День 129-й, стандартный год ГС 306
Жизнь в космосе никак нельзя назвать тихой. Тому, кто вырос на планете, требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к стукам и гулу корабля – к тому постоянно присутствующему окружению, которое обусловлено жизнью внутри механизма. Однако для Эшби все эти звуки были такими же привычными, как и стук его собственного сердца. Он определял, когда пора просыпаться, по вздоху воздушного фильтра над кроватью. Когда метеориты с характерным звуком стучали по наружной обшивке, Эшби сразу чувствовал, какие настолько маленькие, что на них можно не обращать внимания, а от каких следует ждать беды. По характеру треска статического электричества в линии связи он мог сказать, как далеко находится от собеседника. Все это были звуки жизни в космосе, подчеркивающие уязвимость и огромные расстояния. Они напоминали о том, насколько это хрупко – быть живым. Но эти звуки также означали и безопасность. Их отсутствие будет говорить о том, что воздух больше не поступает, двигатели больше не работают, искусственная гравитационная сеть больше не удерживает ноги на полу. Тишина – неотъемлемая часть космоса снаружи. Тишина означала смерть.
Разумеется, были и другие звуки, издаваемые не самим кораблем, а живущими в нем людьми. Даже в бесконечных коридорах кораблей-поселений можно услышать отголоски разговора, шаги по металлическому полу, слабый шорох техника, ползущего по переборкам в поисках какого-то вышедшего из строя невидимого элемента. Корабль Эшби «Странник», хоть и достаточно просторный, казался крошечным по сравнению с поселением, в котором он родился и вырос. Купив «Странник» и набрав экипаж, первое время даже он вынужден был привыкать к тесноте. Однако постоянные звуки людей, которые работали, смеялись и ссорились вокруг, давали ему спокойствие. Открытый космос – это пустота, и бывают моменты, когда даже самый закаленный космонавт смотрит на усеянный светящимися точками звезд мрак со смирением и благоговейным восхищением.
Эшби приветствовал шум. Отрадно было сознавать, что он никогда не остается один, особенно если учесть характер его работы. Создание пробоин едва ли можно было считать завидной профессией. Межзвездные проходы, связывающие пространства Галактического сообщества, являлись чем-то настолько обыденным, что воспринимались как должное. Эшби сомневался, что обыкновенный человек задумывается о сети тоннелей больше, чем о выглаженных брюках или разогретом блюде. Однако его работа требовала постоянно думать о тоннелях, и думать напряженно. Если сидеть и думать о них слишком долго, мысленно представляя, как корабль ныряет в космическое пространство и возвращается обратно подобно иголке, тянущей за собой нитку… в общем, подобные размышления заставляют человека радоваться шумному окружению.
Эшби находился у себя в кабинете, читая новости за чашкой мека, когда один из звуков заставил его внутренне сжаться. Шаги. Шаги Корбина. Сердитые шаги Корбина, приближающиеся к двери его кабинета. Вздохнув, Эшби проглотил раздражение и стал капитаном. Раскрыв уши, он постарался сделать лицо равнодушным. Разговор с Корбином всегда требовал определенной подготовки и серьезной доли беспристрастности.
Артис Корбин был един в двух лицах: талантливый специалист по водорослям и при всем том полный кретин. Первая его ипостась играла жизненно важную роль на борту таких кораблей, как «Странник», подолгу автономно работающих в межзвездном пространстве. Если часть горючего станет бурой, это может означать, что вместо прибытия в порт назначения ты навсегда останешься дрейфовать в открытом космосе. Половина нижней палубы «Странника» была заполнена сплошными чанами с водорослями, которым требовался человек, одержимо следящий за концентрацией питательного раствора и соленостью воды. И здесь отсутствие у Корбина умения вести себя в обществе на самом деле являлось преимуществом. Этот человек стремился торчать в отсеке с водорослями целые дни напролет, снимать показания приборов, бормоча себе под нос, и добиваться того, что сам он называл «оптимальными условиями». На взгляд Эшби, условия всегда были оптимальными, но в том, что касалось водорослей, он свято полагался на слово Корбина. С тех пор как он взял в экипаж «Странника» Корбина, его расходы на горючее сократились на десять процентов, и тут необходимо также учесть, что мало кто из водорослеведов согласился бы работать на тоннельном корабле. Даже во время короткого путешествия водоросли могут доставить достаточно хлопот, а поддерживать запасы живыми и здоровыми в течение длительного времени требует дотошности, а также терпения. Корбин не выносил людей, но он обожал свою работу и выполнял ее чертовски хорошо. С точки зрения Эшби, это делало его чрезвычайно ценным специалистом. Чрезвычайно ценной головной болью.
Дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Корбин. Его лоб, как всегда, был покрыт бисеринками пота, седеющие волосы на висках слиплись. На борту «Странника» приходилось поддерживать тепло ради навигатора, однако Корбин с самого первого дня громко высказывал свое недовольство стандартной температурой. Даже после нескольких лет, проведенных на «Страннике», его организм упорно отказывался акклиматизироваться, казалось, из чистой вредности.
Лицо у Корбина также раскраснелось, хотя оставалось только гадать, было это следствием его настроения или подъема по лестнице. Эшби никак не мог привыкнуть к виду его красных щек. Большинство живущих ныне людей являлись потомками «исходников» – тех, кто давным-давно покинул пределы родной Солнечной системы на кораблях Флотилии Исхода. Многие, подобно Эшби, родились на борту тех самых космических поселений, которые принадлежали когда-то беглецам с Земли. Его густые черные кудри и янтарная кожа были следствием многих поколений смешения народов на борту гигантских кораблей. Большинство людей, неважно, родившихся в космосе или уроженцев колоний, принадлежали к лишенной национальных черт расе исходников.
Корбин же, напротив, сохранил характерные черты обитателей Солнечной системы, даже несмотря на то что жители первых планет в последующих поколениях стали все больше походить внешне на исходников. Учитывая то, какую мешанину представляет собой человеческий геном, люди с более светлой кожей время от времени рождались тут и там, даже на кораблях Флотилии. Но Корбин был прямо-таки розовый. Его далекие предки, ученые-первопроходцы, построившие первые научно-исследовательские орбитальные станции на орбите Энцелада, жили там веками, бдительно следя за бактериями, процветающими в ледяных морях. Солнце оставалось для них тусклым отпечатком пальца в небе над Сатурном, и они с каждым десятилетием все больше теряли пигментацию. Конечным результатом стал Корбин, розовый человек, рожденный для нудной лабораторной работы и неба без солнца.
Корбин швырнул Эшби на стол свой скриб. Тонкая прямоугольная пластина прошла сквозь похожий на туман пиксельный экран и со стуком упала перед Эшби. Тот сделал жест пикселям, приказывая им рассеяться. Висящие в воздухе заголовки новостей растаяли, превратившись в разноцветные струйки. Пиксели подобно стайкам мошкары упорхнули в проекционные ящики по обеим сторонам стола. Взглянув на скриб, Эшби посмотрел на Корбина и вопросительно поднял брови.
– Вот это, – ткнул костлявым пальцем в скриб Корбин, – должно быть, шутка!
– Дай-ка я сам догадаюсь, – сказал Эшби. – Дженкс снова испортил твои записи?
Нахмурившись, Корбин покачал головой. Эшби сосредоточил внимание на скрибе, стараясь не рассмеяться при воспоминании о том, как Дженкс в прошлый раз взломал скриб Корбина, заменив старательные записи водорослеведа тремястами шестьюдесятью двумя фотографиями самого себя, в самых разных позах, в чем мать родила. На взгляд Эшби, особенно хорошим был тот снимок, на котором Дженкс размахивал флагом Галактического сообщества. Что ни говори, в нем был какой-то возвышенный драматизм.
Взяв скриб, Эшби развернул его экраном вверх.
Кому: капитану Эшби Сантосо («Странник», лицензия ГС на тоннелирование № 387-97456)
Ответ на: резюме Розмари Харпер (сертификат администрации ГС № 65-78-2)
Эшби узнал этот файл. В нем было резюме нового члена экипажа, который должен был прибыть на следующий день. Вероятно, в настоящий момент девушка лежит в капсуле, накаченная снотворным, чтобы ей было легче перенести длительный перелет в стесненных условиях.
– Зачем ты мне это показываешь? – спросил Эшби.
– О, так ты его читал! – возмущенно произнес Корбин.
– Конечно, читал. Я давным-давно сказал всем, чтобы вы ознакомились с этим файлом и еще до прибытия Харпер поняли, с кем вам предстоит иметь дело. – Эшби понятия не имел, к чему клонит Корбин, но тот всегда действовал именно так: сначала пожаловаться, потом объяснить.
Ответ Корбина был предсказуемым: ему даже не нужно было открывать рот.
– У меня не было времени. – У Корбина была скверная привычка игнорировать все, что происходило за пределами его лаборатории. – О чем ты думал, черт возьми, когда брал на борт эту девчонку?
– Я думал о том, – ответил Эшби, – что мне нужен дипломированный делопроизводитель.
Даже Корбин не мог с этим поспорить. Отчетность у Эшби была в ужасном состоянии, и хотя, строго говоря, тоннелирующему кораблю для получения лицензии было необязательно иметь делопроизводителя, начальство из транспортного управления ГО дало ясно понять Эшби, что вечные задержки с донесениями вызывают большое недовольство. Расходы на содержание дополнительного члена экипажа были значительными, но после долгих размышлений и постоянных тычков со стороны Сиссикс Эшби попросил транспортное управление прислать ему дипломированного специалиста. Его бизнес ждут большие неприятности, если он не перестанет одновременно делать сразу два дела.
Скрестив руки на груди, Корбин презрительно фыркнул.
– Ты с ней говорил?
– Мы с Харпер поболтали дней десять назад. По-моему, с ней все в порядке.
– По-моему, с ней все в порядке, – язвительным тоном повторил Корбин. – Очень обнадеживает.
Следующие свои слова Эшби подобрал гораздо тщательнее. В конце концов, это ведь Корбин. Король семантики.
– Ее проверило транспортное управление. Она полностью подходит для этой работы.
– В транспортном управлении все спятили. – Корбин снова ткнул пальцем в скриб. – У нее нет опыта длительных перелетов. Насколько я могу судить, она ни разу в жизни не бывала дальше Марса. Она только-только окончила университет…
Эшби начал загибать пальцы. В эту игру могли играть двое.
– Харпер имеет сертификат на ведение документации ГС. Она проходила практику в наземной транспортной компании, что требует тех же самых базовых навыков, какие нужны мне. Она свободно владеет языком ханто, включая жесты и все остальное, что на самом деле может открыть перед нами кое-какие двери. У нее есть рекомендательное письмо ее учителя по межвидовым отношениям. И, что самое главное, по нашему непродолжительному разговору у меня сложилось впечатление, что я смогу с ней работать.
– Она никогда прежде этим не занималась. Мы в открытом космосе, на пути к слепому пробою, а ты берешь на борт ребенка!
– Харпер не ребенок, она просто очень молода. И каждому человеку когда-нибудь приходится впервые браться за работу. Даже ты, Корбин, где-то начинал.
– Знаешь, какой была моя первая работа? Я мыл пробирки в лаборатории у своего отца. Такую работу смогло бы выполнить дрессированное животное! Вот какой должна быть первая работа, а не… – Он брызнул слюной. – Позволь напомнить тебе, чем мы здесь занимаемся. Мы летаем, пробивая в космосе дыры – дыры в буквальном смысле. Это опасная работа. И без того мне страшно смотреть на безалаберность Киззи и Дженкса, но у них по крайней мере есть хоть какой-то опыт. Я не смогу выполнять свою работу, если буду постоянно думать о том, как какая-то бестолковая практикантка нажимает не ту кнопку!
Это был предупредительный флажок «Я не могу работать в таких условиях», указывающий на то, что Корбин вот-вот сорвется с катушек. Настало время ставить его обратно на рельсы.
– Корбин, Харпер не будет нажимать ни на какие кнопки. Она будет лишь составлять донесения и вести документацию, и ничего более серьезного.
– А еще она будет поддерживать связь с пограничной охраной, планетными патрулями и клиентами, просрочившими оплату. Среди тех, с кем нам приходится работать, встречаются очень неприятные люди. Очень ненадежные люди. Нам нужен человек, который сможет постоять за наши права, который при необходимости рявкнет на какого-нибудь выскочку, возомнившего, что он знает правила лучше нас. Нам нужен человек, способный отличить настоящую наклейку, подтверждающую безопасность продуктов, от подделки, изготовленной контрабандистом. Нам нужен человек, знающий, как вести здесь дела, а не какая-то вчерашняя студентка с невинными глазками, которая наделает в штаны, когда поблизости появится сторожевой корабль квелинцев!
Эшби поставил кружку на стол.
– А мне, – сказал он, – нужен человек, который будет держать в порядке всю мою документацию. Мне нужен человек, который будет разбираться с нашими заказами, следить за тем, чтобы мы сделали все необходимые прививки и сканирование перед тем, как пересечь границу, и который в конце концов приведет в надлежащий вид мою финансовую отчетность. Эта работа очень кропотливая, но в ней нет ничего трудного, если Харпер такая аккуратная, как это следует из ее рекомендательного письма.
– Это письмо написано под копирку, я таких повидал целую кучу. Готов поспорить, профессор разослал в точности такие же письма от лица всех тех недотеп, кто приполз к нему, жалобно скуля.
Эшби удивленно выгнул брови.
– Харпер окончила Александрийский университет, как и ты.
– Я учился на научном факультете! – презрительно фыркнул Корбин. – Это большая разница.
– Сиссикс права, Корбин, – рассмеялся Эшби. – Ты действительно сноб.
– Сиссикс может отправляться ко всем чертям!
– Я слышал, как ты вчера говорил ей это же самое. Тебя было слышно по всему коридору.
Однажды Корбин и Сиссикс точно прикончат друг друга. Они никогда не ладили между собой, и ни у него, ни у нее не было ни малейшего желания искать точки соприкосновения. Тут Эшби приходилось быть крайне осторожным. Эшби и Сиссикс дружили еще до «Странника», но когда он стал капитаном, ему пришлось относиться к ней и Корбину одинаково, как к членам своего экипажа. Для того чтобы усмирять их частые стычки, требовался деликатный подход. По большей части Эшби просто старался держаться в стороне.
– Ты не скажешь, в чем дело?
– Она забрала мои последние зубные протезы! – скривил рот Корбин.
Эшби недоуменно заморгал.
– Тебе же известно, что в грузовом отсеке у нас полные ящики зубных протезов.
– Это не мои протезы! Вы закупили дешевые подделки, от которых у меня болят десны.
– Я сам пользуюсь такими каждый день, и с деснами у меня все в порядке.
– А у меня десны очень чувствительные. Если не веришь, спроси у доктора Шефа мою стоматологическую карту. Я вынужден сам покупать себе протезы!
Эшби хотелось надеяться, что он не показал своим видом, как невысоко значится в списке его приоритетов эта печальная история.
– Я понимаю твое недовольство, однако мы сейчас говорим не об упаковке зубных протезов.
– Между прочим, они далеко не дешевые! – продолжал негодовать Корбин. – Сиссикс сделала это мне назло, я в этом уверен! Если эта себялюбивая ящерица не может…
– Стоп! – встрепенулся Эшби. – Так не пойдет! Я больше не хочу слышать это слово.
Слово «ящерица» едва ли можно было считать самым страшным расистским оскорблением, и все же оно считалось достаточно обидным.
Корбин поджал губы, словно сдерживая последующие ругательства.
– Извини.
У Эшби шерсть встала дыбом, но, если честно, только так и можно было вести разговор с Корбином. Отделить его от остальных членов экипажа, дать ему выпустить пар, дождаться, когда он переступит черту, после чего строго отчитать, пока он еще будет испытывать раскаяние.
– Я поговорю с Сиссикс, но ты должен быть с людьми вежливее. И я тебя предупреждаю: как бы ты ни злился, подобные слова у меня на корабле недопустимы!
– Я просто вышел из себя, только и всего.
Корбин по-прежнему злился, но даже он понимал, что не следует кусать руку, которая тебя кормит. Он знал себе цену, однако в конечном счете именно Эшби переводил кредиты на его счет. А «ценный» еще не значит «незаменимый».
– Да, ты вышел из себя, но ты являешься членом многовидового экипажа, и необходимо об этом помнить. Особенно учитывая то, что на борту скоро появится новичок. И раз уж об этом зашла речь, я сожалею о том, что ты тревожишься насчет Харпер, однако, если честно, она не твоя забота. Да, ее предложило нам транспортное управление, однако окончательное решение принимал я. Если она нас не устроит, мы найдем кого-нибудь другого. Но до тех пор мы будем считать ее хорошим специалистом ввиду отсутствия доказательств обратного. Как бы ты к ней ни относился, я жду, что ты встретишь ее радушно. Больше того… – По лицу Эшби медленно расплылась улыбка.
– Что такое? – встревожился Корбин.
Подавшись вперед, Эшби сплел пальцы на столе.
– Корбин, я тут вспомнил, что наш новый делопроизводитель прибывает завтра около половины шестого. Так вот, я распорядился, чтобы в семнадцать в кабинете приготовили сиб для связи с Йоси, а ты знаешь, какой он разговорчивый. Сомневаюсь, что я успею разобраться со своими делами до того момента, как Розмари Харпер причалит, а ей будет нужен тот, кто покажет ей, где что.
– Нет, только не это! – ошеломленно воскликнул Корбин. – Пусть этим займется Киззи. Она это любит.
– У Киззи своих забот полно. Она должна заменить воздушный фильтр в лазарете, и я сомневаюсь, что она управится с этим до завтра. Дженкс будет помогать Киззи, так что на него также нельзя рассчитывать.
– Ну тогда Сиссикс.
– Мм, Сиссикс предстоит много подготовительной работы перед завтрашним пробоем. Наверное, у нее не будет времени. – Эшби усмехнулся. – Не сомневаюсь, ты устроишь Харпер увлекательную экскурсию по кораблю.
Корбин с ненавистью посмотрел на капитана.
– Знаешь, Эшби, порой ты бываешь просто невыносим!
Взяв кружку, Эшби допил остывшие помои.
– Я знал, что на тебя можно рассчитывать.