Мотор фена заглушал музыку, доносившуюся из комнаты. Вероника выключила фен и услышала конец песни «Running To The Edge Of The World» Мэрелина Мэнсона. Чуть пританцовывая, она вышла из ванной комнаты под «Alive» группы Empire of The Sun. Чуть приоткрытые бардовые шторы окна давали солнечному свету разливаться лучами на кровати. Раздался телефонный звонок:
– Алло? – подняла трубку Вероника
– Привет, Ника.
– Привет, зайка.
– У тебя получится к трем часам? Я просто не успеваю…
– Что-то произошло?
– Нет. Просто нужно работу доделать.
– Так, может, лучше в другой день? Чтобы ты не спешил.
– Нет, нет. Все хорошо. Я успею. Чтобы не опаздывать я прошу немного еще времени и все. Так моя репутация пунктуального человека не будет испорчена.
– Я тебя поняла, любимый. Хорошо. На три?
– Да. На три. Там же. «У черта на куличках». Целую. Я побежал
– Удачи… – не успела сказать Вероника, как из трубку послышались монотонные короткие гудки.
Вероника продолжала собираться все с тем же энтузиазмом и желанием, но немного медленнее. Она примеряла на себе новое платье, которое купила с первой зарплаты пол года назад на распродаже. Зеленое приталенное платье. Гладкий верх платья и сидит на ее молодом красивом теле, подчеркивая прекрасную стройную фигуру. А ниже поясе платье свободно окутывало ее прелестные ноги. Каштановые волосы слегка ниспадали на плечи. А челка была заправлена за ушко. Женские наручные часы Casio подчеркивали ее деловой и молодежный стиль. В ушах поблескивали аккуратные маленькие сережки. Она взяла клатч под руку и спустилась вниз по лестнице с четвертого этажа общежития. Ключ оставила на вахте.
– Тетя Зина. Возьмите, пожалуйста. – Вероника протянула ключ в окошко подсобки. Женщина с серьезным лицом партизана на допросе взяла ключ, поправила большие очки, линзы которых увеличивали глаза и нагоняли щекотливого ужаса, и расплылась в улыбке.
– Какая красивая. Не уж то, на свидание? А?
– Да, теть Зина. – улыбнулась Вероника.
И затем:
– До свиданья, теть Зина.
– Хорошо тебе там погулять, девочка! – крикнула вслед женщина. – Эх. Повезло какому-то дрочиле. – намного тише произнесла она.
Вероника дошла до остановки и стала ждать автобуса подходящего маршрута. На остановке жмурились от августовского солнца двое парней. Один улыбался ей и подмигивал. Вероника заметив это сразу отвернулась. Через пару минут подошел автобус. Она расплатилась на входе, села у окна и направила мысли в проплывающие улицы за окном. Она думала об учебе, о работе и о том, почему ее оставили родители. Ее родная бабушка пыталась дать ей тепло и уют. Но бабушке не под силу было заменить любовь родителей.
Остановка была пуста. В такой жаркий день все сидели дома под вентиляторами или под кондиционерами. Она вышла на залитую, будто золотом, раскаленную солнцем улицу. Ее встретил легкий ветерок и слегка подкинул волосы вправо. «Первый ветер за всю жаркую неделю. День уже только поэтому может быть хорошим» – подумала она и направилась через дворы к проспекту. В тени деревьев и мужских развратных и голодных взглядов, она дошла до бара. Над большими дверями зияла полумесяцем надпись «У черта на куличках». Она осмотрелась и подумала: «Название подходящее. Бог знает где. Но теперь не только одному ему известно». Вероника зашла в бар и встретилась взглядами со всей публикой. Там были и мужчины и женщины, юноши и девушки. Деревянные столики. Приятные запахи. Вроде бы не злы люди. Уютная атмосфера. Веронике все понравилось. Она даже приятно удивилась увиденному. Вероника стала идти между столиков уверенной походкой. Взглядом искала своего парня. Нигде не заметив его – уселась за свободным столиком у окна. «Пока еще не опаздывает. Пока еще удерживает у себя титул пунктуального человека. Ну ладно, посмотрим.» – подумала Вероника. К ее столику подошел официант и раскрыл перед ней меню.
– Еще одно меню можно, пожалуйста. – попросила Вероника.
Двери заведения открывались и закрывались. Но тот, кто нужен был Веронике, не появлялся. На часах, что весят на стене, два часа пятьдесят семь минут. Стрелка перешла на пятьдесят восемь, открылась дверь и зашел он. Высокий брюнет, в джинсах футболке и черном пиджаке. На голове – не понятная прическа. Волосы бесконтрольно топорщились в разные стороны. Он подошел к столику Вероники и сел напротив.
– Привет, Ника.
– Привет, Миша. Знаешь, я сижу здесь уже десять минут.
– Но я же вовремя.
– Хорошо, что ты пришел.
– Еще бы. Свой титул пунктуальности я не хочу терять. Да еще и в такой ответственный момент.
– В этом ты молодец – заулыбалась Вероника.
– Ах да. С Днем Рождения, Ника! Вот. Это тебе – Миша протянул ей маленькую книжку с листками бумаги А6. Кожаная обложка была приятна на ощупь. Надписей никаких не было.
– Открой. – попросил Миша
Вероника открыла и увидела надпись «Иосиф Бродский. Избранные стихи».
– Ух ты. Где достал такую оригинальную книжку.? В таком оформлении.
– Сам выбирал стихи, которые должны тебе понравиться, распечатал на листах. Обложку тоже сделал из старой сумки. И даже закладка есть и шнурка.
– Ну ты и рукодельник. Спасибо тебе огромное. А я думала ты вообще забыл.
– На самом деле я забыл. А эту книжку вечно с собой ношу.
– Не обижай меня хотя бы сегодня – рассмеялась Вероника.
– Ладно, ладно. – заулыбался Миша.
– Слушай. Я и не думала, что у бара с таким мрачным названием будет такая приятная обстановка и куда более уютная атмосфера, чем в аристократических ресторанах.
– Название лишь подтверждает тот факт, что находиться бар далеко и глубоко, и остается этим фактом.
– Что ты имеешь ввиду под словом глубоко?
– Ну под словом далеко – все понятно. А глубоко – потому что людям приходится идти сюда пешком. На машине к бару не подъедешь.
– Ааа. Ну тогда все понятно.
– Думай как я. И все будет просто. Открой дорогу фантазии и мы с тобой не потеряемся в разговоре.
– Так. Я хочу выпить. А ты мне тут по ушам ездишь. – с шуткой запротестовала Вероника
– Понял… Официант
Подошел официант:
– Слушаю Вас…
– Нам Глинтвейна, пожалуйста. Форель с картошкой и шоколадное мороженное на десерт ля девушки.
– Ожидайте.
Они быстро разделались с едой в шумном и веселом разговоре. Уходя они взяли одну бутылку белого вина.
– Может поедем ко мне? – предложил Миша.
– Завтра утром на учебу, ты же знаешь. Может лучше ко мне?
– Там же эта бабка…
– Она очень хорошая женщина.
– Да. Не спорю. Может быть. Но, когда она кричит на меня, создается впечатление, что она меня насилует.
– Ах вот, почему ты у меня работаешь активнее, чем у себя дома. – засмеялась Вероника.
– Жаль, что слова Астроумие не существует. Оно тебе очень подходит.
– Не обижайся. – с насмешкой сказала Вероника
– Не буду.
Она поцеловала его и они пошли на остановку. В пути весело разговаривали и смеялись. Доехали до остановки «Общежитие» через час.
– Знаешь. Лично для тебя тот бар имеет еще обычное название, если посмотреть на то, в каком месте находиться твой дом. – выпалил Миша.
– Это точно. Зато все своим трудом.
Миша промолчал.
Они зашли в общежитие. Седая голова с большими очками поднялась. Открылось отверстие с гнилыми зубами и вставной челюстью , и начал издавать невнятные звуки, в сопровождении с фонтаном слюней.
– Ах ты развратник! Хватит девочке вставлять! Хватит ей мозги пудрить! Да ты же дрыщь! Сопляк!
– Все хорошо, тетя Зина – смеясь сказала Вероника.
– Прости, деточка. Я просто очень переживаю за тебя.
– Все хорошо. Я вас понимаю. И не обижаюсь – встрял Миша.
– Закрой свой рот! – крикнула женщина
– Закрыл – засмеялся Миша.
Вероника взяла ключи и они вместе стали подниматься.
– Ну и дрочила… – тихо, но слышно сказала женщина.
– Он самый. – крикнул Миша.
– Оно и видно, – уже под нос буркнула себе женщина.
Они поднялись на этаж и зашли в комнату с номером 44. Комната была обустроена в стиле унисекс. Нельзя было с уверенностью назвать ее только мужской или исключительно женской. В ней себя уютно чувствовали и мальчики и девочки. Они устроились на полу. Пока Миша разливал вино, Вероника включила «Devour» Мэрелина Мэнсона.
– Плохо, что это не студенческая общага. Не с кем посидеть вечером и вот так вот выпивать ил просто проводить время.
– Да уж. Понимаю.
Они пили вино и слушали музыку около часа. Потом Миша поставил бокал и поцеловал Веронику в губы.
– Такие вкусные. – сказал Миша
– Еще раз поцелуй. И поймешь. Может, ошибься.
Он поцеловал ее еще раз и распалил сильнее. Они встали. Он взял ее на руки и положил на кровать. Продолжал целовать. Она перевернула его и стала сверху.
– Я хочу тебя… – тихо и нежно сказала она на ухо.
Миша одним движением двух рук снял через верх ее платье. Чуть приподнялся и стал посасывать соски. Она застонала и взяла его за волосы. Прижала к себе сильнее. Вероника расстегнула ремень и сняла с него джинсы с помощью ног. Он снял футболку. Она перевернулась сверху на нем создав позу 69 и взяла в рот. Глотая и нежно покусывая член, она постанывала от языка, что работал с ее клитером, как перышком. Затем она переставила ноги рядом. Освободив его голову она продолжала наяривать на пенисе. Миша взял и ввел ей во влагалище один палец. Медленно. И стал водить им туда-сюда. Затем два пальца. Вероника постанывала, давилась и чуть захлебывалась своими слюнями. Он остановил ее. Аккуратно положил на кровать и вошел в театр нежных и громких стен. Которые окутывали его член, гладили его и насыщались жизнью внутри, переводя весь спектакль в милозвучный стон голосовых связок. Сладкое ущелье гостеприимно разливалось своими водами на постель и бедра стонущей.
Миша стал ускоряться и перед тем, как кончить вытащил пенис подвинулся чуть выше в экстазе и наяривая рукой кончил ей на грудь. Она выгнулась, как мостик и издала длинный стон. Затем он протянул ей свой член и она лежа взяла его в рот и слизала, все что там было и проглотила.
– Вкусненько – улыбнулась Вероника.
– Еще бы. Вино то дорогое – подстегнул ее Миша.
Вероника встала и пошла в душ подмыться. Вышла через пять минут и легла радом с Мишей. То еще не спал.
– Миша…Ты спишь?
– Нет
– Зачем оно тебе? Все это. Зачем тебе эти девочки, мальчики? Зачем ты со всеми ими спишь? Ведь у тебя есть я…
– Я же говорил тебе и просил понять. Это все та травма психологическая…
– Это девушка бросила тебя год назад. Мы уже вместе восемь месяцев…
– А ты все считаешь и считаешь…Вместо того, чтобы жить и понимать…
– Я все понимаю… Просто… Просто я думала, что прошло достаточно времени. Мы могли жить вместе.
– Где?
– Здесь, у меня.
– Тут хорошо, уютно. Но я люблю свое жилье, а не съемное.
– Это всего лишь отговорки…
– Какие отговорки?! – вспылил Миша и отвернулся.
– Просто ты сорвался один раз и тебя понесло. Вместо того, чтобы попытаться самому все понять… Может ты сам во всем виноват…
– Меня все устраивает…
– Конечно устраивает. Пришел, кончил и ушел. Максимум, на что тебя хватило, – это три дня и ночи подряд со мной. И все…
– Я могу и уйти…
– Делай что хочешь. Ты меня не понял…
– Прости… – говорит Миша. – За то, что я такой.
– Можно было и не говорить ничего после первого слова. Было бы больше похоже на искренность. А так, больше похоже, что ты себя жалеешь.
– Может быть…
– Мне просто не приятно. И все… Ты суешь свой красивый член, который я люблю всем своим телом и принимаю его в свой не только телесный мир, но и духовный. А ты собираешь всю эту грязь и вонь из множества пезд девочек и жоп мальчиков и приносишь мне все это, как на подносе. И с той же остротой и со всем этим ненужным мусором ты вставляешь в меня свой пенис. Хоть бы себя пожалел… А так, ты просто на словах жалеешь…
– Ты все сказала? Первый раз слышу. Что ты так расходишься.
– Уж будь добр – выслушай.
– Ладно. Валяй…
– Ты целуешь этих девочек, пропитываешься их запахом. Этих мальчиков трахаешь. Потом сбрасываешь все на меня и в меня. Сам ходишь довольный с пустыми яйцами, а я как гусар, принимаю весь удар на себя… Я потеряла родителей. Ты это прекрасно знаешь… И я просто не хочу потерять тебя. А ты даже не можешь просто оставаться здесь почаще…
– Ладно, буду…
– Да пошел ты…
– И тебе спокойной ночи…
Утром Миша проснулся и не увидел рядом Вероники. «Наверное уже ушла в институт» – подумал он.
Встал, принял душ, сделал кофе и выпил его. Закрывая дверь, он увидел на окне приклеенный листок бумаги и что-то чуть ниже листка, на самом окне. Миша подошел и аккуратно отклеил листок..
«Прости за вчерашнее. Я немного расстроилась и просто я не люблю свой день рождения. Ведь на год становлюсь еще старше и старее. Можешь взять блины в холодильнике и сделать себе кофе с молоком. Ключ оставь у тети Зины, я ее предупредила. Созвонимся. Люблю. А чуть ниже – целую…»