8
Когда мы вернулись, Малия ждала на крыльце, сидя в широком деревянном кресле. При виде Атона она попыталась встать, уже уперлась руками в края подлокотников, но Нур остановила ее.
– Не вставайте. В этом нет необходимости. Теперь мы одна семья.
Я знала Малию достаточно хорошо, чтобы понимать, – она никогда не сможет непринужденно общаться со своим Атоном, независимо от того, кем приходилась мне Нур. Если Рейан и правда выбрал бы путь Атона, а Малия прожила достаточно долго, чтобы увидеть его расцвет, она все равно поклонилась бы внуку. Мальчику, которого она вырастила как своего собственного сына.
Нур тихо вошла в Дом, оставив нас наедине.
Ночные звуки, доносившиеся из леса, делали его будто бы живым. Он дышал, кричал и неуклюже двигался. Прислушайся я внимательнее и дольше, уловила бы, как свет Люмоса стелется по земле.
– Рейан спит на руках у Волка. – Тон Малии не был резким, но в нем слышалось множество вопросов. Я подавила улыбку, зная, что Берон скорее всего не спит и слышит каждое слово. – Он не выпускал Рейана из виду с тех пор, как ты ушла.
– Я попросила Берона присмотреть за ним, пока меня не будет. Знаю, вы с Падреном вырастили его, но здесь происходит что-то странное, а Берон самый сильный из всех возможных защитников.
Мать Мерика немного помолчала. Лунный свет играл на тех прядях ее темных волос, что уже успели стать серебряными. Она выпрямилась и наклонилась ко мне.
– Я думала, ты хочешь выйти замуж за его брата, – тихо сказала Малия, внимательно наблюдая за мной.
Я покачала головой.
– Я только хотела заполучить корону. – Я хотела власти. – А не того, кто ее носит.
Малия только протянула «А-а-а-а» и коротко кивнула. Она откинулась на спинку стула и сложила руки на животе.
– Теперь же, ты думаешь, что Берон именно тот, кого ты искала?
– Разве мне нужен еще кто-то, кроме моего сына? – возразила я.
– Нет, – беззаботно ответила Малия, прежде чем бросить взгляд на окно. – Но не думаешь же ты, что я поверю, будто между вами ничего нет.
Я приоткрыла рот от удивления. Вздох поднялся в моей груди, но оборвавшись, стал еще одним ночным звуком.
– Между нами… все сложно.
– Обычно такое случается с самыми крепкими парами, – заметила она с улыбкой. – Мой брак с Падреном устроили родители. Я возненавидела его еще до того, как встретила. Я думала, что он лишил меня самостоятельной, независимой жизни, но это было не так. Моя мать все равно нашла бы мне другого жениха, за которого пришлось бы выходить замуж. Нам потребовались месяцы, чтобы научиться выносить друг друга, и больше года душевных страданий, чтобы стать друзьями. Дружба со временем переросла в любовь. Когда мы впервые обменялись манжетами, я и подумать не могла, к чему это приведет. И все же, между нами любовь, за которую стоит бороться. Любовь, за которую стоит умереть. Мерик чувствовал то же самое по отношению к тебе.
Я не знала, что сказать. Я любила Мерика. Именно моя любовь и привела его к смерти. То, что его мать заботилась обо мне так, чтобы говорить о будущем с другим мужчиной, делало сердце в моей груди тяжелее.