– Что случилось? Чего орал, точно кто тебя резал? – так и накинулись прибежавшие мужики на Миколку, очевидно, не понимая ещё всего происшедшего перед тем. – Ну, говори же!
Но Миколка молчал. Острая жалость защемила его сердечко. Перед ним лежала мёртвая овца. Кровь лилась алым потоком из её перегрызенного волком горла. Миколка присел на траву подле овечки и нежно гладил её мягкую, теперь липкую от крови шерсть. Кудлашка, тяжело дыша, с высунутым языком, с видом победительницы уселась тут же. Она, казалось, сочувствовала горю своего маленького хозяина и тоже печально смотрела на мёртвую овцу, изредка лишь оглашая воздух лаем… О волке они как будто и позабыли оба.
Сильный удар по спине заставил Миколку быстро вскочить на ноги. Перед ним стоял дядя Михей, рыжий, страшный, рябой, с торчащими щетинистыми усами, с маленькими, злыми, во все стороны бегающими глазками. Лицо дяди Михея было перекошено от злости. Он зашипел на Миколку и, больно дёргая его за уши, произнёс:
– Ты что же это, скверный парнишка, наделал, а? Волку овцу задрать позволил, а? Чай, по сторонам зевал, а? Вот постой ты у меня! Давно у меня руки о тебя чешутся… Отдеру я тебя как сидорову козу… Будешь ты меня помнить долго…
– И впрямь, дядя Михей, стоит проучить парнишку, – согласились остальные мужики, косо и сердито поглядывая на Миколку, – а то гляди-ка, как твою овцу-то волк испортил!
– Как мою овцу? – так и подпрыгнул Михей на месте и вдруг, кинув быстрый взгляд на лежащую без движения окровавленную овечку, закричал во всё горло: – Ах ты негодный! Ах ты разбойник! Ах ты душегуб этакий! И впрямь мою Кудрявку волк задрал. Ну ладно же, постой ты у меня!
И, не помня себя от гнева, Михей схватил Миколку под мышку и быстро потащил его к опушке леса. Здесь он бросил мальчика на землю, потом приволок его к дереву и, быстро распоясавшись, стал привязывать снятым поясом к толстому стволу старого дуба. Мальчик не давался Михею, извивался и барахтался в руках мужика. Тогда, видя, что ему одному не справиться с Миколкой, Михей стал сзывать на подмогу других крестьян. Но тут случилось нечто такое, чего совсем не ожидал Михей. Миколка изловчился и изо всех сил оттолкнул его от себя так, что Михей едва удержался на ногах. Вслед за тем Миколка стрелой помчался в лесную чащу.
– Держи! Лови его! – загремел на весь лес зычный голос Михея. – Убёг парнишка, держи его, ребята! – вопил он в ярости и бессильной злобе. Но поймать Миколку было не так-то легко.
За деревьями леса крестьянам не видно было, куда побежал мальчик. Только треск сухих сучьев разносился по лесу да голос Михея нарушал тишину. Кое-кто из мужиков бросился было в погоню за Миколкой. Другие же махнули рукой на это дело.
– Ладно! Всё едино домой вернётся. Не больно-то ночью разгуляется с волками. А ими лес кишмя кишит, – решили они.
Вскоре отстали и те, кто погнался было за мальчиком, и Миколка мог немного перевести дух и бежать тише.
Ночь наступала понемногу, тёмная, тёплая, пахучая июльская ночь. Деревья теряли в темноте свои настоящие формы и казались теперь огромными великанами, простиравшими к небу свои мохнатые руки-ветви. А Миколка всё шёл да шёл вперёд, пока не выбился из сил и не упал на влажную от росы траву.
Ночь совсем загустела. Стало темно, как в могиле. Темно и жутко. Ни зги не видать. Только изредка прорезывал тишину громкий, совсем как будто человеческий, голос филина да откуда-то из чащи неслось голодное завывание волков. Сердце Миколки болезненно сжалось. При свете дня, даже вечером, в сумерках, он волков не боялся. Смелый и бесстрашный от природы, Миколка умел глядеть беде прямо в глаза. А вот ночью, во тьме, когда не видно было, откуда крадётся к нему скрытый мглой четвероногий враг, когда опасность являлась, прикрытая темнотой, этого уже никак не мог не страшиться даже такой отважный мальчуган, как Миколка. И теперь, несмотря на ужасную усталость и желание уснуть, забыться, он отгонял от себя сон и таращил через силу в темноту свои широко раскрытые глазёнки. И всё-таки не выдержал в конце концов борьбы со сном. Сон оказался сильнее. Он подкрался незаметно и точно невидимой паутиной окутал голову Миколки. Голова перестала работать, мысли спутались, и Миколка крепко заснул, повалившись на мягкую росистую землю…