Открой одну дверь,
и увидишь тысячи дверей,
которые тебя ждут.
Прочти одну книгу,
и сможешь прочесть то,
что еще не написано.
Сделай один шаг,
и путь к себе начнется…
В. лежал на куче смятых картонных коробок и кутался в желтые замусоленные газеты. Становилось все холоднее, в этом году осень нагрянула внезапно, обрушив на город весь свой арсенал: проливные дожди, ночные заморозки и пронизывающий ветер.
Весьма некстати! От капризов погоды зависело не только настроение В., но всё его дальнейшее существование. Уже год он живет на улице, в этом грязном закоулке, который любой благопристойный горожанин обходит за три версты. Вот так бесславно закончился его крестовый поход против цивилизации – его разжевали и выплюнули, как фруктовый бабл-гам…
Да, да, свобода выбора, независимость личности! Вот тебе комната без дверей на тринадцатом этаже. Можешь выйти, если хочешь, в окно – ха-ха! – на то твоя воля, но все же мы настоятельно рекомендуем тебе остаться.
В. замычал, именно замычал, так как стонать он себе запретил уже давно. Сомнения, сомнения… будь они неладны! Ничто так не мучает, как колебания уязвленного разума. Сознание будто разорвано на множество безобразных, не способных ни на что обрывков. Спокойствие – дар тому, кто избавился от сомнений, но В. бывал спокоен лишь тогда, когда все мысли замирали, позволяя ему погрузиться в состояние блаженной тупости.
В. тревожно заворочался на ложе из картонных коробок – живот сводило от голода. Душевные терзания придется отложить на потом, пора бороться за свою никчемную жизнь. Раздобыть бы хоть кусок хлеба, уже почти сутки В. ничего не ел. Хорошо, что мусорный бак неподалеку и всегда готов к его услугам. С самого утра ему приходится копаться в отбросах. Ему, некогда лучшему юрисконсульту города!
С трудом разгибая закоченевшие конечности, В. сбросил с себя газетные листы и поднялся. Кое-как размяв негнущиеся ноги, нетвердыми шагами он направился к заветной цели. В. добрел до мусорного бака, и, подставив под ноги дырявое ржавое ведро, принялся выискивать зорким взглядом съестное, которым можно было бы подкрепиться без риска сыграть в ящик. Откинув привычным движением руки луковую шелуху и гниющий салат, он извлек из бака бесценную находку: божественно розовый кусок ветчины, на котором были заметны следы чьих-то зубов.
Улыбка мимолетного счастья тронула губы В. Бережно уложив ветчину в нагрудный карман своего обтрепанного пиджака, В. не прекратил поисков, но с удвоенным рвением стал разгребать отбросы. Погрузившись полностью в исследование содержимого мусорного бака, В. не заметил подошедшего к нему сзади немолодого элегантного господина.
Этот господин представлял собой занятное зрелище. На нем был фиолетовый цилиндр и такого же цвета старомодный, напоминающий фрак, костюм с атласными отворотами. Господин опирался на изысканную тросточку с золотым набалдашником и разглядывал В. с насмешливой улыбкой, отчего его аккуратные седоватые усы забавно изгибались.
Некоторое время господин вел себя вполне прилично, но затем выкинул неожиданный фортель. Согнувшись и растопырив руки, он принялся изображать бедолагу В., повторяя за ним все его движения: как В. трясет кистью, чтобы стряхнуть прилипшее перо зеленого лука; как скрючившись над баком, ворочает там руками, подобно крабу, гребущему песок клешнями; как прикрывает рукавом нос, спасая свое обоняние от вони отбросов.
Ни одна из этих подробностей не ускользнула от незнакомца, он повторял все движения В., разыгрывая свой уморительный спектакль, который, надо сказать, удавался ему блестяще. При этом двигался господин совершенно бесшумно, порхая на мокром асфальте легко, будто бабочка.
Тем временем В. нашел то, что искал: пластиковый стаканчик с остатками йогурта. Полностью удовлетворенный он отвалился от бака и, развернувшись, увидел дикую пляску странного господина. А тот тотчас замер с выражением недоумения на лице, сжимая в руке воображаемый стаканчик с йогуртом, зеркально отобразив ошарашенного В.
Впрочем, в тот же момент господин принял невозмутимый вид, и, захлопав что есть мочи в ладоши, стал выкрикивать одобрительные возгласы, словно восхищенный театрал на галерке:
– Браво, несравненный В.! Брависсимо! Бесподобно! Повторите для нас ваш номер, очаровательный В.! Превосходные па, обворожительный В., просто превосходные!
В. на минуту растерялся, но немного поразмыслив, он понял, в чем суть этого нелепого спектакля. Наверное, когда-то, во времена своей прежней золотой жизни, В. сильно досадил этому господину, и тот, конечно, не мог упустить столь замечательной возможности поглумиться над В., который превратился из преуспевающего юрисконсульта солидной фирмы в бездомного попрошайку.
Скорее всего, этот старикан – обманутый вкладчик, у которого фирма В. по дешевке скупила акции, или же бывший директор, уволенный с разорившегося предприятия. Таких граждан, обездоленных в результате сделок, которые некогда успешно проворачивал В., было предостаточно по всему городу. Многие из них с удовольствием использовали бы шанс покуражиться над неудачником, перешедшим из категории «вершителей судеб» в разряд «обитателей дна».
Ну и плевать! Пусть этот наглый прилипала насытит свою злость и идет на все четыре стороны, не стоит обращать на нахала никакого внимания. В. демонстративно повернулся спиной к незваному гостю и поплелся в свой угол.
«Я не удостою тебя даже словом, разряженный хлыщ!» – подумал В.
А «разряженный хлыщ», видимо, оскорбился таким отношением и наконец-то заткнулся. Однако он не собирался оставлять свою жертву в покое, В. отчетливо слышал звук неспешных шагов за своей спиной.
Надоедливый незнакомец шел за В., постукивая тросточкой. Его начищенные фиолетовые башмаки попадали во всякую грязь и гниль, но его это ничуть не беспокоило: он шагал со счастливой улыбкой на лице, в восторге озираясь по сторонам, словно прогуливался по цветущей липовой аллее солнечным летним утром, а не следовал мимо обшарпанных кирпичных стен, испещренных нецензурными надписями.
В. добрался до своего грязного пристанища и плюхнулся на кучу картонных коробок. Господин тут же оказался рядом. Он ловко выдернул из-под ног В. пару коробок и в один миг соорудил из них нечто вроде грязного картонного кресла.
Двумя пальцами он подцепил желтую газету, валявшуюся рядом с коленями В., и бросил ее на импровизированное кресло, видимо, заботясь о том, чтобы его хоть и странный, но, судя по всему, дорогой костюм не запачкался.
Господин удобно устроился на хлипкой картонной конструкции (как она его выдержала, непонятно). При этом он даже крякнул от удовольствия, будто бы только и мечтал посидеть в грязи.
– Мой дорогой В., очевидно, я должен представиться, – заговорил незнакомец.
«Ты должен заткнуться и свалить отсюда, разряженный хлыщ!» – подумал В. ему в ответ, но вслух не произнес даже слова, только громко фыркнул.
А «разряженный хлыщ» приподнял шляпу, слегка наклонил седую голову и продолжил:
– Хотя вот тут, с самого начала нашего пути, у нас и возникают затруднения. Видите ли, если в этом бренном мире что-то и вызывает мою неприязнь, так это необходимость именовать себя, как, например, сейчас, в моем разговоре с вами…
«А у меня вызываешь неприязнь ты! Поэтому не стоит мучиться и продолжать этот неприятный для нас обоих разговор», – мысленно опять огрызнулся В.
Но странный господин, само собой разумеется, ничего не услышал и невозмутимо продолжал свою речь:
– Боже мой, что за скука сидеть на привязи у своего имени триста шестьдесят пять дней в году! Задумайтесь, мой милый В., кажется ли вам справедливым, что кто-то когда-то, пусть даже то были ваши родители, предписал вам быть В., и теперь, без всякого на то с вашей стороны согласия, вы только В. и никто другой?
«Не твое дело, что мне «предписали» мои родители!» – всё так же молча «ответил» ему В.
– А кроме прочего, касательно моего имени, – здесь старик склонился к В. и доверительно прошептал: – Признаюсь вам, любезный мой В., я порядком его подзабыл, и даже если бы захотел, не смог бы его назвать, – и он досадливо причмокнул губами.
«Вот и хорошо, что забыл! Я не желаю ничего знать о тебе!» – мысленно рявкнул В.
– Но так и быть! Только из моего к вам уважения, могу позволить вам именовать меня… скажем… – он поводил глазами, словно выискивая себе имя в воздухе. – Как вы меня называли? «Разряженный хлыщ»? Э-э-э нет, на такие прозвища я не согласен! – он поморщился. – Возможно, вы придумаете что-то более изысканное?
В. оторопел:
«Ты что, читаешь мои мысли, фиолетовое чучело?» – так и рвался из него вопрос, но В. молчал, насупившись.
А незнакомец в задумчивости постукивал пальцами по набалдашнику трости. Не дождавшись ответа от В., он продолжал:
– Хорошо, если вы не можете предложить ничего стоящего, тогда я сам решу, как вам меня называть. Что у нас там есть из общеупотребительного? Господин, сэр, месье, сеньор, пан, дон, герр, мистер… Совершенно точно я не «господин». Нет, не пойдет! Слишком формально и не соответствует сути. Ну-ка еще поищем… – старик снова поводил глазами.
«Давай я помогу тебе в твоих поисках. Поищи свое имя вон в той грязной луже! Туда ты плюхнешься, когда я дам тебе хорошего пинка под зад!» – пока «не господин» раздумывал, В. мысленно произносил свой гневный монолог.
– Вот оно! Нашел! Мастер! Да, именно так! Мастер! – восторженно воскликнул старик и замолчал, уставившись на угрюмого В.
«Ты серьезно? Мастер? Не слишком ли громко звучит? Я бы предложил тебе пару более смачных вариантов. Например, Фиолетовый Павлин. Или Усатый Обалдуй», – молча съязвил В.
– Пожалуй, я последую вашему примеру и выберу себе одну букву вдобавок, – продолжал надоедливый незнакомец. – Пусть это будет Д! Мастер Д! Как вам? Мне нравится.
В. с удовольствием послал бы новоявленного «Мастера Д», или как бы тот себя не называл, куда подальше, причем не мысленно, а вслух, но данное самому себе обещание не проронить ни слова сковывало ему руки, а вернее – язык. Поэтому В. молчал и лишь презрительно поглядывал на незваного гостя, неслышно костеря его на все лады.
– Итак, любознательный мой В., со мной разобрались, теперь поговорим о вас, – сменил тему Мастер Д.
А В. заерзал на своем картонном ложе и грозно насупил брови, ясно давая понять, что не намерен терпеть выпадов в свой адрес. Он выдал целую беззвучную тираду в адрес старика:
«Если ты читаешь мои мысли, тем лучше! Слушай и запоминай. Мне плевать, как тебя зовут. Мне безразличны твои откровения. Проваливай отсюда, пока я не натянул твою дурацкую фиолетовую шляпу на твою усатую физиономию!»
Но Мастер Д не обращал никакого внимания на гримасы В. и его мысленные тирады, он продолжал как ни в чем ни бывало разглагольствовать:
– Позвольте мне напомнить вам кое-какие подробности вашей биографии, незабываемый мой В. Некоторое время назад вы занимали высокий пост в одной крупной корпорации, очень высокий пост! – и старикашка задрал голову, словно намереваясь разглядеть высоту некогда занимаемой В. должности.
«По-твоему я забыл, что было в прошлом году? – возмущался безответный и гневно сопящий В. – Да как я мог забыть о том, о чем мне приходится думать каждый день?»
– Ясный ум и железная воля сделали вас незаменимым сотрудником, мой выдающийся В. Начальство вашей фирмы, которой вы приносили солидную прибыль, не оставалось перед вами в долгу: вас баловали крупными премиями и дорогостоящими подарками.
«А это уже интересно. Откуда ты знаешь про вознаграждения, которыми меня поощряло руководство?» – комплименты про «ясный ум» и «железную волю» нисколько не смягчили В, зато упоминания про подарки от начальства очень насторожили.
– Многокомнатная квартира в престижном районе, комфортабельный автомобиль класса люкс, кругленькая сумма на счету в банке – всё это вы заработали усердным трудом на юридическом поприще. Хотя некоторые из ваших коллег были недовольны вашим стремительным карьерным взлетом, но что с того, ведь недовольные найдутся всегда, а? – Мастер Д подмигнул В.
В. молча испепелял старикашку взглядом.
«Как ты до всего этого докопался? – недоумевал он. – Как узнал про пересуды в коллективе? Может, ты работал кем-то у нас? Но кем? Разве что каким-то временным уборщиком, ведь всех остальных я знаю поименно».
– И всё складывалось замечательно, вам уже прочили место одного из директоров фирмы, феноменальный мой В.! – продолжал невозмутимый Мастер Д.
«Об этом факте было известно только руководству. Но ведь с главным ты никак не мог разговаривать, если работал уборщиком…» – В. снова был поставлен в тупик.
– Да только в один прекрасный день вы не явились на вашу высокооплачиваемую и почетную во всех отношениях работу, поставив крест на своей карьере, – звучал спокойный голос Мастера Д.
«И все-таки, кем ты был в нашей фирме? Что за новоявленный тайный агент?» – пытливая мысль В. силилась найти разгадку.
Мастер Д продолжал:
– Ваши коллеги, конечно, решили, что вы заболели, но прошел день, другой, неделя, а вы все не появлялись. Когда стали вас разыскивать, то оказалось, что квартиру в престижном районе вы пожертвовали сиротскому приюту, автомобиль класса люкс передали в благотворительный фонд, а все деньги из банка перевели на счет муниципальной больницы, сами же исчезли в неизвестном направлении. Странная история, да, мой незаурядный В.?
«Странный тут ты, в твоем дебильном фиолетовом костюме!» – В. устал мучиться подозрениями и потому просто в очередной раз молча нагрубил старику.
Но тот не унимался:
– Можно было бы подумать, что вы ограбили свою фирму и смылись, прихватив пару миллионов денежных знаков. Ответственные лица кинулись проверять – счета, приказы, распоряжения – всё чисто. Думали, гадали: а вдруг он убил кого или еще чего похуже? Но нет, компетентные органы все отрицают, по их словам, вы чисты, как снег.
«Значит, ты и в полицию наведался с расспросами обо мне, прощелыга любопытный?»
– Тогда, конечно, была озвучена другая версия: будто бы вы сами стали жертвой грабителей, мошенников или даже убийц.
«Это ты сейчас можешь стать жертвой, когда я вываляю твой фиолетовый халат в свеженькой грязи! Шел бы ты отсюда…»
Но Мастер Д и не думал уходить, он продолжал повествовать о жизни В.:
– Вскоре в полиции завели дело о вашем внезапном исчезновении. Репортеры прочесали весь город, следователи допросили всех свидетелей и подозреваемых, газеты и телевидение раструбили о поисках, а начальство вашей фирмы назначило приличное вознаграждение за сведения о вашем местонахождении.
«Не удивлюсь, если ты успел дать парочку интервью тем самым репортерам. Понятно теперь, как расползаются по городу грязные слухи…» – мысленно проворчал В.
– Но никакие меры не дали результата, вас так и не нашли. Вы словно в воду канули, исключительный мой В.!
«Зато ты умудрился меня найти и довести до белого каления, дотошный короед!» – беззвучно рявкнул В.
– Ваше таинственное исчезновение до сих пор будоражит умы обывателей, так что вы теперь, мой загадочный В., кто-то наподобие городского призрака. Репортеры снимают сюжеты на другие темы, следователи ищут других безвестно пропавших, сплетники обсуждают другие загадочные истории. Но только я о вас, мой изумительный В., никогда не забывал, о нет, никогда!
«Судя по всему, история моей жизни так впечатлила твой старческий слабеющий разум, что ты уже жить не можешь без новых подробностей. Что же ты за субъект такой? Откуда ты вылез, из какой подворотни? Я тебя, кажется, уже где-то видел, лицо знакомое. Но где и когда?»
Как В. ни старался, он не мог вспомнить незнакомца. В. тряс закрома своей памяти, но даже намека на этого чудака в несуразной шляпе оттуда так и не выудил.
– Может быть, мне вы раскроете тайну, мой неповторимый В., а? – язвительно спросил Мастер Д. – У вас есть план? Хотите заработать себе славу мученика? Или что-то доказать обществу? Ну же, скажите, не робейте, вы можете мне полностью доверять!
В., конечно, не собирался отвечать ни на какие вопросы.
«Я могу тебе доверять? Ха-ха-ха! Да я скорее доверюсь матерому уголовнику, чем тебе!» – он молча прожигал старикашку злобным взглядом.
Мастер Д все не унимался:
– И за что вы обидели свою невесту, в чем бедная девушка перед вами провинилась? Ведь вы с вашей избранницей – некой Паолой – были прекрасной парой, и ваши «доброжелатели» вам искренне завидовали. Преданная вам Паола уже планировала свадебную церемонию, но вы ни с того ни с сего, выражаясь современным языком, послали вашу любимую женщину.
Причем вы сделали это очень грубо, без объяснения причин. Как вы ей сказали? «Давай расстанемся?» Очень мило! – фыркнул Мастер Д. – Пара холодных равнодушных слов – это все, чем вы удостоили свою возлюбленную на прощание.
У В. от удивления и смущения запылали щеки.
«Об этом ты откуда знаешь, въедливый фиолетовый червь? Я никому никогда не рассказывал о нашем разговоре с Паолой! Неужели ты и к моей невесте приставал с вопросами?» – у него невольно сжались кулаки.
Мастер Д спокойно продолжал, будто и понятия не имел о том, какая буря бушует в душе у В.:
– Самоотверженная Паола впоследствии разными способами пыталась вас вернуть.
«Оставь в покое Паолу! Не смей даже имя ее называть!» – упоминание о бывшей невесте особенно разозлило В., но он все еще оставался безмолвным.
– Она закрутила роман с вашим лучшим другом, надеясь разжечь в вас пламя ревности, но увы, напрасно! Ничто, казалось, вас не трогало. Хотя я-то знаю, что вы не были столь безучастны. Все происходящее вас расстраивало безмерно, но вы упорно изображали полное равнодушие.
«Расстроишься ты, когда я приложу тебя мордой об асфальт!» – В. уже был недалек от того, чтобы действительно перейти к рукоприкладству.
– Некогда ваша Паола в конце концов решила выйти замуж за того самого вашего друга, ибо он оказался действительно достойным человеком. Видимо, она поняла, что всей мудрости мира не хватит, чтобы заставить вас не противиться собственному счастью.
«Я буду действительно счастлив, если ты сгинешь, и я никогда больше не увижу твою мерзкую физиономию!»
– Что касается вас… Вы выглядели совершенно невозмутимым, когда получили известие о предстоящем бракосочетании вашей бывшей невесты и вашего бывшего друга. Однако мне доподлинно известно, что в день свадьбы Паолы вы напились до полного бесчувствия и не были способны даже передвигаться самостоятельно, что, конечно, дает нам представление о степени вашего расстройства, которое вы ото всех так тщательно скрывали, непостижимый мой В.
«Ах ты старый пакостник! Неужели ты и в тот день следил за мной?»
– М-да, печальная история… – вздохнул Мастер Д. – Не хотелось бы, конечно, бить лежачего, но вы и без того знаете, что ваша судьба достойна сожаления. Фортуна осыпала вас дарами, но вам этого было мало, и вот, руководствуясь глупейшим принципом «всё или ничего», вы предпочли ничто и теперь, видимо, горды собой безмерно! – здесь Мастер Д бросил на В. укоризненный взгляд.
«Оставь при себе свои сожаления! Лучше скажи прямо, зачем приперся сюда, и закончим на этом!»
– И ведь это не самые странные ваши поступки, мой фантастический В., – добавил, помолчав, Мастер Д. – Вот что гораздо интереснее: чем досадил вам тот несчастный телевизор, который вы выбросили из окна?
В. покраснел до ушей.
«Ты и об этом знаешь, фиолетовая заноза в заднице? Ты что, следил за моим домом? Болтался по ночам под моими окнами?»
– Да, да, непредсказуемый мой В., – говорил Мастер Д. – Заметьте, не продали, не сдали в ремонт, не подарили, а именно выбросили из окна. Вот уж настоящее безумие! Правда, дело было глубокой ночью, и никто не видел, что именно вы учинили такое безобразие, но грохот слышал весь квартал. Зачем же вы так хулиганите, удивительный мой В.? Что за страсть к разрушению? Ей богу, непонятно!
«Тебя меня не понять, это уж точно! А вот я теперь очень хорошо понимаю, что ты уже давно следишь за мной и уже долго вынашиваешь план мести. Ну, говори прямо! Чего тебе надо?»
Мастер Д умолк, изобразив на своем лице высшую степень обескураженности. Через некоторое время он продолжил голосом, полным непередаваемого ехидства:
– Так к чему все эти странности, мой поразительный В.? Чего вы добивались? А?
В. косил из-под бровей недобрым взглядом, но упорно молчал.
– Или вы считаете меня недостойным вашей откровенности, мой неприступный В.? А?
«Еще одно «а?», – подумал В., закипая от ярости, – и я тебе все кости переломаю!»
– Насколько я знаю людей, мудрейший мой В., – продолжал Мастер Д, – ни один из них не даст и крошки хлеба, не рассчитывая получить что-то взамен. Неважно что: деньги, чувство морального удовлетворения, восхищение окружающих. Да мало ли что! Можно сколько угодно закрывать глаза на несомненную истину, которая огненными буквами начертана в небе: «Корысть суть любых деяний человека!»
При этих словах Мастер Д устремил взгляд в небо, словно в огромную книгу:
– То есть обыкновенная личная выгода движет всеми нами, замечательный мой В.
«Вот именно! Выгода! Так скажи прямо, чего тебе от меня нужно?» – беззвучно рявкнул В.
– Ожидания, конечно, различны, – продолжал Мастер Д. – Один ждет получки, другой Царства Небесного, но тем не менее ожидание остается ожиданием. Мы все требуем чего-то от мира, который очень часто остается глух к нашим мольбам, увы! – здесь старик скорбно склонил свою седую голову на грудь и вздохнул.
«Вот мы и переходим к сути дела. Чего ждешь от меня ты?» – В. продолжал вести спор с незваным гостем, но исключительно в своей голове.
Какое-то время Мастер Д, должно быть, вспоминал свои собственные невзгоды, но потом внезапно вскинул голову и изменившимся голосом проревел:
– Все подлинное бескорыстно! Иное только фальшь, участь которой разоблачение! – при этом глаза его странно вспыхнули, и на миг В. показалось, что в них отразилась бескрайняя черная бездна.
В. невольно отшатнулся. Руки его похолодели и затряслись мелкой дрожью. Причем В. ясно осознавал, что разумных оснований для паники нет. Что может сделать этот хлипкий старик молодому, пусть немного ослабевшему от недоедания, но вполне здоровому мужчине?
«Ха-ха! Смешно! Я испугался мерзкого старикашки!» – подбодрил себя В., хотя ему почему-то совсем не хотелось смеяться.
Мастер Д между тем пришел в себя и опять мило улыбался В.
– Так чего ожидали вы, мой потрясающий В.? А? – акнул Мастер Д, окончательно приводя В. в бешенство. – На что хотели променять свои имущество, деньги, общественное положение и любовь, а? А?
– Да идите вы к чертям собачьим! – вскричал В., потеряв контроль над собой и нарушив наконец «обет молчания». – Чего вы ко мне привязались? Психоаналитик недоделанный! – и В. присовокупил еще парочку крепких словечек, а потом еще и еще.
Он сам не понимал, что кричит в лицо странному господину, сейчас ему прежде всего хотелось сбить спесь с придурковатого старика. Но он не мог не заметить, что Мастер Д пребывает в нерушимом спокойствии и даже, кажется, наслаждается зрелищем, открывшимся его взору.
Но В. это не останавливало, наоборот, он удвоил старания и так размахивал руками, изрыгая ругательства, что окончательно стал похож на нечто вроде грязной ветряной мельницы в бурю.
А Мастера Д наконец разобрало: он разразился самым заливистым и заразительным смехом, какой В. когда-либо слышал. Неожиданный поворот дела взбесил В. еще больше. Ведь В. ожидал, что старик в ответ тоже начнет кричать, брызжа слюной, однако тот хохотал беззлобным звонким смехом, будто ребенок.
– Ах вот ты как! – взревел В., и ринулся на Мастера Д с кулаками.
Но зловредный старикашка вспорхнул с места и легко уклонился от атаки В. Без малейшего затруднения великовозрастный насмешник кружил вокруг В., не позволяя тому даже дотронуться до себя, несмотря на то, что В. так и норовил дать господину пинка.
В. даже показалось в пылу битвы, что юркий старикан разыгрывает воображаемую корриду, где В., как это ни печально, выступает в роли быка. В. послышалось бормотание Мастера: «Оп, оп, алле оп!» При этом господин размахивал своей тросточкой то ли как тореадор красной тряпкой, то ли как укротитель тигров хлыстом. Совершенно озверев, В. пытался схватить мерзкого старикашку, но тот, будто неуловимая голограмма, висел в воздухе тут и там, недостижимый.
Вдруг случилось странное. Мастер Д выставил вперед тросточку во время очередной атаки В., а тот на нее наткнулся. Кончик трости уперся В. прямо в солнечное сплетение, и В. показалось, что ему в живот был нанесен удар неимоверной силы. В. даже не успел понять, что произошло, у него в один миг потемнело в глазах. Он рухнул на асфальт без сознания, провалившись в непроглядную тьму…
Когда В. очнулся, Мастер Д стоял рядом с ним, невозмутимо улыбаясь. Изящным движением он достал из кармана кружевной платочек, утер со лба воображаемый пот (возможно, схватка с В. его слегка утомила) и подал В. руку. Но В. его оттолкнул. Кряхтя и охая, с большим трудом, но без помощи Мастера Д, он поднялся на ноги.
Мастер Д пожал плечами и как ни в чем ни бывало продолжил:
– Я немного слукавил, обожаемый мой В. Можете не отвечать!
А В. не смог бы ответить, даже если бы захотел. Ему сейчас казалось, что все слова навсегда улетучились из его головы. Поэтому монолог Мастера Д теперь не прерывался даже мысленными репликами В.:
– Я и так знаю, что привело вас на помойку, – говорил Мастер Д. – Вся ваша якобы «успешная» жизнь состояла из бесконечно повторявшихся бессмысленных действий, которые вы выполняли без радости и вдохновения. День за днем проходили, и вы за миллион не нашли бы между ними различий, до того они были похожи друг на друга. Вас словно заперли в клетке, и самое ужасное, что ключ от той клетки не был спрятан или потерян, нет! – Мастер Д вперил горящие глаза в В. и перешел на свистящий шепот: – Ключа никогда и не было!
В. ошалело глядел на Мастера Д, силясь преодолеть путаницу в своих мыслях и одно за другим мучительно вспоминая слова. Психиатр… следователь… безумец? Кто такой этот треклятый Мастер?
– Можете мне ничего не объяснять, – безразличным тоном говорил Мастер Д. – Я все это знаю, и уверяю вас, бесценный мой В., что вы не первый и не последний человек, который испытывает подобные чувства.
Вам до смерти надоело ваше монотонное бытие, и вы решили одним махом с ним покончить, разрушив все, что вас связывало с миром людей. Социальное самоубийство – так бы я это назвал.
Слова медленно возвращались в голову В. Только теперь у потока его мыслей непостижимым образом изменилось направление. В. уже не хотелось говорить с Мастером Д. Зато ему хотелось многое сказать самому себе:
«Социальное самоубийство? Почему же я сам не додумался так это все назвать? Теперь я точно знаю, что я совершил именно это – социальное самоубийство».
– Что ж, вы отнюдь не одиноки, хотя вам так, наверное, не кажется, – продолжал Мастер Д. – Ваше тогдашнее состояние очень хорошо знакомо миллионам индивидуумов, уникальный мой В., но не всех оно толкает на подобные в высшей степени странные поступки. Нет, нет, можете мне ничего не объяснять! – Мастер Д помахал рукой, словно отгонял назойливое насекомое.
«Если миллионы людей чувствуют то же самое, что чувствовал я, то социальное самоубийство, вероятно, вскоре станет распространенным явлением», – продолжал размышлять В.
– И, видимо, для того, чтобы окончательно себя уничтожить, – подвел итог своей обличительной речи старикан, – вы, совершили самый странный из всех своих странных поступков. На этом самом месте вы сожгли свой паспорт, мой неопалимый В.!
Мастер Д извлек из своего кармана обгоревший клочок бумаги с водяными знаками и сунул ее под нос своему безмолвному собеседнику.
– От вашего имени осталась только одна буква. Именно поэтому я к вам так обращаюсь – В.!
В. попытался выхватить из рук Мастера Д клочок бумаги, но тот быстро сунул почерневшую бумажку обратно в карман. А после этого он вдруг переменился: стал серьезным, как школьный учитель. Тыча тростью в землю под ногами В., словно указкой в школьную доску, он заговорил:
– Довольно болтовни, перейдем к делу! Буду краток. Несмотря на все ваши недостатки и явную склонность к агрессии, – многозначительно поднял брови Мастер Д, – вы мне подходите, мой ошеломительный В.! Я возьмусь за вас, пожалуй, – он замолчал, уставившись на В.
В. опять потерял дар речи, даже мысленной. Из-за этого странного старика в его и без того неясной голове окончательно все перемешалось. Похоже, у незнакомца экстраординарный талант выводить людей из себя!
– Ну что, по рукам? – спросил Мастер Д, не отрывая глаз от В. – Согласен?
– Согласен на что? – с большим трудом выдавил из себя В.
– Ах да! Забыл сказать! – всплеснул руками Мастер Д. – Я предлагаю вам нечто, и оно безусловно есть то, что вы искали, – здесь Мастер Д сделал многозначительную паузу. – Хоть вы сами толком не понимали, чего хотите, когда совершали все эти безумные с точки зрения нормального человека поступки. Но я-то знаю, чего вы так томительно и отчаянно жаждете. Ну, еще не дошло? – грубо спросил старикан.
В. только тупо молчал в ответ. Высказывание Мастера Д показалось ему косноязычным, каким-то бессмысленным набором местоимений: «нечто… то… что…» Конечно же, до него «не дошло». В. совершенно не понимал, о чем идет речь.
– Если вы не можете ясно осознать свою первостепенную и жизненно важную потребность, – заговорил, повышая голос, Мастер Д, – так и быть, я скажу за вас: СВОБОДА! От всех и вся, упоительная, головокружительная, бескрайняя свобода! Вот к чему вы стремитесь, ради чего поставили на карту все, что имели, мой неукротимый, непобедимый, непоколебимый В.! Ваше заветное желание – оставить все, быть никем, воспарить над обыденностью! – громко грохотал странный старик; его слова уже звучали как набат.
Мастер Д устремил свой взгляд вдаль, вытянув руку над головой В., глаза его снова налились черной пустотой, и он… В. не верил своим глазам: старикашка действительно «воспарил над обыденностью». Мастер Д поднялся вверх и завис неподвижно в метре от земли, вытянувшись к небу, как струна, и простерев руку с зажатой в ней тростью в бесконечность.
Через какое-то время Мастер Д мягко опустился на землю, невозмутимо оперся на свою тросточку и, наклонившись к В., громким шепотом произнес:
– Итак, сыграем?
В. совершенно ошалел и потому все так же безмолвствовал, будучи не в силах сказать ничего ни в мыслях, ни вслух.
– Жизнь на помойке против чего-то неизвестного, но крайне привлекательного! Тебе ведь понравилось мое представление, а? – подмигнул Мастер Д.
В. молча кивнул и при этом пожал плечами. Эта неоднозначная реакция отражала противоречия внутри него самого – он уже сам не понимал, чего ему больше хочется: чтобы странный старик продолжал говорить о «свободе» или чтобы он ушел и никогда не возвращался.
– Подумай сам… тебе ведь нечего терять! А кроме того, ты не станешь отрицать, что я понимаю тебя как никто другой. Разве это не дорогого стоит?
В. сперва кивнул, а потом покачал головой. Его разум опять не смог примирить два противоположных мнения об одном и том же объекте.
– Я вижу, сомнения тебя все еще одолевают. Выдвину последний, самый простой, но самый весомый аргумент. Вот как я вижу твою ситуацию. Тебя не сделали счастливым ни деньги, ни любовь женщины, ни вхождение в элиту общества. И ты сам не понимаешь, почему. Что ж, я могу показать тебе, что такое истинное счастье. То счастье, которое приходит к человеку не от удовлетворения инстинктов, не от исполнения его суетных желаний, не от призрачных богатства и славы, а от полноты восприятия жизни и себя самого. Я называю такое счастье «экстаз бытия». Хочешь познать экстаз бытия, В.?
Пожалуй, это был самый экстравагантный вопрос, который когда-либо задавали В. Поэтому он опять не смог выдавить из себя ни слова.
– Значит так. Даю тебе время на раздумья – до завтрашнего утра, – Мастер Д сделал вид, что вытаскивает из нагрудного кармана часы на цепочке и внимательно на них смотрит. – 24 часа! Если ты не согласен, то больше меня не увидишь, если согласен – я буду утром. Чао! – и не дав В. опомниться, Мастер Д удалился быстрыми шагами.