивает, тем не менее совершается под угрозой смерти. Начатая кампания дала некоторые результаты в изменении законодательства, и в современном праве изнасилование рассматривается как особый вид тяжких уголовных преступлений.
Следует отметить, что до конца XIX века в Великобритании не было законов, запрещавших мужчине физическое насилие по отношению к его жене, за исключением нанесения ей телесных повреждений или убийства. Кроме того, ранее в системе общего права насильственное сексуальное посягательство мужа на жену не квалифицировалось как изнасилование. Согласно прецеденту, созданному в 1736 г. судьей Мэтью Хейлом[21], «муж не может быть признан виновным в изнасиловании его законной жены вследствие их взаимного супружеского согласия и в соответствии с брачным контрактом, коим она сама отдает себя своему мужу, не имея права расторгнуть его». Подобная трактовка изнасилования в браке получила поддержку известных английских юристов, в частности Блэкстона, который выдвинул теорию единства супругов в браке, согласно которой женщина теряла свою гражданскую идентичность в браке и впо следствии могла рассматриваться как собственность своего мужа. В своих Комментариях к законам Англии Блэкстон писал: «Муж и жена по закону являются одним лицом; это означает, что само существо или юридическая сущность женщины во время брака являются условными или, по меньшей мере, инкорпорированными… в сущность ее мужа, под чьим крылом, защитой и крышей она пребывает…»[22]. В это же время изнасилование чужой жены считалось преступлением против собственности другого человека, а не преступлением против личной неприкосновенности. В результате общее право признавало, что муж не может украсть (т. е. изнасиловать) свою собственность (т. е. жену), вследствие чего изнасилование в браке считалось юридически невозможным. Эта формулировка до последнего времени сохраняла законную силу в Англии и Уэльсе: до тех пор, пока судом не вынесено постановление, ограждающее женщину от притязаний, пока нет судебного предписания о личной защите или пока не оформлен развод, даже отдельно проживавшая женщина не имела правовой защиты на случай изнасилования своим формальным супругом[23].
Известный английский юрист Партингтон (являющийся сегодня одним из ведущих специалистов в области уголовного права) указывает, что в последние 20 лет проблемы, связанные с домашним насилием и иными видами насилия, происходящего в семейном доме, оказали огромное воздействие не только на структуру системы семейной юстиции, но и на роли тех людей, которые работают в этой системе. Для разрешения этих проблем на законодательном и политическом уровне понадобилось большое число изменений, цель которых состояла в оказании помощи жертве насилия, а также в общей превенции таких преступлений, в целях оповещения всех слоев общества о том, что такое поведение не одобряется[24].
Безусловно, взгляды на домашнее насилие в Великобритании значительно изменились, о чем свидетельствует принятие ряда законов о защите детей, а также издание в 2004 г. специального акта о борьбе с домашним насилием (будут подробно освещены далее). Но даже до издания этих законов политика, проводимая министерством внутренних дел Великобритании, свидетельствует об изменении взглядов государства на данную проблему; так, в 1990 г. домашнее насилие было переведено в ранг более серьезных преступлений, в связи с чем жертвам обеспечивалась поддержка и сопровождение полиции, а десять лет спустя, в 2000 г., домашнее насилие уже характеризовалось как нарушение прав человека.
Изменение общественных взглядов на проблему домашнего насилия и последовательные шаги законодателей в определенной мере снизили уровень насилия в семье, однако и сейчас в Великобритании, несмотря на предпринимаемые действия, он достаточно высок[25].
Как отмечается в Руководстве по назначению гражданских и уголовных санкций (впервые руководство было издано Министерством юстиции Великобритании в 2003 г.), «домашнее насилие существует и причиняет вред как отдельным семьям во всех социальных слоях, так и обществу в целом. На общество ложатся издержки и последствия – не только финансовые, но, что более важно, социальные последствия для жертв домашнего насилия, особенно детей, которые могут страдать от плохого образования и социальной изолированности, которые являются результатом жизни в условиях домашнего насилия. В XXI веке мы видим шокирующие последствия, когда каждые две недели в результате домашнего насилия умирают две женщины, и домашнее насилие составляет 17 % от всех насильственных преступлений в Великобритании. Известно, что в отношении лиц, страдающих от домашнего насилия, чаще всего такие преступления совершаются повторно, и каждое последующее преступление оказывается более тяжким, чем предыдущее, и в результате может привести к смерти потерпевшего»[26].
Согласно последним статистическим данным (British Crime Survey 2009/2010), опубликованным на сайте Министерства юстиции Великобритании, каждая четвертая женщина в Великобритании в течение жизни подвергается домашнему насилию; каждая двадцатая женщина в течение года и каждая пятая женщина в течение жизни подвергаются преследованию со стороны мужчин; примерно 66 000 женщин в Англии и Уэльсе подверглись калечащим операциям на половых органах (во всем мире число таких женщин составляет примерно 100–140 млн); в 2009 г. в Великобритании и в заморских территориях было зарегистрировано 377 обращений в связи с насильственным браком; по официальным оценкам, минимальные расходы Великобритании в связи с насилием против женщин и девочек составляют 37,6 млн фунтов стерлингов.
В Соединенных Штатах Америки насилие в семье в отношении женщин по прежнему остается острой проблемой. Согласно статистике, 34 % убийств женщин старше 15 лет совершают их мужья или любовники[27]. Ежегодно совершается более 4 млн актов насилия в семье, и до 40 % от общего числа вызовов полиции связаны с жалобами на акты насилия в семье (согласно статистическим данным, в 1992 г. суды штата Массачусетс вынесли по граждан ским делам около 60 тыс. постановлений о пресечении насилия, призванных защитить женщин от дурного обращения партнеров[28].
Несмотря на столь широкое распространение проблемы насилия в семье, меры по ее решению стали принимать сравнительно недавно. Со времен первого официального упоминания о «домашнем насилии» в США в 1977 г. прошло уже более 30 лет, а само насилие между супругами в наши дни признается серьезной уголовно-правовой проблемой. В литературе есть упоминания о деле 1879 г. и даже нормативных источниках 1641 г. (Закон о свободах колонистов залива Массачусетс 1641 г.[29]), где так или иначе устанавливались ограничения в отношении насилия в семье. В конце XIX века в законодательстве отдельных штатов появились нормы, предусматривавшие нака зание за избиение жен, но на практике эти нормы почти не применялись. Толь ко в 60-е годы XX столетия, с активизацией движения за равноправие женщин, к проблеме насилия в семье было привлечено всеобщее внимание. Но и по сей день суды с большой неохотой вмешиваются в конфликты между супругами, за исключением вопиющих случаев с тяжкими последствиями. Полицейские также очень не любят иметь дело с фактами насилия в семье, считая их наиболее неприятной и неблагодарной составляющей своих служебных обязанностей. Первым в США случаем выигранного уголовного дела по обвинению в изнасиловании собственной жены стало в 1979 г. дело, возбужденное против Джеймса К. Кретьена. До этого изнасилование жены считалось преступлением только в пяти штатах. После решения по делу Кретьена во многих других штатах были приняты соответствующие законы или созданы прецеденты, определяющие уголовную ответственность за подобное деяние[30].
Отмечая большой временной разрыв между приведенными источниками, необходимо отдать должное женским феминистским движениям, благодаря усилиям которых, начиная с 70-х г. прошлого века, проблема домашнего насилия не просто сдвинулась с мертвой точки, но начала стремительно внедряться в действующее законодательство. С 1990-х гг. к идее борьбы с домашним насилием подключаются и мужские организации, так как проблемы домашнего насилия в отношении мужчин оказались в тени.
По официальным оценкам, чаще жертвами домашнего насилия становятся женщины, но по другим данным, значительно больше мужчин, чем женщин, не обращаются в правоохранительные органы за помощью, что подтверждают и эмпирические исследования[31]. Ведь суть насилия – прежде всего унижение жертвы, низведение ее до своего уровня и ниже. Только таким образом насильник, который просто не в состоянии «подняться» сам, перестает хотя бы на время чувствовать себя ущербным.
За время своего интенсивного развития институт домашнего насилия в США, по мнению американских правоведов, прошел три этапа: этап формирования общественного мнения в 1968–1977 гг.; этап становления теоретически обоснованных концепций – 1978–1987 гг.; этап дифференциации ответственности, который начался в 1988 г. и продолжается до настоящего времени.
В течение первых десяти лет (1968–1977 гг.) формирование активной позиции общества велось в двух направлениях – практическом (деятельность общественных организаций) и теоретическом (научные разработки).
Таким образом, во-первых, активизировалось общественное движение на низовом уровне, нацеленное на оказание помощи жертвам домашнего насилия, изнасилования, инцеста путем создания телефонных линий доверия, приютов для женщин, подвергшихся избиению, где они могли находиться некоторое время вместе со своими детьми[32], а также повышение уровня информированности общества посредством проведения шествий и митингов. Общественные организации осуществляли и работу по продвижению реформы законодательства о домашнем насилии в законодательных органах. Проделанная работа начала сказываться и на литературных источниках (например, Сьюзен Броунмиллер «Против нашей воли», публикации Андреа Дворкин, Кэтрин МакКиннон, а также членов движения «Женщины против порнографии»), что просто не могло не подтолкнуть к дальнейшим исследованиям в области криминологии.
Во-вторых, важную роль сыграли криминологические исследования. Мари-Андре Бертран, работая в Канаде, разбила миф о гендерном равенстве перед законом. Англичанин Фрэнсис Хейденсон показал отсутст вие интереса у криминологов к низкому уровню преступности среди женщин по сравнению с мужской преступностью. В США Дорис Кляйн были выявлены криминологические предубеждения отдельных исследователей, недооценивающих по половому признаку женскую преступность и преступность против женщин.
Аргументация в этот период строилась в основном с точки зрения борьбы с условиями дискриминации по половому признаку и способствовала возрастанию солидарности среди женщин, вне зависимости от возраста, расы, сексуальной ориентации или социального положения.
Второй этап, 1978–1987 гг., характеризуется значительным ростом объема литературы, в том числе профессиональной – в области криминологии и смежных областях. В начале 1980-х гг. в криминологии уже явно выделяется раздел о преступности против женщин. К концу этого периода уже образовался достаточно большой объем литературы о женщинах и преступности, но достижение идеала равенства все еще означало принятие мужских стандартов и ценностей.
Начиная с 1988 г. и по сегодняшний день можно говорить о третьем этапе развития проблемы домашнего насилия в США, который характеризуется конкретными исследовательскими проектами. Здесь уже отмечаются первые эмпирические исследования последствий изменения уголовной политики: образование судов по домашнему насилию; развитие виктимологии и оценки насилия в отношении женщин, детей и остальных членов семьи, а также исследования по воспитательному воздействию пенитенциарных программ.
Одним из результатов третьего этапа развития стал анализ практики различных судов и пенитенциарных учреждений, с учетом выявленных различий между мужчинами и женщинами, а равно между различными группами женщин. Такие исследования показали необходимость корректировки уголовно-правового реагирования на насилие в семье. Кроме того, уже с 1990-х гг. начали проводиться регулярные конференции по вопросам домашнего насилия, а работа по информированию общества вышла на принципиально новый уровень, охватив и средства массовой информации, и интернет-сообщество. Были поставлены новые задачи, например борьба с детской проституцией.
Можно отметить, что в начале 90-х гг. прошлого века домашнее насилие в США стало основной причиной травматизма среди женщин в возрасте от 15 до 44 лет – от трех до четырех миллионов потерпевших, это больше, чем в дорожно-транспортных происшествиях, при грабежах и изнасилованиях вместе взятых по США в целом.
Развитие концепции гендерного неравенства подтолкнуло к выявлению новых признаков дискриминации, таких как возраст, социальное положение, раса, сексуальная ориентация. Таким образом, чисто феминистское в своем начале движение обнажило и другие проблемные области общественных отношений, поэтому современная характеристика домашнего насилия по субъектному составу гораздо шире первоначальной и включает в себя:
насилие мужа над женой – это самый распространенный из фиксируемых видов домашнего насилия;
насилие со стороны жены в отношении мужа (в основном это длительная психотравмирующая ситуация, но бывает и в форме физического насилия);
насилие над детьми, т. е. избиение детей, а порой и иная форма – непомерная опека, перерастающая в отношение к ребенку как к некоей собст венности, вещи; в этом же ряду и желание постоянно контролировать ребенка, ограничивать его права и возможности;
насилие над престарелыми;
насилие, исходящее от стариков и детей, которое является самым скрытым видом домашнего насилия. Дети достаточно быстро учатся манипулировать родителями; именно из таких детей, как правило, вырастают подростки, склонные к демонстративным самоубийствам. По той же схеме манипулируют собственными детьми старики;
насилие в отношении домашних животных как метод воздействия на другого члена семьи, это в основном физическое насилие или отсутствие нормальных условий содержания.
В этот же период в США начинает появляться первая статистика по домашнему насилию. Так, по некоторым оценкам, 1,3 млн женщин подвергаются домашнему насилию со стороны интимных партнеров ежегодно. При этом женщины составляют 85 % жертв зафиксированного домашнего насилия. Одна из 12 женщин и один из 45 мужчин подвергались преследованиям, а каждая шестая женщина и один из 33 мужчин пережили насильственные действия сексуального характера (изнасилование) или попытку таковых.
Конечно же, становятся свидетелями домашнего насилия и дети, которые воспринимают такое поведение своих родителей или опекунов как норму, но, так или иначе, это проявляется позже в эмоциональных и поведенческих отклонениях (низкая самооценка, ночные кошмары, комплекс вины, неконтролируемая агрессия). К тому же от 30 % до 60 % лиц, подвергшихся насилию со стороны своего партнера, переносят его на детей.
Центрами по контролю и профилактике заболеваний отмечается, что 34 % взрослого населения в США были очевидцами домашнего насилия, а 14 % женского населения заявляет о том, что они подвергались насилию со стороны супруга или сожителя. Более 1 млн женщин обращается ежегодно за медицинской помощью в результате избиений[33].
Наибольшее количество насилия со стороны партнеров фиксируется в семьях с низким уровнем годового дохода (менее 25 тыс. долл. США в год), здесь наблюдается в 3 раза больше насилия со стороны сексуальных партнеров, чем в семьях с более высоким годовым доходом (свыше 50 тыс. долл. США в год).
В то же время проблема домашнего насилия долгое время оставалась лишь проблемой насилия в отношении женщин и детей, но в последние годы актуализировался вопрос о мужчинах, являющихся жертвами насилия в семье. По данным Бюро судебной статистики, на февраль 2003 г. мужчины составляли около 15 % жертв насилия со стороны интимного партнера. При этом женщины, которые применяют насилие в отношении мужчин, иногда даже более изощренны, чем последние, помимо укусов со стороны женщин применяются и подручные средства, а порой ножи или огнестрельное оружие. Это происходит вне зависимости от различий в физической силе.
Мужчины зачастую не сообщают о фактах насилия над собой, потому что не воспринимают его поначалу как насилие, а потом уже начинают осознавать, но опасаются огласки и непонимания со стороны окружающих, а также отсутствия доверия к таким сведениям, ибо сложно поверить в насилие «слабого» над «сильным». Другой причиной несообщения сможет стать нежелание расставаться со своими детьми, чтобы не оставлять их с матерью, склонной к насилию. Но даже на это небольшое количество сообщений о фактах насилия над мужчиной со стороны женщины полиция реагирует неохотно. Поэтому реальные статистические данные о домашнем насилии в отношении мужчин малоизвестны, в то время как сама проблема домашнего насилия над мужчинами не менее значима, чем насилие над женщинами и детьми.
Возможно, на первый взгляд, проблема домашнего насилия в отношении мужчин выглядит не очень серьезно, но не стоит забывать, что всего лет пятнадцать назад разработки в сфере домашнего насилия над женщинами тоже подвергались серьезной критике. Последние исследования показывают зависимость насилия в семье от агрессии со стороны женщин или взаимной агрессии партнеров. Это как улица с двухсторонним движением, на которой нельзя смотреть только в одну сторону. Здесь серьезно стоит, например, вопрос об ответной реакции мужчины на унижения и оскорбления со стороны женщины. На сегодняшний день это никак не оценивается с юридической точки зрения, но ведь речь идет как минимум о провокации, а в некоторых случаях можно говорить и об аффективных состояниях.
Несмотря на то, что в Канаде вопросы борьбы с домашним насилием разрешаются на уровне провинций и территорий, к компетенции которых отнесено право издания законов о преодолении домашнего насилия, а единого федерального закона о противодействии насилию в семье принято не было, такие вопросы интегрированы в текущие федеральные программы правительственных департаментов и органов, таких как министерство здравоохранения, министерство недвижимости и строительства, министерство юстиции, министерство по сохранению наследия[34], министерство по делам женщин, ведомство статистики Канады.
Кроме того, ряд проектов и программ развивают другие министерства – национальной обороны, по делам индейцев и народов Севера, по делам гражданства и иммиграции, иностранных дел и внешней торговли, Национальный информационный центр по проблемам семейного насилия и другие органы. Ежегодно осуществляется федеральное финансирование на цели предотвращения насилия в отношении женщин, которое идет на прямое финансирование поддержания убежищ, а также на проекты профилактики семейного насилия. Так, в мае 2005 г. Правительство Канады объявило о выделении финансирования на 2005–2010 г. в объеме 5 млн канадских долларов на реализацию инициативы «Сест ры по духу» – кампании, начатой в 2004 г. Канадской ассоциацией женщин коренного происхождения[35]. Эти ассигнования направляются на поддержку мер по установлению числа пропавших без вести и убитых женщин-аборигенок, выявлению тенденций в этой области, углублению понимания основных причин насилия и лежащих в его основе факторов, способствующих насилию на расовой и сексуальной почве, а также по оказанию воздействия на развитие государственной политики в области борьбы с домашним насилием и программ, направленных на искоренение насилия. Предполагается, что в рамках инициативы «Сестры по духу» будет разработана всеобъемлющая стратегическая программа работы как на национальном, так и на международном уровне по защите прав женщин-аборигенок.
Правительство Канады также объявило об осуществлении новых инициатив, например, федеральной инициативы по борьбе против домашнего насилия в отношении престарелых. Примерами провинциальных мер в области борьбы с домашним насилием могут служить Стратегия по борьбе против межличностного насилия и посягательств в провинции Саскачеван и квебекский План действий по борьбе с сексуальными преступлениями на 2008–2013 гг. Правительство Онтарио учредило Консультативный совет по вопросам домашнего насилия для оказания консультативной помощи для более полного удовлетворения потребностей женщин, ставших жертвами домашнего насилия, а также их детей. Инициатива по оценке и уменьшению угрозы насилия в быту провинции Альберта содержит ряд мер комплексного реагирования органов уголовной юстиции на обращения лиц, пострадавших от домашнего насилия. В апреле 2008 г. в провинции Квебек было объявлено о принятии «Плана действий по борьбе с сексуальным насилием на 2008–2013 годы», включающего сто мероприятий, которые будут осуществлять 10 министерств, занимающихся этой проблемой. Бюджет плана составляет свыше 60 млн канадских долларов.
Все это свидетельствует о новой стадии в развитии государственной политики по пресечению семейного насилия[36]. Тем не менее проблема домашнего насилия сохраняется. Так, по данным Ванкуверского Центра исследования проблем насилия, женщины, лишившиеся трудоспособности в результате побоев, теряют 7 млн долл. в заработках ежегодно. Система социального обеспечения расходует 1,8 млн долл. в год на поддержку женщин, которые вынуждены были прервать свои семейные или партнерские отношения из-за домашнего насилия. По оценкам экспертов, в Канаде расходуется 4,2 млрд долл. в год на покрытие расходов на медицинские нужды и потерянное рабочее время, связанное с сексуальным насилием и другими видами домашнего насилия в отношении женщин и девочек[37].
Основную ответственность за развитие политики и системы социальных служб, образования и здравоохранения несут правительства провинций и территорий Канады. Эти правительства определяют тип необходимых служб поддержки для женщин, подвергающихся домашнему насилию, а также размеры финансирования. Правительства всех провинций и территорий Канады уделяют много внимания проблеме запрещения всех видов насилия в отношении женщин, делая основной упор на превентивные меры.
Более двадцати лет в Канаде ведется изучение проблемы насилия в отношении женщин. Ежегодно федеральное правительство Канады выделяет около 176 млн долл. на различные инициативы по борьбе с домашним насилием. Провинциальные и муниципальные власти также делают немало: проводятся информационные и образовательные кампании, создаются убежища и службы в помощь пережившим насилие, программы для коррекции поведения мужчин. При этом налицо стремление учитывать потребности групп населения со специальными нуждами: женщин-инвалидов, аборигенок, представительниц национальных меньшинств.
Правоохранительные системы всех провинций и территорий Канады основаны на принципе «нулевой терпимости» ко всем проявлениям насилия. Полиции и судам предписано действовать решительно и быст ро. Для реализации таких установок развиваются обучающие программы и тренинги для полиции, прокуроров, сотрудников пенитенциарных заведений, патрульных служб. В провинции Онтарио, например, проводится ежегодный тренинг для прокуроров, специализирующихся по делам, связанным с сексуальным и домашним насилием. В некоторых провинциях, таких как Новая Шотландия, обеспечивается привлечение к подобным тренингам всех сотрудников полиции, правоохранительных органов и пенитенциарных заведений. Провинция Саскачеван также обеспечивает тренингами работников правоохранительных органов и сотрудников местных органов власти и социальных служб (в соответст вии с Законом о жертвах домашнего насилия провинции Саскачеван). Провинции и территории Канады, наряду с тренингами, подготовили учебные материалы, включая практические пособия для прокуроров, сотрудников системы исправительных заведений и правоохранительных органов.
Обратимся теперь к странам континентальной правовой семьи.
Конституция Германии провозглашает меры по защите всех основных прав и свобод человека независимо от национальности, расы, гражданства. Женщинам, равно как детям и престарелым, гарантирована защита от любых форм физического и психического насилия, что отражено в ст. 2 (ч. 1 и 2) Конституции страны (ч. 1 – «Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, если он не нарушает насильственно прав другого лица или не нарушает насильственно консти туционный порядок либо нормы морали»; ч. 2 – «Каждый имеет право на жизнь и свободу от физического ущерба»). Важна и ч. 1 ст. 1 Конституции Германии («Достоинство мужчин и женщин неприкосновенно»).
Предписания, предусматривающие защиту от насилия в семье, содержатся во многих законодательных актах – как действующих давно, так и изданных в последнее время с учетом меняющейся в государстве ситуации. Так, в 2002 г. были внесены изменения в Закон об иностранцах. Прежде жена-иностранка могла обратиться за помощью в вопросе о раздельном проживании только через 4 года пребывания в браке с германским гражданином. Теперь же после внесения поправок в указанный Закон этот срок снижен до 2 лет.
Надо отметить, что помимо законодательных мер и наряду с ними Федеральное правительство Германии борется с секс-трафиком женщин и детей своими средствами, в частности:
1) путем уголовного преследования виновных государственными органами;
2) путем проведения профилактических мероприятий (превенция);
3) путем различной поддержки потерпевших, включая обеспечение защиты свидетелей, выступающих по делам о домашнем насилии.
Так, женщинам, дающим в суде показания по такого рода делам в качестве свидетеля, обеспечивается место для проживания по Программе защиты свидетелей. Они также имеют право на финансовую помощь от государства, на медицинскую и психологическую поддержку. Для помощи в реализации этих задач создана организация с участием общественности и государства «Рабочая группа по незаконному трафику женщин (торговле женщинами)». Эта организация координирует применение мер борьбы с трафиком и работает под контролем Федерального министерства по делам семьи, старшего поколения, женщин и молодежи. Германское законодательство о предоставлении убежища иностранцам предусматривает защиту женщин, подвергшихся серьезному насилию в стране своего рождения, если они не могут найти себе защиту там. Если жизнь женщины, её телесная неприкосновенность или свобода оказываются под угрозой, виновные в этом могут преследоваться по линии Женевской конвенции о беженцах (§ 60 части 1 Германского закона о пребывании в стране – Deutsche Aufenthaltgesetz). Женщине должен быть присвоен статус беженки, если она удовлетворяет всем другим критериям, предусмотренным в Женевской конвенции. Гуманитарная защита (протекция) может быть предоставлена женщине, не имеющей статуса беженки, в особых случаях, когда, например, она страдает от серьезной травмы. Все формы защиты женщины, подвергшейся насилию, включают предоставление разрешения на жительство и права получать благотворительную помощь и другие средства существования. Федеральная служба по делам миграции и беженцев при МВД Германии ответственна за прохождение всех заявлений о предоставлении убежища на территории Германии. Предоставлению убежища женщинам, подвергавшимся насилию в стране исхода, предшествует пространное интервью с чиновником миграционной службы, который принимает первичное решение по заявлению. Окончательное решение принимает Федеральная служба по признанию иностранцев беженцами, проводящая также регулярные тренинги для чиновников по гендерной специфике.
Тем не менее насилие против женщин в Германии продолжает считаться повседневным явлением в жизни общества, проявляющимся в самых разнообразных формах. Оно не ограничивается только причинением психического или физического ущерба целостности женского организма, но включает в себя утонченные формы поведения, препятствующие женщине в развитии и выражении её воли, игнорирующие её нужды и блага. Насилие в повседневной жизни ранжируется от приставаний и домогательств на улицах до вмешательства в трудовую жизнь, в различных формах неуважения, унижения женщины как объекта пренебрежения и постыдного обращения, а равно сексуального посягательства как внутри семьи, так и в общественном месте, изнасилования, убийства и трафика женщин.
В 2004 г. в Германии было зарегистрировано 211 172 случая преступного насилия, что совсем немного по сравнению с общим числом совершенных в данной стране преступлений. Как свидетельствует статистика, из 6,6 млн ежегодно совершаемых преступлений едва 3 % приходится на долю насильственных деликтов. Однако информационная ценность этой статистики достаточно ограниченна, ибо речь идет лишь о статистике сообщений (доносов), которые дают точные сведения не о фактическом числе совершенных преступлений, а лишь о степени готовности населения к направлению в компетентные органы сообщений о фактах совершения преступлений.
Полицейская криминальная статистика информирует также о дифференциации потерпевших по признаку пола. При этом оказывается, что потерпевшие женского пола в Германии становятся жертвами своих родст венников гораздо чаще, чем мужчины (по делам об убийстве – 47,3 %, по делам о посягательствах на половую неприкосновенность – 18,3 %, по делам о причинении телесных повреждений – 27,8 %). Правда, эти исследования латентного поля корректируют картину с помощью местной ведомственной статистики, которая засвидетельствовала, что из общего числа объектов исследования 68 % мужчин и 58 % женщин были инициаторами домашнего насилия в рамках сожительства[38]. Как видим, семейное насилие в Германии далеко не всегда оказывается мужским делом. Более того, по некоторым данным женщины чаще совершают тяжкие насильст венные действия и причиняют телесные повреждения, чем мужчины[39].
Как представляется, картина домашнего насилия, представленная в криминальной статистике, является дефектной во многих отношениях, однако исследования относительно насилия в семье, проведенные тридцать и более лет назад, могут помочь еще и сегодня. Риск стать жертвой насилия в ближайшем домашнем окружении не снизился за это длительное время. Никем другим, как своими ближайшими родственниками, оказываются чаще всего избиваемы дети, женщины и мужчины[40]. В криминальной статистике риск оценивается, как правило, неверно: по её данным, самым высоким потенциалом опасности обладают сожители (партнеры), друзья и знакомые. Исследователи семейного насилия недаром называют семью «полем битвы» или «насильственным институтом»[41].
Исследование насилия в семье, начиная с 1970-х гг., показывает, что наиболее высокий шанс стать его жертвой выпадает на долю детей. Долгое время действовавшее во всем мире законодательство, отдававшее предпочтение при воспитании детей телесным наказаниям, препятствовало правильному пониманию проблемы и правильному её восприятию обществом. Сегодня полицейская статистика все так же информирует об особой подверженности детей домашнему насилию.
Так, в 2004 г. в Германии полицией было зафиксировано 15 300 случаев сексуального злоупотребления детьми. Из них 96 % подозреваемых были лицами мужского пола, а потерпевших женского пола было 77,1 %. По данным новейших исследований, не менее 20 % всех детей и подростков во время их воспитания испытали хотя бы раз тяжкое насилие со стороны отца или матери. Из живших в Германии в 2005 г. 12,2 млн детей и подростков свыше 2 млн столкнулись с семейным насилием в процессе своего воспитания.
Во многом семейное насилие в отношении детей обусловлено изолированностью этой сферы жизни, скрытостью от постороннего глаза внутрисемейной жизни. Еще в 1977 г. итальянский криминалист Гарбарино сказал: «Child abuse “feeds” on privacy» (Насилие над ребенком питается частной жизнью)[42]. Разумеется, в данном случае речь прежде всего идет об изолированности частной сферы как питательной среды для насилия над детьми. Тем более что на практике злоупотребляющие насилием родители оказываются зачастую не просто в изоляции, но в серьезной социальной изоляции, и окружающие их люди не имеют в своем распоряжении средств ни для их поддержки, ни для влияния на них.
Германские исследователи Х. Шаль и Г. Ширрмахер в связи с этим считают возможным, чтобы на этой базе собственная нормативная оценочная модель развивалась на основе опыта из собственного детства, и тогда семейное насилие будет производить вполне нормальное впечатление[43]. Поразительным образом то, что было плохо дома, начинает расцениваться как нормальное. В семье телесные наказания применялись, чтобы втолковать ребенку, что он должен избегать совершать опасные или запрещенные поступки, иначе к нему будут применены меры подавления. Но если отвлечься от таких «традиционных» представлений, то нельзя не заметить, что это чревато постепенным оформлением морального оправдания насилия, а это способно привести к тому, что и в наше время семейное насилие будет считаться легальной формой воспитания. Закрытость семьи в современном обществе может привести лишь к эскалации насилия внутри нее. А молчание окружения и сопротивление любому социально значимому изменению положения в данной сфере создают питательную среду для семейного насилия[44].
Как отмечают немецкие юристы, недостатки полицейской статистики приводят к тому, что она дает сильно искаженную картину действительности. Насилие в сожительстве и в семье остается невидимым для общества по самым различным причинам в их уникальном переплетении. И это действительно так, ибо вероятность сообщения в орган уголовного преследования о серьезной степени знакомства между виновным и его жертвой практически ничтожна, вследствие чего большинство случаев домашнего насилия остаются для полиции и статистики нераскрытыми как конкретная форма домашнего насилия.
Так, по данным одного исследования, около 10 % германских женщин в течение года подвергаются в семье психическому насилию, в то время как вне семьи только 1–2 %[45]. Все внешние случаи обычно обнаруживаются полицией, внутренние (в семье) – очень редко. Все дело в том, что потерпевшая, которая перед принятием решения о доносе в органы полиции уже побывала в психически осложненной ситуации, вынуждена впо следствии считаться с возрастающей агрессией со стороны виновного, если последний узнает, что расследование возбуждено по инициативе жертвы (потерпевшей). Порвать с обидчиком и немедленно от него отдалиться или отдалить его от себя не всегда возможно – часто для этого не хватает мужества, отсутствует материальная (финансовая) независимость, имеются общие дети. Кроме того, сделав шаг к доносу, жертва насилия порывает с закрытостью и анонимностью приватной жизни и должна искать защиты в сфере публичной, в частности в сфере судебного разбирательства.
Нельзя не сказать, что эта сфера поныне выражает достаточно часто незаинтересованность в защите интересов такой потерпевшей. Правда, в последние годы ее интерес к проблеме физического и сексуального насилия в семье значительно возрос. Возможно, к этому привел введенный в ГК Германии в 1997 г. запрет изнасилования супруги в браке, запрет насилия в процессе воспитания с установлением специальной гражданской ответственности за это (часть 2 § 1631 Гражданского кодекса Германии). Определенное влияние в этом плане имел и принятый в 2001 г. Закон о защите от насилия (Gewaltschutzgesetz), который обеспечил потерпевшему от насилия лицу прежде всего быстрое и легкое получение содействия со стороны суда по выдворению насильника из общей квартиры.
В этом плане все-таки необходимо соблюдать баланс и не следует представлять проблему только как проблему защиты женщин (даже если она зачастую так и выглядит). Тяжкое физическое насилие со стороны других членов семьи испытывают от 4 до 6 % опрошенных мужчин и женщин; жертвами агрессивных действий во время споров почти в равной пропорции становятся мужчины и женщины; мега-анализ данных из многих стран мира показывает, что среди жертв правонарушений в семье женщины составляют около 62 % (исключая сексуальное насилие).
Тем не менее многие исследователи, вопреки стремлению феминистических кругов использовать приведенные данные для формирования «политики против мужчин» как основной формы борьбы с домашним насилием, полагают, что ориентированная на поиск причин превенция насилия со стороны партнеров по браку или сожительству должна быть нацелена на погашение эскалации тяжкого насилия в самом его зародыше. «Политика защиты от насилия должна быть адресована обоим полам во избежание сфальсифицированных результатов»[46].
Проблема домашнего насилия в Польше, как и в абсолютном большинстве иных государств, может быть определена как «проблема четырех стен». Как правило, реальное представление о его масштабах невозможно, поскольку семейные конфликты так и остаются в пределах семьи. Однако именно данный вид насилия приносит колоссальный вред не только конкретным гражданам, но и обществу в целом. Гарантированные конституцией демократического государства права человека на защиту его жизни и достоинства не просто попираются в результате насилия в семье. Оставаясь вне пределов общественного осуждения, а соответственно, и вне наказания, насилие в семье подрывает веру людей в способность государства помочь и сделать наказание неотвратимым. Когда же жертвами «тихого насилия» становятся дети, возникает уже проблема угрозы для психического здоровья нации.