Ее разбудили яркие солнечные лучи. Вечером они с Егором позабыли задернуть шторы, и теперь в спальню лился веселый золотой поток. Вероника протерла глаза и улыбнулась, наблюдая за скользящими по полу и мебели солнечными зайчиками. Она вспомнила вчерашний день и снова улыбнулась. Какая же она счастливица! Живет в собственном великолепном доме, с горячо любимым мужем. Ни в чем не нуждается, может себе позволить красивую одежду, вкусную еду, развлечения. Не каждому так повезло в жизни. Надо это ценить и быть благодарной.
Вероника спрыгнула с кровати, подошла к углу, где висела икона Божией Матери, сложила руки.
– Пресвятая Богородица, спасибо тебе за все, что дала мне. Пусть у моих близких все будет хорошо.
Она прочитала молитву, перекрестилась, потом оделась и спустилась. Завтракать не хотелось, Вероника выпила кофе и съела баранку с маком. Ей не терпелось побыстрее попасть на улицу. Она представляла себе, как ее ноги ступят на белый, чистый снег, переливающийся бриллиантовым блеском под солнечными лучами. Сегодня не так холодно, наверное, и птицы прилетели, клюют себе из кормушки. Можно побыть во дворе, а можно прогуляться до магазина, поболтать с Людой, а заодно и молока купить, а то оно заканчивается.
Вероника быстро накинула верхнюю одежду и вышла на крыльцо. Птицы действительно были. Они облепили кормушку, чирикали, долбили носом снег. Вероника нащупала в кармане пуховика пакет с семечками.
– Вот вы жадные какие, – сказала она птицам, – погодите, не деритесь, сейчас я вам насыплю вкусненького. – Она протянула руку, чтобы взяться за перила.
В это время раздался какой-то странный звук: не то тихий свист, не то визг. Вероника вздрогнула и посмотрела в сторону, откуда шел шум. Ей показалось, за сараем что-то мелькнуло, чья-то белая голова. Она вскрикнула и, оступившись, стала валиться со ступенек в снег, тщетно пытаясь ухватиться за перила. Рука ее скользнула по дереву. В следующее мгновение она клюнула носом в сугроб, больно рассадив губу о ледяную корку.
– Черт, – жалобно проговорила Вероника и провела рукой по мокрому лицу. На пальцах была кровь. – Черт!
Сверху послышался громкий треск. Вероника подняла голову и с ужасом увидела, как прямо на нее падает козырек крыльца. Она сделала неимоверное усилие и откинулась навзничь в сугробе. В полуметре от нее летели доски, с грохотом ударяясь одна о другую.
Через пару секунд все стихло.
Лежа в снегу, Вероника глядела на гору из досок и шифера – то, что еще минуту назад было крепким и красивым крыльцом. Ее пронизывал холод и бил озноб.
Что, если бы она не свалилась? Мгновение – и крыльцо рухнуло бы ей на голову. Кто-то хорошо постарался для этого. Вероника почувствовала, как страх уступает место гневу, даже ярости.
– Ты! – крикнула она и погрозила окровавленным кулаком в пустоту. – Это ты все подстроил! Я знаю, что ты там! Выходи! Сволочь, чудовище! Выходи!
Тишина. Ни единого звука, ни шороха. Птицы в испуге разлетелись, оставив недоеденные крошки. Только тонкий и монотонный гул на одной заунывной ноте. Вероника поняла, что это гудит у нее в голове. Она неловко завозилась, пытаясь подняться. Во рту был привкус крови, перед глазами плавали рваные сине-зеленые круги.
Наконец ей удалось встать. Не отрывая глаз от сарая, она нетвердыми шагами пошла к нему по расчищенной дорожке, прихватив одну из упавших досок с огромным торчащим гвоздем.
– Ну берегись, чудовище! – Вероника занесла над головой доску, как меч, и заглянула за стену сарая. Там было пусто. Она обошла сарай несколько раз. Никого. Неужели ей показалось? Но она же могла поклясться, что видела седую голову бродяги. Он свистел или визжал, одним словом, издавал какие-то мерзкие звуки. Не мог же он раствориться в воздухе? А впрочем, почему нет! Ведь это оборотень, существо из потустороннего мира…
Она сходит с ума. Еще немного и в психушку. Вероника вернулась к дому. Опасливо поднялась по ступенькам, зашла в прихожую. Тут же у нее зазвонил телефон. Егор! Как чувствовал, что с ней беда. Она схватила трубку.
– Егор!
– Солнышко! Ты как? Я соскучился. – Голос у него был очень серьезным.
– Егорушка, я чуть не погибла!
– Ты что? Что ты говоришь? Ты… дома? Никуда не ушла?
– Я хотела. Только вышла на крыльцо – упал козырек. Случайно не мне на голову. Опоры были подпилены.
– Как так?? Я утром уходил, и все было в порядке.
– Это он! Он!! Больше некому!
– Кто – он?
– Оборотень!! Я… я видела его. Он прятался за сараем и свистнул, чтобы напугать меня. Я дернулась. Секунда, и доски бы завалили меня. К счастью, я упала с крыльца. Егор! Нельзя больше тут оставаться…
– Тихо-тихо, спокойно. Солнышко, иди в дом и запри двери. Я скоро приеду. Попробую договориться с Серегой. Мы обо всем поговорим. А сейчас постарайся успокоиться.
Вероника оторвала трубку от уха и бессильно уронила руки. Это злобное существо хочет ее убить, заставляет оживать неодушевленные предметы. Сначала газ, теперь крыльцо. Но почему? Что такого она ему сделала? Не пустила во двор? Он хотел во что бы то ни стало попасть в дом. Говорил, что он его хозяин. Хозяин…
Вероника снова схватила телефон. Лихорадочно набрала Егора.
– Да, Никусик. Я выезжаю. Держись, родная.
– Егорушка! Надо идти к соседке! К Ульяне. Поговорить с ней.
– Ни в коем случае! Не выходи из дома до моего приезда! При чем тут Ульяна?
– При том, что она одна помнит прежнего хозяина дома. Точно помнит, я знаю! Просто не захотела мне рассказать про него. Она чего-то боится. Но я… я уговорю ее сказать правду! Объясню, как это важно. Важно знать, почему этот… это существо так стремится попасть к нам в дом.
– Послушай, Ника. – Голос Егора стал твердым. – Не вздумай покидать участок в мое отсутствие! Это опасно. Ты… ты помнишь, что нам рыбак на озере рассказывал? Про наркоманов. Возможно, это дело их рук. Подожди чуть-чуть. Я приеду, и мы вместе сходим к твоей Ульяне. Хотя это, конечно, глупо. Верить в каких-то оборотней…
– Хорошо, – наконец согласилась Вероника. – Только, пожалуйста, давай скорей. Мне очень страшно.
– Солнышко, я лечу. Навигатор показывает час пятнадцать.
– Ладно. – Вероника спрятала телефон в карман и побрела в ванную.
Она кое-как смыла кровь, обработала ранку перекисью. С трудом вскарабкалась по лестнице на второй этаж и прилегла в спальне. У нее продолжало гудеть в ушах, кроме того, начала кружиться голова.
Время тянулось долго и томительно. Наконец послышался рокот мотора. Входная дверь с шумом распахнулась, Егор влетел в гостиную.
– Ника! Ника, ты где?
– Я тут, – слабым голосом проговорила Вероника и, с трудом оторвав голову от подушки, встала и подошла к лестничному проему.
– Тебе плохо? Лежи, я сейчас поднимусь. – Он бросился вверх по ступеням.
Она хотела пойти ему навстречу, но ее качнуло. Перед глазами пронеслись зеленые мушки, резко замутило. Вероника вцепилась в перила и со стоном опустилась на корточки.
– Тихо, тихо. – Сильные руки Егора подхватили ее, подняли в воздух. Он донес ее до кровати, бережно уложил, распахнул окно. Морозный воздух немного ослабил дурноту, дышать стало легче, зелень перед глазами рассеялась. – Что произошло? – Егор смотрел на нее с испугом. – Там во дворе какой-то кошмар, груда досок. Жутко подумать, что все это могло упасть на тебя.
– Я не знаю, Егорушка… я ничего не знаю… – жалобно пролепетала Вероника. – Я… только вышла из дому. Стояла на крыльце, смотрела на птиц. Вдруг какой-то странный звук за сараем. Что-то ужасное! Я испугалась, рука дернулась. Короче, я упала в сугроб. А через секунду рухнуло крыльцо…
Она замолчала. Несколько мгновений они с Егором пристально смотрели друг на друга.
– Это наваждение, – тихо проговорила Вероника. – Мистика. Егор! Вдруг… вдруг придется продавать дом?
– Продавать? Ты шутишь? Это наверняка хулиганы из соседней деревни. Их почерк. Мне еще Василий про них говорил, а я, дурак, не верил.
– А если не они? Если это он??!
– Он – это твой бомж? Который оборотень?
Вероника устало вздохнула.
– Бомж, бродяга, оборотень… называй как хочешь. Не в этом суть.
– А в чем? – Егор ласково погладил ее по щеке.
– Суть в том, что он обещал мне смерть и выполняет обещание.
– Не говори так! – Он ладонью закрыл ей рот. – С тобой ничего не случится. И дом мы не продадим! Сейчас ты немного отлежишься, и станет легче.
Вероника кивнула и прикрыла глаза. Перед ее внутренним взором посыпались доски и куски шифера. Мелькнула седая шевелюра. Она невольно вскрикнула и села на кровати.
– Ты что? – испугался Егор. – Что-нибудь болит?
– Нет.
– Тогда поспи хоть немного.
– Не хочу! Идем к Ульяне.
– Прямо сейчас? Ты неважно выглядишь.
– Все нормально. Я цела и невредима. – Вероника поднялась с постели и встала перед Егором. – Видишь, стою. Все в порядке.
– Вижу. – Он вздохнул. – Ну, раз ты хочешь, пошли.
Он помог ей спуститься. Сам натянул на ее ноги угги, одел, как ребенка. Они, осторожно ступая, прошли через обломки крыльца и вышли за калитку. До Ульяниного дома было пять минут ходу. Егор постучал в забор. Ответом была тишина.
– Может, спит? Или ушла в магазин? – Он вопросительно взглянул на Веронику.
– Она просто плохо слышит. Надо крикнуть ей. – Вероника сложила ладошки рупором и громко прокричала: – Бабушка Ульяна! Откройте, пожалуйста!
По-прежнему никто не отзывался.
– Да где ей быть? – удивилась Вероника. – Уже темнеет. Она в магазин утром ходит, пока светло. Попробуй калитку изнутри открыть.
Егор кивнул, просунул руку между досками, долго шарил там и наконец нащупал щеколду.
– Заходи. – Он толкнул калитку и пропустил Веронику внутрь.
Они прошли по тропинке к старому, покосившемуся домику. В окнах горел свет.
– Видишь, я же говорила, что она там! – Вероника постучала в дверь. Снова никто не ответил. Она потянула за ручку, и дверь со скрипом распахнулась. Вероника и Егор зашли в темные сени. – Бабушка Ульяна! Вы где? – Вероника осторожно заглянула в комнату и вскрикнула.
– Что такое? – Егор схватил ее за плечи.
– Там… – сдавленным шепотом проговорила она.
Ульяна лежала на полу посреди горницы. Руки неловко подвернуты под себя, подол вязаной юбки задрался, обнажая худенькие, старческие ноги. Лица видно не было, седые волосы выбились из косицы и в беспорядке рассыпались по спине.